Дина Данич
В плену его страсти
– 4 Алика -
Василий оставляет короткие инструкции, и когда я собираю все вещи, выводит на улицу.
– Звони, пожалуйста, – тихо просит Марианна. – Я, конечно, доверяю Васе, но и ты держи меня в курсе.
Она вроде и не показывает, но я чувствую в ее словах настоящее беспокойство.
– Спасибо вам! Спасибо, что помогли и приютили!
Даже молчаливый Айнур выходит попрощаться. Просто крепко обнимает меня, так и не говоря ни слова.
Я даже подумать не могла, что за каких-то пару недель обрету если не новую семью, то хотя бы людей, которым я небезразлична.
Василия помогает мне сесть в машину.
– Вот письмо, – он передает мне конверт. – Отдаешь его боссу. Не волнуйся, тебя отвезут почти до самого места. Там уже сообразишь, что к чему. Связь там ловит плохо, так что вряд ли выйдет сидеть в телефоне. Да и некогда будет.
– А как же мне связаться с Марианной? – испуганно спрашиваю.
– Если что-то будет нужно, можно прогуляться чуть по территории – где-то можно поймать и мобильную связь. А вообще там есть спутниковый телефон. Так что не пропадешь. И самое главное – не драконь Камиля. Пусть Тагаев ворчит себе, не спорь и делай свое дело. Первый перевод получишь завтра авансом на карту, которую я тебе оформил. Вопросы есть?
– Пока нет, но ведь потом могут быть…
– Ну, вот как появятся, тогда и позвонишь. Все, езжайте, а то не успеете до темноты.
Василий закрывает дверь, что-то еще говорит водителю, и тот садится за руль.
Едем мы не в центр города, а за его пределы. Оглядываюсь на указатели, пытаясь сориентироваться, куда именно. Но за свою жизнь я мало куда выезжала, так что названия населенных пунктов говорят мне очень мало.
– Скажите, а нам долго ехать? – все же рискую обратиться к водителю.
– Не меньше часа. Не холодно? Может, печку включить?
– Нет, спасибо.
Дальше мы едем молча. Второй день идет сильный снег. Красивый, большими хлопьями. Такой, что вокруг все похоже на зимнюю сказку. А ведь скоро Новый год. И я думала, что проведу его в кругу семьи, а теперь…
Машина тормозит прямо посреди проселочной дороги.
– Вылезай, – командует водитель.
– Прямо здесь? – нервно спрашиваю, озираясь по сторонам. Ничего же нет вокруг – только лес, да и все.
– Прямо здесь, – подтверждает тот.
– Вы перепутали, – испуганно говорю. – Мне сказали, я буду работать горничной в доме и…
– Будешь, – соглашается он. – Только до дома придётся ножками топать.
– Почему? – наивно спрашиваю я.
– Не расчищено.
Стараюсь разглядеть в окно, правда ли это, но никак не выходит.
– И как же мне тогда дойти до дома?
– Впереди будет тропинка. Пешком самое то. Вот, держи, – он оборачивается ко мне и протягивает что-то. – Магнитный ключ от двери и сигналка для охранной системы.
– Там опасно? – нервно уточняю.
– Хозяин не любит, когда его беспокоят, – терпеливо объясняет водитель. – Поэтому охрана там серьезная. Так что сбежать не выйдет. Если передумала, то говори сейчас.
Водитель выжидающе смотрит, а я молчу. Но что сказать? Нет у меня особых вариантов. Жить мне негде – мать выгнала из дома, решив, что я пыталась отчима соблазнить, из друзей приютить меня некому, а жить в подсобке и сутками мыть посуду – так себе вариант.
Здесь же обещали достойную оплату и крышу над головой. Да, работы будет много, но, по крайней мере, отчим тут меня не найдёт.
– Не передумала, – говорю. – Спасибо за помощь.
Забираю сумку и выбираюсь на улицу. Холодный ветер тут же задувает под ворот. Заматываю шарф и оборачиваюсь к машине. Вижу, как мужчина кивает мне, и все же иду по дороге.
Страшно ли мне? Очень. Если окажется, что никакого дома нет, то я здесь замёрзну до смерти. Но и вернуться – значит, все время оборачиваться и бояться.
