Дженнифер Ли Арментроут
Полукровка
Маркус изменился в лице.
– Ты говоришь о своей матери?
– Вы говорите о своей сестре?
Наши взгляды встретились. На его лице по-прежнему читалось безразличие.
– Рашель сама решила свою судьбу, когда сбежала. Случившееся с ней трагично, но я не могу сказать, что слишком расстроен. Выкрав тебя из Ковенанта, она доказала, что ей плевать на Люциана и вашу безопасность. Она была эгоистичной и безответственной.
– Она была всем для меня! – Я вскочила. – Она думала только обо мне! То, что с ней случилось, чудовищно! «Трагично» – это о тех, кто погибает в автокатастрофах.
Брови Маркуса изогнулись.
– Она думала только о тебе? Странно. Она сбежала из Ковенанта и подвергла вас обеих опасности. Это так она о тебе думала?
Я прикусила внутреннюю сторону щеки.
– Да. – Его взгляд похолодел. – Садись, Александрия.
Разъяренная, я села и заставила себя заткнуться.
– Она сказала тебе, зачем бежит из Ковенанта? Назови мне хотя бы одну причину, чтобы решиться на столь безрассудные вещи.
Я посмотрела на чистокровных в углу. Там же стоял Эйден. Все трое наблюдали за этой мыльной оперой с каменными лицами.
– Александрия, я задал вопрос.
Я вцепилась в подлокотники кресла.
– Слышу. Нет, она мне этого не сказала.
Маркус стиснул зубы.
– Стыд и позор.
Я не знала, что ответить, и молча наблюдала, как он открывает папку и раскладывает на столе бумаги. Наклонившись вперед, я попыталась разглядеть, что там.
Он взял один из листов.
– Я не могу винить тебя в том, что сделала Рашель. Видят боги, она страдает от последствий своего поступка…
– Думаю, Александрия в курсе, как пострадала ее мать, – перебила его чистокровная. – Нужно двигаться дальше.
Взгляд Маркуса стал ледяным.
– Да, полагаю, вы правы, Лаадан. – Он повернулся ко мне. – Когда мне сообщили, где ты находишься, я запросил о тебе отчет.
Я заерзала.
– Все инструкторы были в восторге от тебя.
На моих губах промелькнула улыбка.
– Я была чертовски хороша.
– Тем не менее, – он поднял глаза, встретившись со мной взглядом, – когда дело дошло до записей о твоем поведении, я был ошеломлен.
Мне стало не по себе.
– Несколько замечаний о неуважительном отношении к учителям и другим ученикам, – продолжил он. – Например, инструктор Бэнкс пишет, что это происходило постоянно.
– У него не было чувства юмора.
Маркус поднял бровь.
– А инструктор Ричардс? А Октавиан? Они написали, что ты неуправляемая и недисциплинированная.
Я ничего не сказала, хотя хотелось.
– Это еще не все. – Он взял в руки следующий листок. – Тебя много раз наказывали за прогулы, драки, срыв занятий и нарушение правил. Ну и мое любимое – многократное нарушение комендантского часа и вылазки в мужское общежитие.
Стало неловко.
– И все до четырнадцати лет! – Его губы сжались. – Ты должна гордиться.
Мои глаза расширились, и я уставилась на его стол.
– Не скажу, что горжусь этим.
– Учитывая такое твое поведение, боюсь, способа возобновить твое обучение нет.
– Как? – Мой голос дрогнул. – Тогда почему я здесь?
Маркус сложил бумаги обратно в папку и закрыл ее.
– Наше общество нуждается в слугах. Этим утром я разговаривал с Люцианом. Он предложил тебе место в своем доме. Это честь для тебя.
– Нет! – Я снова поднялась на ноги. Меня охватили паника и ярость. – Я никогда не стану слугой в его доме или в чьем-либо другом!
– И что тогда? – Маркус посмотрел на меня. – Будешь жить на улице? Я этого не допущу. Решение уже принято. Ты не будешь вновь посещать занятия.
Глава 3
Эти слова шокировали меня. Мои мечты на глазах превращались в пыль. Я смотрела на дядю, ненавидя его так же, как даймонов.
Мистер Стероид нарушил тишину.
– Могу я кое-что сказать?
Мы повернулись к нему. Оказывается, он умеет разговаривать. Не знала.
Маркус одобрительно помахал ему рукой, велев продолжать.
– Она убила двух даймонов.
– Я знаю об этом, Леон.
Человек, который собирался разрушить всю мою жизнь, оставался безразличным.
– Когда мы нашли ее в Джорджии, она сражалась одна против еще двух даймонов, – продолжал Леон. – Если ее обучить, то ее возможности станут безграничными.
