Дина Данич
Стану твоим первым
9. Рома
Голова после вчерашнего слегка побаливает. Очки остались в тачке, так что яркое солнце слепит и только добавляет раздражения. А еще Киреев, который уже опаздывает на десять минут.
Вик все еще приходит в себя и внаглую дрыхнет прямо на лавочке.
Наконец, впереди маячит знакомый силуэт. А рядом еще один.
– Слышь, Белоснежка, просыпайся, – я толкаю Игнатова в плечо. – Дуэлянты наши подгребают.
– Не могли попозже заявиться, – ворчит друг, растирая лицо руками.
Киреев идет так, словно он уже все выиграл. Идиот. Кто ж так палится-то? Ну, подогнал ты себе крапленые карты, так не торгуй этим с самого начала. Ой, дурак.
– Ну, привет, – говорит Андрей, подходя ближе. Илюха, его вечный кореш, только кивает и, в отличие от друга, смотрит сосредоточенно.
– Нукать на конюшне будешь, – скалится Вик. И я осаживаю его, кладя ладонь на плечо. Вот только проснулся, а уже начинает. Давняя нелюбовь у этих двоих. И ведь понятно откуда ноги растут – что один, что второй пару лет назад отличились, когда сцепились на одной из вечеринок. С тех пор Игнатов готов загнобить Андрея за любой косяк.
– Ты-то чего приперся? – борзеет Киреев. – Или что, свидетелем типа будешь?
– Давай по условиям лучше забьемся, – предлагаю я, подозревая, что сейчас дойдет уже до драки. А мне еще домой охота попасть и отоспаться после веселой ночки.
– Срок – два месяца, – диктует Андрюха.
– Лады.
– Девчонку я выберу сам. Чтоб без твоих этих бешеных фанаток, – продолжает чеканить мой недосоперник.
Вик кривится, но под моим взглядом осекается и делает лицо кирпичом. Не хватало еще, чтобы Киреев прошарил, что мы в теме.
– А что, думаешь, если не фанатка, то даст тебе первому? – ухмыляюсь.
– Я в себе уверен, Карельский.
Звучит, конечно, забавно. Нет, может, он и правда уломал бы мышь, если бы у меня не было интереса перебить его, но раз уж мы тут вроде как соревнуемся…
– Время покажет. Кого выбрал?
– Погоди. Третье условие – не только переспать с доказательствами, но и на вечеринке она должна при всех признаться в любви.
– Столько сложностей, – я фыркаю. – Сам-то потянешь?
– А ты? – вскидывается Киреев. – Ты же только на разовый перепих способен. А тут так не выйдет.
– Чего это не выйдет? – не к месту вмешивается Игнатов. Зыркаю в его сторону, но друга уже несет. – Как войдет, так и…
– Вик! – Он затыкается, но по-прежнему злится.
– Ты зря бесишься, что кому-то нравится просто разок-другой со мной. Душный ты, Киреев.
Он злится, вижу, как заводится, но пока еще держит контроль.
– Посмотрим, как ты запоешь, когда узнаешь, кого я выбрал.
– Ну и?
– Селезнева. Новенькая. Со второго курса.
– Думаешь, она особенная? – ухмыляюсь я. – Все они одинаковые, Андрюх. Ты бы вместо того, чтобы беситься из-за своей Маргаритки, лучше бы сам удовольствие получал и мозг никому не сношал.
Упоминание бывшей, конечно, делает свое дело – Киреев окончательно звереет. В его исполнении выглядит это довольно комично. Потому что в открытый конфликт он никогда не лезет. Папаша у него проректор, и этот придурок боится за свою репутацию. Казанова чертов.
– Особенная или нет – узнаем. Да только хрен ты выиграешь. Ни одного условия не выполнишь.
– Выиграю, – довольно спокойно парирую. – И пересплю с этой Селезневой, и в любви она мне признается. Могу даже быстрее, зачем тянуть так долго?
– Так ты забыл про еще условие, – ехидно выдает Киреев. – Пока идет спор, никаких левых баб.
Вот тут забрало падает у меня. И теперь уже Игнатов удерживает меня на месте.
– Ты совсем окосел? Не было такого!
– Ну, если ты зассал и не уверен в том, что продержишься, – елейным тоном выдает Андрей. – Или, может, запамятовал, как сам выдал, что можешь пару месяцев без секса, лишь бы утереть мне нос.
