Джек Лондон
Путешествие на «Ослепительном»
– Если он только не сдастся, – сказал Фриско-Кид, говоря про западный ветер, – то назавтра нас прибьет к берегам Калифорнии. Остается сидеть сложа руки и ждать.
Разговор не клеился. Они чувствовали себя подавленными гибелью товарищей и страшно изнуренными; сидели молча, прижавшись друг к другу, содрогаясь от холода и чувства заброшенности. Промокшие до костей, они оставались в чем были, так как не было сухого белья и платья. Все решительно – пища, одеяла, белье – было насквозь пропитано соленой водой. Ночь тянулась бесконечно долго. Порой они забывались в дремоте, но, засыпая, поминутно вздрагивали и будили друг друга.
Наконец рассвело; они огляделись. Ветер и волны угомонились, и «Ослепительный» несомненно вышел из борьбы победителем. Берег оказался ближе, нежели можно было предполагать, и сквозь дымку серого утра виднелись смутные очертания прибрежных скал. С восходом солнца они разглядели желтую песчаную отмель, окаймленную белой пеной, а позади нее – трудно было поверить этому счастью – обозначались громоздившиеся дома и дымившие трубы какого-то города.
– Санта-Крус! – закричал Фриско-Кид. – Мы избегнем буруна.
– Значит, наш сейф спасен? – спросил Джо Бронсон.
– Разумеется! Правда, для больших судов этот рейд неудобен, но мы с помощью этого ветерка попадем прямо в устье реки Сан-Лоренцо. Там нечто вроде маленького озера и есть пристань. Вода, как зеркало, и мелко, в рост человека. Однажды мне здесь пришлось побывать с Красным Нельсоном. За дело! К завтраку будем там.
Вытащив из ящика запасной канат, он связал его мертвым узлом со свободным концом каната импровизированного водяного якоря и занес на корму, где и прикрепил его к кормовому битенгу. После этого он отвязал канат от переднего битенга и переместил таким образом привязь якоря. Вследствие этого шлюп повернулся сначала боком, а потом кормой к волнам и стал носом к берегу.
Из двух запасных весел и двух мокрых одеял мальчики соорудили себе новую мачту и парус. Установив все как следует, Джо отвязал тянувшиеся на буксире остатки рангоута, и Фриско-Кид взялся за руль.
Глава XXI
Джо и его отец
– Ну что, капитан? – спросил Фриско-Кид, управившись со швартовыми и закрепив шлюп на маленькой пристани. – Что вы теперь прикажете делать?
Джо посмотрел на него вытаращенными глазами:
– Как это… Я?.. В чем дело?
– Вы же теперь капитан! Разве мы не добрались до суши? Отныне я подчиняюсь вашей команде. Что прикажете делать?
Джо понял наконец и скомандовал:
– Свистите всех наверх к завтраку!.. Впрочем, нет, подождите немного.
Сойдя вниз, он отыскал узелок, в котором находились деньги, захваченные им с собой на шлюп. Потом запер на ключ дверь каюты и отправился с приятелем в город искать ресторан. За завтраком Джо набросал в уме предстоящий план действий и сообщил его Фриско-Киду.
Справившись в кассе о том, когда отходит в Сан-Франциско утренний поезд, он взглянул на часы.
– Как раз время, – сказал он Фриско-Киду. – Держите дверь каюты на замке и не пускайте никого на борт. Вот вам деньги. Обедайте в ресторане. Высушите одеяло и ночуйте в кокпите. Я приеду завтра. Пожалуйста, не пускайте никого в каюту. До свидания!
Пожав наскоро руку приятеля, он поспешил на вокзал. Контролер, проверявший билеты, посмотрел на него с удивлением. Да и понятно: ему редко приходилось видеть таких пассажиров в морских сапогах и клеенчатых фуражках. Но Джо не смутился. Он ничего не заметил и углубился в чтение газеты. Глаза его сразу упали на интересный заголовок:
Следы потеряны
Буксирный пароход «Морская Царевна», зафрахтованный Бронсоном и Тэтом, вернулся после бесплодных поисков у побережья Хедса. Он не напал на след дерзких пиратов, похитивших во вторник ночью несгораемый шкаф, принадлежащий указанной фирме, и не получил никаких сколько-нибудь ценных указаний. Смотритель Фарралонского маяка заявил, что в среду утром заметил два шлюпа, выходивших в открытое море во время начинавшейся бури. Моряки полагают, что пираты погибли вместе со своей преступной добычей. Носятся слухи, что в ящике, кроме десяти тысяч долларов золотом, находились также весьма важные документы.
