Диана Фад
Мой любимый
Глава 5
Думала, что не засну. Все-таки новое место, незнакомый дом, да чужой человек где-то бродит внизу. Немного поплакала, вспоминая наши счастливые моменты с мужем. Я знаю, что ему не хватало, настоящей семьи, детей. Мы два года пытались зачать ребенка, но все было бесполезно. Обследовались оба, все в порядке. Врач сказал, что наше время еще не пришло, а мы не хотели ждать. Игорь расстраивался сильно, а я чувствовала себя виноватой. Как женщина, которая неполноценная, не может дать своему любимому самое элементарное, семью.
Вначале мы успокаивали друг друга, потом перестали говорить на тему детей, просто избегали любого напоминания об этом. Секс стал похож на ненужную обязанность, которая словно стала пустой, неполноценной. Последние полгода это больше походило на механику, легли, обнялись, поцеловались, быстренько сбросили напряжение и все. Никакого послевкусия, как раньше, никакого сбившегося дыхания, блаженного отупения в голове.
Лежала, горько всхлипывая, больше переживая за предательство Игоря. Мне всегда казалось, что он не изменит мне, не предаст. Он говорил, что дети ему не важны, что пусть будет, как будет, а оказалось его новая женщина уже беременна. И он бросает меня, они ждут ребенка. Вот и верь после этого словам мужчины.
Вдоволь наплакалась и забралась под одеяло, заснула, стоило лишь коснуться головой подушки. Вырубило, да так, что проснулась, от боли в руке. Так крепко спала, что даже не ворочалась, рука затекла и теперь ее кололо мелкими иголочками.
Кровать очень удобная, одеяло теплое, подушки мягкие, короче, вставать не хотелось совсем. Лишь сознание того, что я все же в чужом доме и мне нужно убираться отсюда, заставило сесть на кровати, а аппетитный запах жареного бекона и выпечки совсем положил конец сну. Если этот дикий и неразговорчивый мужчина или Макс вкусно готовит, я готова простить ему вчерашнюю грубость. Желудок засосало так, что больше не было сил терпеть. Ела я последний раз почти сутки назад, не считая кофе, купленного по дороге в кафе на заправке.
Выглянула за дверь, слушая тишину в доме и пошла по коридору в поисках ванны. Мне кажется она должна быть и на этом этаже. Всего три двери, одна закрыта на замок, одна моя, а вот третья и правда оказалась большой ванной с джакузи и всеми удобствами. Радостно улыбаясь, с удовольствием приняла душ, попутно проинспектировав полочки. На них был странный набор одноразовых шампуней и гелей. Словно в пятизвездочном отеле. Вообще, этот дом больше напоминал именно отель. Чисто, красиво, но все какое-то не домашнее, даже стопка белых пушистых полотенец, не начатая туалетная бумага и одноразовые зубные щетки в упаковке. Создавалось впечатление, что этот дом гостевой, будто его снимают для определенных целей, провести одну ночь и уехать.
Высушила волосы феном, снова натянула на себя мужскую пижаму и шерстяные носки. Кстати, очень удобно, а главное тепло. В горле немного першило после вчерашней прогулки, и я боялась, что простудилась. Очень хотелось горячего кофе с молоком, большую такую чашку. А еще бы омлет с зеленью или яичницу с беконом. Сглотнула голодную слюну, пока спускалась по лестнице и шла, как зомби на запах вкусностей.
Приветственный лай тормознул меня уже у входа в гостиную, про Джо я совсем забыла.
– Он не тронет, – раздался голос вчерашнего незнакомца, и я вошла, разглядывая его.
Он был в спортивных брюках и белой майке, которая открывала внушительные узлы мышц. Широкие крепкие плечи и странную татуировку, от которой была видна лишь часть. Что это изображено, я не могла понять. Волосы Макса были влажные и слегка вились коечками у шеи. «Как эротично» – хмыкнула я.
– Доброе утро, – улыбнулась, с опаской поглядывая на псину, – И тебе, доброе, Джо.
Собака гавкнула в ответ, отчего я вздрогнула, что же ты громкий какой.
– Завтрак, – Макс снял с плиты сковороду и вывалил на тарелку горку бекона и жареных яиц. У мужчины явно плохо с воспитанием.
– Спасибо, – обиженно произнесла, обходя растянувшуюся на полу собаку и усаживаясь на деревянный стул с высокой резной спинкой.