Потрясенная тем, что этот чистокровный меня защищает, я осела в кресло.
Изумрудные глаза Маркуса все еще не выражали никакого интереса.
– Я понимаю, но я не могу закрыть глаза на ее поведение до инцидента с матерью. Это школа, а не детский сад. У меня нет ни времени, ни энергии следить за ней. Я не могу допустить, чтобы она бегала по школьным коридорам и втягивала в авантюры других учеников.
Я закатила глаза. Он выставлял меня преступницей, которая собиралась уничтожить весь Ковенант.
– Тогда назначьте кого-нибудь, – сказал Леон. – Летом здесь есть инструкторы, которые могут присмотреть за ней.
– Мне не нужна нянька. Я не собираюсь сжигать школу.
Меня проигнорировали.
Маркус вздохнул.
– Даже если мы кого-то назначим, она уже слишком сильно отстала в обучении. Она не догонит остальных учеников в классе.
В этот раз заговорил Эйден:
– У нас впереди все лето, чтобы ее подготовить. Это вполне возможно.
– Кто будет этим заниматься? – нахмурился Маркус. – Эйден, ты Страж, а не инструктор. И Леон тоже. А Лаадан скоро возвращается в Нью-Йорк. У других инструкторов есть свои дела, им некогда заниматься с полукровкой.
Выражение лица Эйдена было непроницаемым, и я, черт побери, не знаю, что заставило его произнести следующее:
– Я могу заниматься с ней. Это не помешает моим обязанностям.
– Ты один из лучших Стражей. – Маркус покачал головой. – Незачем распылять свои силы.
Они спорили о том, что со мной делать. Я попробовала вмешаться, но Эйден и Леон посмотрели на меня так выразительно, что я заткнулась.
Маркус продолжал настаивать на том, что я безнадежна, а Стражи – утверждать, что это можно исправить. Дядя был готов передать меня Люциану, и тогда мне пришлось бы распрощаться со своим будущим. Все это знали. Ходили ужасные слухи о том, как чистокровные обращаются со своими слугами, особенно с женщинами.
Когда у Леона и Эйдена не осталось аргументов, вступилась Лаадан:
– Как насчет сделки, директор Андрос? Если Эйден утверждает, что может ее тренировать и при этом выполнять свои обязанности, вам нечего терять. Скажем так, если ее не подготовят до конца лета, она просто вылетит из Ковенанта.
Я повернулась к Маркусу.
– Хорошо, – он откинулся на спинку кресла, – но это на тебе, Эйден. Понимаешь? Все, что она натворит, отразится на тебе. А она, поверь мне, натворит. Она такая же, как ее мать.
Эйден осторожно посмотрел на меня.
– Да, я понимаю.
Я расплылась в широкой улыбке, и Эйден, очевидно, насторожился. Я вновь повернулась к Маркусу. Он смерил меня холодным взглядом.
– У меня нет столько терпения, как у твоего старого директора, Александрия. Не заставляй меня сожалеть об этом решении.
Я кивнула, не будучи уверенной, что стоит что-то говорить. Это могло все испортить. Маркус махнул рукой, и я вышла из его кабинета. Лаадан и Леон остались, а Эйден последовал за мной. Я посмотрела на него.
– Спасибо.
– Пока не благодари.
Я пожала плечами.
– Уверена, Маркус отправил бы меня к Люциану, если бы не вы трое.
– Разумеется. Он твой отчим и законный опекун.
Я вздрогнула.
– Это обнадеживает.
– Что такого сделал Люциан, что заставило вас с матерью сбежать?
– Ничего, но Люциан… не особенно меня жаловал. Знаешь, я любимая дочка, а он просто Люциан. В конце концов, кого это волнует?
Эйден поднял брови.
– Министра.
Мой рот открылся.
– Что? Ты прикалываешься?
– А смысл? Вообще, ты могла бы воздержаться от того, чтобы публично издеваться над ним. Сомневаюсь, что это поможет делу.
От новости о том, что Люциан теперь министр, живот скрутило, особенно если учесть, какое «место» он выделил для меня в своем доме. Я покачала головой и отбросила эту мысль: хватало и других забот.
– Тебе нужно отдохнуть. Завтра начнем тренировки.
– Хорошо.
Эйден внимательно меня осмотрел. Казалось, будто он изучал все мои порезы и синяки.
– Уверена?
Я кивнула:
– С чего начнем? Я никогда не начинаю с наступательной тактики или боевых искусств.
Он покачал головой.
– Не хочу тебя разочаровывать, но начнем мы именно с боевых искусств.
Это не радовало. Мне нравились кинжалы – вообще все, что имело лезвие, – и мне очень хотелось узнать, как всем этим эффективно пользоваться.
