Дина Зарубина
Супруга с опытом работы
Глава 2
– Любовь моя, пора вставать, – я погладила Ромео по плечу.
Муж открыл свои бесподобные, сияющие голубые глаза, и я чмокнула его в нос.
– Рано же еще, – пробурчал он и потер лицо ладонями.
Но дел было по горло. Заглянувшая в спальню моя личная горничная приложила пальчик к правому углу рта, это означало, что есть новости, и я отправилась слушать слухи и сплетни, собранные прислугой. Оно, конечно, мне не по чину и не положено, но юркие служанки и вездесущие пажи видели и слышали зачастую намного больше, чем охрана. Да и не доверяла я нынешнему начальнику гвардии, не терплю непрофессиональных людей. При нем королеву подменили, а он и не заметил. Дурак. Моя старшая горничная Нелл сто очков даст начальнику тайной канцелярии по конспирации и шпионажу. А Ринальдо дель Грава, муж моей любимой подруги, отвечает за весь дворец, не разорваться же ему!
После чашечки кофе я раздала указания горничной и камеристке и пошла в тренировочный зал. Мастер фехтования уронил любовно начищаемую шпагу, когда я гаркнула «Доброе утро» у него над ухом.
– Всеединый! Ваше величество?! После свадьбы… в семь утра на тренировку!?!
– У меня только час, давай заниматься, Риттер, – поторопила я его.
Мастер терпеть не мог женщин вообще и у власти, в частности, но учиться больше не у кого было. Наемницы такого класса мне не встретилось, хотя вот секретаря я с удовольствием заменила образованной и трудолюбивой девушкой из хорошей семьи.
После завтрака я быстро провернула совещание, куда затащила и мужа. Ромео отнекивался и упирался, но я была непреклонна. Мы договорились, что за всю красоту в стране отныне будет отвечать он, так что пусть трясет издательства и театры, посещает галереи и музеи, составляет план мероприятий для дворца, столицы и крупных городов, ну и за модой следит, само собой, вводит в обиход новинки – работы хватит. Будем считать, целое министерство культуры пристроила в хорошие руки. А что они у него хорошие, я не сомневалась.
Мне доложили, что Примас планирует покинуть дворец. Ну и ладушки, отличненько, мне он тут совершенно ни к чему. Мне и графа Штернблума с сыночком за глаза хватит. Кстати, граф не почтил своим присутствием совещание, что меня насторожило. Значит, граф в курсе, что королеву заменит марионетка Примаса и назначенное собрание проигнорировал, резонно рассудив, что монастырская послушница и по совместительству секс-рабыня в государственных делах ничего не смыслит. Интересно, о чем эти пауки договорились, что ему Примас посулил?
Ответ на этот вопрос я нашла очень быстро. Примас пообещал графу меня. В безраздельное пользование. Напросившись на аудиенцию, Примас посверлил меня оценивающим взглядом, а затем высказал недовольство.
– Лилиан, зачем вы провели совещание? Вы могли разоблачить нас!
– Королева проводит их дважды в неделю, я старалась выглядеть достоверно, не это ли вы требовали? – я скромно опустила глазки, выпрямившись в кресле.
– Хотите сказать, что советники и министры ничего не заметили? И ваш муж?
– Слушать доклады не показалось мне слишком трудной задачей, – осторожно ответила я. – А муж не пустил меня в спальню. Вы обещали мне иное.
– Ну-ну, не огорчайся, дитя мое. Граф Штернблум зато остался тобой весьма доволен и отныне он твой защитник и покровитель. Будь ему покорна во всем.
– А как же вы? – забеспокоилась я.
– Вот выполнишь свое предначертание и вернешься в Обитель, к своему служению, – Примас сладко улыбнулся и зашевелил толстыми пальцами. От многочисленных колец с крупными камнями разлилось радужное мерцание. – Слушай только меня, дитя мое!
Настойчивые резкие зайчики резали глаза, и я сощурилась. Мягкий обволакивающий голос бархатом разливался в голове, пробиваясь сквозь какие-то нарастающие со всех сторон белые ватные пласты. Я с усилием проморгалась. Ах ты, маг недоделанный! А Примас-то у нас – гипнотизер! И судя по всему, весьма недурной гипнотизер! Ментальная магия, ага, как же! Вполне научный гипноз! Я тут же занялась мысленным огораживанием своего сознания бронированными дверями, пропустив часть указаний.
