Дженнифер Ли Арментроут
Лунное искушение
По словам Бев, которую она нашла в большой прихожей в задней части дома, где та упаковывала одежду для химчистки, за последние два месяца уволились почти все.
– Дайте разобраться. – Никки пригладила несколько прядей, выбившихся из хвоста на макушке. – Уволились официанты и горничные?
Пышная грудь Бев вздымалась, когда она говорила.
– Последние три месяца тут оставались только твои родители. Думаю, вся эта работа утомила бедную Ливи.
Никки почувствовала вспышку гнева. Разве де Винсенты не замечали, какой худой и уставшей выглядела мать, как быстро она выдыхалась?
– Почему де Винсенты не наняли никого в помощь?
– Твой отец пытался, но никто в округе не хотел и близко подходить к этому месту, только не после того, что случилось.
Она нахмурилась.
– Вы о Лоуренсе? О том, что он сделал?
Бев затянула узлы.
– Уже немало, но не это стало соломинкой, что переломила спину верблюда.
Никки понятия не имела, о чем речь.
– Прошу прощения. Кажется, меня не уведомили обо всех безумствах. Что еще стряслось?
Оглядев комнату, Бев вскинула брови и направилась к задней двери.
– У стен есть уши. Если хочешь знать, что тут случилось, спроси отца или одного из мальчиков.
Она поджала губы. Мальчиков она точно не станет спрашивать.
Бев задержалась у двери и оглянулась.
– Не думаю, что Девлин обрадуется, когда увидит, в чем ты ходишь.
– А что не так с моей одеждой? – На Никки были джинсы и черная футболка. Она ни за что не станет одеваться как мама или отец. Ее желание помочь родителям не столь сильно, чтобы надеть униформу.
Она осмотрела себя и увидела дыру как раз под коленом.
Девушка вздохнула.
Девлину, вероятно, и вправду не понравится дыра, но хотелось бы знать, что за чертовщина случилась тут, что все слуги сбежали.
Наверняка что-то выдающееся.
Не оттого, что де Винсенты платили необыкновенно много, но и потому, что отец ничего ей не сказал.
А это означало, что случилось нечто действительно плохое.
Глава 2
Около часа пополудни Никки заканчивала уборку в гостиной, расположенной рядом с кабинетом на первом этаже. Она протирала от пыли стулья, которые на самом деле не очень-то и нуждались в этом, когда почувствовала покалывание в затылке. Промокнув пот на лбу, девушка встала и обернулась.
В дверях стоял Девлин де Винсент.
Его появление напугало настолько, что она чуть не выронила тряпку. Отступив назад, Никки наткнулась на тяжелую тумбу в викторианском стиле.
Боже.
За эти годы девушка видела много его фотографий в желтой прессе, но они не встречались лично.
Он так походил на своего отца, что по спине у нее пробежал холодок. Темные волосы подстрижены коротко и аккуратно уложены. Холодно красивый и совершенно отстраненный, он был одет так, будто явился с важной деловой встречи – в брюки и рубашку, застегнутую на верхнюю пуговицу, хотя стоял сентябрь и все еще было дьявольски жарко.
В детстве она побаивалась старшего из братьев де Винсент. Сейчас ему, наверное, где-то около сорока.
Да и Никки уже не ребенок.
Оценивающий взгляд Девлина скользнул по девушке, и она почувствовала себя предметом мебели, владелец которого сомневался, то ли сохранить его, то ли засунуть на чердак, подальше от глаз важных и влиятельных людей.
– Здравствуй, Никки, давно не виделись.
Вцепившись в тряпку, она заставила себя непринужденно улыбнуться.
– Привет, Дев.
То ли удивление, то ли раздражение промелькнуло на его лице, когда Никки использовала сокращенную версию его имени. С Девлином никогда нельзя было быть уверенной.
– Спасибо, что приехала и осталась помогать, пока твоей мамы нет, – сказал он безразличным тоном. – Надеюсь, она поправится.
