Андрей Дышев
Инструктор по экстриму
– Да, вы все правильно поняли, – ответил Блинов глухим голосом. – Надеюсь, вы в курсе, что подобная слежка преследуется законом?
– У меня такие заказы уже были, – заверил Талдыкин, заталкивая в карман фотографию и свое удостоверение. – Не переживайте, клиенты остались довольны. Никто ничего не узнал.
"Интересно, а чем клиенты остались довольны? – мысленно усмехнулся Блинов. – Качеством видеозаписи? Или способами, которыми супружеская измена осуществлялась?"
7
Славка, напарник Геры, сутулый, высохший, как вобла, с неряшливыми космами, что делало его похожим на Иисуса Христоса, с поломанным как у старой пилы передним зубом, готовил на костре в казане плов. Готовить он умел и любил, готовил при любом удобном случае, и оставалось только недоумевать, почему он не полнел, оставаясь прекрасным наглядным пособием для остеологов.
Гера запер за собой калитку на большой амбарный замок, следуя правилу, которое установили живущие на территории отряда спасатели (позже десяти вечера только через забор), завел велосипед под навес и подошел к костру. Славка, приподняв крышку, высыпал в казанок нарезанную соломкой морковь. Масло шипело и брызгалось. До головокружения вкусно пахло жаренными бараньими ребрами.
– Ну? – спросил он, помешивая большой деревянной ложкой, напоминающей весло. – Поймал кого-нибудь?
По обыкновению Славка говорил о клиентах так, как рыбаки о рыбе. Гера не спешил с ответом. Сразу и коротко о странной клиентке не расскажешь. Директор агентства Микитович, если узнает про столь щедрые чаевые, по головке не погладит. Вывернет карманы вместе с кишками. Был уже прецедент…
Гера сел на складной стульчик и уставился в огонь.
– Чего выключился? – напомнил о своем вопросе Славка.
Гера смотрел на его босые ноги, огромные ноги, какие впору было сравнивать с ластами. Из этого парня получился бы отличный подводный пловец. Но и скалолазом Славка был от Бога. Как-то они с ребятами засняли на видео, как Славка лазает по скальному потолку, словно муха, ногами вверх – без крючьев и веревок! Потом эту пленку отправили на местное телевидение, в программу "Твои возможности, человек". Сюжет попал в эфир, Славку вызвали в студию, подарили фотоаппарат и еще денег дали. Но с деньгами ему пришлось расстаться. Микитовича вдруг стала душить жаба, он заявил, что коль Славка работает в "Экстремтуре", следовательно, все его способности и возможности принадлежат агентству, в том числе и авторское право на пленку.
Впрочем, Славке можно доверять.
– Как ты думаешь, – спросил Гера, – если клиент сам предлагает за восхождение шестьсот баксов, то что это может значить?
– Ась? – скептически спросил Славка. Он повернулся к Гере лицом и стал вытирать руки тряпкой. – Сколько? Шестьсот? За одно восхождение?
– Да. Только за одно восхождение.
– Такого быть не может.
Гера не считал, что Славка отличается выдающимся умом и оригинальным мышлением. Наделив его отменными физическими данными, природа на уме отдыхала. И все же его мнение по самым разным вопросам, от отношений с женщинами до способов сбережения денег, вызывало любопытство. Проверенный путь – выслушать Славку и поступить наоборот.
– Такого просто быть не может, – повторил Славка, кидая тряпку на крышку казана и доставая откуда-то из темноты бутылку портвейна.
– Она уже дала мне триста долларов, – ответил Гера спокойно и почти равнодушно. Какой смысл было доказывать свершившийся факт? – А завтра обещала дать еще столько же.
Славка принялся расшевеливать кочергой угли. Акация, отбрасывающая теплую тень от большой неоновой лампы, закачалась над нами, раздался дикий вопль котов, и на землю посыпались круглые пожухлые листочки, похожие на конфетти.
– Я не понимаю, – нарушил молчание Славка, – зачем клиенту платить шестьсот, если можно заплатить по тарифу шестьдесят?
– И я не понимаю.
– Но деньги все-таки взял?
– Да, бес попутал… Они как-то сами собой оказались у меня в руке.