Перевожу взгляд на Илюху Морозова, который стоит со скучающим видом и кивает мне.
– Позвони Тохе, если не веришь. Он трезвым был. Должен помнить.
Гадство. Могли они сговориться? Между собой еще ладно, но Тохыч не стал бы.
Смотрю на Вика, тот быстро строчит в телефоне. Понятное дело, кому и что. А спустя всего минуту обреченно кивает.
Гадство еще раз. Как я мог так лохануться? Это же жесткая подстава! Я вообще-то здоровый парень, и у организма есть потребности так-то.
– Ну, что ж, – выдаю я раздраженно. – Тогда ты не только документы свои заберешь, когда проиграешь, но еще перед этим подойдешь к Шипиловой и при всех предложишь ей себя в качестве прислуги на все выходные.
– Чего?! – ревет Киреев и дергается в мою сторону, но тут же тормозит. Впрочем, как и всегда. – Да я тебя…
– Остынь, – скалюсь в ответ. – А ты чего хочешь? Ставки растут, мать твою. Или соглашайся, или завтра весь универ будет знать, что ты трепло вонючее.
– Дополнение действует в обе стороны, – выплевывает он.
– Да не вопрос. Выполнять-то все равно тебе.
Меньше всего хочется скреплять наше пари рукопожатием с этим придурком. Но это вроде как положено. Так что приходится.
– Отсчет начался, – мрачно оповещает Киреев и сваливает со своим дружком.
– А ты уверен, что выиграешь? – вдруг спрашивает Вик, глядя, как эти двое уходят.
– Ты на чьей стороне вообще?
– На твоей. Но что-то уж больно уверен в себе Андрюха. Будто храбрости где-то хлебнул. Не иначе как у него есть козырь какой-то.
– Знаем мы его козырь. Он, идиот, не понимает, что светанулся, и что спалился еще до начала.
– А если еще что-то? – не унимается Игнатов.
– Что? Думаешь, договорился с мышью, чтобы она ему подыграла? Не смеши. Она не из таких.
– А ты уже прямо-таки понял, какая она? – друг ехидно скалится.
– Да никакая, – я морщусь. – Правильная. Я таких за версту чую. Проблемная. Душная. Невзрачная. Перечислять?
– Мне-то зачем? Ты, главное, себя правильно настраивай. А то в нужный момент все эти эпитеты уронят тебе твой калибр, – Игнатов ржет.
– Хорош скалиться, поехали. Спать хочу, – недовольно цежу. – Давай, не беси меня.
Он отпускает еще пару шуточек, прежде чем окончательно затыкается и прекращает усиливать мою головную боль тупым юмором. В печь. Все завтра.
10. Олеся
Обед у родителей Андрея проходит по-семейному. Тетя Инга забрасывает меня вопросами, пока ее сын посмеивается, глядя на это. Отец семейства – мужчина сдержанный. Его я если и видела, то только в глубоком детстве. Так что сейчас с любопытством посматриваю на него. А еще постоянно думаю о том, что он проректор. И общение в такой неформальной обстановке, наверное, не очень правильно.
– А у мамы как дела? Она не надумала приехать на выходные? – спрашивает тетя Инга.
– Пока вроде нет. Но, может, через месяц – как раз я немного освоюсь, тогда сможем и погулять.
– Ой, а разве Андрей тебе не помогает? – и смотрит с укором на сына.
– Помогает, конечно, – тут же добавляю я. – Спасибо. Но я вполне способна и сама…
– Да уж, – качает головой мамина подруга. – Верю я, что способна. Но ведь когда есть кому помочь, это же хорошо?
Взгляд у нее уж больно понимающий, и я начинаю подозревать – а не в курсе ли она истинной причины, почему я перевелась?
С одной стороны, мама не стала бы рассказывать такие личные моменты. Я ей доверяю. Но с другой – я видела, как сильно она переживала, когда я получила квоту на перевод. И как волновалась, пока мы обсуждали, как я буду жить одна в большом городе.
– Конечно, хорошо, – сдержанно отвечаю и утыкаюсь взглядом в тарелку.
– Мам, ну, хватит, – вдруг влезает сам Андрей. – Что ты пристала? Олеся даже поесть не может – только на твои вопросы отвечает.