– Она держится.
– Твоя мама – очень сильная женщина. Если кто и может справиться с этим, так это она.
Это, вероятно, была самая милая фраза, какую она когда-либо слышала от Девлина.
Он снова скользнул по ней взглядом.
– Знаю, ты долго отсутствовала, училась в колледже и все такое, но уверен, помнишь, что наши работники носят униформу, а не рваные, поношенные джинсы?
Наконец-то он все испортил, выступив в роли Капитана Придурка де Винсента, чьи слова звучали так, словно ему восемьдесят, а не сорок.
Никки замерла.
– На самом деле они не поношенные.
– Ты их такими и купила? – На его лице появилась надменная ухмылка. – Возможно, тебе стоит потребовать деньги назад.
Она поджала губы, подавив порыв показать ему средний палец.
– Мне жаль. Меня не предупредили, что я должна носить униформу.
Это была неправда, но какого черта.
Он склонил голову набок, как всегда делал его отец.
– Понятно. Тогда, возможно, ты найдешь в своем гардеробе что-нибудь, что не выглядело бы так, будто мы платим своим работникам гроши? Ведь ты получаешь жалованье, а не занимаешься этим бесплатно.
Она глубоко вздохнула. Может, дом и изменился немного, а Люциан уже не ловелас, но Девлин остался прежним.
– Уверена, что смогу найти что-нибудь, что удовлетворит вас.
И вот снова. Проблеск эмоции, который пропал раньше, чем Никки успела хотя бы понять, что это было.
Внезапно Девлин очутился всего в паре футов от нее. Ее глаза чуть распахнулись. Как, черт возьми, он мог двигаться так быстро и так тихо?
Он что, призрак?
Скорее, дьявол. В конце концов, так его звали в желтой прессе. «Дьявол».
Стоя перед Девлином, Никки едва доставала ему до плеча, поэтому не могла не испугаться, когда мужчина навис над ней.
– Мне кажется или ты дерзишь, Николетт?
О боже.
Мысленно проклиная себя и Девлина, она родила самую широкую улыбку в своей жизни.
– Надеюсь, нет. Я говорила серьезно. У меня есть брюки получше. Уверена, они вам понравятся.
Он впился в нее взглядом.
– Рад слышать.
Окей. Хотя это прозвучало совсем не радостно.
Он склонил подбородок, и она почувствовала, как встали дыбом волоски по всему телу.
– Мне бы очень не хотелось обсуждать эту дерзость с твоим отцом.
Никки тоже не хотелось.
– Помнишь, что случилось в последний раз? Единственный раз? – спросил он.
– Да.
О, она помнила. Ей было семнадцать, и она забралась в бар выпить адски дорогого скотча, пока мама не видит: все, чтобы доказать, что она уже не маленькая девочка. Оглядываясь назад, Никки понимала, что на самом деле совершила ребяческий поступок, но дело было даже не в этом. Она послала Девлина, когда он приказал ей прекратить преследовать Гейба, словно «потерявшийся некормленый щенок».
Он так это и сказал.
– Помню. – Широкая улыбка сползла с ее лица. – В свою защиту могу сказать, что была немного пьяна и не вполне отвечала за свои действия.
Девлин изогнул темную бровь.
Ее плечи напряглись.
– К тому же я не преследовала вашего брата, так что даже немного обиделась.
– Ты прилипла к моему брату как банный лист, понятия не имея, почему взрослому мужчине неинтересна девочка-подросток.
Вот дерьмо, он правда только что сказал это и попал в самую точку.
– Я… – Никки понятия не имела, что ответить, потому что он оказался прав.
С тех самых пор, как Гейб вытащил ее из бассейна и защитил от Девлина, она каждую свободную минуту буквально преследовала его, пытаясь привлечь внимание. По какой-то дурацкой причине в то время она не замечала их разницы в возрасте, которая играла такую огромную роль.