Дорога занимает немало времени. Наступает момент, когда я начинаю отчаиваться. Тем более что понемногу темнеет. Зарядка на моем стареньком телефоне садится, так что скоро у меня не будет даже фонарика. К тому же я начинаю довольно ощутимо мёрзнуть.
И когда паника уже начинает захватывать меня, впереди показывается что-то темное. Пытаюсь разглядеть, но выходит не очень. Ускоряюсь изо всех сил, вязну в снегу, мысленно ругаясь на моего работодателя за то, что не чистит дорогу. Конечно, тут машина бы проехать не смогла.
То, что это высокий забор, понимаю только метров через тридцать. А может, и больше.
К этому моменту единственное, о чем я мечтаю – попасть в тепло. Стараюсь торопиться, но сил почти не остаётся. Если бы было можно, я бы плюнула и поползла, но останавливает, что тогда промокну окончательно.
Добравшись до малозаметной калитки, не могу сдержать радостного вздоха. Наконец-то!
Окоченевшими руками достаю ключ-карту, прикладываю и вижу, как лампочка сменяется с красной на зелёную.
Толкаю дверь и осторожно прохожу внутрь. Здесь как раз полная противоположность тому, что творится за забором – весь снег утоптан, а территория расчищена.
Выдыхаю с облегчением и, прикрыв дверь, иду вперёд, оглядываясь по сторонам. Дом довольно большой. Два этажа, но выглядит очень массивно. Дорожка, фонари, подсветка. Все довольно ухоженное и не заброшенное. А ещё красивое.
Учитывая погоду, вообще похоже на зимнюю сказку. Настолько, что я невольно притормаживаю и разглядываю красивую голубую ель с длинными пушистыми ветками.
Здесь такая поразительная тишина, что очень непривычно после города. Пока шла по дороге, все думала – не обманули ли меня? Было как-то не до осмотра достопримечательностей. Но сейчас немного расслабляюсь и с интересом разглядываю место, где я буду теперь жить.
Наниматель сказал, что главное, не обижаться на хозяина дома – у того довольно скверный характер и надо не принимать близко к сердцу его слова. А с этим проблем нет, учитывая то, как постоянно унижал и словесно цеплял меня отчим.
– Ты кто такая? – резко раздается позади мужской голос.
Вздрагиваю от неожиданности. Оборачиваюсь и замираю на месте.
На крыльце стоит огромный широкоплечий мужчина и смотрит так, словно я – воровка или грабитель. Но даже не это больше всего меня пугает, а то, что у него в руках ружьё…
Нервно сглатываю, глядя только на незнакомца.
Оружие. Настоящее оружие!
Делаю шаг назад, второй, вижу, как мужчина вскидывает это самое ружье и спускается по ступеням, чтобы догнать меня.
Точно! Он меня сейчас догонит и…
Перед глазами темнеет, а ноги слабеют. Пытаюсь удержать равновесие, но одна нога проезжает вперед, а сама я куда-то лечу, окончательно теряя связь с происходящим.
А дальше – удар и темнота…
– 5 Алика -
Я прихожу в себя в доме. А точнее, в комнате. Не на улице. Растерянно моргаю. Первое ощущение – очень сильно покалывает руки. Как после долгого нахождения на морозе без перчаток. Пытаюсь растереть их, а заодно осмотреться.
Но тут же замираю – ведь напротив меня сидит тот самый мужчина. Видимо, он и есть хозяин дома. Камиль Тагаев. И, кажется, ружья рядом нет.
Уже хорошо.
– Кто ты такая?
– Г-горничная, – заикаюсь. Не только от того, что замерзла, но и от страха. Уж больно пугающий взгляд у мужчины.
– Какая, к черту, горничная? – он не повышает голос. Но такой у него тон, что у меня мурашки по коже проносятся, а сама я вся натягиваюсь, будто струна.
– Которую для вас наняли…
– Какая красивая сказка, – мрачно усмехается он. – И как же ты прошла через охранную систему? Откуда у тебя магнитный ключ? Кто дал коды доступа?
– Какие коды? – растерянно спрашиваю, пытаясь сесть поудобнее.
Пальто распахивается, и я тут же поправляю его, не желая выглядеть неряхой.