– Ой, прости, – тут же спохватывается хозяйка дома. – Олеся, я просто волнуюсь за тебя.
– Ничего, я понимаю.
Чуть позже, когда тетя Инга заходит на второй круг с вопросами, Андрей снова меня спасает.
– Мам, я обещал Олесю сводить в центральный парк. Погода сегодня хорошая, так что…
– Правда? Конечно, идите, дети, – вздыхает она.
– Спасибо за все, – вежливо говорю я, вставая из-за стола. – Может, помочь с посудой?
– Нет, мне Сережа поможет, идите, – машет рукой тетя Инга. – Давайте, я вас провожу.
Сергей Васильевич тоже выходит в коридор, когда мы уже собираемся уходить.
– Олесь, если вдруг что-то понадобится, ты не стесняйся, пожалуйста, – неожиданно говорит он. – Блата не обещаю, но, если вдруг какая несправедливость – не бойся, всегда выслушаю.
Это очень неожиданно и приятно. Хотя вряд ли я когда-то воспользуюсь столь щедрым предложением. Понимаю же, как это будет выглядеть. И все же от того, что чисто теоретически такая возможность будет, мне становится чуть спокойнее.
– Спасибо, до свидания.
Когда выходим из подъезда, Андрей фыркает:
– Я больше не мог на это смотреть.
– Да ладно, твоя мама просто волнуется.
– Она иногда как наседка, честное слово. Ты извини ее.
– Так что, поедем в парк? – меняю тему на менее щекотливую.
– Если хочешь, то да, погнали.
Доезжаем мы быстро. В выходной день машин на дорогах все равно немало по сравнению с моим родным городом. Я с интересом смотрю в окно, пытаясь запомнить маршрут на будущее.
Парк оказывается благоустроенным, красивым. Правда, людей прилично, но оно и понятно – выходной опять же. У нас в городе тоже есть центральный парк, но он куда меньше, да и не так облагорожен. Так что я получаю настоящее удовольствие от нашей прогулки.
– Как первые дни в универе?
Жму плечами, вспоминая, как вчера после вечеринки приехали домой с Васей, а потом почти под утро вернулась Таня. Молча. Не сказала ни слова и на пары не пошла.
До сих пор не знаю, что там у них с Даниловым приключилось. Мне бы хотелось ей как-то помочь, но полагаю, советы вряд ли были уместны. Поэтому мы с Василиной просто ушли на учебу.
– Неплохо. Даже на вечеринке побывала.
Андрей резко тормозит и недоверчиво смотрит на меня.
– Какой вечеринке?
– Вроде по поводу начала учебного года. Или как-то так. Нас с Васей Таня уговорила поехать.
– Селиванова? – кривится он. – Она опять с Даниловым?
– Кажется, нет, но не уверена.
Андрей презрительно кривится.
– А ты про него что-то знаешь?
Судя по выражению лица, он знает. Но не спешит рассказывать.
– Тоже понравился? – с какой-то враждебностью выдает Киреев.
– Да я его мельком видела. Просто хотела узнать, почему Таня с ним, ну…
– Потому что он такой же, как его дружок Карельский. Ты ведь наверняка с ним тоже познакомилась на вечеринке.
Я удивленно смотрю на парня – столько неприязни в его голосе.
– Вряд ли.
– Ой, да они всегда тусуются вместе. Все эти козлы гулящие. Пудрят девчонкам мозги, а те и рады стараться.
– Ну, может, он там и был, но мы с Васей весь вечер на веранде просидели, – возражаю я и ухожу вперед, не желая продолжать этот разговор. Вероятно, у Андрея есть причина разговаривать в таком тоне про этих парней, но я-то тут при чем?
Киреев почти сразу догоняет меня и удерживает за плечо.
– Олесь, извини. Погорячился.
– Ладно, проехали, – я решаю не ругаться. Глупо это.
– Просто этот Карельский… – с какой-то досадой произносит Андрей.
– У вас личная вражда?
– Он разрушил мои отношения. Увел мою девушку просто на спор, потому что хотел доказать, что он круче.
Я изумленно смотрю на Киреева.
– Серьезно? Просто разбил отношения ради спора?