Боже, это выглядело по-идиотски.
Она совершенно помешалась, не понимая, что разница в возрасте играла очень, очень большое значение. Ему было двадцать шесть, когда он вытащил ее из бассейна. На десять лет старше нее, взрослый мужчина, а ей едва исполнилось шестнадцать. Отвратительно. Но юный, переполненный гормонами подростковый мозг Никки считал что, как только девушке исполнится восемнадцать, Гейб влюбится в нее по уши.
Откровенно говоря, Гейб никогда не давал Никки повода думать, будто относится к ней как-то по-особенному, но она была юной, глупенькой… и влюбилась первый раз в жизни.
– Я могу говорить с тобой откровенно, Никки?
Она моргнула.
– Конечно.
– Меня совсем не обрадовала мысль, что ты заступишь на место матери, пока ей не станет лучше.
Вау. И что ей ответить на это? «Спасибо»?
– Твой отъезд в колледж стал лучшим решением, которое ты приняла, потому что если бы осталась здесь, то попала бы в большую беду. – Он помедлил. – Или мой брат.
На самом деле она уехала после того, как это случилось. Она почувствовала, что ее щеки пылают.
Девлин опустил подбородок.
– Очень надеюсь, что ты не начнешь с того, на чем остановилась.
Во рту у Никки пересохло, а сердце тревожно сжалось.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Нет, ты знаешь, что это неправда. – Его голос звучал обманчиво тихо. – С того момента, как начала испытывать интерес к мальчикам, ты скакала вокруг этого дома всякий раз, как Гейб оказывался рядом.
Она готова была со стыда сгореть, потому что Дев говорил правду. Девчонкой Никки делала буквально все, чтобы привлечь внимание Гейба. Иногда это срабатывало. Но чаще всего – нет.
– А как же уроки плавания? – продолжал он, к ее великому ужасу. Это были не те воспоминания, в которые она хотела бы погрузиться. Она пока даже не набралась храбрости хотя бы посмотреть на бассейн. – Все шло не так плохо, пока у тебя было тело подростка.
«О боже!»
– Но чем старше ты становилась, тем более открытые купальники надевала. – Его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций. – Так или иначе, но мы все это замечали.
Внезапно она вновь почувствовала себя той шестнадцатилетней девочкой, которая хотела утопиться в бассейне.
– Я была подростком, Девлин.
– Сколько тебе сейчас, двадцать? – Он не ошибся. – Не настолько уж ты и старше. Все та же девчонка, хоть и достигшая возраста согласия.
Сложив руки на груди, чтобы сдержаться и не швырнуть ему в лицо тряпку, Никки сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем убедилась, что не станет ругаться.
– Я больше не тинейджер, сохнущий по взрослому парню. Поверьте мне.
– Но я не верю.
Несколько мгновений Никки просто смотрела на него, даже не зная, что возразить.
– Не понимаю, что вы хотите от меня услышать. – Она действительно не понимала. – Я приехала сюда не ради Гейба, а чтобы помочь родителям. Если мое пребывание здесь грозит стать такой огромной проблемой, тогда вам нужно нанять кого-нибудь другого. Уверена, мой отец поймет.
Девлин немного помолчал.
– Ты знаешь, как тут все устроено. Знаешь, чего от тебя ждут.
– Да. – Девушка страстно желала, чтобы щеки ее перестали гореть и этот разговор наконец кончился.
Старший де Винсент пристально смотрел на нее.
– Последнее, что моему брату сейчас нужно, – еще одна сложность.
Еще одна сложность? Внутри у нее все оборвалось.
– О чем вы? С ним что-то случилось?
Очевидно, ей не следовало это спрашивать, потому что Девлин прищурился. Никки не жалела, что задала этот вопрос, хотя чувствовала себя полной дурой всякий раз, когда думала о Гейбе, и не сильно жаждала встречи с ним, но все-таки он был ей небезразличен.