– Мне водитель дал ключ от калитки и штуку какую-то, чтобы сигнализация не сработала, – достаю обе вещи и показываю Камилю.
Тот цепко смотрит на них.
– Кто же тебя нанял?
– Василий. Вот, – достаю из сумки конверт, – сказал вам передать.
Мужчина встает и направляется ко мне, а я нервно сглатываю, потому что сейчас, когда сознание не уплывает, я могу в полной мере оценить, насколько он огромный – высокий, большой и страшный.
Хозяин дома забирает не только конверт, но и ключ с брелоком от сигнализации.
Однако читать, что именно ему передал Василий, не торопится. Окидывает меня пристальным взглядом.
– Пришла в себя? Можешь проваливать.
– Что? Но… Я же должна работать у вас…
– Кому должна? – резко спрашивает он.
– Ну, вам…
– Мне горничная не нужна! Ясно тебе? Так что собирай свои шмотки, и на выход.
Смотрю в окно – а там уже темно. Ежусь под тяжелым взглядом.
– Как я вернусь? Ведь до вашего дома пришлось идти по тропинке, а там.. Там же даже машины не ездят.
– Это мои проблемы? Сюда же добралась как-то.
– Меня привезли! И высадили, отправив пешком! И знаете что – могли бы и расчистить дорогу к своему дому!
Камиль удивленно приподнимает брови.
– Чего ты сказала?
Ежусь от его интонации. Мысленно уговаривая потерпеть – у отчима вон вообще характер еще хуже. Этот хотя бы не смотрит на меня как на кусок мяса. Скорее, как на назойливую муху.
– Мне некуда идти. По крайней мере, вот прямо сейчас.
Мужчина стискивает зубы так, что я отчетливо чувствую эту его злость.
– До завтра останешься. А утром свалишь, – припечатывает и уходит из комнаты.
Я, конечно, помню про характер Камиля, о котором упоминал Василий, но все же не такого приема ожидала. Ощущение, что хозяин дома вообще ненавидит людей. Или это я ему не приглянулась?
Стоит подумать, что он и правда мог выгнать меня, по телу пробегает легкий озноб. До сих пор никак не согреюсь.
Хорошо хоть сумка моя со мной. Достаю одежду поудобнее и спускаюсь вниз. В доме стоит удивительная тишина. Телефон почти не ловит. Так что каждая моя попытка дозвониться Василию не увенчается успехом.
Однако сдаваться я не собираюсь. Он сказал, что если продержусь, то получу премию. А значит, надо найти способ задержаться в доме. Как? Ну, первое, что приходит в голову – накормить мужчину. Ведь если он не будет голодным, то может передумать.
Иначе… Перспектива у меня так себе. Вернуться в город, где меня ищет отчим – плохая идея. А ехать в чужой город, не имея ни денег, ни знакомых – это просто безумие. Поэтому придется постараться убедить Камиля оставить меня работать в доме.
Кухню нахожу без труда. Несмотря на то, что дом большой, комнат здесь немного. Тут вообще было бы довольно уютно, если бы дом был более обжитым. Но, похоже, даже в этом отражается вредный характер владельца.
В холодильнике относительно скудный набор продуктов. Кое-что готовое, кажется. И все.
Остается только догадываться, чем питается Тагаев.
Первые полчаса я постоянно прислушиваюсь – вдруг хозяин решит спуститься. Но он то ли ушел на улицу, то ли заперся в одной из комнат. А потом я увлекаюсь приготовлением ужина и теряю счет времени.
Так уж вышло, что мама моя готовила всегда так себе. Не любила это дело, но меня к этому пыталась приучить. И пока в нашей жизни не появился Эдуард, мне нравилось с ней возиться на кухне. Когда же я научилась довольно многому, она почти перестала готовить сама, а мне пришлось полагаться только на себя. И постепенно я изучила много всего – просто от нечего делать.
Так что теперь из того небольшого набора продуктов выходит довольно неплохой ужин.
– Что ты делаешь? – резко громыхает позади. Дергаюсь от неожиданности. Втягиваю голову в плечи по привычке и только тогда оборачиваюсь.
– Ужин готовлю…
Камиль смотрит так, будто готов меня лично порезать на этот самый ужин. Такой он грозный сейчас.