Я уже двинулась в сторону общежития, как Эйден сказал:
– Алекс… Не подведи. Все, что ты сделаешь, отразится на мне. Понимаешь?
– Да, не волнуйся. Я не так страшна, как малюет Маркус.
Эйден сомневался.
– «Вылазки в мужское общежитие»?
Я покраснела.
– Я ходила в гости к друзьям. Я ни с кем из них не встречалась. Мне было всего четырнадцать. И я не шлюха.
– Ну хорошо.
Он ушел.
Я вернулась в комнату сильно уставшей, но волнение от того, что мне дали еще один шанс, не покидало меня. Я долго пялилась на свою кровать, а затем отправилась гулять по пустым коридорам женского общежития. Чистокровные и полукровки делили комнаты только в Ковенанте. В любом другом месте они жили отдельно. Я попыталась вспомнить, каково это – быть здесь. Строгие графики тренировок, изучение до слез надоевших мне вещей, социальные игры чистокровных и полукровок.
Что может сравниться с кучкой злобных подростков, которые могут по дороге надрать тебе задницу или просто так поджечь? Кто-то с кем-то дрался, кто-то с кем-то дружил. В конце концов, нелишним было иметь в своем заднем кармане разжигатель.
У каждого была своя роль. По меркам полукровок я была крутой, но сейчас я совсем не представляла, какой буду осенью.
Пройдя мимо комнат общего пользования, я вышла из общежития и направилась к одному из небольших зданий рядом с болотами. В одноэтажном квадратном строении располагались кафетерий и комнаты отдыха. Я замедлилась, проходя мимо одной из них. Изнутри доносились смех и грохот. Это означало, что кто-то из детей остался здесь на летние каникулы.
Во мне что-то перевернулось. Примут ли меня обратно? Будут ли со мной общаться? Глубоко вздохнув, я толкнула дверь. Никто, казалось, меня не заметил. Все подбадривали чистокровку, которая удерживала в воздухе несколько предметов мебели. Девочка явно только училась обращаться со стихией воздуха. Мама тоже отдавала предпочтение воздуху – самому распространенному элементу. Чистокровные могли управлять только одной стихией. Иногда двумя, если были действительно могущественными.
Я изучала девочку. У нее были рыжие кудри и огромные голубые глаза. Выглядела она лет на двенадцать, не больше. Она поджала губы, когда один из стульев грохнулся на пол и все зрители засмеялись. Все, кроме одного. Калеб Николо. Высокий блондин с очаровательной улыбкой, Калеб был моим сообщником в шалостях, когда я училась в Ковенанте. Впрочем, ничего удивительного, что он здесь летом. Его смертная мать не желала иметь ничего общего со своим «странным» ребенком, а его чистокровный отец и вовсе не принимал в воспитании сына никакого участия.
Калеб уставился на меня полными удивления глазами.
– Святые угодники…
Все повернулись ко мне, даже чистокровная. Она отвлеклась, и все предметы, которые она удерживала в воздухе, упали на пол. Несколько полукровок перепугались.
Я помахала рукой.
– Давненько не виделись, а?
Калеб сорвался с места и заключил меня в крепкие объятия.
– Где, черт возьми, тебя носило? Три года, Алекс? Какого черта?! Ты хоть знаешь, что говорили про вас с матерью? Мы думали, вы мертвы! Надо хорошенечко тебе врезать прямо сейчас.
Я едва сдерживала улыбку.
– Я тоже по тебе скучала.
Он продолжал смотреть на меня так, будто я была миражом.
– Поверить не могу, что ты здесь. У тебя должна быть дикая история, которую ты мне расскажешь.
Я засмеялась.
– Например?
– Родила ребенка, кого-нибудь убила или переспала с чистокровным. Есть только три варианта. Все, что меньше, абсолютно не котируется.
– Ты будешь разочарован…
Калеб положил мне руки на плечи и усадил на один из диванов.
– Ты должна мне рассказать, какого черта ты исчезла и как вернулась сюда. Почему ты не позвонила кому-нибудь из нас? В мире нет мест, где не было бы сотовой связи.
Я заметила в группе полукровок Джексона Маноса. За три года он похорошел еще больше: темные волосы стали роскошнее, взгляд таких же темных глаз – более томным, а тело, от которого у девушек текут слюни, – еще сексуальней. Я лучезарно ему улыбнулась. Джексон кивнул и подошел к нам.
– Помнишь, как на занятии ты уронила Ника так, что он повредил шею? Ты чуть не убила его. Хорошо, что мы быстро восстанавливаемся, иначе бы он еще долго не смог тренироваться.