Да и как можно не переживать о нем?
Гейб был и всегда будет полностью недосягаем для нее, но они дружили когда-то. Он уважал ее, несмотря на разницу в возрасте. Гейб был добр к ней и даже приносил ей смузи, всякий раз удивляя новыми вкусами. Какие-то готовил сам, другие покупал в ее любимом магазине по дороге из города, если знал, что Никки дома. И не раз приходил ей на помощь.
Но она все разрушила, поэтому Девлину не стоило беспокоиться о ее планах насчет Гейба. Он совсем ей не обрадуется, и девушка сделает все от нее зависящее, чтобы избегать его.
– Надеюсь, мы достигли взаимопонимания, – сказал Девлин, не ответив на ее вопрос.
– Да.
– Приятно слышать.
Никки медленно кивнула, изо всех сил надеясь, что этот адски неловкий разговор закончился и она сможет уединиться, чтобы поругать себя за все прошлые прегрешения.
– Дев, – раздался голос из коридора, – где ты, черт тебя побери?
Сердце замерло у нее в груди, когда она услышала этот голос. Нет. О, младенец Иисус, только не это.
– Легок на помине, – пробормотал Девлин сквозь зубы. Он закатил глаза к потолку, пока Никки пыталась дышать глубоко, чтобы ненароком не упасть в обморок. – Гейб, не знал, что ты приедешь сегодня.
– Планы поменялись. – Голос приближался.
Никки оглядывалась в поисках укрытия. Если броситься под диван с высокими ножками, это будет выглядеть странно? Определенно будет! Но она не готова встретиться с Гейбом.
Только не после этого разговора.
Но поздно! Прятаться просто некуда, а Девлин развернулся, загородив от нее своим широким торсом дверной проем. Никки зажмурилась.
«Я справлюсь. Это не так уж сложно. Я уже не девочка-подросток». Самовнушение не сработало.
– Что ты тут делаешь? – спросил Гейб, и его голос прозвучал точно так же, как раньше: глубоко, плавно, с легким акцентом. – О, у тебя гости. – Он нервно хохотнул. – Прошу прощения за вторжение.
Она чуть не рассмеялась при мысли о том, что между ними с Девлином может что-то быть, но ей удалось сдержаться, потому что это, вероятно, прозвучало бы слишком невежливо.
– Да, у меня компания. – Девлин отошел в сторону. Никки ничего не видела, потому что все еще стояла зажмурившись, но почувствовала, что он подвинулся.
Тишина и последовавший за ней возглас:
– Вот дерьмо.
Глава 3
Распахнув глаза и увидев Гейба, Никки тут же пожалела.
Прошла вечность с тех пор, как она в последний раз позволила себе разглядывать его фото. Возможно, стоило делать это чаще, потому что тогда у нее не появилось бы желания броситься на него словно бешеный кролик и одновременно убежать из комнаты.
Она не могла отвести от него взгляд.
Боже, Гейб был красив в своей грубой, мужественной манере. Именно таким она его и запомнила, но за прошедшие годы в его образе произошли неуловимые изменения. Теперь он казался выше и шире в плечах, а мышцы приобрели невидимый ранее рельеф.
В тридцать два единственным признаком возраста у Гейба были едва заметные морщинки вокруг потрясающих глаз насыщенного зеленого цвета. Парень обладал характерными для всех де Винсентов высокими, резко очерченными скулами и пьянящими пухлыми губами.
О боже, у него по-прежнему длинные волосы. Темно-каштановые, почти черные, едва достающие до плеч. Легкая щетина затеняла решительную линию подбородка, как будто он не брился день или два. В отличие от брата, он был одет в стиле casual: темные джинсы и бледно-голубая хлопковая рубашка, небрежно заправленная спереди. Завершали образ босые ноги.
Никки едва заметно улыбнулась. Гейб всегда ходил босиком.