– Я разрешил тебе шариться по дому? – лязгает грубо, обводя взглядом кухню. На сковороде и кастрюльке он чуть задерживается.
– Вы сказали, можно остаться, – сдержанно отвечаю. – Меня наняли, чтобы убирать в доме и готовить. Я просто выполняю свои непосредственные обязанности. Вот ужин сделала.
– Да что ты говоришь… – медленно произносит он и делает первый шаг ко мне. – А не боишься, девочка, что я тобой и поужинаю?
Что-то в его взгляде подсказывает, что мужчина не шутит…
Мамочки…
– 6 Камиль -
Руки так и чешутся позвонить Васе и навалять ему по шее за своеволие. Совсем там от рук отбился. Надо же, чего удумал – горничную мне прислал. Идиот старый.
Когда увидел в окно девчонку, сначала глазам не поверил. Решил, что все, кукухой уже поехал. Потому как охранка даже не пиликнула – а она здесь такая, что даже мышь не прошмыгнет без оповещения.
Но нет. Ничего. Абсолютно. Перепроверил – девчонка так и стояла возле голубой ели. Словно в первый раз такую видела.
Впрочем, хер я ей поверил. Даже для антуража ружье прихватил. А гостья эта незапланированная в итоге грохнулась, да так эффектно, что пришлось тащить в дом. Еще когда принес в гостевую спальню, почуял – что-то не так. Но что именно, понял, лишь когда она очнулась и глаза открыла.
Сука, да как же это вышло-то! Девчонка уверенно отыгрывала испуг, растерянность и уязвимость.
Да только меня такое не трогало давно. А вот глаза ее…
Стоило только посмотреть в них, как черты лица стали еще выразительнее, и против воли дернули меня туда, в прошлое. О котором я не вспоминал уже столько лет.
Черт. Еще не хватало этого.
С огромным трудом взял под контроль эмоции, старался выглядеть так, чтобы у девчонки и мысли не осталось не сбежать. Но, увы, бродяжка жалобно намекала на темноту, потом и вовсе претензии стала выкатывать.
Совсем как…
Не к месту были эти ассоциации. Да и волосы у девчонки были черные, а у Маргариты – словно снег. Так что все это игра воображения. Подумаешь, глаза разного цвета. Мало ли у кого бывает. Да и черты лица… Все-таки двинулся кукухой.
В конверте обнаружился трудовой договор. Ну, и краткие данные на девчонку.
Алика. Алика Воронова.
Ни имя, ни фамилия ни о чем не говорили. Кроме того, что Вася вконец охренел, раз решил взять желторотую девку ко мне прибираться по дому.
На хера? Сказал же, не трогать. Сказал же, позвоню, если будет что-то надо.
И чего теперь? До утра придется терпеть эту дурынду в доме.
Поначалу все было тихо. Я даже почти забыл, что не один. Снова включил камеры, гоняя однообразное изображение. На что я надеялся? На чудо?
Блядь, уже сколько месяцев я надеюсь на гребаное чудо. Всего одно! Но, естественно, хер мне.
Про бродяжку вспоминаю, когда выхожу в коридор – чувствуя, что атмосфера в доме неуловимо изменилась. И словно в насмешку, нахожу неугомонную нахалку на кухне. У плиты.
– Что ты делаешь? – спрашиваю, от чего девчонка дергается и медленно оборачивается.
– Ужин готовлю…
– Я разрешил тебе шариться по дому? – обводя взглядом кухню, подмечаю все, что она успела переставить и переделать под себя. Когда, черт подери?
– Вы сказали, можно остаться. Меня наняли, чтобы убирать в доме и готовить. Я просто выполняю свои непосредственные обязанности. Вот ужин сделала.
– Да что ты говоришь… – с трудом сдерживаю бешенство, которое уже клокочет в груди. – А не боишься, девочка, что я тобой и поужинаю? – медленно приближаюсь к этой пигалице, что посмела хозяйничать у меня в доме.
Она, к слову, бледнеет. В глазах отражается дикий ужас, но при этом она даже храбриться пытается.
– Н-нет, – заикается, дрожит, но все равно дерзит, нахалка такая. – Василий сказал, вы меня не тронете.