–…найдешь накопители, после этого ты заколешь графа Штернблума вот этим отравленным стилетом, – ласково вещал голос. – Свершишь все это и забудешь мой приказ. Ты вернешься в Обитель, и мы будем очень счастливы.
Радужное мерцание прекратилось и Примас, ухватив меня за подбородок, цепко заглянул мне в глаза. Я постаралась принять сонное выражение и похлопала глазами.
– Вы что-то сказали, мой господин?
– Навещай почаще того мага в подземелье, дитя мое, это человеколюбиво и милосердно, – добродушно напомнил Примас.
Я послушно кивнула, лихорадочно соображая. Зачем навещать в тюрьме бывшего придворного мага? Он выгорел после пыток графа, мне удалось немного восполнить его резерв, но магу его не хватало, и ему требовалась заимствованная магия, которую Венделин восполнял через близость. По нескольку раз в день. Он чуть не выпил Сабину досуха во время нашего бесславного похода на столицу. Но Лилиан – не маг.
Венделин был очень сильным магом и при противостоянии советника и бывшего придворного мага благоприятный исход для советника был бы весьма сомнительным. Примас хочет свалить Штернблума. Ну, а если погибнет Венделин, то граф и Примас – лучшие друзья навек, даже свою любимую ученицу святой отец пристроил в постельные грелки. А значит, она тоже резонатор, как я? Правда, с отложенным приказом убить графа, но кто про это узнает?
– Вы уже уезжаете, мой господин? – спросила я, нервно сглотнув.
– Наша разлука будет недолгой, дитя мое, – Примас ласково коснулся моей щеки, а меня чуть не передернуло от отвращения. Паук, нежно уговаривающий муху вернуться в его паутину!
Примас вдруг одной рукой схватил меня за шею сзади, а второй рукой за талию и дернул к себе. Пискнув, я оказалась на коленях перед Пресветлым.
– Моя послушная девочка, ты так мечтала послужить мне перед отъездом, я вознагражу тебя за терпение, – пропел Примас, распахивая облачение, и передо мной закачался толстый, перевитый венами, тяжелый член с синюшной круглой головкой. О, я не знала, что под мантией служители Пресветлого не носят штанов! Черт! Мама! Я к такому повороту беседы оказалась не готова. Думала, замучает наставлениями, да отбудет пастырь в свою Обитель.
Слова про «подстилку Примаса» оказались не иносказанием, а самой, что ни на есть, буквальной правдой. И что мне теперь делать? Я, конечно, не умру от одного минета, но уж очень противно! И опасно – я ведь не знаю ни техники Лилиан, ни предпочтений этого извращенца!
На мое счастье, в дверь тихонько постучали.
– Я занят! – рявкнул Примас.
– Прошу меня простить, Пресветлый, важные новости, – раздался голос отца Люсиана.
Грязно выругавшись, Примас запахнул полы облачения и пригласил гостя войти. Я так и осталась стоять посреди гостиной на коленях, с ошарашенной физиономией и открытым ртом. Как-то не ожидала от лощеного пастыря таких цветистых выражений и таких откровенных действий.
– Пресветлый, Веронику не могут найти. Подозреваю, она снова сбежала. Я от вашего имени приказал досматривать весь выезжающий транспорт, все повозки, кареты и даже ручные тележки, но боюсь, птичка упорхнула. Отец мой, не время расслабляться, во дворце слишком много любопытных глаз, – с этими словами отец Люсиан протянул мне руку и поднял с колен. Я была ему чрезвычайно благодарна и мои колени тоже!
– Пока не найдут ее, или ее тело, – Примас со значением посмотрел на Люсиана. – Не покидайте дворец.
– Начальник королевской гвардии обещал мне свое полное содействие, – отец Люсиан наклонил голову.
Я так и знала, чувствовала, что бывшему заместителю лэрда Эванса нельзя доверять!
– Король Эрберт отбыл в Шардан. Вы не думаете, ваше Светлейшество, что мы бы могли Веронику ему отдать?