– Ник? – Он обошел стул, пялясь на нее, словно не до конца понимал, кто перед ним.
В то время как Гейб остался прежним, Никки сильно изменилась за последние четыре года. Восемнадцатилетняя девушка, которая пролила по нему столько слез, исчезла.
Он остановился рядом с ней, видимо, все еще думая, что она – плод его воображения. Его взгляд скользил от растрепанного хвоста на макушке к кедам с ламами и обратно. То, как он ее разглядывал, не имело ничего общего с тем, как смотрел на нее его брат. Она постоянно чувствовала его пристальный взгляд на своих округлых бедрах и налитых грудях. Сладкий, нежеланный и неожиданный румянец залил ее лицо.
«Плохая Никки. Плохая. Плохая».
Теперь он мог пялиться сколько угодно – это ровным счетом ничего для нее не значило. Он остался в прошлом – всего лишь глупая подростковая любовь.
Так, нужно взять ситуацию под контроль!
Когда их взгляды снова встретились, она подняла свободную руку и неловко помахала ему.
– Привет.
– Привет, – моргнув, повторил он.
Никки с трудом вдохнула и попробовала снова.
– Привет.
Девлин, стоящий рядом, издал тяжелый вздох.
– Что-то случилось? – Взгляд Гейба метался между нею и братом. – Что-то случилось с Ливи?
Никки медленно повернулась к Девлину. Он не сказал Гейбу? Что за черт?
– Я замещаю маму, пока она проходит лечение. Ты не…
Это было очевидно по тому, как Гейб вытаращился на нее, и Никки понятия не имела, почему Девлин не сообщил ему эту довольно важную новость.
– Нет, – сухо ответил Гейб, – мне не сказали.
Никки бросила на него недоуменный взгляд. И почувствовала беспокойство, когда заметила, что он все еще смотрит на нее. Девушка тут же опустила глаза.
– Уверен, у Никки много работы, – ловко вмешался Девлин.
Уцепившись за возможность уйти, как за последний спасательный жилет на «Титанике», она стала медленно волочить ноги, не сводя глаз с двери. Но, когда проходила мимо него, не смогла удержаться. Казалось, она не контролировала собственных действий.
Никки бросила взгляд на Гейба и увидела, что он все еще смотрит на нее.
– Было приятно увидеться, Гейб.
Она сказала это, и слова, хоть и правдивые лишь отчасти, прозвучали естественно.
* * *
Только дважды за всю жизнь Гейба происходило что-то, что могло выбить его из колеи.
Сейчас как раз тот случай.
Гейб уставился на дверь, в которую вышла Никки, в полном потрясении.
– Это и вправду была она?
Дейв издал нечто среднее между смешком и покашливанием.
– Маленькая Никки уже не такая маленькая, да?
На самом деле маленькая Никки уже не была маленькой во время их последней встречи, но она не выглядела так…
Матерь божья, но он не заметил такой задницы и сисек.
Что за черт? Он что, серьезно думает об этом?
Его скрутило от отвращения. Он не станет думать о ее прелестях, несмотря на то они отчетливо выделялись под обтягивающей майкой и джинсами.
Проклятие.
Неважно, что ей уже двадцать с крошечным хвостиком.
Ник всегда была милой девочкой. Тощей и чертовски милой, но теперь стала… Она, мать его, стала красавицей.
Он чуть не рассмеялся, прокручивая в голове слова о позднем расцветании, но все так и случилось. За время ее отсутствия лицо Никки вытянулось, наконец-то став соразмерным большим карим глазам и широким, выразительным губам.
Из милой она превратилась в опасно обворожительную.
Гейб поверить не мог, что девушка тут. Он заставил себя обратиться к брату.
– Мы не могли нанять кого-нибудь другого?
Какой угодно выбор был бы лучше этого.
Дев вскинул бровь и скрестил руки на груди.