Пробежав эту заметку, Джо вздохнул с облегчением. Ясно, что в ту страшную ночь никакого убийства не произошло, иначе репортер непременно упомянул бы об этом факте. Точно так же очевидно, что никому еще не известно о его собственном местопребывании, иначе сенсационная новость облетела бы все газеты.
На городском вокзале в Сан-Франциско публика озиралась на мальчика в странном костюме, нанимавшего кеб. Но Джо не стеснялся нисколько, он очень спешил: надо было застать отца в конторе, пока тот еще не отправился домой завтракать.
Курьер нахмурился, когда Джо влетел в прихожую, стукнул дверью и потребовал, чтобы о нем доложили мистеру Бронсону. Вызванный им старший клерк тоже не сразу узнал его.
– Неужели вы меня не узнаете, мистер Виллис?
Мистер Виллис вторично оглядел бесцеремонного незнакомца.
– Как? Это вы, Джо Бронсон?! Ради всего на свете, откуда это вас принесло? Войдите, ваш отец у себя в кабинете.
Мистер Бронсон перестал диктовать стенографу и оглянулся.
– Алло! Где же это ты пропадал? – обратился он к сыну.
– Я был в плавании, – отвечал застенчиво Джо, не зная в сущности, чего ему ожидать, и нервно теребя свою матросскую фуражку.
– Небольшая прогулка? Да? Хорошо ли провел время?
– Да так себе. – Джо подметил веселые искорки в глазах отца и понял, что ему трусить нечего. – Недурно… говоря относительно.
– Относительно?
– Ну да, я выражаюсь не точно. Вернее сказать: могло бы кончиться плохо, а между тем вышло как нельзя лучше.
– Интересно. Присядь-ка! – Мистер Бронсон обратился к стенографу: – Можете идти, мистер Браун, и… сегодня вы мне больше не понадобитесь.
Джо был тронут простотой и непринужденностью оказанного ему приема и чуть не заплакал. Отец держал себя так, как будто ничего не случилось. Можно было подумать, что Джо вернулся в город после деревенских каникул или после деловой поездки.
– Ну, теперь продолжай, Джо, рассказывай! Ты начал так загадочно, что заинтриговал меня в высшей степени.
Джо уселся и рассказал все, что было, – все решительно, начиная с вечера понедельника и до последнего часа сегодняшнего утра. Он передал все подробности, даже все свои разговоры с Фриско-Кидом, и сообщил те планы, которые строил на его счет. Лицо у Джо разгорелось, он рассказывал с жаром, и мистер Бронсон увлекся и задавал сыну новые вопросы, когда тот замолкал.
– Таким образом, – сказал Джо в заключение, – вы теперь видите, что все вышло очень хорошо.
– Все это так, – задумчиво произнес мистер Бронсон. – Может быть – да, а может быть – и нет.
– Почему?
Джо испытывал острое разочарование. Сомнительное одобрение отца задело его за живое. Ему казалось, что спасение несгораемого шкафа заслуживало более уверенной оценки с его стороны.
Ясно было, что мистер Бронсон отлично понимал настроение сына, так как он добавил следующее:
– Что касается сейфа, – поздравляю тебя, мой друг! Честь и слава! Мистер Тэт и твой покорнейший слуга истратили уже пятьсот долларов на его розыски. Мы настолько были заинтересованы, что назначили пять тысяч долларов вознаграждения тому, кто найдет его, и не далее как нынче утром обсуждали вопрос об увеличении этой суммы. Однако… – Мистер Бронсон поднялся с места и ласково потрепал мальчика по плечу, – …на свете есть вещи подороже и поважнее золота и всех бумажек, его заменяющих. Что ты скажешь относительно тебя самого, вот в чем вопрос. Уступил бы ты будущие возможности твоей жизни за миллион долларов?
Джо покачал головой.