Макс пододвинул мне тарелку, снял с плетеной корзинки белую салфетку, предлагая нарезанный хлеб. Все это делалось молча, как бы неохотно. Мне даже стало неуютно, он всячески давал понять, что я здесь очень нежеланная гостья.
– Вы извините меня, что я вчера свалилась к вашим воротам, но моя машина заглохла там, – неопределенно провела в воздухе рукой, так как сейчас даже не могла вспомнить, откуда я вообще пришла, – А помощи ждать было неоткуда. Телефон сел, а тут такая буря.
– Я знаю, – произнес Макс, разворачиваясь ко мне всем корпусом. Привалился к столешнице и сложил руки на могучей груди, – А теперь, я хочу услышать правду, кто ты такая?
– В смысле? – удивленно открыла глаза, вглядываясь в суровый взгляд. Его синие глаза сейчас были похожи на шторм, смерч, темные, сердитые, – Что вы хотите обо мне знать?
– Кто тебя ко мне послал и с какой целью? – Макс сверлил меня злым взглядом, заставляя поежиться от неприятного предчувствия, – Дом стоит у самой реки, дорога сюда не идет. Просто так попасть не получится, если не знаешь куда идти.
– У вас слишком высокое самомнение, Максим, – фыркнула я и тут же взвизгнула, когда мужчина метнулся ко мне, сжал горло крепкими пальцами. Я задыхалась от его железной хватки, испуганно хватаясь своими руками за его лапищу.
Джо вскочил с пола и начал лаять, оглушая меня.
– Последний раз спрашиваю: «Кто ты такая и зачем проникла в мой дом. Кто тебя послал?!» – прорычал Макс, впиваясь в нежную кожу руками.
Глава 6. За две недели до Нового года
Большой тонированный внедорожник остановился у наглухо закрытых ворот, коротко моргнув фарами. Несколько секунд ничего не происходило, но я знал, что красный моргающий огонек на камере считывает и пробивает номера моей машины. Деревянное полотно, обитое железом по углам, дернулось и поехало в сторону, пропуская мою машину.
Тронул внедорожник с места, въезжая в закрытый от всех пансионат. Это для других здесь располагалась грязелечебница, по всем документам так и значилась. На самом деле, здесь располагался совсем другой объект и у меня было всего полчаса, чтобы сделать то, зачем я сюда приехал. Через полчаса меня вычислят и … Короче, у меня есть только полчаса.
Остановил машину у высокого крыльца и вышел, ступая на асфальт, еще усыпанный осенними листьями. Зима здесь была совсем другой. На юге у моря, где казалось, еще длится осень, властвуя и не уступая зиме ни на шаг. Пахло морем, прелой листвой и хвоей. Запахи словно старались переплюнуть друг друга в насыщенности, создавая неповторимый аромат, который бывает в конце осени у моря.
Двухэтажное здание неприметного серого цвета с пластиковыми окнами и крыльцом из серого мрамора. Крыша цоколя выпирала вперед и лежала на белых колоннах.
Чуть прикрыл глаза, чтобы не выдавать свой взгляд, профессионально отмечая еле видные красные огоньки камер. Это с виду казалось, что здание никак не охраняется. На самом деле здесь все просматривалось досконально, до миллиметра моего лица.
Тронул рукой в черной перчатке волосы, приглаживая рыжие кудри. Сам усмехнулся в душе, представляя свою прическу. Таких кудрей у меня давно не было, как и пышных рыжик усов, полгода точно. С тех пор как я был здесь последний раз. Черное пальто, серые брюки со стрелками об которые можно было порезаться, начищенные до блеска коричневые ботинки. Так, полчаса. Вскинул руку, бросая взгляд на золотую стрелку часов и открыл тяжелую деревянную дверь внутрь здания.
Меня пустили к ней почти сразу, предупредив, что женщина на прогулке. Медсестра провела по длинному коридору, в котором гулко отдавались мои шаги и указала в сторону большого сада, где еще цвели пестрым ковром осенние розы.
Она сидела на лавке, которая была обращена в сторону моря, что плескалось где-то внизу, у самого подножья скал. Темно-русые волосы заплетены в толстую косу, серый плащ, черные туфли на низком каблуке. Осторожно, чтобы не напугать, хотя это было невозможно, обошел лавку и сел почти рядом, примерно в метре от женщины.