– Оказались, так оказались, – легкомысленно решил Славка. – Ну, что ты таешь, как свеча перед иконой? Тебя погубит собственная совесть… Ну-ка, дай взглянуть!
Он протянул ладонь. Потом недолго рассматривал купюру, подставив ее под луч света, пробивающийся между веток акации.
– Фальшивая, – со знанием дела заявил Славка. – Ты лоханулся, убогий, вот что я тебе скажу… Другую покажи!
– Другой нет. Две сотни я уже обменял. Прошли через детектор и даже не пискнули.
Такой ответ Славку обескуражил. Некоторое время он сосредоточенно помешивал в казане морковь, уже пропитавшуюся кипящим маслом. Гера терпеливо ждал, что он еще скажет, хотя какого-то мудрого ответа просто быть не могло. Что на это сказать? "Тебе повезло, дружочек! Смотри, не проболтайся Микитовичу – обдерет как липку. И, конечно, не забудь в честь такой удачи накрыть поляну…"
– Значит так, – наконец, пришел к выводу Славка и протянул Гере кружку. – Она по ошибке вместо рублей дала тебе баксы. И завтра утром потребует их обратно. Понял? Она скажет: "Я вам не то дала." Ты уже много потратил?
– Нет. Взял только пару бутылок да по килограмму огурцов и помидоров.
Ну и ну! Кажется, Гера был готов принять версию Славки. Отдавать деньги, которые уже так гармонично вписались в его рваный карман? Которые лежат в нем, как кенгуренок в сумке мамаши? На которые можно купить столько полезных и бесполезных вещей? Настроение, конечно, уже не то. Оно падает, как подбитый "мессершмит". Славка заметил это. Его глаза, вечно прикрытые спутавшейся челкой, видят все, как глаза болонки. Он протянул кружку, чокнулся, подмигнул и залпом выпил.
– Не расстраивайся. Подержал немножко в руках и хватит. Хочешь, покажу группу?
Он ненадолго скрылся в своем фанерном сарае, затем вынес оттуда тонкую стопку листов бумаги. Эти были анкеты, которые перед выходом в поход заполняли участники экстремального туризма. Завтра Славка уходил с группой на маршрут. Через десять дней он вернется, и они с Герой поменяются.
Гера без интереса перебирал анкеты. На рекламу экстремального туризма обычно клевали люди с комплексами, которые были недовольны собой. Процентов восемьдесят обычно составляли толстяки или считающие себя таковыми, которые уже потеряли надежду снизить вес гербалайфом, диетой, методом раздельного питания и прочей чушью. Реклама "Экстремтура" обещала "суперновейшую" методику очистки организма, поразительные результаты после десяти дней похода, снижение веса до 10 – 15 килограмм и восстановление здоровья.
Доля правды здесь была. В походе людей кормили кашами на воде, сухарями, грибами, лесными ягодами и поили травяными чаями. Если находились фанаты, которые выдерживали эту издевательскую диету и мужественно добирались до финиша, то убеждались, что действительно стали легче.
Некая Вера Авдеевна ровным и мелким почерком обозначила свой возраст: "Не наступайте на больную мозоль!" На вопрос: "На сколько килограммов хотели бы похудеть?" она ответила: "Хотела бы на тридцать, да еще столько же лет сбросить, да все это из области фантастики." "Хобби. – Дружеская компания, приятное знакомство, любовные романы."
Размашистым, торопливым почерком, каким пишут назидания кандидатам в депутаты, была заполнена анкета под именем "Элла Борисовна". В графе возраст было обозначено: "Еще молода". На вопрос: "На сколько килограммов хотели бы похудеть?" Элла ответила: "Нет необходимости." В качестве увлечений еще молодая Элла назвала "Наслаждение жизнью".
Роман Брагин ответил только на вопрос о хобби: "Все, что щекотит нервы." Столь же немногословным оказался Владимир Н., который в анкете отметил только возраст: "1971 г.р.", да хобби: "Делать бабки".
Самыми претенциозными были две анкеты, заполненные, судя по почерку, одной рукой. Авторами ее были некие Марина и Василий. На все вопросы – только один и одинаковый ответ: "All you need is love". Кажется, эту строчку из некогда популярной песни можно было перевести так: "Все, что мне нужно, это любовь."