– Это была бы неплохая сделка, но нет, – Примас покачал головой. – К тому же она пока не в наших руках. Что-то еще?
– Насчет ребенка королевы, ваше Светлейшество, сведений нет. Был свидетель, его спешно привезли из Иллирии, но он исчез, и протоколов допроса не обнаружено. Секретарь, дознаватель и палач не могут ничего сказать, они под магической клятвой о неразглашении. Мы не стали гм… настаивать. Пропажа сразу трех лиц вызовет нежелательные подозрения.
– Выясняйте дальше, – коротко приказал Примас. – Нам нужна определенность.
– Вам не кажется, что Жером Штернблум нас дезинформировал? Как королева, имея такую изящную фигурку и тонкую талию, могла скрыть беременность? Во дворце это попросту невозможно! Она ведь никуда не выезжала! Была все время на глазах. Тут все обо всех знают мельчайшие подробности! Родить во дворце и сохранить тайну – задача непосильная для юной девушки. Разве что сам граф ей и помогал. Не он ли отец ребенка?
– Вы подкупили слуг? Желательно бы из тех, кто обслуживает королевские покои. Королева сама назначала доверенный штат? Лилиан, вы немедленно уволите служанок и наймете тех, кого вам порекомендует отец Люсиан, – повелительно сказал Примас, ткнув на меня указательным пальцем.
Я покорно склонила голову. Ждите, ваше Светлейшество! Пусть только он мне их представит – кандидатки полетят из дворца в ту же минуту, без жалованья и рекомендаций!
– Не бойся, дитя мое, – ласково обратился Примас ко мне. – Ты без советов и помощи не останешься!
Коротко стукнув в дверь, вошел рослый лакей и доложил, что карета готова. Я поспешно присела, облобызала пастырский перстень и облегченно выдохнула, когда за Примасом и отцом Люсианом закрылась дверь. Я решительно расправила юбки, направляясь к выходу, но была остановлена тем же лакеем, внезапно преградившем мне дорогу.
– Ну что, детка, поговорим?
– Что? Как ты смеешь обращаться к королеве, наглец? Прочь с дороги!
– Ты не напугаешь меня, маленькая шлюшка, – прошипел лакей. – Позавчера я дежурил в крыле придворного мага и слышал, как ты ублажала обоих Штернблумов и Примаса одновременно! Ах, как они рычали, стонали и вскрикивали! И твои стоны, такие сладкие, до сих пор стоят у меня в ушах! – наглые руки обхватили мою талию. – Ты же не будешь ломаться и приласкаешь верного слугу? Иначе я всем расскажу о твоих шалостях!
– Пусти! – я забарабанила по широкой груди. Это только развеселило лакея. – Ты не мог ничего слышать, маг не мог оставить свои покои без полога неслышимости!
Да что ж такое, где моя охрана, в конце концов, где эти дармоедки-фрейлины, все самой приходится делать! Увлекшись облапыванием моей филейной части, лакей не заметил, что я шажочек за шажочком придвинулась к столику, где Примас оставил стилет. Хороший стилет, острый. Может я не так уж права была насчет корсетов? Между пластинами жесткого корсета небольшой острый стилет прекрасно помещался, и выхватить его было легко. Удобнее, чем из складок мягкой ткани!
Лакей пыхтел, его лицо покраснело, он непрерывно облизывал губы и плотно прижимался ко мне восставшей плотью. Через тонкие штаны прекрасно прощупывался солидный размер и уверенная твердость. С лакеями я еще не спала! Наконец, я оказалась рядом и смогла схватить стилет. Блеснувшее лезвие лакей встретил громким смехом и попытался вывернуть мне руку. Без колебаний я вонзила стилет в его грудь. Два раза. Стилет вошел, как в масло, не встретив сопротивления. Не думала, что людей резать так легко, кожа-то вон какая плотная! Навреное, все дело в подходящем инструменте.
Лакей охнул, прижал руку к ливрее и, отняв ее, удивленно посмотрел на красное пятно, расплывающееся на ладони.
– Я убью тебя, – спокойно пообещала, и тут же отскочив, завизжала что было силы. Ультразвуком, заставляющим заныть зубы. Раздался топот и в комнату ввалились два гвардейца.