Ее профиль по-прежнему был красив. Высокие скулы, маленькие носик, длинные черные ресницы и пухлые бледные губы. Когда-то они сводили меня с ума, заставляя просто задыхаться от страсти к ней, сейчас все прошло. То, что с нами случилось не оставило нам ни шанса. Перечеркнуло все, что было до, и развеяло в прах все после.
– Лара, – хрипло зову ее, касаясь бледной руки, которая спокойно лежит на лавке.
Ногти короткие, неровные, словно их постоянно грызли. Пальцы тонкие и чуть скрюченные, застывшие в этой форме.
– Лара, – опять зову ее, но женщина никак не реагирует. Смотрит серыми пустыми глазами на горизонт и ничего, наверное, не видит.
Ее взгляд неподвижен, в нем нет никакого смысла, ничего. Встаю и опускаюсь перед ней на корточки, беру ее руки в свои ладони, прижимаясь к ним лбом. Они холодные, будто мертвые.
– Прости, – как всегда, выдыхаю, пытаясь согреть бледную кожу своим дыханием.
Женщина по-прежнему неподвижна, смотрит в одну точку. Ни одной эмоции на лице, ничего. Лара может так сидеть часами, даже не двигаясь. В этом ее состоянии виноват только я. Это мой грех, что она стала такой. И я не могу никак искупить свою вину, прежде всего перед собой.
Оставшиеся двадцать минут пролетают словно одна секунда. Мне срочно нужно уходить отсюда. Встаю с корточек, целую Лару в лоб.
– Пока, родная, – шепчу ей, краем глаза замечая движение у себя с боку.
Группируюсь, концентрируясь на этой тени и чуть слышно выдыхаю. Сиделка Лары, останавливается в пяти метрах от нас, чтобы не мешать. Выпрямляюсь, отодвигаясь от Лары и делаю шаг в сторону тропинки.
– Никита Владимирович, вас давно не было, – слегка укоризненно окликает меня сиделка, – Вот, все время с собой ношу, – подходит ко мне, протягивает клочок бумаги.
– Что это? – смотрю на название, что написано четким подчерком.
– Я слышала про это лекарство, – начинает Марина Юрьевна. Она была сиделкой у Лары уже почти два года, – Сильное, но у нас пока не продают, еще мало исследовали. Попробуйте достать, говорят творит чудеса.
– Спасибо, Марина, – убираю бумагу в карман пальто, – Только сами понимаете…
– Понимаю, – печально кивает сиделка, – Мозг, его не восстановить, да. Но это поддержит организм какое-то время, – тихо отвечает сиделка.
– Понял, вам помочь? – киваю в сторону Лары.
– Да я сама, Лариса Константиновна очень легкая, – противится женщина, но я уже подхватываю Лару на руки, снова удивляясь ее хрупкости и маленькому весу. Словно ребенка беру.
Пересаживаю Лару в инвалидное кресло, невольно чуть сильнее сжимая в руках. Сиделка накрывает ноги Лары клетчатым пледом и кивнув мне на прощание, увозит свою подопечную.
Выезжаю за ворота с точностью до секунды и нажимаю на педаль газа, упирая почти в пол. По серпантинам так себе езда, но мне необходимо отъехать, как можно дальше. Звонок по громкой связи застает меня на особо крутом повороте, куда я вхожу с визжащими на асфальте шинами.
– Ник, твою мать! Что творишь? – кричит мой друг, Олег, – Тебя вычислили, зачем нужно было светиться именно сейчас?!
– Успокойся, я успею, – говорю, разглядывая в зеркало настигающий меня внедорожник без номеров.
– Да они уже на хвосте у тебя, – взвывает Олег.
– Знаю, вижу.
– Что делать будешь? Дотянешь до Лермонтово? – уже спокойнее спрашивает Олег.
– Нет.
– Тогда что?
– Оторвусь.
– Где? В горах, на серпантине? Ты вообще соображаешь, что делаешь? – снова заводится Олег.
– Да, извини, я занят, – прерываю разговор, успевая услышать ругательства Олега и сильнее обхватываю руками руль.