– Как ты знаешь, в последнее время у нас наблюдается текучка персонала.
Да, это так.
– И после того, что тут произошло, я не мог не согласиться с предложением Ричарда вызвать Никки на замену ее матери. Она и так собиралась вернуться домой. Плюс она знает, как не соваться не в свои дела и держать рот на замке.
Гейб стиснул челюсти. Ник определенно знала, как держать рот на замке. Он провел рукой по волосам. Что за черт? Откровенно говоря, мужчина понятия не имел, что теперь делать, учитывая все новые обстоятельства. Как будто мало было проблем в жизни.
Он искренне верил, что никогда больше не увидит Ник, по крайней мере, не так близко. Наблюдать издалека безопаснее.
Дерьмо.
Сколько ей сейчас лет?
Он быстро прикинул в уме. Двадцать два. День рождения у нее в ноябре. Ей исполнится двадцать три. Дерьмо. В свои двадцать три он помнил лишь одни вечеринки и секс. Это было целую жизнь назад. Возник наиглупейший вопрос: она по-прежнему делает маленькие браслеты и ожерелья из дерева? Он надеялся, что да. У девчонки был прирожденный талант.
– Это станет проблемой? – тихо спросил Дев.
Он нахмурился, уронив руку.
– Нет. С чего бы?
– Хороший вопрос.
Он прищурился. Дев никак не мог знать. Его даже дома не было в те катастрофические выходные четыре года назад, когда Гейб совершил вторую величайшую ошибку в своей жизни.
Но его брат мало что упускал из виду.
– Ты странно и бурно отреагировал, увидев ее, – подчеркнул он.
– Меня застали врасплох. – Чертовски верно. – Не ожидал увидеть ее тут. Дерьмо. Решил, что с Ливи что-то случилось.
Дев молча разглядывал его минуту.
– Я думал, ты не вернешься до четверга.
– Так я и планировал. – Гейб вздохнул, снова взглянув на дверь. Черт. – Но решил вернуться раньше.
– В Батон Руж все пошло не так?
Гейб покачал головой. Хотя все пошло совсем не так – боже, все пошло адски не так, – теперь он даже не думал о своей поездке в Батон Руж. После того, как он увидел Ник, его мысли были где угодно, только не там.
– Не могу винить их в этом. Они оказали услугу, вызвав меня в первую очередь, но не позволят мне вот так запросто войти в свою жизнь.
– Мы можем их заставить.
Взгляд Гейба заледенел.
– Черт, нет. Не смей вмешиваться, Дев. Это моя жизнь, и все дерьмо разгребать мне. Семья не имеет к этому никакого отношения.
– Семья имеет к этому отношение. Вильям…
– Нет. – Гейб посмотрел в глаза Деву, и в груди у него все похолодело. – Я улажу это по своему усмотрению, Девлин. Тебя это не касается.
Дев дернул щекой, редкое проявление эмоций, и на минуту Гейбу показалось, что старший брат не уступит.
– Кстати, вдруг вспомнилось, – сказал Гейб. – Когда я уезжал из Батон Руж, столкнулся с Россом Хайдом.
Легчайший проблеск раздражения мелькнул на лице Дева.
– Дай угадаю. Он хотел поговорить об отце?
– И о шефе полиции. И о том, почему у нас проблемы с наймом работников.
– Разумеется, – пробормотал Дев. – Он становится довольно навязчив, а это значит, его нужно…
– Игнорировать, – закончил Гейб, не сводя глаз с брата. – Его нужно просто игнорировать. В конце концов он переключится на что-то другое, Дев. Больше мы ничего не станем делать.
– Именно это я и хотел сказать. – Легкая улыбка заиграла на его губах, и Гейб уже готов был выпалить вслух «Чушь собачья!», но Дев продолжил. – Кстати, Сабрина придет сегодня на ужин.
Боже.
