Диана Дит
Мелиноя
– Очередной фокус. Давай продолжай.
– Моя милая Мелиноя, вспомни школьный курс по греческой мифологии про тех самых жутких титанов, властных богов, бесстыдных нимф. Мы существуем до сих пор и развлекаемся тем, что живём одну человеческую жизнь за другой. Ээт, то есть Ноэ – бывший царь Колхиды, сын Гелиоса и Персеиды, а так же мой муж.
На лице Меган заиграло с полсотни оттенков недоверия, но дослушать архи нелепую бредятину придётся. Может, если подыграть, Вив отпустит её, тогда появится шанс позже обратиться в полицию с чистосердечным.
– Кхм, я помню миф о царе грузинского государства. Женой его была Геката – мать чудищ, покровительница некромантии.
– И почему с такой памятью, у тебя средний балл не выше 4.0?
– Запомнить туфту проще, чем формулы.
– Всё в точку, малышка. Правда, я – Геката с куда большими возможностями, чем написано в книжках, но об этом как-нибудь потом. А сейчас можешь поблагодарить за то, что ты избрана стать воплощением моей любимой Мелинои – нимфы ночных кошмаров.
– А как ею стать?
– С помощью Ромеро.
– Он тоже бог?
– Глупышка, третий вопрос. Теперь спать тебе неделю минимум.
Дверца мерена хлопнула, Ноэ сел за руль. Обернулся назад и застал сцену, как Геката укладывала на колени голову Мег, пока ещё обычной девушки.
– Ты её ушатала?
– Не без этого.
– Куда едем?
– В больницу. Пусть полежит с алкогольным отравлением. Перепсихует, заодно подготовим сосуд для возвращения Мелинои. – Смерть ей к лицу. Вив значительно похорошела после убийства Сэми и наслаждалась неотрывным взглядом Ноэ.
– Зачем усложнять, таскаться по больницам, если можно провести ритуал дома? Ты будешь ёбаные чёрные пески с её койки собирать?
– Мы будем. Вместе. Мне она нужна лежащая на видном месте, молчащая и ничего не разбалтывающая копам.
ЧАСТЬ 4: 15-21 МАЯ
Солнце, спрятанное в синеве колючей проволоки, не могло руками-лучами дотянуться до добрых и чистых полей из роз и ягод, им приходилось болтать всякое, чтобы развлечься на расстоянии в сотни километров. С земли и неба разносились болезные крики про голод неприкосновенной разлуки, как сушат кожу потоки ветра, рвущегося со старых фотографий и жарит паром от коньяка, который ни звезда, ни цветы не пробовали. Шестидневная разлука олицетворяла вечный Хаос, но как будто… так было нужно?
Много прочего абсурда виделось девушке в отключке (назвать это сном, язык не поворачивался). Когда человек спит естественным образом – тело отдыхает, Мег же внутри себя проживала войну, молилась скорее проснуться, перестать видеть и чувствовать всем телом глюки, в параллель слыша происходящее в реальности. Если диалоги врачей (а она очевидно находилась в больнице) с матерью и полицейскими подтверждали какие-либо факты (здоровье в норме; она последняя, кто видел Сэми живой) и успокаивали, то от голосов хтонь-троицы становилось жутко.
В первые дни “глубокого сна Мег” Вив, Ноэ и Ромеро обсуждали в больничной палате сверх странные штуки, типо: “Пёсьей звезды” Осириса, почему-то не нашедшей дом, готовность шести факелов, чёрные пески Аида. Речь их периодически становилась маслянной, тугой, отдалялась до гулкого эха, спутывалась с незнакомыми языками и звуками.
Мег могла поклясться, что слышала всё это наяву, но ничего не могла ответить – язык не слушался. Мёртвое оцепенение сдерживало тело, пока тройка не начала воздействовать на него.
С середины недели (по их же словам) они запели и заполняли палату благовониями, посыпали койку сухой смесью, пахнущей горькими травами и всё для того, как сказал Ромеро, чтобы проводить душу Мег и впустить Мелиною. Но то ли у заговорщиков дела не клеились, то ли вся эта кружевная виселица была сплошным фарсом. Короче говоря, переселение душ ощущалось н и к а к. Просто грёбаным параличом.
На последний обрядовый день, ребята снова задержавшись за ритуалом. Время посещений закончилось за 19 часов, что означало необходимость скорее убраться из палаты, пока не зашёл какой-нибудь смертный врач и не напросился на смерть.
– Тихоня, бесишь меня. Почему не подаёшь никаких признаков жизни? – Недовольно шипела над койкой Вив. Сколько стараний было приложено, молитв вычитано – Мелиноя никак не проявлялась, а должна была хотя бы начать разговаривать через девчонку. На прошлый зов лет 50 назад, она ярко отозвалась, агрессивно телепатируя с другими богами. Что же сейчас мешало, Вив не знала и продолжала мысленно убеждать себя в грядущем успехе. – Ничего. Ты всегда приходишь на 7 день. Завтра мы встретимся.