Конечно, мой опыт говорит, что такие избалованные парни существуют. Но Марат спорил на то, что соблазнит глупую серую мышку. А вот портить чужие отношения, влезать и уводить… Это же вообще за гранью!
– Он заморочил Рите голову так, что она поверила в его чувства. А он ее бросил после того, как переспал.
– И поэтому ты его так ненавидишь?
– А как бы ты относилась после этого?
– Я не осуждаю, – успокаиваю Андрея. – Ты ее любил?
Киреев долго молчит, и я уже жалею, что вообще затеяла этот разговор. Молчала бы лучше.
– Я сделал ей предложение, – наконец, произносит он отстраненно. – Сама понимаешь, насколько все было серьезно.
Что-то чем больше я узнаю про этого Карельского, тем меньше он мне нравится. Конечно, судить о человеке, не зная его, опрометчиво, но если он способен на такие подлые поступки, то… Да и друг его Данилов, видимо, тоже не очень-то высокоморальный тип, раз Вася отзывается нелестно о нем. В общем, компания там явно подобралась такая себе.
– Ладно, зря я рассказал, – говорит Андрей. – Пойдем, лучше мороженое поедим.
Вроде мы и закрыли неприятную тему, но осадок все равно остается. У палатки с мороженым выбираем каждый себе, но, когда Киреев пытается заплатить, я его останавливаю.
– Забыл? Теперь я угощаю.
Он явно не в восторге, но хотя бы не спорит. Вообще мне неловко, что ему пришлось рассказывать настолько личное. И я даже не знаю, как вернуть ту легкость в общении, что была до этого.
– Олесь, ты не подумай чего, но просто я не хочу, чтобы ты тоже попалась на удочку этих самоуверенных козлов.
– Спасибо, но мне это не грозит, – ляпаю я, а уже потом понимаю, что зря. Андрей вопросительно приподнимает бровь.
– Ты из тех, кто считает всех парней придурками?
Краснею от его взгляда. Вроде бы ничего такого и не спросил, но как будто я его обидела своей интонацией.
– Дело не в этом.
– У тебя есть кто-то в твоем городе, дело в этом? – продолжает допытываться Андрей.
– Тоже мимо, – вздыхаю, решая, стоит ли говорить правду. Но ведь Киреев мог бы не рассказывать про то, как его бросили, верно? – У меня уже был плачевный опыт подобного… – откашливаюсь, потому что во рту пересыхает, как только заговариваю о своем прошлом, – спора. Так что поверь, такие парни меня не привлекают.
Андрей хмурится, даже не замечает, что его мороженое начинает таять.
– Тебя обманули? Обидели? – выглядит он при этом готовым бежать защищать мою девичью честь. И от этого немного грустно. Сейчас это последнее, что мне нужно. Мне хотелось бы, чтобы я никогда не знала Марата Бойцова, не становилась для него девочкой на спор. Не проходила через все, что он мне устроил. Тогда, может быть, я могла бы поверить кому-то другому.
– Скажем так, ничего непоправимого не произошло. Но розовые очки я сняла. Так что поверь, такие, как Карельский, меня точно не интересуют. Да и вообще сейчас главное – учеба.
– Понимаю. Но знаешь, – Андрей смотрит на меня очень серьезно, – если что, ты обращайся. Некоторые не понимают слова «нет». А я тебя в обиду не дам.
Слова звучат довольно пафосно, но мне все равно приятно. Пусть я и планирую справляться сама. Сейчас все парни вызывают у меня лишь недоверие. Мама говорит, что это обязательно пройдет – нужно просто подождать. Но что, если мы с Андреем сможем просто дружить? Он кажется искренним и настоящим, к тому же, у него в прошлом тоже непростая история, а значит, он не станет играть чужими чувствами.
– Буду иметь в виду. Слушай, там же набережная? Может, покатаемся на речном трамвайчике?
Андрей кивает, и мы, наконец, закрываем эту непростую тему.
11. Олеся
Первый учебный день после выходных пролетает незаметно. Я уже собираюсь пойти домой, когда Маша – староста нашей группы – ловит меня в коридоре:
– Олесь! Стой!
– Чего?
– Тебе в деканат надо.
– Зачем? – я тут же пугаюсь. Первая мысль – что-то не так с документами.
– Ой, да там Пал Петрович хотел тебе про какой-то конкурс рассказать. Я не очень поняла, но он просил, чтобы ты зашла после пар.