Прикрываю глаза, сдерживая все, что думаю о своем помощнике в этот момент.
– Но его тут нет, девочка. Верно?
– Вы что… Вы изнасилуете меня? – пищит она. Выставляет перед собой деревянную поварешку. И… И все. Весь запал ругаться сходит на нет. Потому что опять этот ее взгляд с разноцветными глазами.
Да и цель была просто припугнуть. Но эта боевая мышь, похоже, решила драться за свою честь.
Морщусь от ее предположения.
– Больно надо. На что тут позариться-то?
Демонстративно окидываю ее взглядом – она переоделась, кажется. Туника и какие-то джинсы. А может, и нет. Черт знает, не разглядывал же особо. Но вот то, что она почувствовала себя уже как дома, меня бесит.
– И это хорошо, – с вызовом отвечает Алика. – И не надо на меня зариться. У меня другие обязанности.
– Ты так уверена, что не вылетишь отсюда завтра утром?
Нахалка поджимает губы, напрягается – удивительно, но ее состояние будто на расстоянии чувствую.
Ну, точно кукуха поехала от одиночества. Может, все же Вася прав, и надо было девок хоть иногда привозить?
– А вы сначала ужин попробуйте.
Кошусь в сторону плиты. Пахнет и правда вкусно. Я в еде непривередлив, и пока живу здесь, вполне справляюсь сам, но… Но глупо отрицать, пахнет завлекательно.
– Ну, давай свой ужин.
Девочка тут же будто расцветает – начинает суетиться, достает тарелки и вообще двигается так, будто полностью тут уже освоилась. Я же подмечаю эти детали, и, откровенно говоря, меня это напрягает.
Что, если это не Вася ее подослал? Или кто-то подсунул ее Василию? Так-то Брагин мужик толковый – проверит вдоль и поперек. Знает, что кого попало ко мне в дом тащить нельзя. Хотя…. Черт, никого ко мне тащить нельзя!
Можно позвонить ему прямо сейчас и выяснить детали, но вот какое дело – меня хоть и бесит это самоуправство бродяжки, помимо этого внутри зарождается то, что я не испытывал уже давно.
Азарт. Пусть пока это всего лишь жалкое подобие былого интереса к жизни. Но оно есть.
И вместо того, чтобы позвонить и все выяснить у своего помощника, решаю понаблюдать за девочкой с такими странными глазами. Ведь здесь, в глуши, особо заниматься-то и нечем. Это был мой выбор, да. Но и у него есть своя цена.
Алика напряженно смотрит, ждет приговора, а я как-то не сразу соображаю, что в отличие от меня, себе она тарелку не поставила.
– А ты почему не ешь? – с подозрением смотрю на нее, на что та бледнеет и делает шаг назад.
Да ладно? Вот так просто? Отравить решила?
– 7 Алика -
У Камиля как-то нехорошо так меняется взгляд, что я сразу понимаю – опять что-то не то.
– Так ведь не положено, – бормочу. И в этот момент желудок выдает такое урчание, что становится безумно стыдно! Да я готова сквозь землю провалиться!
– Садись и поешь, – командует хозяин дома. Мнусь, не решаясь выполнить указание. Есть и правда хочется – утром только позавтракала, потом как-то не до того было.
– Мне ружье принести, чтобы ты слушаться начала?
Вздрагиваю и в ужасе смотрю на мужчину.
– Не надо!
Не знаю, шутит он или… А впрочем, какое шутит! Такие, как он, не шутят – они стреляют. Слишком уж выразительно выглядит мужчина.
Ужин проходит в тишине. Я вся как на иголках, потому что работа эта мне очень нужна. Самое главное, что я поняла – как женщина я Камиля не интересую. А значит, в этом смысле мне ничего не угрожает. Что касается его характера… Ну, это можно вытерпеть, если на другой чаше весов безопасность и крыша над головой. Так что в моих интересах, чтобы Тагаеву понравилась еда, и чтобы мужчина согласился меня оставить в доме.
Закончив, Камиль молча сверлит меня своим изучающим взглядом, и я тут же подрываюсь с места, чтобы убрать посуду.