– Покушение на королеву, – холодно сообщила я. – Стоять! – остановила тут же ринувшихся к лакею охранников. – У меня к нему есть пара вопросов. Немедленно позовите лэрда дель Грава.
Один гвардеец убежал, а второй замер у двери.
– Ты по-прежнему не веришь, что я тебя убью? – спросила, лаская пальцами рукоятку окровавленного стилета. – На колени!
Бледный лакей бухнулся на колени, прижимая уже обе руки к груди.
– Не волнуйся, смерть тебе пока не грозит, ничего важного не задела, и тебя ждут долгие часы наедине с палачом и дознавателем, – утешила я его. Потом наклонилась, прижала лезвие к горлу и тихо спросила:
– Как ты мог подслушать придворного мага? И какого демона ты вообще подслушивал?
– Артефакт мне дали, – просипел лакей. – Виноват, простите, ваше величество!
– Кто дал? Что за артефакт?
– Развеивающий купол неслышимости, вот, – лакей торопливо вынул из кармана круглую золоченую пуговицу. – А дала женщина, я не знаю ее титула и фамилии!
– Узнаешь при встрече? Покажешь?
Лакей торопливо закивал.
Вошедшему Ринальдо я передала лакея, который продолжал извиняться и ползать на коленях. Пуговицу я подбросила на ладони и спрятала в карман. Самой пригодится. Была бы я магом, можно было бы отследить, кто ее держал в руках, а тут опять все самой придется. Мало мне Штернблумов и упертого старичья из Совета, еще какая-то женщина! Да я тут за пять лет столько баб разозлила! Кто угодно мог быть, от любовниц моего покойного Адемара, до мамаш, чьих отпрысков я принудительно женила на приютских воспитанницах. Распорядившись оказать помощь и надежно запереть лакея, я вышла из гостиной.
И вот как мне прикажете разгребать это все? Я девушка, ладно, молодая женщина, я хочу балы и маскарады, красивые платья и драгоценности, кучу поклонников! Мне просто необходимы объяснения в любви и пылкие страсти! Само собой, руководить страной мне тоже нравится, но это же для ума, не для души! Без сильного мага, играющего на моей стороне, я обречена. Если бы Жером пошел против отца! Но после того, что я с ним сделала, он будет моим злейшим врагом. Впрочем, пока Штернблумы считают, что я – Лилиан, еще не все потеряно. И с ней тоже что-то надо делать, и срочно!
***
– Вы совсем ничего не едите, ваше величество! – на мое запястье опустилась теплая ладонь мужа.
Я вынырнула из раздумий. Никогда не понимала, как героини книг могут погружаться в свои мысли до полной потери связи с реальностью, считала, что это бред, а вот, поди ж ты! Этак и я тоже стану такой же неуравновешенной истеричкой, как большинство героинь фэнтези. А я люблю быть здесь и сейчас, без пустых фантазий. Что у нас тут происходит?
У нас происходил торжественный завтрак в Большой парадной столовой. А я гоняла по тарелке лист салата. Придворные лизоблюды, видя отсутствие у меня аппетита, тоже сидели над пустыми тарелками, сверкая голодными глазами на изобилие и роскошь стола. Идиоты! Завтрак – главная еда за день! Я тут же положила на свою тарелку всего и побольше. Придворные обрадовано зашумели и накинулись на шедевры дворцового повара. Надо его, кстати, наградить за удачное очищение кишечника Примаса. Гений – он во всем гений.
– Простите, лиры и лэрды, замечталась, но новобрачной простительно, – умильно улыбнулась я, с признательностью посмотрев на Ромео.
Какой же он красивый, просто сердце замирает! Некрасивые мужья остались в том мире, в этом первый муж не очень удался, ну что с него взять, пробник, а вот остальные мои мужчины были просто красавчики! Два раза замужем там и три раза здесь, если шарданского Эрберта считать за полноценного мужа. Не считая мелких увлечений. М-да, пожалуй, появление дам среди врагов можно приписать за счет банальной ревности.