– А, хорошо, – с облегчением улыбаюсь я. – Зайду. Спасибо.
Расположение нужных кабинетов я пока еще не выучила, но как дойти до деканата – помню. У многих пары как раз закончились, так что в коридорах настоящее столпотворение. Неудивительно, что как только выхожу на третий этаж, меня сбивают с ног, я падаю и очень больно ударяюсь коленкой.
– Ай, – вырывается у меня, как только боль простреливает ногу.
– Черт, прости! – раздается надо мной. Меня аккуратно дергают вверх, и я вижу высокого парня. – Сильно ушиблась?
– Да уж неслабо, – ворчу. – Глаза зачем нужны?
Он недовольно прищуривается.
– Я же извинился.
Ну, что тут сказать? Вроде бы да, извинился.
– Ладно, проехали.
Хочу обойти парня, но тот загораживает собой проход. Я вопросительно смотрю, и в этот момент его окликают:
– Влад! Долго тебя ждать-то? – Он оборачивается, кивает и снова смотрит на меня.
– Извини еще раз, – бросает уже мне, а затем подбирает коробочку с наушниками, которая выпала из сумки, а я даже не заметила. – Кажется, это твое.
– Мое. Спасибо, – натянуто улыбаюсь и все-таки обхожу этого Влада.
В деканате тихо. Только Ирина Петровна быстро клацает по клавиатуре.
– А, Селезнева. Заходи.
– Здравствуйте. Мне сказали, меня декан вызывал.
– Ага, ждет тебя. Проходи-проходи.
В кабинете у Хвостова еще тише. Сам Павел Петрович сидит за массивным столом, и стоит мне войти, как тут же бросает цепкий взгляд.
– Здравствуйте, я Селезнева.
– Отлично. Чего так поздно?
– Так пары только закончились…
Он бросает рассеянный взгляд на часы.
– Точно. Надо же… – Вздыхает он, а затем снова смотрит на меня. – Так, Олеся, у нас тут намечается один конкурсный проект. И я хочу, чтобы ты приняла в нем участие.
– Какой проект?
– Тему выберешь с напарником. Но общее направление – инновационные исследования в экономике.
– Каким напарником?
– Это городской проект. От каждого вуза выбирается пара выпускник и студент младших курсов. Ты, понятно, в качестве кого будешь участвовать.
– А почему я? – растерянно спрашиваю. – Я ведь только перевелась…
– Ну, так ты перевелась же по квоте, верно? – вкрадчиво произносит Павел Петрович.
– Верно, – я медленно киваю.
– А по квоте берут кого?
– Тех, кто показывает хорошие результаты.
– Вот именно. Конечно, победа в конкурсе – вопрос серьезный. Но участие должно быть на все сто. Надо выложиться.
– Ясно… – Не отказываться же. Понятно, что лишняя нагрузка меня не радует. И так нагонять надо много в чем, а тут еще этот конкурс. – А с кем я будут проект делать? Ну, из старшекурсников.
– Карельский. Наш выпускник. Тоже подает большие надежды…
Декан еще что-то добавляет, а у меня в голове что-то щелкает.
Карельский. Это же тот самый мажор, про которого я уже не раз слышала. Ну что за невезение? Неужели нет никого другого?!
– Олеся?
– Что?
– Вы меня вообще слушаете?
– Простите, голова немного болит, – бормочу я глупое оправдание.
– Плохо это. Сходите к врачу, – поучительным тоном выдает Хвостов. – Так что? Даете свое согласие?
– А у меня есть выбор? – вырывается у меня помимо воли. Конечно, я не хочу работать в паре с этим заносчивым парнем. Хватит с меня мажоров.
– Теоретически, конечно, есть. Мы же не можем принуждать…
Однако по взгляду декана мне ответ более чем понятен. Был у нас тоже такой вот преподаватель. Он никого не заставлял, но, если ты отказывался делать дополнительные задания, потом огребал по полной. А мне здесь еще четыре года учиться.
– Хорошо, я согласна, – обреченно говорю я.
– Отлично! – Павел Петрович даже не скрывает своей радости. – Это правильный ответ, Олеся. Защищать честь вуза – это большая ответственность.
– Я понимаю. А какие сроки?