– Ну как? – спросил Славка.
Гера пожал плечами. Мысли его были заняты вовсе не анкетами, а клиенткой и ее задатком. Хорошенькая ошибочка! Это какой же порядок в ее сумочке, если с такой легкостью вместо трехсот рублей дает триста баксов. Вместо трехсот рублей… Стоп!
– Она не ошиблась.
– Ась? – не понял Славка. – Ты о ком?
– Женщина, которая дала мне задаток. Она сказал: "Завтра получишь столько же." Если она была уверена, что дала мне триста рублей, то выходит, намеревается заплатить всего шестьсот рублей? А почему шестьсот, если по курсу положено полторы тысячи?
Славка не любил, когда его загоняли в угол, заставляя задумываться над проблемой, которая, по его мнению, уже была снята. Глядя на анкеты, он скреб впалую щеку, потом стал теребить прядь. Наконец, встал и с некоторым раздражением буркнул:
– Значит, тебе повезло.
Как не хочется, чтобы он завидовал! Гера вообще панически боялся завистников, считая их самыми опасными врагами. Подошел к Славке, опустил ему руку на плечо и сказал:
– Хочешь, сходи завтра на гору вместо меня? Скажешь этой бабе, что у меня тяжелый похмельный синдром. Вторую половину возьмешь себе. А Микитовичу я отдам то, что положено по тарифу.
Славка размяк, улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Не надо. Как фортуна распорядилась, так пусть и будет. Может быть, мне на маршруте больше повезет.
– Любопытная группа подобралась, – не совсем искренне обнадежил Гера.
– Ты так считаешь?
– Мужчины хотят острых ощущений, а женщины – любви. Думаю, что тебя там ждет непочатый край работы.
Они ударили по рукам. Гера вернулся к костру. Он испытывал какое-то светлое и объемное чувство, словно очутился посреди огромного заснеженного поля в слепящий январский полдень. Пока Славка звенел бутылками в своем сарае, Гера смотрел на играющие бликами угли. Что полезного и хорошего себе купить? Новый велосипед? Надо. И скальные туфли тоже надо. И "железо" надо обновить. И маме хотя бы полсотни баксов подкинуть… Странная вещь – деньги. Только вроде появились, только вроде улеглись в кармане, успокоились, прижились, а их уже как-будто нет… Интересно, та богатая эмансипированная стерва тоже думает так? Или же для нее шестьсот долларов – пустяк, мелочь на карманные расходы? Заплатила сверх нормы и уверена, что обеспечила себе полную безопасность, а Гера теперь у нее на правах раба. А знает ли она, что такое обеспечить себе полную безопасность на отвесной стене? Знает ли она, что эти слова – бред больного поросенка? Все равно, что купить авиабилет в салон бизнес-класса, и быть уверенным, что в нем больше шансов остаться живым, чем в эконом-классе.
8
Они не успели скрутить голову второй бутылке, как в железные двери калитки кто-то громко постучал.
– Через забор! – крикнули они в один голос.
За забором тотчас все стихло. Слышен был только пронзительный треск цикад, да доносимое ветром громыхание волн. Раскрыв рты, Гера и Славка смотрели на темные пятна теней. Если это кто-то из спасателей, то можно было лишь диву даваться, до какой степени человек перебрал спиртного.
Над забором показалось лицо незнакомой девушки. Нет, это, к счастью, не спасатель.
– Ребята, физкультпривет!
Так обычно обращаются к знакомым. Гера вопросительно посмотрел на Славку – не твоя ли подруга валится нам на голову? – и наткнулся на такой же вопросительный взгляд, обращенный к себе.
Не получив ответа, девушка поставила на торец забора тубу для чертежей, которую Гера сначала принял за гранатомет "муха", и стала искать, за что бы зацепиться пальцами. Челка съехала ей на лоб. Расчесанные на прямой пробор прямые волосы занавесили щеки. Сейчас она напоминала театральную куклу, которую надевают на руку и поднимают над занавесом. Казалось, стоит ее взять за голову и потянуть вверх, как из-под голубого сарафана покажется огромная волосатая рука.
