Диана Дмитриевна Терехова
Сотня шансов – сотня причин
С каждым днём вокруг твоей фигуры копилось всё больше и больше бумаги, а твоё лицо приобретало всё более болезненный и жалкий вид. Дело даже не в том, что ты забросил свой аккуратный образ, вовсе нет. С каждым новым кадром всё реже и менее раскованно ты позволял играть написанные тобой же сценарии, а время за бессмысленным сидением со взглядом в пустоту становилось обыденностью. Твой потухший взор и из года в год накопленную усталость от очередного проведенного дня можно было прочувствовать за пару секунд наблюдений. Сколько лет ты увлекаешься творчеством, а каждый лист уходит сначала "в стол", а затем в помойное ведро. А ведь пару раз ты и напрочь сжигал всё дотла.
Сердце сжалось от нестерпимой колкой боли, разрываясь на куски при каждой картинке светлых, насыщенных воспоминаний о тех днях, когда жизнь была сплошь до ядра пропитана творчеством. Каждый сценарий, каждое слово, написанное в часы ночного вдохновения, казалось, было рождено, чтобы производить фурор на сцене, но, увы, путь всех их был так несправедливо короток. Страницы, полные мечтаний и идей, лежат перед тобой пыльными стопками, напоминая о несбывшихся надеждах.
Теперь, глядя на всё происходившее с тобой за всю жизнь, просматривая каждый фрагмент, я понял, что именно было не так, что конкретно меня настолько необъяснимо смущало. Глаза. В них больше нет того блеска, светивший ярче солнца при каждом новом замысле и идее. Жалость к самому себе медленно разъедает душу, как ржа поедает металл, оставляя лишь пустоту и горечь сожаления о потерянном времени, которое ускользнуло, словно песок сквозь пальцы. Столько лет ничего не менялось, на столько лет твоя душа была заточена в клетке бесконечно холодного потока времени, в неразвязной петле, что хоть вешайся. Ладони сжались в кулаки, а солёные, полные едкой болью слёзы безостановочно полились по твоему лицу.
Да как ты мог. ДА КАК ТЫ ТОЛЬКО МОГ?!
Ты променял жизнь мечты на серость бесконечных будней? Ты изменил своим идеям мыслями о карьере бухгалтера в душном, во всех смыслах, офисе? Ты потушил огонь в своём сердце ради эфемерного спокойствия и иллюзии стабильности? Ты – предатель собственных надежд.
Злость и обида распирают твою душу изнутри. Твоё сердце вот-вот разорвёт от бесконечного негодования и чувства ненависти к твоему немыслимо пассивному, жалкому поведению. Ты писал, писал, а потом безжалостно выбрасывал свои творения в мусор.
Перед тобой сейчас экран твоего настоящего времени. Ты смотришь себе прямо в глаза. В твои полные злобы глаза. Глаза человека, которого ты презираешь сейчас больше всего на свете.
И глядя на себя сейчас, я вижу лишь оболочку того, кем я когда-то был. Мой взгляд, некогда горевший от энтузиазма и идей, теперь тусклый и безжизненный. Я ненавижу этот потухший взор, ненавижу свою слабость и неспособность пробиться сквозь эти чертовы сомнения. Я сам разрушил свои мечты, закопал их под недвижимой горой бессмысленных и бесполезных сомнений.
Почему я позволил этому случиться? Почему не боролся? Почему так легко сдался?! Ненависть к самому себе неистово кипит внутри, и нет ей конца. Я сам выбрал этот путь бессилия и сожаления. Проклинаю каждую минуту, когда я отказывался от своего пути, когда позволял страху и сомнениям диктовать мои действия.
Ты – жертва и палач собственной судьбы в одном лице. И сейчас только тебе решать, каким путём двинется твоя жизнь после подобного ключевого момента дальше. Никто не знает твоего истинного «я», и только ты способен сделать выводы. Решать тебе. Жить в клетке собственного спокойствия или вырваться в неизвестность светлых мечт. Смотря на этот напряжённый вид перед собой, хочется только одного.
Твой сжатый кулак как тесак свистнул прямиком в сторону твоего отражения.
– Зря ты так, – послышалось перед тобой вместе с хлопком, остановивший твой яростный удар, – куда проще злиться и обижаться, борясь с невидимой тенью, чем выйти на свет и встретиться с твоим настоящим противником.
Из-за голограммы тебе не видно, кто стоит по ту сторону. Лишь то, что этот кто-то явно сильно сжал твой кулак в своей ладони. Голос был чрезвычайно спокойным и размеренным, как будто человек, стоящий там, уже давным-давно был готов к подобной развязке. Так, а вообще откуда он тут взялся? Тут же всё время таились бесконечная тишина и пустошь. Откуда тут ни с того, ни с сего появиться человеку?
Гнев сменяется агрессией в сторону незнакомца. Как он вообще смеет вмешиваться в твои дела?! Кто этот смельчак? Не убирая кулак, ты быстро дёргаешься вперёд, чтобы сделать шаг, отталкивая бравого храбреца.
Не могу поверить… Глаза, волосы, одежда… Это ты? Но…КАК?! Как ты можешь быть в двух экземплярах?! Страх и непонимание сейчас взорвут голову. Я точно осознаю себя сейчас? Я чувствую своё тело и точно могу сказать, что мои мысли – это мои мысли. Брат-близнец? ДА КАКОЙ К ЧЁРТУ БРАТ, НЕ СХОДИ С УМА!
Твоя копия скрестила руки на груди, отражая во всём своём естестве абсолютное и непоколебимое чувство спокойствия и умиротворения:
– Я вижу, ты тут ещё недолго, но успел знатно так осознать свои ошибки, вплоть до самоуправства и свершения правосудия над своим прошлым. Вот только могу сказать тебе одну вещь сразу – это не поможет.
– Да что… ДА ОТКУДА ТЕБЕ ЗНАТЬ, ЧТО МНЕ ПОМОЖЕТ, А ЧТО НЕТ?! – твои слова несдержанно срываются на злостный крик в сторону твоего двойника, – ТЕБЕ ЛИ МЕНЯ СУДИТЬ?! Можно подумать ты какой-то другой…, ДА ТЫ КТО ВООБЩЕ?!
– Объяснять долго, – перебила твоя "жалкая" копия, – а если объясню, ты и не поймёшь или, не поверишь, в любом случае. Ещё время не пришло.
Это последняя капля. В ту же секунду, когда было произнесено последнее слово оппонента, в тебе щёлкнула последняя секундная стрелка часов твоего терпения. Внутри тебя взорвалось пару килограмм тротила, а твои глаза налились алой кровью.