– Я еще чай заварила. Не знаю, может, лучше было кофе, но вроде бы на ночь… – торопливо тараторю, стараюсь делать все быстро, и, конечно же, выходит криво и косо.
– Давай свой чай, – наконец, произносит Камиль.
– Сейчас! Я еще могу завтра печенья напечь. Ну, или булок…
Он только бросает на меня взгляд, как я осекаюсь и замолкаю на полуслове.
– Останешься до первого косяка, – медленно выдает мой босс. – На глаза мне лишний раз не попадайся. Делай свои дела тихо и незаметно.
Робко улыбаюсь, быстро-быстро киваю. А у самой гора с плеч будто свалилась! Это же значит, что отчим не сможет достать меня.
Обязанности мои прописаны довольно обще – в договоре просто указано приготовление еды и уборка дома. Но лезть с уточнениями я побаиваюсь. Разберусь по ходу дела.
Камиль, допив чай, выходит из-за стола и на прощание бросает:
– Жить будешь в той гостевой.
Оставшись одна, я, радостно пританцовывая, отправляюсь мыть посуду и прибирать на кухне. А ведь был момент, когда я поверила, что мужчина правда выставит меня обратно за дверь и прогонит в ночь.
Все убрав, поднимаюсь на второй этаж и ухожу в гостевую. Теперь, когда стало ясно, что я тут задержусь, осматриваюсь уже полноценно. И несмотря на минимализм в обстановке, мне здесь нравится. Удобно, комфортно. Даже не скажешь, что дом стоит посреди леса, и до цивилизации прилично топать пешком.
За окном красиво падает снег, та самая ель, на которую я засмотрелась, когда только вошла на территорию, теперь выглядит еще более сказочно. И я впервые искренне улыбаюсь.
Ванная комната у меня своя. Возможно, это предусмотрено во всех комнатах. Зачем? Загадка. Ведь живет тут Камиль один. Но для меня это даже хорошо – не хватало еще лишний раз с ним сталкиваться.
Проверив перед сном телефон, снова вижу, что связи нет. Совсем забыла про это уточнить у хозяина дома. Но сейчас, конечно же, ради этого не пойду к нему.
Однако, несмотря на хорошее настроение, уснуть мне никак не удается. Вроде и постель удобная, и нет какой-то неопределенности. А я все равно кручусь туда-сюда, никак не засыпая.
В итоге промаявшись так больше часа, выбираюсь из постели и осторожно выглядываю в коридор – в доме стоит звенящая тишина. Помня о словах Камиля, практически крадусь на цыпочках к лестнице. Постоянно торможу и прислушиваюсь. Но ничто не нарушает тишину.
В кухне я уже расслабляюсь, уверенная, что мужчина наверняка наверху в своей спальне. Кстати, тоже надо будет узнать, где она, и стараться не лезть лишний раз – только ради уборки. Ну, и грязные вещи забрать.
Достаю из холодильника молоко, решив прибегнуть к старому методу, которым мне когда-то помогала мама.
Стоит вспомнить о ней, как сразу становится тоскливо. Интересно, она хоть вспоминает про меня? Я же не меняла номер – она могла бы хоть разок позвонить. Но, увы…
Пока молоко разогревается, подхожу к окну и изумленно замираю. Потому что вижу там, на улице, Камиля. В одной футболке и штанах. Он стоит ко мне спиной, чуть запрокинув голову наверх, будто любуется небом.
А ведь там довольно холодно, но мужчина выглядит так, словно ему все нипочем.
Завороженно разглядываю его. Такой огромный, накачанный. Под тонкой футболкой прорисовываются мышцы. Я таких мужчин никогда не видела вживую. Только в журналах, когда девчонки притаскивали полюбоваться на красавчиков.
Подхожу ближе, жду, что вот-вот станет ясно, что ему все же холодно, что он живой. Но Камиль продолжает стоять, а вокруг падает снег, оседает на его темных волосах, оставаясь причудливым вкраплением.
Я настолько увлекаюсь, что не сразу ловлю момент, когда мужчина резко оборачивается ко мне. Свет в кухне хоть и приглушенный, но все же есть. А значит, видно меня отлично.
И я прекрасно понимаю, что смотрит Тагаев именно на меня. Пристально так, изучающе, а затем разворачивается полностью и идет ко мне…