Этот день может стать еще хуже? Значит, он не будет ужинать тут, потому что даже другая планета не стала бы достаточно большим расстоянием между ним и невестой Дева. Стоп. До него вдруг дошло.
– Никки будет прислуживать за ужином?
– Поскольку у нас нет другого персонала, она будет в полной мере выполнять обязанности миссис Бессон.
А это значит, что ей придется прислуживать Сабрине.
Дерьмо.
* * *
Стоя перед большой духовкой, упершись ладонями в ее стекло, Никки вглядывалась внутрь. Живот у нее крутило. Сэндвич с ветчиной и сыром, который она сделала для себя перед началом этого самого неловкого из всех неловких разговоров с Девлином, не смог удовлетворить потребностей голодного желудка. Этот крохотный ланч она проглотила несколько часов назад.
Цыпленок пах потрясающе: травами, сливочным маслом и домашней едой. И, насколько она могла судить, кожица поджарилась идеально.
Боже, из-за этого Никки чувствовала себя голодной.
Это также напомнило о тех днях, когда она сидела на одном из ближайших табуретов, наблюдая, как мать готовит для де Винсентов. Определенно табуреты теперь выглядели новее, гладкие и серые, с мягкими сиденьями, но всякий раз, как она оказывалась в кухне этого дома, снова чувствовала себя ребенком.
По правде сказать, Никки была чертовски хорошей стряпухой, и за это следовало благодарить ее мать. Девушка действительно любила готовить, но ей никогда не приходилось делать это в студенческой комнате в Таскалусе или в маленькой квартирке, где она жила в последний год обучения. Так что, когда дочь возвращалась домой на каникулы, она любила торчать с мамой на кухне и готовить фаршированные блюда, пироги и многое другое.
Только вот эта кухня ничуть не походила на кухню дома. По размерам она могла сравниться со всем первым этажом родительского жилища.
Она прижала нос к теплому стеклу. Кому нужна такая большая кухня? Де Винсентам, вот кому. Дьявол, да весь дом был гигантским. Три уровня и два крыла, отходящих от основной части. Тут спален больше, чем Никки может сосчитать.
Поместье де Винсентов снова и снова переделывалось и перестраивалось, но отражало стиль тех дней, за которые все еще отчаянно цеплялись некоторые части юга. На каждый этаж можно было войти с галереи, что опоясывала весь дом, и она знала, что у братьев есть свои приватные комнаты и входы, где они в основном и обитали. В этих частях дома располагались свои гостиные, кухни, спальни и ванные. Черт, их личные комнаты на самом деле были больше, чем обыкновенные квартиры.
Если верить отцу, Гейб и Дев обитали в правом крыле, а Люциан со своей подружкой – в левом.
Все остальные спальни стояли пустыми, как и комнаты их родителей. У них были отдельные спальни, и она догадывалась, что ни один из братьев не хотел бы занять их.
К счастью, убирать там следовало лишь раз в неделю, а значит, только в пятницу. Она не жаждала идти в апартаменты Гейба. Когда она находилась там в последний раз, то сжимала ожерелье, которое сделала для него, и…
Никки одновременно вспыхнула и поморщилась.
Память вернула девушку к неловкой встрече. Гейб таращился на нее, словно… Боже, она даже не могла сказать наверняка. Но с явно нехорошим выражением.
– Что ты делаешь?
Взвизгнув, она отпрянула от плиты и резко обернулась. Сердце ее быстро забилось.
В кухне стоял Гейб.
– Да что с вами такое, что вы так бесшумно подкрадываетесь к людям? – требовательно спросила она, прижимая руку к груди. – Боже.
Его губы изогнулись так, будто он собирался улыбнуться, но в конечном итоге передумал.
– Я шел не так уж бесшумно.
– Я тебя не слышала.
– Может быть, потому, что пыталась влезть головой в духовку.
Ее щеки вспыхнули.
– Дверца закрыта, так что попытка провалилась бы.