– Ну, учитывая организационные моменты… Недель шесть у вас, думаю, есть. Но затягивать не стоит.
– Ясно… Я тогда пойду?
– Идите, Олеся, идите. В библиотеку, которая на первом этаже, в этом корпусе. Карельский вас там найдет.
Я натянуто улыбаюсь и, попрощавшись, ухожу. Настроение просто отвратительное. Надо же так вляпаться, хотя учеба только началась.
В итоге пишу Васе, чтобы освобожусь попозже. Придется встречаться с этим мажором. Я правда не понимаю – он реально такой умный, раз его выбрали для участия или дело в другом? Может у него какие-то связи есть?
В библиотеке народу не очень много. Сажусь за дальний стол в читальном зале и, достав конспекты, решаю заняться делом, пока этот всеми обожаемый красавчик не снизойдет до простых смертных.
Я успеваю сделать пару заданий, когда чувствую чей-то пристальный взгляд. Поднимаю глаза и вижу того самого парня, с которым мы сидели на веранде во время вечеринки.
12. Олеся
– Привет, – выдает он, обаятельно улыбаясь. – Не занято?
– Нет.
– К семинару готовишься? – Рома поглядывает на мою тетрадь.
– Да, тест будет по микроэкономике.
– У вас Савельев?
– Ага. А что?
– Душный чувак, – кривится парень. – У него если пропустишь пару, считай, с первого раза не сдашь.
– Буду иметь в виду, – хотя у меня тоже сложилось впечатление, что этот преподаватель одержим своим предметом.
Слово за слово мы болтаем понемногу обо всем минут тридцать. Бросаю взгляд на телефон, Вася спрашивает, ждать ли меня. И я плюю на Карельского, который не удосужился объявиться. В конце концов, я не его ручная зверушка, чтобы ждать хозяина. Пусть сам потом ищет меня – формально я требование Хвостова выполнила. Дальше не мои проблемы.
–Торопишься? – Рома замечает мой взгляд.
– Да, мне уже пора.
Скидываю соседке СМС, что встретимся у главного входа, и убираю тетради с лекциями.
– Мне тоже, – беззаботно улыбается Роман, и мы вместе покидаем читальный зал.
– Ты, кстати, пойдешь на открытие сезона? – спрашивает он, пока спускаемся по лестнице.
– Какого сезона?
– Так КВН. Наша команда обычно берет золото, – не без гордости произносит Рома.
– Ты участвуешь?
– Нет. Команда факультета. Так что? Можем вместе сходить.
Меня слегка передергивает от последней фразы. Нет, я понимаю, что, наверное, это нормально, но я вроде и так уже стараюсь не привлекать внимание – даже одеваюсь неярко, скорее даже невзрачно. Настолько, что Василина отпустила пару шуточек на эту тему. Так что предложение Ромы меня застает врасплох. Слишком я хорошо помню, как Марат вот точно так же пригласил меня просто сходить на матч, просто поболеть за наших, а потом…
– Боюсь, это вряд ли, – вежливо отвечаю я.
– Почему?
– У меня другие планы.
– Я ведь не сказал, когда это будет, – прищуривается Роман. На что я только пожимаю плечами.
– Тогда придумай что-нибудь сам.
И тут буквально на последних ступеньках поскальзываюсь и не лечу вниз только благодаря реакции парня. Он дергает меня вверх и удерживает от падения.
– Спасибо, – бормочу я благодарность и пытаюсь уже идти дальше, но Рома удерживает меня рядом. Всего считанные мгновения, но мы оказываемся слишком близко. Непозволительно, я бы сказала. Нервно сглатываю тугой ком в горле. А ведь все это уже было, и закончилось плохо. Очень-очень плохо.
– А то еще растянешься на полу, – он указывает на разлитый то ли чай, то ли кофе. В итоге мы так и обходим все это чуть не вплотную. Мне крайне неловко, но грубить человеку, который тебе только что помог, как-то невежливо.
Замечаю у одной из колонн подругу и машу ей рукой.
– Мне пора. Пока, – бросаю я напоследок и, вывернувшись из цепкой хватки, сбегаю.
Чем ближе я подхожу, тем отчетливее вижу шок на лице Васи. Она смотрит то на меня, то мне за спину.
– Что?
– Решила пойти по стопам Таньки?
Я лишь закатываю глаза. Вот уж точно нет.