– Вот в том-то и дело! Ни за какие деньги в мире нельзя купить жизни человеческой; и никакими деньгами нельзя искупить дурно прожитой жизни: деньги не способны украсить, наполнить и выпрямить жизнь того, кто себя искалечил, кто испортил свою жизнь. Что ты скажешь относительно себя самого? Как отразятся эти забавные приключения на твоей собственной жизни, Джо? Пойдешь ли ты снова пробовать свои силы завтра или послезавтра? Понимаешь ты или нет? Неужели, Джо, ты можешь допустить хотя бы на минуту, что я могу поставить на эту доску жизнь сына и какой-нибудь жалкий сейф? И могу ли я сказать, пока не покажет время, что эта прогулка привела к самым лучшим результатам и послужила тебе на пользу? Подобный эксперимент может одинаково привести и к худу и к добру. Один доллар вполне заменит другой – они похожи как две капли воды, и их много на свете, но другого Джо нет, и никто не мог бы заменить мне вот этого! Ты не согласен, Джо? Ты все еще не понимаешь меня?
Голос мистера Бронсона чуть дрогнул, а Джо зарыдал так, как будто его сердце разрывалось на части. Он до сих пор не понимал своего отца и не понимал той боли, которую он ему причинил, не говоря уже о матери и сестре. Но за последние четверо суток в нем произошел перелом. Он яснее взглянул на жизнь и на человеческие отношения. Он стал говорить отцу о тех наглядных уроках, которые получил за это время. Он рассказал ему о своих выводах из бесед с Фриско-Кидом, из столкновении с Французом-Питом; о том неизгладимом впечатлении, какое произвела на него картина гибели «Северного Оленя» и Красного Нельсона, проглоченных океаном.
И мистер Бронсон внимательно выслушал и кое-что понял в свою очередь.
– Но как же насчет Фриско-Кида, отец? – спросил Джо, закончив свое повествование.
– Гм, судя по твоим словам, он мальчик весьма одаренный. – Мистер Бронсон прищурился, утаивая блеснувшую в глазах его искру. – Я полагаю, что он сам сумеет стать на ноги и устроиться.
– Сэр?!
Джо не верил своим ушам.
– Дело вот в чем. В настоящее время он должен получить от нас половину обещанной суммы, другая половина принадлежит тебе. Вы ведь оба позаботились о том, чтобы сейф не очутился на дне Тихого океана, и если бы вы подождали немного, то мы с мистером Тэтом повысили бы сумму вознаграждения.
– О! – Джо теперь понял. – Насчет меня не может быть сложностей. Я просто отказываюсь от своей доли, и только. Но что до другого… это не совсем то, чего бы хотел Фриско-Кид. Ему нужны друзья… и… и… хоть вы этого и не сказали, но друзья дороже денег, и их не купишь за деньги. Ему нужны друзья и образование, а не две с половиной тысячи долларов.
– Не лучше ли будет предоставить выбор ему самому?
– О нет! Об этом мы уже договорились с ним.
– Договорились?
– Да, договорились. Он был моим капитаном на море, а я буду его капитаном на суше. Теперь он у меня под командой.
– Итак, ты выступаешь в качестве его поверенного при настоящих переговорах? Хорошо. Я вношу предложение. Две с половиной тысячи долларов остаются у меня на хранении и будут выданы по первому требованию. О твоей доле мы потолкуем после. Затем он пройдет некоторую стажировку, как испытательный срок, скажем – годовую, поступив на службу в нашу контору. Ты можешь взять на себя руководство его учебными занятиями, ибо я уверен, что теперь ты будешь учиться прилежнее. Или же он будет посещать вечернюю школу. Затем, если после стажировки он покажет себя с лучшей стороны, я возьму на себя заботу о его образовании, так же как о твоем. Все это зависит от него самого. А теперь, господин поверенный, что вы скажете относительно моих предложений, касающихся интересов вашего клиента?
– Я скажу, что охотно принимаю их.
Отец и сын обменялись крепким рукопожатием.
– А что ты намерен теперь делать, Джо?
– Прежде всего пошлю телеграмму Фриско-Киду, а потом побегу домой.
– В таком случае подожди немного: я позвоню в Сан-Андреас и сообщу мистеру Тэту приятную новость, а потом отправимся домой вместе.
– Мистер Виллис! – сказал мистер Бронсон, уходя из конторы. – Андреасовский сейф отыскался, и мы отпразднуем сегодня находку. Будьте любезны сообщить нашим клеркам, что занятий сегодня больше не будет. Ах, да, – обернулся он, входя в лифт, – не забудьте, пожалуйста, отпустить и конторского мальчика.