– Да уж.
Никки прерывисто вздохнула и замерла, когда их взгляды встретились. Повисла пауза. Оба стояли, молча глядя друг на друга. Он не выглядел враждебным, но и дружелюбным его сложно было назвать.
Пауза затянулась.
– Ужин пахнет превосходно, – вдруг сказал Гейб, нарушив молчание. – Жареный цыпленок?
Она вздрогнула.
– Э, да. – Она развернулась к кухонному столу, где только что закончила чистить картошку. – И картофель. А еще салат, булочки… с маслом.
«Булочки… с маслом».
Никки потребовались все силы, чтобы не закатить глаза.
Он стал подходить ближе, но замер, будто встретился с дикой собакой. Ее сердце затрепетало.
– Твои волосы… – Он опустил голову набок. – Они другие.
– Да. – Они когда-то были невнятно-темного цвета, но потом она нашла в Таскалусе потрясающего стилиста, и та превратила их в каскад золотых и каштановых локонов, использовав технологию окрашивания балаяж. – Это просто высветленные пряди, ничего больше.
– Ничего больше. – Его взгляд скользнул по узлу на макушке.
Чувствуя себя неловко, она водила взглядом по кухне.
– И волосы у меня теперь намного длиннее.
Он поднял брови.
Неужели они действительно обсуждают длину ее волос? Получался самый натянутый разговор в жизни. Печально. Когда-то все было иначе. До того, как она все испортила: он бы поддразнивал ее и расспрашивал о колледже, разговаривал как человек, которому не стыдно находиться с ней в одной комнате.
Нужно сворачивать этот разговор и крепко подумать, как продолжать здесь работать, не натыкаясь постоянно на Гейба. Дом достаточно большой, чтобы как-то это устроить.
– Мне нужно вернуться к…
– Созерцанию духовки?
Плечи ее поникли.
– На самом деле мне нужно закончить с картошкой. Так что, если ты меня извинишь. – Она начала разворачиваться, молясь, чтобы он просто ушел.
– И это все, что ты можешь сказать? Потому что мне есть много о чем поведать, – продолжил он. – Думал, пройдет миллион лет, а я так и не увижу тебя тут больше.
Никки выпрямила спину, будто вместо позвоночника ей вставили стальной прут. О боже. Горло сжал спазм.
– Нам нужно поговорить.
– Нет, не нужно, – быстро ответила она. – Нам не нужно ни о чем разговаривать.
– Чушь собачья, – выпалил он, и голос его раздался настолько близко, что она инстинктивно развернулась к нему.
Гейб теперь стоял у края массивного кухонного острова, всего в паре шагов от нее. Она отступила, упершись спиной в стол. Сердце быстро билось, а взгляд метнулся к двери.
– Никто сюда не придет, – сказал он, будто прочитав ее мысли. Она перевела взгляд на него. – Дев в своем кабинете на втором этаже, у него встреча, а твой отец – снаружи, с садовником. Никто нас не услышит.
Странная смесь чувств охватила ее. Холод побежал по спине. А по коже заплясала мелкая горячая дрожь.
Гейб подходил все ближе, не останавливаясь до тех пор, пока не очутился прямо перед ней, всего в нескольких сантиметрах. Она вдохнула, уловив морозный, свежий запах его туалетной воды. Аромат напомнил ей о грозе, о той ночи.
Это было последнее, о чем хотелось вспоминать.
Как и брат, он на голову выше нее, так что теперь Никки смотрела прямо на его грудь. Слава богу, на нем рубашка.
– Я не хочу говорить, – с трудом выдавила она.
– Я хочу.
– Гейб…
– Ты должна мне это.
Девушка сжала губы. Он прав. Она должна ему этот разговор.
– Окей.
Повисла еще одна долгая пауза, а потом он спросил так тихо, что она не была уверена, правильно ли его расслышала.
– Я обидел тебя той ночью?