Девушка уперлась руками, подтянулась и закинула ногу на забор. Никакой волосатой руки у нее под сарафаном не оказалось. Только худенькие ножки, торчащие из белых трусиков. Она села на забор верхом, посмотрела вниз, придерживая волосы, норовящие закрыть ее лицо, скинула тубу и спикировала вслед за ней. Подол сарафана на секунду оказался у нее на голове.
– Кто это? – откашлявшись, спросил Славка.
Гера пожал плечами.
– Не знаю. Может, чья-нибудь подруга…
– Еще раз добрый вечер! – радостно сообщила девушка. Она приближалась так уверенно, будто родилась и много лет прожила в спасательном отряде. Подол ее сарафана был настолько легким, что колыхался, как струйка табачного дыма на сквозняке. И вообще, сама девушка казалась невесомой, и оттого впору было удивиться, что ее белые тканевые тапочки оставляли на пыльной дорожке волнистые отпечатки протекторов – невесомые следов не оставляют!
Гере почему-то захотелось встать при ее приближении. Наверное, это были остатки или, как говорят физики, следы воспитания. Мама всегда говорила: в присутствии женщины мужчина должен стоять до тех пор, пока не получит разрешения сесть. Гера спрашивал: в любых случаях? А вот если стюардесса войдет в кабину пилотов? Они обязаны встать?
Она подошла, присела на корточки, накрыв колени подолом, и раскрыла тубу. Вместо гранаты ей в руку выкатилось яблоко. Девушка выпрямилась, спрятала яблоко за спину и спросила:
– В какой руке?
В разгар сезона на побережье приезжает много разных чудаков, это Гера знал по собственному опыту. Он сам, например, тоже был чудаком.
– В левой, – предположил Славка.
Девушка, возбужденная от азарта, молниеносно, будто хотела дать пощечину, поднесла к лицу Славки растопыренную ладонь.
– Нету!
– Тогда в правой, – догадался Гера.
Пискнув от восторга, девушка выставила вперед вторую руку.
– И тут пусто!
– Куда ж ты его засунула? – пробормотал Славка и закашлялся.
Она подпрыгнула и повернулась спиной. Яблоко было прижато к спине поясом сарафана.
– Берите, берите! – разрешила она. – Я на трассе у мальчишек целое ведро купила. У мальчишек всегда дешевле, потому что яблоки не из своего сада, а из чужого, ворованные.
Гера кивнул Славке, мол, угощайся, дорогой друг, уступаю. Сам снова взялся за бутылку, чтобы не стоять истуканом перед столь эмансипированной особой. Она недавно на побережье, это было сразу заметно по ее бледному лицу и ногам. Может, только приехала. Говорит, яблоки купила на трассе. Значит, прикатила сюда на автобусе.
– А что вам, собственно, надо? – спросил Славка строгим голосом, рассматривая яблоко с таким видом, словно хотел сказать: не старайся, нищая черница, не станем мы жрать твой отравленный фрукт.
– У меня не заводится машина. Стартер работает, насос бензин качает…
– Стоп! – перебил ее Славка. – Не понимаю, при чем здесь ваша машина?
– А разве это не мастерская?
– Это контрольно-спасательный отряд, девушка! И вход сюда, между прочим, строжайше запрещен, территория охраняется злыми собаками.
Не понятно, кого он имел ввиду, сказав про собак. Во всяком случае, не Геру, потому как более спокойного и миролюбивого постояльца во дворе трудно было найти. В отношениях с женским полом Славка всегда был стремителен и непредсказуем и всем спасателям поголовно давал фору. И потому Гера не спешил втыкаться в разговор. Зачем, спрашивается, подыскивать слова и напрягать фантазию, если рядом есть такой словоохотливый павлин, как Славка?
– Да? А мне сказали, что это мастерская.
Она приблизилась к очагу настолько, что Гера уже мог рассмотреть ее как следует. Нет, на фотомоделей ему сегодня определенно не везло. За красоту – три балла. Фигура скрыта узким в талии, но просторным на бедрах сарафаном, и есть все основания полагать, что особой фигуры под ним не водится. Мордашка легкомысленная, как у Барби. А вот глазки хорошие, веселенькие глазки, дразнящие, слегка суженные и приподнятые по внешним краям. Гера терпеть не мог круглоглазых, особенно если глаза посажены близко к переносице. Они напоминали ему вечно удивленных матрешек.