Внедорожник преследователей моргает фарами, заставляя меня остановиться, но я лишь увеличиваю скорость. Снова вхожу в крутой поворот и тут раздается мощный взрыв, который за доли секунды швыряет мою машину в пропасть, заливая все вокруг огнем. Внедорожник, что следовал за мной с визгом пытается затормозить, но пробивает железное ограждение. Летит следом, с грохотом падая на каменное дно пропасти, ломая деревья.
Глава 7
– Последний раз спрашиваю: «Кто ты такая и зачем проникла в мой дом. Кто тебя послал?!» – прорычал Макс, впиваясь в нежную кожу руками.
– Пусти! – хриплю, пытаясь отодрать от своего горла цепкие руки.
Меня спасает громкий стук в дверь, на что хозяин дома как-то странно реагирует. Отпускает мое горло и делает шаг к окну, едва приоткрывая штору. У меня складывается такое ощущение, что он опасается того, кто пришел. Закашливаюсь, трогая горящую кожу на шее и уже собираюсь с силами, чтобы закричать, как Макс подскакивает к входной двери. Оборачивается ко мне:
– Пикнешь, Джо перегрызет тебе горло, – взглядом указывает на собаку, – Джо, охранять.
Я смотрю в глаза псине, которая незамедлительно садится напротив меня и следит за каждым моим движением. Я вижу там беспрекословное подчинение и правда кинется, стоит мне только открыть рот.
Макс накидывает на себя короткую зимнюю куртку и выходит за дверь, впустив в дом ледяной воздух со снегом.
– Хорошая собачка, – стою не шелохнувшись, пытаюсь придумать что-нибудь.
Окно немного открыто и мне достаточно только закричать, меня услышат, но вот успеют ли. Собака явно будет быстрее.
– Ты же меня не укусишь, нет? – умоляюще смотрю на неподвижного Джо и делаю маленький шаг в сторону окна.
Серая тень молниеносно срывается с места и пригвождает меня своими передними лапами к стене. Я ошиблась, Джо в полный рост выше меня. Дышит мне в лицо, пуская слюни на пижаму.
– Сволочь, – говорю собаке, чувствуя мощные лапы на плечах, – Переросток, – злобно рычу, глядя Джо в глаза.
Так и стоим, я прижатая лапами к стене и Джо, который почти не мигая смотрит мне в глаза. Слышу голоса на улице и стараюсь прислушаться, чтобы понять, кто пришел.
– Да не расчистят сегодня, ты что, канун Нового года, – голос говорившего мужчины хриплый, мне даже кажется, что он в возрасте.
– А когда? У меня там у жены машина застряла, нужно вытащить, – это уже Макс и я невольно напрягаюсь. Значит он не скрывает моего присутствия здесь и то хорошо.
– Числа третьего, не раньше. До этого ни одна техника выезжать не будет. Центральную улицу до магазина расчистили и все, праздник уже отмечают.
– Даже заработать никто не хочет? – не теряет последнюю надежду Макс, – Я хорошо заплачу.
– Нет, даже не ищи, я же говорю, бухают уже. Я что пришел к тебе, Михалыч, – тут я заинтересованно приподнимаю бровь «Михалыч?», – Елку вон притащил, одна осталась. Никто не взял. Кривоватая немного, но игрушками завесишь и к празднику самый раз.
– Зачем мне елка? – слышу удивление в голосе Макса и невольно улыбаюсь, не обращая внимания на то, что меня лижет Джо своим слюнявым языком.
– Да уйди ты, – шиплю на собаку, но оттолкнуть не решаюсь, мало ли.
– Как зачем? – продолжает мужик, – Нарядите с женой, праздник же.
– А, праздник, – тянет Макс, и я слышу, как кто-то скребет лопатой, кидая снег. Видимо Макс под разговор решил расчистить тропинку к дому.
– Так ты это, елку то забери. Я скажу нашим дорожникам, чтобы машину нашли, как чистить начнут и притащили сюда.
– Договорились, – отвечает Макс, – Давай, Петрович.
– С наступающим, Михалыч.
Какое-то время слышу только звуки лопаты и мягкие шлепки снега. Затем все стихает и меня начинает трясти. Сейчас вернется хозяин этого дома и что будет дальше? Придушит меня или запрет где-нибудь?
Слышу тяжелые шаги, топот на крыльце. Видимо, Макс пытается стряхнуть с обуви снег. Затем, дверь в дом открывается, выпуская тепло наружу и снова закрывается. Джо опускается на пол, садится, а я вытираю рукавом пижамы лицо. И так вся в слюнях этого монстра. Откуда только столько берется.
