Диана Дмитриевна Терехова
Сотня шансов – сотня причин
Твои волнистые, слегка растрёпанные волосы, хаотично прилипли тонкими мелкими прядями к твоему холодному и влажному от ночного сна лбу. Короткая причёска тем и хороша, что заморачиваться насчёт укладки особо и не нужно: чаще всего даже после бурной деятельности в условиях ураганного ветра и пустынной жары всё остаётся более – менее в первозданном виде, словно ты только вышел из –под ножниц мастера. Но у тебя очень необычные волосы, стоит отметить – ты не можешь их отрастить более длинными, чем сейчас, иначе они светлеют к краям; забавная генетическая предрасположенность к быстрому выгоранию волос, спасибо отцу, приходится щеголять всю жизнь с короткой стрижкой. И этим ты сильно контрастируешь на фоне сверстников, да и сравнивая с основными оттенками твоей внешности тоже будет наблюдаться разительная полярность. Длинные ресницы, тёмные брови, чёрные как смоль глаза. Только вот кожа бледная как лунный свет в зимние морозы, вплоть до яркой прозрачности вен на поверхности – даже через кожу они были не синими или фиолетовыми с голубоватым оттенком, а красными с багровым переливом.
Поэтому у тебя две веские причины не выходить на солнце: ты напрочь сгоришь с первых секунд попадания губительного света на твою нежную фарфоровую кожу, а второе – твои дотла спаленные волосы. Я думаю, что не стоит уточнять, почему тебя прозвали вампирским отродьем, да и находиться в обществе тебе не особо было всегда приятно. Приходилось развлекать себя с детства самостоятельно.
Ты обдаёшь своё лицо ледяной водой, дабы проснуться и освежить разум после ночных видений, такова твоя, скажем так, утренняя традиция. Вообще ритуал марафета для тебя играет особую роль в ежедневной рутине – это позволяет тебе сохранить себя и своё сознание на уровне боевой готовности, а также укрепляет твою дисциплину, ты таким образом обеспечиваешь гарантию себе и прилежности выполнения всех намеченных дел.
Зачёсывая правую сторону волос немного вбок, ты закрепляешь её стайлингом, и вот ты, можно сказать, относительно готов к выходу в свет.
Ты допиваешь свой кофе, оставшийся ещё с утомительного вечера цифр и расчётов по тригонометрии, таким образом плавно переводя ужин в завтрак «на скорую руку»: ни одна домашняя и прочая работа не обходится без дополнительного заряда бодрости извне. Ставя кружку обратно на стол, ты замечаешь стопку тонких листов, исчирканных донельзя чернилами, в спешке начиная перебирать их. Твоя детская, наивная мечта ставить мюзиклы на большой сцене оперного театра. Кругом афиши, просмотры, репетиции, редактура… Периодически ты даже проигрываешь самостоятельно написанные постановки в импровизированном подобии сцены, однако по твоему мнению, твой «потолок» – детские утренники и школьные празднования. Ты глубоко вздыхаешь, перечитывая отрывки, написанные в минутном порыве вдохновения глубокой ночи:
– Какой же бред, это ведь даже никому и издалека не показать. Чем я только думал, пока калякал всё это смехотворство!
Смешно всё это с одной –то стороны, но ведь с другой – твои собственные слова из раза в раз ранят твою душу до глубины самых потаённых фибр. Никто не способен сделать настолько больно человеку, как его собственный разум и помыслы. Внутренний голос близнеца, владеющий своим собственным взглядом на мир и знающий как свои пять пальцев любую твою слабость, наделённый искусством слова точь –в –точь манерой эскизно твоему подобию, горазд направлять твою жизнь, куда ему вздумается. Это и твой якорь, и твой парус в штиль.
В порыве чувств ты сминаешь в плотный комок всю макулатуру, враз отчаянно ругаясь на самого себя и вновь неглубоко изрезав краями бумаги свои пальцы. «Тебе не привыкать», – и ты выбрасываешь всё в ведро, в очередной раз. Уже пора бежать, негоже опаздывать.
Ты наспех накидываешь на себя жилетку, застегнув только пару верхних пуговиц, берёшь в руки пиджак и с полки –ключницы забираешь свою «выходную» пару. Держа в зубах плотную ткань верхней одежды, ты впопыхах открываешь входную дверь и быстро выбегаешь на улицу. Тебя уже ждут на перекрёстке в сотни метрах от дома, как же ты мог так облажаться!
Добежав до первого светофора и аккурат попав на красный свет, ты наконец можешь глубоко вздохнуть после небольшой пробежки. Необычайная лёгкость – ты должен всё успеть. Напротив тебя, с другой стороны дороги, тоже стоит пара человек с фирменными бумажными стаканчиками кофе из местной пекарни, одетых с иголочки: они явно никуда не спешат, раз так роскошно выглядят с утра –пораньше. Женщина, лет тридцати пяти, явно работает где-то в офисе, несущая увесистую папку с бумагами, разговаривает по телефону. Обрывки диалога долетают и до края твоего уха – очевидно обсуждение квартального отчёта. И снова цифры, цифры, цифры… Они словно преследуют тебя повсюду. В паре шагов от деловитой леди в чрезвычайно нетерпеливой позе стоял достаточно молодой мужчина, который, судя по всему, был очень недоволен нынешним положением дел. Синий пиджак, чёрная как ночь рубашка, от которой даже свет не отражается, галстук-бабочка, портфель… Портфель. ПОРТФЕЛЬ!
Осознание происходящего пролетает со сверхзвуковой скоростью, как и смена направления твоего движения.
– Идиот! Идиот! Какой же идиот! – твой бег сопровождается аранжировкой из твоих отчаянных криков, распространяющихся на всём протяжении проспекта. Как же ты мог так облажаться в течение получаса. А ведь день только начинается. Солёные капельки пота стремительно стекают и разливаются по коже лба, полностью подчиняясь движению воздуха, промачивая столь аккуратно уложенные тёмно-каштановые волосы. Но никого не будет волновать, как опрятно ты выглядишь, если вместо домашней работы ты будешь лишь строить преподавателю глазки.
Самоуничижение и всевозможные бранные слова и оскорбления продолжаются вплоть до входной двери. Второпях ты ищешь в кармане ключ, попутно задевая и делая неслабую затяжку на ткани брюк, и вставляешь его в дверной замок. Ошибочно делая первый поворот против хода часовой стрелки, ты сознательно замечаешь, что делаешь что-то не так, не как обычно; но щелчок, последовавший за этим нелепым действием, заставил тебя поймать себя на панических чувствах. «Я дверь, что ли, не закрыл?», – твоё сердце вот –вот выпрыгнет из груди, а влажные ладошки сиюминутно выпустят из своих тисков железный ключ.