– Не бери в голову. Прицепился ко мне один тут. Пойдем, есть хочу.
Соседка все еще странно косится в мою сторону, но больше ни о чем не спрашивает.
– Так, а чего ты так задержалась-то? Из-за этого, что ли? – спрашивает она, когда мы, наконец, пообедали, и я уже не настолько раздражена.
– Ромы? Да нет. Меня декан вызывал к себе, – морщусь, вспоминая пафосные речи Павла Петровича. – Сказал, будет какой-то там конкурс, и меня выбрали, чтобы поучаствовать.
– Ого, это круто!
– Да не особо, – я вяло отмахиваюсь. – И так столько всего нагонять по программе, а тут еще этот проект с Карельским.
– С кем? – Вася в этот момент как раз пьет чай и едва не давится.
– Да мажор этот недоделанный. Дружок Данилова вроде. В общем, он должен был найти меня в библиотеке и обсудить тему проекта. Я, как дура, чуть не час его ждала, а он даже не соизволил прийти.
Слишком долгое молчание заставляет меня оторвать взгляд от тетради и посмотреть на соседку. А у нее такое странное выражение лица.
– У тебя какие-то странные шутки, Селезнева.
– В смысле?
– Ты сама вышла из универа с Карельским чуть ли не под руку. А теперь говоришь, что он типа тебя не нашел?
Я чувствую себя полной дурой. Потому что вряд ли бы Вася стала так шутить. То есть выходит, этот лось подкатил ко мне и вместо того, чтобы обсудить проект, начал парить мне про все что угодно, кроме этого? А в конце еще и на КВН позвал?
– Ты что, правда не знала, что это он? – доходит до Василины.
– Нет.
– Обалдеть. Вот ты везучая, Олеська. То про Киреева не в теме, то про Карельского. И главное, все вокруг тебя хороводы водят.
– Андрей-то здесь при чем? – защищаю того. – Нормальный парень. А Карельский этот, похоже, тот еще… гуляка.
– Что есть, то есть. Раздолбай. Погоди, так вы, что, вместе проект будете делать?
– Так Хвостов сказал.
– А почему ты?
– Ну, вроде как меня же по квоте перевели. За хорошую успеваемость.
– Допустим, – соглашается соседка. – Тогда каким боком тут Карельский? Он, знаешь ли, далек от того, чтобы быть отличником или хорошистом.
– Да? – растерянно бормочу я. – Может, декан ошибся? Ну, мало ли, перепутал фамилии.
Вспоминаю, как Хвостов сказал, что Карельский – подающий надежды выпускник. Я, конечно, тоже засомневалась, но мало ли?
Вася насмешливо фыркает.
– Серьезно? Перепутал фамилию одного из главных спонсоров универа? Ну, ты наивная.
– Так, может, в этом и дело? – доходит до меня.
– Да, скорее всего, – соглашается она. – Там если еще и грант какой-то для призеров, то наверняка.
– Получается, что по факту делать ничего и не придется, – предполагаю я.
– Либо так, либо в итоге все будешь делать ты. Как простая смертная, – окончательно добивает меня подруга.
– Это же несправедливо! – возмущаюсь я в голос.
– Скажи об этом Хвостову. Или Карельскому.
Меня это все, конечно, злит. Но такое было и в нашем институте. Сейчас у меня два пути – либо пойти и отказаться, попытавшись придумать красивую причину для подобного, а потом ждать, что это может аукнуться, либо стиснуть зубы и потерпеть компанию этого обормота Карельского, а может быть, и сделать за него всю работу.
– Ладно, не дрейфь, все решаемо, – Миронова пытается меня подбодрить. – Ты, главное, не втрескайся в этого придурка и не ведись на его подкаты.
– А зачем ему ко мне подкатывать?
– Ну, вообще, может, и незачем, – задумчиво говорит соседка. – Он как сорока – бросается на все яркое и блестящее. А ты как раз наоборот.
– Что, серая мышь? – я усмехаюсь.
Вася виновато отводит глаза.
– Я не это имела в виду.
– Да все я понимаю. Нормально все, Вась, правда.
Наверное, кто-то бы и обиделся, а я нет. Потому что сознательно выбрала такой путь. Ни к чему мне какие-то отношения. От прошлых бы полностью отойти…