– Так, – Макс подходит ко мне и упирается руками в стену, прямо рядом с моей головой. От него пахнет морозной свежестью и еще мягким приятным ароматом с примесью цитруса, в волосах тают снежинки. Он забирает в плен, подавляет, угрожающе нависая надо мной. Его глаза сейчас такие синие, что невольно задерживаю взгляд. Смотрю почти не мигая, – Продолжим или сама все расскажешь?
– Мне нечего рассказывать, – ворчу, ощупывая горло, – Отпусти и я уйду.
– Нет, – коротко бросает он, убирая руки и я облегченно вздыхаю, но тут же напрягаюсь снова, – Отпущу тебя через пару дней, когда пройдет проверка, а пока… – Макс обводит взглядом гостиную, – Елку наряди.
– Ты издеваешься?! – возмущаюсь, даже забывая об угрозе, – Держишь меня тут насильно, я не знаю кто ты. Может ты убийца какой?!
– Почти угадала, – ухмыляется Макс, – Но теперь я тебя не отпущу, пока точно не узнаю, кто ТЫ такая. И если откроется, что ты не та, кем кажешься…
Угроза в его голосе заставляет меня вздрогнуть, но я упрямо смотрю в эти глаза, удерживая его взгляд:
– Мне нечего скрывать, а вот тебе есть, – выдаю не подумав.
– Точно и как мне это сразу в голову не пришло, – ухмыляется Макс, – Значит, встретим Новый год, а потом я воспользуюсь своей властью и избавлюсь от свидетеля.
– Что значит, избавишься? – начинаю заикаться, вжимаясь от страха в стену.
– Ну ты же считаешь, что я маньяк – убийца? Значит, не буду портить себе репутацию, – сухо смеется Макс и отходит к холодильнику, – Новый год говоришь, – задумчиво смотрит, оглядывая набитые продуктами полки, – Оливье делать умеешь? А еще холодец, да, с горчицей. Будь другом, сделай. Сто лет Новый год не отмечал.
Мужчина отзывает свою псину и направляется в свой кабинет:
– Если нужно помочь чем, зови. А да, елку сейчас поставлю, – и он уходит, оставляя меня с удивленно открытым ртом. Да он издевается надо мной!
Глава 8
Любопытство побеждает и первое, что я делаю – это открываю холодильник. Оливье захотел значит, ну что же холодильник забит под завязку. Чего тут только нет, но я не собираюсь готовить. Все, что хочу – это убраться отсюда. С грохотом закрываю продуктовое хранилище и иду по коридору, чтобы снова встретиться с двумя монстрами этого дома.
– Эй, ты, – стучу в дверь кабинета, – Я не собираюсь готовить, поэтому ухожу.
Выкрикиваю все это в деревянную дверь и разворачиваюсь, поднимаюсь в свою комнату. Быстро переодеваюсь, умывшись от любвеобильного и слюнявого Джо. Натягиваю платье, чулки, подхватываю пальто из ванной и сапоги. Стою посреди гостиной, вспоминая про сумочку с документами. Черт бы с ней, но там ключи от машины, квартиры, документы, а главное, телефон.
Снова стучусь в закрытую дверь, слышу лай Джо. Наконец, хозяин проявляет милость и выходит, выпуская собаку.
– Чего тебе? – спрашивает грубо, направляясь к входной двери.
– Сумочку мою отдай, – говорю в широкую спину, пока Джо выставляют на улицу.
– Я уже все сказал, – поворачивается ко мне Макс, рассматривая сердитым взглядом, – Пару дней придется подождать.
– Да ты вообще ненормальный? Я не собираюсь здесь сидеть и ждать, пока ты там что-то ищешь. Отдай мне ключи и телефон.
– Нет, – спокойно отвечает Макс.
– Да и хрен с тобой, – ворчу, натягивая на себя сапоги, пальто, – Дойду до первого полицейского и заявлю на тебя, зато что отобрал документы.
– Ты этого не сделаешь, – слышу в ответ и фыркаю, вылетаю на заснеженное крыльцо.
