Дина Гауз
Смотр. Последняя невеста
Мрачная барак-столовая уже переполнена вонючими и уставшими работниками, и мы кое-как находим свободный пластиковый стол в самом углу. Я говорю Сане остаться, чтобы никакой ушлый не отжал нашу территорию, и юрко ввинчиваюсь в толпу к раздаче. Это хорошо, что я мелкая и тощая, в любую дыру и форточку заберусь.
Сегодня, к всеобщему удивлению, сегодня подают пюре с какой-то жидкой подливкой на мясном бульоне. Даже хлебушка дадут. Странно это все. С чего это вдруг не разливают суп из крапивы или прогорклую ячменную кашу. Впрочем, желудок сейчас управляет мной больше, чем разум, чтобы думать о каких-то заговорщицких вещах.
Почти достигаю раздачи, в предвкушении потирая ладони, но тут меня кто-то хватает за шиворот, как нашкодившего котенка, и отрывает от земли, я аж в возмущении болтаю ногами в воздухе.
–О, Софка, а ты куда это без очереди, а?
По забавному шепелявому говорку узнаю Темку, хорошего приятеля Сереги. Выкручиваюсь из его хватки, оборачиваюсь и зверем гляжу на это двухметровое недоразумение. У Темки всегда такое лицо счастливое, будто он никаких бед в жизни не знает. То ли дурачок, то ли уже смирился с трагедией жизни в Анастасии, Бог Единый его знает. Зато создает своей беззаботной физиономией контраст на фоне других мрачных и отстранённых жителей Анастасии.
–Тебе чего надо от меня, шкаф с ушами? – ворчу я на него. – Стоишь себе – стой! Жри да не обляпайся!
Рядом с ним стоят его коллеги из цеха переработки. Они начинают хихикать надо мной, и я насупливаюсь, но злость моя напускная, свои же люди. Всем забавно, что такая мелочь, как я, хожу рычу на всех и ядом плююсь.
–А вы что смотрите? Щами не подавитесь, простофили!
–У тебя как отца забрали, Софийка, ты вообще неуправляемая стала!
–Управы никакой!
–Серега ее теперь тоже остановить не может! – гогочет и Темка простодушно, а я напрягаюсь от одного упоминание о моем братишке.
Тема, видимо, видит, как я озлобленно пырю на него глаза, потому что прячет дурацкую улыбочку, а когда его приятели отходят, вкладывает руки в карманы с некоторой неловкостью и тихо спрашивает:
–Ну как он там?
–Волновать не должно. Свободен.
–Помочь может как-то?
–Себе помоги.
–Скажи, если нужна помощь. – Потом выпрямляется, жизнерадостно улыбается. Честное слово, рожа как у местного юродивого у него. – Ну гуляй, малая, пока законодержцы тебя не схватили!
–А чего это им меня схватить? – оскорбленно осведомляюсь я.
Вроде как ничего противозаконного последнюю неделю не делала. А то что позавчера дрова стащила со двора Лидки Лызловой – это еще доказать надо. Да и мало осталось в Анастасии законодержцев. Большую часть, как и моего отца, отправили в Николай – подавлять очередную вспышку волнений. Так что им уж точно дела нет до меня.
Без законников, сотрудников правопорядка, мы, конечно, тут вообще распоясались. У нас и с ними поножовщина, воровство и убийство процветали, к тому же все же тюрьмы тут, преступников со всего государства свозят, а выходят оттуда совсем не понявшие свои ошибки люди. А сейчас, когда в княжестве не больше трехсот законодержцев на сто тысячную численность народа, вообще страшно жить стало. Радуйся, если тебя не прирезали ночью в переулке.
Серега вон вообще втянулся в подпольные бои без правил, которые организовал какой-то вышедший из тюрьмы бывший чиновник из Екатерины. То ли за взятки его посадили, то ли за домогательства. Будь законодержцы в Анастасии, может, сейчас все с Серегой было бы хорошо.
Глуповатое лицо Темки растягивается в картинном удивлении.
–А ты не слышала?
–Нет.
–А вчера царь по телевещанию выступал. Кое-что объявил.
–Ой, мне вообще плевать, знаешь. Шуруй, пока цел.
–И тебе не хварать, невестка!
–Кто-кто?
Но не успеваю взбунтоваться, как Тема хватает меня поперек талии и со словами: «Давай, не мешай дяде покушать», – отодвигает в сторону. Я подныриваю под его руку, расталкиваю на пути людей и быстро закидываю на поднос полагающийся мне обед. Работники начинают улюлюкать и кричать, что я, гадина, влезла без очереди, но уже уношусь прочь, злорадно хихикая. Хочешь жить – умей вертеться, мама всегда мне так говорит.
Возвращаюсь к столу с добычей, предвкушая, как сейчас вкусно поем. Саня сидит все такой же печальный, будто ему в тарелку нагадили, и размазывает по столу какую-то каплю. Надеюсь, у него нет аппетита, и я смогу съесть его порцию.
–Представляешь, меня Темка, придурошный этот, назвал невесткой! – закусывая хлебом, негодую я. – Ерунду какую-то несет постоянно.
Саня безрадостно ковыряется вилкой в картошке. Поднимает на меня глаза и глухо спрашивает:
–Так ты не слышала?
–Ну, вот Тема сказал, вчера царь выступал по телевещанию.
–Ага, он объявил, что будет…
Тут раздается голос нашего начальника смены.
– Уважаемые господа, послушайте!
Маленький круглый начальник смены встает на стул в центе столовой, едва не падает, ему помогают удержаться на ногах.
–Да дайте поесть, Бог Единый! – кричит какой-то мужчина.
–Весть важная есть, Петряев, помолчи! – гаркает на него Евген Сергеевич.