Хоть одно в этом дурацком фэнтези правильно – полно привлекательных, высоких, мужественных самцов! Хотя другим героиням везет больше – у них там экзотичные демоны, с хвостами и рогами, брутальные оборотни, милашки-эльфы, творящие всякое непотребство с бедными жертвами сексуального произвола. Я едва не рассмеялась вслух. Выбрала себе шестого мужа – уж так выбрала. Впрочем, лучше он, чем Жером. Его я попросту боюсь. Но поговорить придется. Я передала с лакеем приглашение на беседу придворному магу.
Он появился в моем кабинете через двадцать минут. Прищурился. Я знала, так маги переходят на магическое зрение. В груди стразу неприятно заныло. Ну, что я, без капли магии, могу противопоставить лучшему выпускнику Цитадели? Это там он был стеснительным девственником, которого я с удовольствием учила получать и дарить наслаждение. Здесь передо мной опасная беспринципная сволочь, настоящий сын своего отца.
– Вероника? Как интере-е-есно! А мы вас обыскались, ваше величество.
Не дожидаясь приглашения, Жером сел в кресло, закинул ногу за ногу и окинул меня еще раз внимательным взглядом.
– Я никак не мог понять, почему отец так много вам позволяет. Теперь понял. Вы непредсказуемы. С вами он чувствует себя живым, вы держите его в тонусе. Примас вас явно недооценил.
– Это не дает вам права нарушать приличия, – заметила я.
– Да бросьте, Вероника. Нас слишком много связывает.
Жером откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. И продолжил говорить.
– Я вижу, что вы меня боитесь. Ваша аура пронизана сизыми нитями страха. Не стоит, Вероника. Знаете, я почти все время о вас думаю. Не могу забыть. Вы ведь были моей первой женщиной. Это незабываемые светлые воспоминания. Вы, я и Мишель на краю мира.
– Надеюсь, ваш отец об этом не знает?
– Разумеется, знает, – фыркнул Жером. – Он ведь хотел меня сделать вашим мужем, но когда понял, что это – мое самое горячее желание, отдал вас этому ублюдку Адемару. Счел, что такую слабость, как женщина, маг не может себе позволить. Наказал меня. Я излишне резко отозвался о его забавах во Фратескоре и крепости Озэйн. А теперь вы снова замужем и снова ускользнули от меня. Надеюсь, ненадолго. Вы же обычно замуж ненадолго выходите.
– Я…
– Вот только не надо говорить, что вы любите мужа. Я все знаю о Ромео. И ненавижу его всей душой. Но я готов. Готов стать третьим в вашей постели.
– Ромео никогда не согласится. После того, что я узнала…
– Вы научили меня тому, что умели сами. Позже, в Иллирии у меня были другие учителя. И теперь уже я могу вас научить – наслаждаться болью. Унижением. Покорностью. Думаете, Лилиан несчастна? Вы ошибаетесь. Кстати, куда вы ее дели? Отец будет рад ее видеть.
– Правда? Он меня подменил куклой Примаса!
– Она просто похожа на вас. Отец мечтает о вас с одержимостью маньяка, сами понимаете, он не смог отказаться. И она… хороша. У нее такой жадный, горячий и бесстыдный рот, мм-м, – Жером сладострастно причмокнул.
– Я позвала вас не затем, чтобы обсуждать ваших любовниц!
– Вероника, Вероника. Да, с Ромео мы поступили жестоко, но я ревновал. И нисколько не сержусь за вашу месть. Это был интересный опыт. Пожалуй, я даже благодарен вам, это расширило мои представления о наслаждении. И я не скажу отцу, что вы – не Лилиан, хочу увидеть, как у него вытянется лицо. Но долго вам не удастся это скрывать.
– Есть еще один вопрос. – Я встала с кресла и отошла к окну, чтоб мое лицо было плохо видно Жерому. – Я вам говорила, что у меня нет детей, мы жили в Иллирии с детьми подруги. Вы же почему-то вдруг стали намекать о моем наследнике, при Примасе и отце Люсиане, вы понимаете, какие небылицы вообразит Примас?
– А кто он вам, тот мальчик, которого вы увезли из Мирасля?
– Никто. Он заболел и умер. Он был крестьянским сыном, целитель не успел приехать.