Вдыхаю ледяной запах и тут же задыхаюсь от мороза. На улице все еще метель, которая и не собиралась сдаваться, даже в честь новогоднего праздника. Повсюду высокие сугробы, лишь узкая тропинка, что ведет к воротам и калитке. Направляюсь туда, проваливаясь каблуками в хрустящий снег. Очень холодно, щеки колет от мороза, а руки засовываю в карманы пальто, зябко передергивая плечами.
Калитка заперта на замок, и я злобно пинаю обледеневший металл.
– Вот, скотина какая, – выкрикиваю в сторону дома, из трубы которого идет белый дым.
Рядом со мной садится белоснежный и довольный Джо, который словно нырял в снег.
– И ты здесь, – обреченно смотрю на собаку, – Тебе то я, что сделала?
Горячие слезы бегут по щекам, и я вытираю их рукавом пальто. Остается только кричать, что делаю добрых пять минут, пока не начинаю хрипеть. Мое «помогите» никому тут не слышно. Мало того, что метель, так еще и дом стоит, скорее всего, вдали от других. Из-за высокого забора ничего не видно, я как в ловушке и выбраться не могу.
Окончательно продрогнув, принимаю решение вернуться. Что мне еще остается? Хозяин дома спокойно чем-то занимается на кухне. Ставит на огонь кастрюлю с картошкой, режет на доске колбасу.
– Нагулялась? – спрашивает меня, даже не обернувшись, – Помогай.
Снимаю с себя пальто и сапоги, вешаю на вешалку. Джо остался на улице и мне как-то спокойнее без этой псины. Нет, я люблю собак, но намного меньше. Маленьких и пушистых, но не такую лошадь.
– Сам готовь свои салаты, – отвечаю хозяину дома, присаживаюсь за деревянный стол и передо мной ставят миску с вареными яйцами.
– Чисть, – отданный приказ заставляет меня внутренне возмутиться, а руки уже тянуться, начиная чистку яиц от скорлупы.
– Ты понимаешь, что удерживаешь меня незаконно? – пытаюсь начать разговор с этим одичавшим, – Это вообще-то уголовная ответственность.
Мужчину нисколько не волнуют мои слова. Макс молча достает из холодильника банку с солеными огурцами и зеленым горошком. Затем лезет в морозилку, вынимает оттуда кусок замороженного мяса. Сует его в микроволновую печь на разморозку. А он оказывается, умеет готовить. Слежу за его быстрыми движениями, то, как нарезает заготовки для салата.
– Ты так и будешь молчать? Реально веришь в то, что я тут останусь, чтобы встретить с тобой Новый год? – замечаю, что яйца кончились, очистила все, пока следила за Максом.
– Что еще нужно в салат? – синие глаза впиваются в меня, обдав жаром. Передергиваю плечами под этим взглядом, словно мне стало холодно.
– Не знаю, – ворчу в ответ. Раз Макс не хочет со мной говорить, отвечать на вопросы, то и я не буду.
Мужчина снова поворачивается к столу и начинает чистить лук. Какое-то время наблюдаю за ним, подперев рукой щеку. Макс все делает четко, движения спокойные, без лишней суетливости. Руки крепко держат нож, кроша лук на ровные кусочки.
– Давай, ты просто отпустишь меня. Я никому и ничего не скажу, обещаю, – чувствую в моем голосе умоляющие нотки, но я действительно готова Макса умолять, – От меня муж вчера к другой ушел, – признаюсь мужчине, – Мне очень нужно домой, я должна с ним поговорить!
– Не удивлен, – бросает Макс, чем вызывает во мне просто бурю негодования.
– Что ушел?! Да я хорошая жена, не надо думать, что из-за этого. У тебя скорее всего и жены нет, с таким-то характером и с … Джо! – вываливаю все это на Макса, поджимая от страха губы. Только сейчас понимаю, что не стоило его провоцировать.
Нож медленно опускается на разделочную доску, а Макс поворачивается ко мне. В его лице такая ярость, что я пугаюсь до чертиков. Прижимаю дрожащую руку ко рту, выдавливая испуганное «Ой».
– Ты ничего обо мне не знаешь, – шипит Макс, делая шаг к столу, – Доделай салат. Хоть это ты можешь сделать или только мужика своего бесить, что к другой сбежал?
– Один плюс один, – шепчу, встречая гневный взгляд, – Прости, если невольно задела твои чувства.
– Не задела, – отвечает Макс и идет к выходу из дома.
Исчезает за дверью, впустив ледяной воздух. Ну вот и поговорили.