–Да для меня важнее пайка сейчас ничего нет!
– Слушайте все! Особенно молодые девушки от двадцати до двадцати пяти лет!
Я напрягаюсь, сильно сжимаю в руках ложку и уставляюсь на мастера смены. Аж аппетит пропал. Что-то нехорошее назревает.
Евген Сергеевич тем временем церемониально прокашливается, сжимая в руке бумажку с рисунком герба царской семьи – золотой коронованный лебедь с широко раскинутыми над головой крыльями. Ничего хорошего на самом деле этот символ не сулит, тем более анастасиянцам. Зная пламенную «любовь» государства к выродкам из Анастасии, в этой царской писанине могут быть только плохие новости.
– Вчера царь Юрий Викторович объявил о Смотре невест для нашего будущего царя, своего наследника цесаревича Алексея! – громко и торжественно объявляет начальник смены, и я с чувством ругаюсь, и плевать, что в полной тишине меня слышно, кто-то даже оборачивается. – Посему всем девицам от двадцати до двадцати пяти лет включительно, не состоящим и не состоявших в браке, а также не имеющим детей, приказано явиться завтра в десять часов на площадь Алексея Второго для прохождения первого тура Смотра!
Трудяги начинают негромко роптать между собой. Я звонко швыряю ложку в тарелку.
Да мать честная, жить спокойно не дают!
– По результатам первого тура будет избранна лучшая невеста из Анастасии и отправлена в Елизавету для дальнейшего соревнования! Отказ, отсутствие и побег, сами понимаете, карается законом!
Гребаный Смотр невест. Вот из-за чего весь шум-гам с самого утра.
Нет, я, конечно, знаю, что царская семья так и находит себе спутников жизни, так сказать, из народа, из своих людей. Собирают со всего государства из всех княжеств самых лучших девушек и устраивают соревнование, победительница которого становится частью царской семьи. Традиция давняя, еще Первый царь Демьян так себе жену отыскал. Года два назад был Смотр невест для двоюродного брата царицы, по указанным параметрам подходила моя сестра Ольга. Вот только она первый тур даже не прошла, намеренно выставив себя не в лучшем свете. Через месяц вышла замуж за другого и уехала в Татьяну.
Только вот до сегодняшнего дня мне казалось, что меня подобная участь не коснется, так что новость была неожиданной и малоприятной, хотя это вполне закономерно и ожидаемо, если задуматься. Цесаревичу Алексею, будущему царю нашего государства, сейчас, вроде бы, двадцать пять лет от роду, на три года меня старше, давно пора искать будущую жену и царицу. Но я-то, как и любая барышня из Анастасии, на эту роль точно не подхожу, тут и говорить ничего не надо!
Однако по всем указанным в царском документе параметрам я подхожу, но особой радости у меня эта новость не вызывает. Нет у меня ни времени, ни желания идти куда-то завтра и участвовать в каком-то первом туре. У меня Сережа, мама, которой нужно помогать, папа, которого забрали в Николай. У меня нет возможности сейчас растрачиваться на что-то, кроме семьи.
Рассказав еще что-то о документах, которые надо принести, начальник смены быстро удаляется, потому что голодные работники начинают недовольно галдеть и пытаются скинуть его со стула. Я сама готова швырнуть в него тарелку, но сдерживаюсь.
– Я думал, ты слышала об этом, – тихо говорит Саня, глядя на меня печально, будто меня уже сделали женой самого цесаревича.
– И что? – иронично спрашиваю.
– Ну так, а вдруг ты первый тур пройдешь? – Он опускает глаза в тарелку, катая ложкой остатки еды.
Я молчу, языком ковыряя зуб. Саню тоже оставлять не хочется. Мы с первого моего рабочего дня на свалке подружились. Как-никак друзья лучшие, помогаем друг другу, нашим семьям. У него больная мать и есть младшая сестра, а добытчик он один. Пропадет он без меня.
– Да ты меня в зеркале видел, Сань? Маленькая, дохлая и злая. Да кому я такая нужна буду? Ты чего, дурак? – начинаю утешать не только его, но и себя в придачу. Даже умудряюсь усмехнуться, правда, получается ядовито, зло, как собачий оскал. – Да я на первом же туре как пробка вылечу. Знаешь, сколько в Анастасии девочек красивых? Ну, такого возрастного диапазона, штук сорок точно найдется, здоровых и полноценных, конечно. Так что ты мне это брось, а то как вмажу промеж глаз. Ешь лучше.
Саня с большей уверенностью зачерпывает варево, но останавливается. Задумчиво поднимает глаза на меня. Рожа серьезная, того гляди, обделается
– Сонь, а если цесаревичу не красота нужна в невесте? Если стране не красивая морда нужна?
– А что?
– Крепкая народная рука.
– Тогда они точно не по адресу.
***
Остаток смены мы с Саней не разговариваем. Он помалкивает, потому что явно сегодня сполна нахлебался от меня грубостей, а я – не могу выкинуть из головы завтрашний первый тур Смотра невест.
Разумеется, там не будет каких-то испытаний: прыгать через горящий обруч не заставят или сесть на шпагат после двойного сальто. Будут проверять уровень здоровья, возможность в дальнейшем понести детей, красоту, ум. Во всех аспектах я не уверена и начинаю сожалеть, что вряд ли там будет проверка на то, кто лучше обзовет своего будущего мужа или гневно испинает кого-то.
А с другой стороны, чего это я парюсь об этом? За мои двадцать два года Смотров было два или три, и за все это время ни одна анастасиянка дольше одной недели не держалась. Мы, очевидно, не те, кто должен управлять страной. Кто позволит потомку предателей или преступнице возглавлять верхушку монархии? Смех да и только.