– Вы спокойны, не плачете, я готов поверить, что это не ваш ребенок, но мой отец уверен в обратном. Его интуиции следует доверять.
Я пожала плечами. Даже если меня осмотрит лекарь – ничего он не скажет. Хоть десять лекарей! Признаки давних родов есть, но их никто и не скрывает, трупик младенца видели все слуги Амелии Денвер, и Штернблум лично. О том, что мой ребенок жив и здоров, знает только семья Грудисов и дель Картелиры. Как хорошая и осторожная правительница, я должна обе семьи бесследно ликвидировать. Казнили и за меньшее. Но… у меня просто рука не поднимется подписать такой приказ.
– Виконт, я спрошу мужа насчет вашей кандидатуры, – сказала после долгого молчания. Кто их знает, этих мужчин, они дружат после жестокого мордобоя, знакомятся после секса, вдруг и тут вспыхнет неожиданная страсть?
– Благодарю вас, ваше величество, – Жером встал и поклонился.
Глава 3
Спина Ромео покрылась испариной, он приглушенно застонал. Под моими ладонями напряглись и расслабились его круглые ягодицы. Стиснув зубы, я осторожно проталкивала в его тело фаллоимитатор, закрепленный ремешками на моих бедрах. Погладила гладкую спину ладонью. Слегка отодвинулась. Снова плавно вошла, растягивая нежные стеночки.
– Да, еще, – попросил Ромео, прогибая поясницу и подаваясь назад.
Еще, так еще. Что мне, трудно, что ли, приятное мужу сделать? Ромео, немного смущаясь, вчера приволок необходимый девайс и прозрачно намекнул о своем желании его опробовать. Мне никогда не приходилось этого делать, я откровенно боялась навредить, причинить боль, но Ромео был очень настойчив. Я понимала его трудности, готова была помочь, но хоть убейте, не могла понять такого выверта природы. Это же просто несправедливо!
Такой красивый, обаятельный образчик мужественности и такой грандиозный облом для дам! С одной стороны, не буду фавориток вытаскивать из супружеской постели, Ромео не взглянет ни на одну придворную породистую шлюху. А с другой – там будут фавориты. Не знаю, что хуже и опаснее для законной жены.
Я почувствовала, что тело Ромео мягко пропускает меня внутрь и усилила напор. Спальню огласили шлепки моих бедер об ягодицы Ромео. Он протяжно застонал, и я опустилась на его спину всем телом, протянула руку к его мужскому орудию, уверенно и сильно провела от головки до основания. Тело Ромео содрогнулось, он зашипел и бурно излился мне в ладонь. Держа руку лодочкой, я поцеловала мужа между лопаток и осторожно вытащила страпон из его тела. Ромео полежал минутку на животе, затем перевернулся.
– Ты прекрасна! – с чувством сказал он, восстанавливая дыхание
«Да, был бы у меня член, твое счастье было бы полным», – мрачно подумала я.
– Ложись скорей на спинку, – Ромео подсунул мне под попу подушку, сгреб теплую белесую субстанцию с моей ладошки и пальцами развел мои складочки. Обмакивая кончики пальцев в сперму, он стал пропихивать семя в меня, поглаживая изнутри. Лицо у него при этом было умиротворенно-сосредоточенное – не иначе, творец за работой!
– Не опускай попку, – заботливо напомнил Ромео, ласково проводя рукой между моих бедер. – Будем надеяться, получится на этот раз.
– Угу, – равнодушно отозвалась я, не ожидая слишком многого. Дети – такие противные! Когда о них страстно мечтаешь – ни за что не получаются. А вот когда они даром не нужны – хоть три двойни подряд!
Ромео вернулся из купальни и лег рядом, чистый и благоухающий. Нежно провел рукой по моему животу.
– Нам нужен любовник, – сказал он решительно.
– Всем нужен любовник, – проворчала я, внутренне полностью согласная.
– Что ты думаешь о после Иллирии?
– Ни в коем случае! – ужаснулась. В Иллирии это норма жизни, но зачем делать достоянием гласности особенности собственного консорта? – И твой дель Лебрен никуда не годится. И деи Гренор мне тоже не нравится.
– На тебя не угодишь, – сказал Ромео недовольно.