– Вы, девушка, даже не представляете, в какую неприятную историю вляпались! – мрачным голосом произнес Славка, закрывая спиной казан с пловом. – Среди ночи проникли на охраняемую территорию режимного объекта категории "А" – то есть, объекта особой важности, приравненного к ядерным полигонам и складам бактериального оружия… На разведку какой страны работаете? Фамилия, год рождения, семейное положение? А-а-атвечать не задумываясь!
– Ничего не скажу, – ответила девушка, прижимая к груди тубу. – Лучше возьмите меня в плен, мне все равно негде ночевать. Только чур без пыток!
– Тебе нужен автосервис? – спросил Гера. – Придется возвращаться в город. Здесь поблизости нет ничего.
Она с интересом рассматривая его лицо.
– А я тебя видела сегодня на набережной. Ты фотограф?
– С чего ты взяла, что я фотограф?
– Ты какие-то фотографии рекламировал. Горы, веревки…
– Это портреты неопознанных висельников, – заявил Славка и, плеснув портвейна в кружку, протянул ее девушке.
– Так что там с автомобилем? – спросил Гера, закрывая тему про висельников. Разыгрывать девушку было неинтересно, она понимала юмор.
– Он не хочет заводиться. Стартер работает, и искра… А что это у вас в кастрюле? Так вкусно пахнет!
– Стоп! Не все сразу! – Славка вскинул ладонь вверх в готовности загибать пальцы. – Давай по-порядку! Машина сломалась. Спать негде. Кушать хочется. Что еще?
Гера смотрел на высокого, сутулого Славку, который башенным краном склонился над незнакомкой. Хорошо, что иногда на костер слетаются такие милые ночные мотыльки, еще не испорченные злобой и недоверием. Пришла ночью к двум нетрезвым парням и ничего не боится. Стало почему-то весело. Без нее Славка скучал бы и занудствовал по поводу своего нежелания вести завтра группу на маршрут. Ему не нравится состав группы. Он уверен, что никогда еще не встречал более скучной компании. Этот вывод он сделал по анкетам.
– Самое грустное, что я теперь как лодка без паруса, – печальным голосом сказала девушка, глядя в кружку. – Мой "уаз" далеко не молод, можно сказать, он пожилой и капризный. Я думала, что у вас сервис, а у вас тут черт знает что. Какой-то режимный бомжатник с химическими отходами. Ремонта нет, ночлега нет. Еды от вас тоже не допросишься. Жадины-говядины.
– А это не еда! – ответил Славка, снова заслоняя собой казан. – Это мы джинсы в хлорке вывариваем.
– Отрежь кусочек джинсов, – жалостливым голосом попросила она и выдернула из рук Геры свою тубу. – Я забыла косметичку в парикмахерской и вместо нее теперь ношу вот эту дурынду. Между прочим, в ней очень удобно хранить яблоки, макароны и колбасу. А еще можно врезать кому-нибудь по затылку в целях самостоятельной обороны.
– Сходи, посмотри машину, – сказал Славка Гере, подталкивая его на более близкое знакомство. – Ты ведь работал ведущим специалистом группы технической поддержки Шумахера и был призером чемпионата мира по скоростной разборке автомобилей.
– Он преувеличивает, – объяснил Гера девушке. – Я вообще не разбираюсь в технике.
– Разбирается, еще как разбирается! – продолжал трепаться Славка, дуя на ложку с пловом. – И вообще, он дамский угодник, только очень застенчивый. Скажу по секрету, что с сегодняшнего дня женщины расплачиваются с ним исключительно баксами.
– Понятно, – ответила девушка, послала Гере воздушный поцелуй, опустила на плечо свой гранатомет и пошла к калитке.
Гера посмотрел на Славку, рот которого съехал набок, и выразительно постучал себя по голове.
– Нехорошо получается, – шепотом сказал он.
– Ась? Говоришь, нехорошо? – с намеком повторил Славка. – И что же дальше, убогий?
– Я бы помог ей, но мне завтра в пять утра вставать и идти на Истукан.
– А мне группу инструктировать.
– Послушай, но жалко ведь девчонку!