Еле заметным взмахом ресниц, Геката управилась с рассыпанной на постели горкой пепла (от бог знает чего) в мусорную корзину, поправила одеяльце на Мег и бросив ещё живой девушке воздушный поцелуй, двинулась на выход:
– Ээт, Гермес, уходим. – Рейн следом сутуло прошуршал кожаным пальто, лишь Ромеро позволил себе не торопиться. Отметив его замешательство у постели “больной”, Вив цыкнула. – Ох, плут, не говори что хочешь её спасти.
“Я и сам не могу в это поверить.”
– Мелиное я всегда был безразличен, а Мег единственная, кто почему-то меня любил.
Ноэ опёрся спиной о стену и медленно по ней сполз. Сегодня у него был уже 6 “чистый” день подряд, ведь, ритуалы не совершают на мутный рассудок. Оттого он злился, желал скорее вернуться в лабораторию, но знал, если у Вив не получится вернуть подружку, обрядовая карусель продолжится. Надо было по-старинке, поскорее со всем разобраться:
– Как ты это понял?
– Заглянул в душу. Вы нет?
– Мне плевать на её душу, честно.
– Я и без фокусов знала о чувствах Мег. Ох, не грусти, милый Гермес. – Человеческое сердце Гекаты схватило материнским сожалением. – Может быть в этот раз больше повезёт?
– Да, если ты перестанешь наёбывать её.
– У всех свои пороки. Вы, как я вижу, со своими тоже не справляетесь. – Ответил им Ромеро.
За ним вся тройка пошла прочь из больницы.
Миновала очередная ночь, полная кошмаров. Правда, сегодня они не были символическими, жуть шла плотным осмысленным рядом. На удивление близким и понятным. Мелиноя узнала в них воспоминания прошлых жизней.
Яркие утренние пятна пробивались через не плотную штору и дразнили её веки. Рассвет знаменовал новый день, новую жизнь и возможности.
Она открыла глаза. Сперва ощупала занемевшие пальцы, плечи, затем села растирать ноги. Новенькие, очень даже симпатичные, стройнее, чем когда-либо были.
– Ох уж эти новые стандарты красоты! Но мне нравятся. Своими ножками я могу сводить людей с ума толпами.
От ягодиц до пальцев, Мел разгоняла божественную кровь. После перехода, тело неторопливо наполнялось знакомой энергией. Могущество подняло девушку с постели и повело к небольшому настенному зеркалу напротив. Отражение передавало холодное сияние, исходившее от кожи (пост-особенности ритуала), блеск серых глаз и жемчуга длинных волос, миниатюрную и приятную внешность.
– Геката, спасибо за выбор. Я ещё не была настолько миленькой и хрупкой. Ни шрама, ни татуировок, ни даже веснушек. Слишком стерильно. – Преисполненная благодарности, Мелиноя рассмеялась. Теперь ей осталось найти какую-нибудь одежду и ответы на вопросы.
Она не знала который сегодня день, не знала неапольских улиц и просто брела вперёд, накинув капюшон на голову. И солнце пекло, и поуютнее было. Худи – второе прекрасное изобретение человечества после денег, считала Мел.
Чутьё вело её по следу божественной силы. Через людную площадь Нептуна, каменный порт Мерджеллина к пышному зелёному парку Кафье. В конце парка шёл земляной подъём, ведущий к… знакомому храмоподобному дому.
Он выглядел так же, каким его помнило тело Мег. Тело вздрогнуло, а Мелиноя не могла понять своей реакции. На секунду зависла, но вдруг бодро зашагала, желая скорее встретить друзей.
– Эй, подлецы, аррива! Воскресили и не встречаете! Обмельчали боги, закончились, а какими друзьями были! – Бойко причитала Мелиноя, входя внутрь. В чёртов беспроглядный Тар-тар. Везде были завешены плотные шторы, свет разносили лишь редкие огоньки свечей. Но богам и не нужно было зрение, чтобы видеть друг друга. По особенной энергетике можно понять, кто пред тобой находится.
– Ты знаешь, как мы слабы без поддержки людей и нам “ночникам” не выйти в свет после ритуала. Ещё дня три будем кровью отпаиваться.
Первым явился голос, за ним возник Гермес, вокруг которого кружили подсолнухи и жёлтые розы, пурпурный лимониум и разноцветные пучки альстромерий. В цветах стоял незнакомый для Мел человек, слишком яркой для Гермеса внешности, но отчего-то он был привлекателен.
Сердце её вновь дрогнуло. “Нет, опять эта реакция тела.”
– Трижды величайший… можно и мне стаканчик? Или у вас “свежая” заперта где-нибудь в подвале?
– Пока мы в тени, есть только донорская.