Да, я была капризна и придирчива. И не хотела, чтобы наш общий любовник напоминал мне короля Эрберта. Наши вкусы на мужчин совершенно не совпадали. Ромео западал на рослых, могучих мужчин, а я предпочитала худощавых и гибких. Мы постоянно присматривались, советовались, но пока к единому мнению не пришли. Конечно, я бы могла завести собственного любовника, а Ромео – своего, но весь нюанс заключался в том, что мы совершенно не хотели отдаляться друг от друга. Я бы безумно ревновала Ромео, а он бы выглядел смешно и глупо. Поэтому мы искали того, кто смог бы гармонично дополнить наш союз.
– Виконт Штернблум хотел предложить свою кандидатуру, – нехотя сказала я.
– Нет, ни за что, – тут же ответил Ромео. – Не хочу даже видеть его рядом с тобой.
– Я так и подумала. Через четыре дня бал дебютанток, ко двору будут представлены юные отпрыски знатных семейств. Может быть, там что-нибудь удастся подобрать.
– Сомневаюсь. Зачем нам зеленый юнец? Я бы предпочел опытного мужчину постарше.
– Да где ж его взять, – проворчала я. И кому из нас трудно угодить? – Тебе и постарше, и не страшного, и умного, и решительного, и чтобы был ласковым и нежным… и главное, чтоб понравился нам обоим!
***
Ромео слегка сжал мои пальцы. Мы сидели на обитых бархатом тронах, наши руки, лежащие на широких подлокотниках, иногда соприкасались, практически незаметно для окружающих.
– Нет, – прошептала я, не поворачивая головы.
Не знаю, чем привлек внимание Ромео этот юноша. Тощий, нескладный юнец, на щеках которого горел яркими пятнами костер смущения, а лоб украшала россыпь boutons d'amour4. Пальцы Ромео легко соскользнули, а указательный чуть заметно прикоснулся к моему мизинцу. Ах, не этот мальчишка, а его сопровождение? Пришлось с милостивой улыбкой слегка повернуть голову. Надо полагать, мужу понравился не этот лысеющий толстопуз, кланяющийся с многословными благодарностями, папаша юного дебютанта. Я равнодушно посмотрела на второго сопровождающего. Определенно, тоже не красавец. Тоже худой и какой-то нескладный. Впрочем, лицо чистое, довольно приятное, но совершенно обычное. Прямые темно-русые волосы аккуратно зачесаны за уши. И смотрит он не на меня, а на Ромео, в отличие от толстяка и его сына, пожирающих меня глазами. Я слегка повернула голову налево. Тут же статс-дама, стоящая за спинкой трона и чуть левее, напомнила мне, что я имею радость лицезреть виконта Октава делла Брушена с его сыном Алэром. Я продолжала держать голову склоненной налево, и дама торопливо зашуршала страницами миниатюрного блокнотика.
– Этот третий… лэрд Гвеналь делла Брушен, дядя Алэра, младший дознаватель столичного управления правопорядка.
– Нет, – прошептала я, поворачиваясь к Ромео. Нам рядом только не хватало крысы, шпионящей не только по зову сердца, но и по профессии!
– Да, – мягко улыбнулся Ромео, поцеловал мне ручку и глазами снова указал на тощего дядюшку. Что я там не видела? Дядюшка провел изнутри языком по щеке, сохраняя самый почтительный вид. Волнуется, родственничек.
– Хорошо, если ты уверен, попробуй, – прошипела я, почти не размыкая губ. И громко сообщила, как я рада видеть семейство на балу.
Лэрд Гвеналь еще раз поклонился, бросив многозначительный взгляд на Ромео, и удалился вслед за родственниками. И чем, интересно, так доволен стал Ромео?
К трону робко подошла совсем юная девушка, почти девочка. Платье явно было ей великовато и сползало с плеч.
– Лира Розетт деи Дорини, столичный Королевский приют, – доложила статс-дама, сверяясь со списком.
– Сколько вам лет, дорогая Розетт? – я улыбнулась робеющей девушке.
– Пятнадцать, – ответила она, отчаянно краснея, стараясь незаметно поддернуть сползающий лиф повыше.