– Жалко… Но если ты сейчас ей не поможешь, то умрешь девственником.
Гера махнул на Славку рукой и догнал девушку.
– Подожди! Ты нас разыгрываешь?
– А почему вы так подумали?
– А потому, что над калиткой большими буквами написано "Контрольно-спасательный отряд". Странно, что ты этого не заметила.
– Действительно, странно, – согласилась девушка. – Спасибо вам за все.
Гера открыл ключом замок и отворил дверь. Девушка шагнула в темноту. Он стоял в дверях и смотрел, как она медленно растворяется в чернильной тени аллеи. Что теперь делать? Догнать? А зачем? Хотела бы – осталась… Он зевнул, посмотрел на звезды. С неба струилась прохлада, от земли тянуло печным жаром. Все не так, как днем. Ночь – это перевернутый день. Мы ходим кверху ногами, и совершаем поступки, которые потом, при свете солнца, покажутся глупыми… Нет, не хорошо получается.
– Плов готов! – объявил Славка. – Э-э-э! Да не стоит так расстраиваться! Не идут ноги – и не надо! Плевать!
Нет, Славка вовсе не толстокожий, он лишь притворяется. Этого великого альтруиста видно насквозь. Он хитрит и заставляет Геру, неповоротливого и робкого в отношении с девчонками, хоть раз в жизни взять бабу голыми руками. Нельзя же довольствоваться одной Кларой Семеновной, которая, не дождавшись мужской инициативы, сама затащила Геру в постель! Когда-нибудь ведь надо учиться науке покорения женских сердец!
В самом деле, он ведет себя, как бесчувственный чурбан! Не надо забивать себе голову мыслями о том, что говорить, как угодить, как понравиться, как отгадать ее намеки. Надо просто помочь человеку и ничего за это не просить. Вот тогда даже с любой фотомоделью будет легко и просто… Он быстро пошел в темноту и лишь приблизившись к автомобилю вплотную, смог рассмотреть желтый внедорожник, "мечту председателя колхоза", с открытым, без брезентового тента, верхом, потертыми сидениями, мутным ветровым стеклом. Машина стояла на обочине, подмяв колесами куст шиповника. Девушка сидела за рулем, точнее, полулежала, навалившись на "баранку" руками и головой. Она или спала, или пыталась заснуть.
– Подвинься, – попросил он, открывая дверь.
Она подняла голову, послушно пересела.
– Откуда приехала?.. Ого, из самого Воронежа?.. Ключ зажигания дай!
Стартер с трудом провернул коленвал. Мотор не "схватывал".
– Одна приехала?
– Да, я всегда путешествую одна… Слышишь, как скрипит?
– Слышу. Давай-ка затолкаем ее к нам во двор, и там при свете посмотрим.
Хорошо, что дорога шла под уклон, иначе он бы умер вместе с этим автомобилем. Славка раскрыл створки ворот и принялся корректировать.
– Хорошо идешь! Только надо чуть-чуть веселей!
Гера кряхтел, упираясь ногами в землю, а Славка издевался, подносил к носу ложку с золотистым рисом и шумно вдыхал.
– Попробуй, – говорил он девушке. – Соли достаточно?
– Выкатывать обратно будешь ты, – пообещал Гера, когда остановил машину под фонарем.
Под крышкой капота он обнаружил клубок замасленных патрубков, грязные ребра двигателя, обрывки проводов. Ему стало тоскливо. Пока он проверит подачу топлива, определится с искрой и продует карбюратор, то наступит утро. А в четыре уже надо выходить. Но, как говорится, взялся за гуж – неси кобылу на себе.
Девушка склонилась над его плечом. Ее дыхание пахло абрикосовой жвачкой.
– Может быть, что-нибудь отвинтилось?
"Отвинтилось!" В голове у нее что-то отвинтилось! Отправилась в дальнюю дорогу на такой развалюхе! Гера молча покачал головой. Сейчас он с умным видом закроет крышку капота и пойдет спать. Утром сводит клиентку на гору, потом вернется в отряд, пообедает и только тогда займется машиной. Значит, покупку нового велосипеда придется отложить. Да и зачем ему новый велосипед, если есть старый? Люди вон на каких примусах ездят, и ничего!