– Я рада вас видеть, лира Дорини, и желаю приятно провести время на нашем балу, – кивнула девушке. И злобно прошептала: – Они там что, с ума посходили в приюте? Ей еще в куклы играть нужно, а не замуж!
Пока к трону шла очередная дебютантка, лира Мартейн успела доложить, что единственный дальний родственник девушки проживает в Иллирии и отказался брать на себя попечение сироты, а у нее, разумеется, не осталось дома и средств, какая неожиданность! Поскольку на момент смерти родителей она обучалась при монастыре, то из привилегированной пансионерки просто стала воспитанницей.
– Не тот ли это барон Дорини, который проживает в Авасте? У него там роскошный дом, и денег достаточно, чтоб содержать дорогих любовников, – ядовито заметила я, улыбаясь очередной сиротке. – Разберитесь с наследством лиры. Если наследство захватил барон, то верните средства в страну, с чего бы нам обогащать иллирийцев? Ближайшие пару лет девочке нечего делать в столице! Сестры-наставницы слишком торопятся ее спихнуть с рук.
– Такая юная, свежая, невинная лира могла бы привлечь внимание столичных кавалеров, – вкрадчиво прошептала статс-дама.
– Могла бы, – согласилась я. Только это явно не на пользу девушке бы пошло. Попасть в руки сладострастного старика или потасканного садиста вряд ли было пределом ее мечтаний. А кто еще всецело оценил бы неопытность и невинность? Только тот, кто жаждет потоптаться по ним.
– Определенно, девушка для замужества слишком юна. Преждевременно ее было привозить, сообщите о моем неудовольствии начальнице приюта.
– Ваша воля, королева, – статс-дама черкнула в блокноте.
***
Танцевать мы оба любили, я и Ромео. В правильном, нормальном фэнтези героиня-попаданка в шумном обществе тушуется, чувствует себя не в своей тарелке, и вообще, предпочитает «высокоинтеллектуальные» занятия (рефлексию и уныние) флирту и танцам. Проще думать, что ты особенная, возвышенная, непонятая людьми, чем признаться себе, что ты всего лишь зажатая неуклюжая корова, без чувства ритма, не умеющая красиво двигаться под музыку, и не обладающая способностью поддержать приятный разговор ни о чем.
Я оказалась в неправильном фэнтези, поэтому считала, что активный отдых и необременительное общение дают отличную разгрузку мозгу. Так что вихрь музыки подхватил нас с Ромео, и мы закружились по залу. Мы двигались очень слаженно, и могу без ложной скромности сказать, что смотрелись мы изумительно гармоничной парой. Два белокурых ангела.
– Ты пошлешь ему приглашение? – спросил Ромео, с надеждой глядя на меня.
– Да, – выдохнула. Кто я такая, чтобы мешать личной жизни собственного мужа? – Надеюсь, ты не ошибся. Кстати, Ромео, что означала эта пантомима? – я скользнула языком по внутренней поверхности щеки, как лэрд Гвеналь.
Ромео неожиданно покраснел. Я вопросительно подняла бровь. Мы договаривались не иметь секретов друг от друга и поддерживать во всем.
– Он хочет познакомиться с… моим другом, – признался Ромео.
– Очаровательно, – хихикнула я, поворачиваясь так, что юбки взметнулись колоколом. – Знакомиться будет, разумеется, ртом?
– Да, – шепнул Ромео, пропуская меня под рукой. – И у него большой член.
– Невероятное достоинство, – фыркнула я.
– Да уж, немаленькое, – рассмеялся Ромео.
И как он успел рассмотреть такие подробности? Впрочем, мужу виднее. Если уж ему так приглянулся этот Гвеналь, который так открыто предлагает свое внимание, пусть наслаждается. Запретный плод сладок, а утоленное желание быстро угасает. При дворе полно более видных и более достойных кандидатов на нашу постель, чем мелкий судейский чиновник.
Сегодня вечером я собиралась открыть Павильон для непристойных утех. Несмотря на мои подробные инструкции, ни графу, ни виконту Штернблуму не удалось в него проникнуть. А то, что в бытность принцессой Вероника Варронская устраивала там секс-вечеринки на регулярной основе, ни для кого в столице секретом не было. Ну, конечно, пока я не попала в ее тело.