Его взгляд упал на воздушный фильтр. Он был наполовину свинчен и сдвинут в сторону, а на том месте, где должен был стоять карбюратор, растопыренной пятерней торчали лишь бензиновые шланги.
– Эй! А карбюратор где?
– Какой карбюратор?
Она задала этот вопрос с таким удивлением, будто Гера спросил ее о ядерном реакторе. Ну, артистка! Так она, вдобавок, не разбирается в двигателях. Странно, что она вообще доехала до побережья.
На мотор упала тень Славки. Он опустил глаза и восторженно промычал, чавкая и катая во рту кусочек горячей баранины.
– М-м-м, припоминаю! Здесь ни карбюратор, ни инжектор не полагаются. На автосалоне в Париже выставляли такую же модель. Эксклюзивный экземпляр, двигатель двадцать первого века с компьютерно-компрессионным впрыском топлива. Водитель дует в шланг, и чем сильнее дует, тем выше скорость движения…
Гера поднял взгляд на девушку.
– Как же ты доехала сюда без карбюратора?
– Не знаю, – ответила она и пожала плечами. – Может быть, он тут вообще не нужен?
– По-моему, она морочит нам голову, – сказал Гера Славке.
– Не нервничай. Женщины любят издеваться над мужчинами, компенсируя все свои последующие унижения.
– А про шланг, в который надо дуть, ты серьезно или нет? – спросила девушка Славку.
– Тебя как мама нарекла, королева автодорог?
– Мира.
– А полное имя – Миринда?
Славка смотрел на свет фонаря через бутылку. Гера не понимал, как ему удается сохранять невозмутимость? На месте друга он давно бы сорвался, сказал бы тихо, сдержанно, но прямо: мы тоже любим подурачиться, но для этого можно найти более подходящее время, тем более, что шутка с карбюратором слишком затянулась, и она не стоит того, чтобы жертвовать сном.
– Значит, Мира, ты хочешь сказать, что подъехала к нашим воротам, и у тебя заглох двигатель? – спросил Гера, опустив крышку капота и вытирая руки тряпкой.
– Он у меня не глох.
– Так зачем тебе понадобилась мастерская?!
– Ты никак не можешь меня понять! – обиженно ответила Мира. – Я подъехала сюда утром. Припарковалась. И на весь день ушла на пляж.
– Вот теперь понятно, – мягче произнес Гера. – Выходит, пока ты развлекалась на пляже, воришки свинтили карбюратор.
– Что же мне теперь делать? – растерянно произнесла она, глядя то на Геру, то на Славку.
– Проси гения инженерной мысли, чтобы он дотолкал твой драндулет до Воронежа, – подсказал Славка.
Мира расстроилась. Она уже не отвечала на шутки. Забралась с ногами на водительское сидение, обняла колени и опустила на них лицо. Аленушка с картины Васнецова.
– Такой карбюратор можно поискать на авторынке в Сочи, – сказал Гера. Ему стало жалко девушку. – Наши ребята завтра поедут туда. Хочешь, закажу?
– А когда они вернутся?
– К вечеру.
Девушка не ответила. Гера снова зевнул, на этот раз не прикрывая рот рукой. Все, он сделал все, что мог. На сегодня хватит практики общения. Размещением Миры на ночлег пусть занимается Славка, он большой мастер на этот счет. А Гера умирает, хочет спать. Завтра у него трудный день, завтра он будет отрабатывать большие деньги. А сейчас он без жалости выкинет Миру вместе с "уазом" из своей головы.
Лежа в постели, он думал о новом велосипеде, который можно будет купить на деньги богатой стервы. Заснул быстро, несмотря на то, что Славка не меньше часа подыскивал Мире пустующую комнату во флигелях, и при этом раздавался нескончаемый треск и грохот, изредка дополняемый сдавленным смехом и шепотом.
9
Они стояли на пороге комнаты в кромешной темноте.
– Одна проблема, – шепнул Славка, нащупывая руку Миры. – Здесь нет лампочки.
– Это не проблема, – ответила девушка, осторожно освобождая руку. – Зачем мне ночью свет?
– В самом деле. Но до кровати я просто обязан тебя проводить… Это что?
– Это мой локоть… А это уже грудь… если, конечно, это не слишком смело сказано… Убери, пожалуйста, руку. Я все поняла, Слава. Не надо больше подавать сигналов и намеков. Мне все ясно: тебе хочется переспать со мной. Я это поняла сразу и без сомнений.
– Да? Неужели так заметно?
– И это очень хорошо, миленький, – торопливо бормотала она, пятясь в темную утробу комнаты. – Это, конечно, нормально. Я прекрасно к этому отношусь, и ты, пожалуйста, не волнуйся по этому поводу. Конечно же, это голос инстинкта, естественное желание молодого человека, лучшее желание из лучших, и потому ты даже возвысился в моих глазах, но я с тобой спать не буду. Это невозможно. Это просто исключено…
Она продолжала пятиться. Славка споткнулся о порог, потерял равновесие, схватился за темноту. Что-то с ужасным грохотом упало на пол.
– Странно, да? – после паузы спросила Мира.
– Что странно?
– При свете ты бы не трогал меня, правда?
– Темнота раскрепощает, как портвейн, – философски изрек он. – Не сердись, но тут в самом деле нет одеяла, и ты можешь замерзнуть.
– Да, да, да! – горячо зашептала Мира. – Я все понимаю, миленький! На это придумано тысячи поводов. И про отсутствие одеяла я уже слышала, и про холодную ночь, и стаи голодных крыс, и про невроз тревожного ожидания, который надо вылечить. Потом, ладно? Мне не хочется с тобой расставаться, правду говорю! Все будет потом… А сейчас считай, что меня просто нет. Будто я умерла, наевшись твоего плова.
– Типун тебе на язык! – испуганно ответил Славка. – У меня и мысли такой не было…
– Конечно, конечно! Не было такой мысли, не твоя она, забежала сюда, дворняжка беспризорная, тьфу на нее, веником ее, ногой ее…
Славка уже не знал, как выйти из флигеля, чтобы нечаянно не задеть Миру. Прибабахнутая какая-то! Подумаешь, красавица! Так горячо убеждала, будто Славка совсем голову потерял и себя не контролировал. Напрасно волновалась. Да не собирался он с ней спать. С какой стати он должен ложиться в постель с первой встречной? Случайная половая связь – это добровольное самоубийство. Так, во всяком случае, написано на плакатах в районной поликлинике.
– Спокойной ночи, – сказал он темноте. – В сторонку отойди, а то я боюсь, что не попаду в дверь с первого раза.
– Подожди! Помоги сумку принести.
Они вышли. Костер догорел, в очаге лишь тускло светились малиновые угли. В холодном свете фонаря кружила хоровод мошкара. Откуда-то доносился ритмичный храп. Черная кошка подбирала остатки мяса, забравшись в кастрюлю передними лапами и головой.
Славка склонился над задним сидением, нащупал лямки сумки и потянул ее на себя.
– Отнеси, хорошо? А я… я сейчас…
Славка понял, что Мира ждет, когда он оставит ее одну. Он закинул лямки на плечо – сумка была тяжелой – и пошел к флигелю.
– Туалет на бугре за складом, – не оборачиваясь, сказал он.
Мира смотрела ему в спину, пока он не дошел до середины двора. Мужичок так себе. Тщедушный какой-то. Но сыграть с ним в любовь все-таки придется. Завтра. А лучше – послезавтра, чтобы не сразу отклеился… Все-таки, это отвратительно. Но выбора нет, придется терпеть, дразнить, рисовать самые сладостные перспективы… И еще плохо, что он прагматик и циник, а такие редко влюбляются по уши. Вот лысый втюрился бы в нее до затмения сознания. У него глаза цветочные и губы пухлые. А этого трудно будет заставить жертвовать собой. Она слышала, как он грубо говорил: "Не идут ноги – и не надо! Плевать!.." Этот плевок – в ее сторону.
Она пошла к калитке. Сдвинула тяжелый засов, толкнула дверь и вышла на пустынную улицу. Минуту постояла, посмотрела по сторонам, затем быстро присела у засохшего кустарника, пошарила рукой и подняла что-то увесистое, завернутое в промасленную тряпку. Развернула и посмотрела на черный от копоти и смазки карбюратор.