Мы засмеялись. После того инцидента бедняга Ник неделю провел на больничной койке.
Дружелюбная атмосфера привлекала любопытных. Я понимала, что придется ответить на кучу вопросов, в том числе не очень приятных, и мысленно настроилась.
Калеб странно на меня смотрел.
– Что, черт возьми, на тебе надето? Похоже на мужскую тренировочную форму. – Он дернул меня за рукав.
– Это все, что у меня есть. – Я тяжело вздохнула. – Сомневаюсь, что скоро отсюда свалю, и у меня абсолютно нет денег.
Он улыбнулся.
– Я знаю, где они хранят тренировочную одежду. Завтра я смогу кое-что раздобыть тебе в городе.
– Не стоит. Мне не хочется, чтобы ты покупал мне вещи. Я же буду выглядеть как стриптизерша.
Калеб рассмеялся, у его голубых глаз появились морщинки.
– Не беспокойся. Несколько недель назад отец прислал мне целое состояние. А еще я попрошу кого-нибудь из девчонок сходить со мной.
Чистокровная – ее звали Тея – наконец присоединилась к нам. Она оказалась приятной собеседницей и искренне заинтересовалась моей историей. И именно она задала вопрос, которого я боялась:
– Твоя мать… помирилась с Люцианом? – спросила она тихим детским голосом.
Я с трудом не выдала эмоций.
– Нет.
Все удивились.
– Но… они не могут развестись, – сказал Калеб. – Они планируют разъехаться?
Чистокровные никогда не разводятся. Они считают, что партнера им посылают боги. Я всегда считала это чушью, а «неразведенность» объясняла тем, что у многих из них были интрижки на стороне.
– Ээээ… нет, – сказала я. – Мама… не добралась сюда.
Калеб открыл рот.
– О, подруга, прости.
Я заставила себя пожать плечами.
– Все в порядке.
– Что с ней случилось? – как всегда бестактно спросил Джексон.
Глубоко вздохнув, я призналась:
– Ее забрал даймон.
Следующие несколько минут я рассказывала о том, как убила двух даймонов. Все слушали меня, затаив дыхание. Казалось, даже Джексон был впечатлен. Ведь никто из них в реальной жизни не встречал даймонов.
Я не вдавалась в подробности о своей встрече с Маркусом, но сказала, что этим летом у меня не будет веселья и игр. Когда я упомянула, что буду тренироваться с Эйденом, все застонали.
– Что? – поинтересовалась я.
– Эйден – один из самых крутых. – Калеб поднялся на ноги.
– И грубых, – торжественно добавил Джексон.
– И злобных, – присоединилась девушка-полукровка с короткими каштановыми волосами. По-моему, ее звали Елена.
Я разволновалась. Во что я ввязалась? Ребята не унимались.
– Сильнейший, – сказал кто-то.
Елена оглядела комнату, ее губы изогнулись.
– Сексуальнейший.
Девушки вздохнули, Калеб нахмурился.
– Дело не в этом. Он не человек, а зверь. Он даже не инструктор. Он Страж до мозга костей.
– В этом году некоторых выпускников прикрепили к его территории. – Джексон покачал головой. – Он даже не гид, но отсеял половину, отправив их обратно в качестве Охранников.
Я пожала плечами. Звучит не так уж и плохо.
– Смотрите-ка, кто вернулся. Недоучка, вылетевшая из школы?
Только не это. Ли Самос нарисовалась. Я закрыла глаза и сосчитала до десяти.
– Ты потерялась, Ли? Здесь не раздают тесты на беременность.
– Сейчас что-то будет. – Калеб встал позади дивана.
У нас с Ли давняя история. В отчетах, которые зачитывал Маркус, часто фигурировало ее имя.
Она засмеялась хорошо знакомым, хриплым смехом. Я посмотрела на нее. Она не сильно изменилась. Хотя нет, вру. За это время Ли похорошела. Ее волосы отливали медью, глаза светились как аметисты, а кожа была загорелой. Она выглядела как модель. Да, я не была такой красоткой. Меня, конечно, часто обсуждали, но в основном из-за моей репутации, а вот о красоте Ли говорили всегда.
Она осмотрела мою одежду.
– Разве ты сегодня не превосходно выглядишь?
Конечно же, она была одета в самую узкую и короткую юбку известную человечеству.
– А на тебе разве не та самая юбка, которую ты носила в третьем классе? Она тебе слегка маловата. Советую приобрести размера на три побольше.
Ли ухмыльнулась и перекинула волосы через плечо. Она села на один из флуоресцентных стульев напротив меня.
– Что с твоим лицом?
– А с твоим? Ты выглядишь, как гребаный Умпа-Лумпа. Тебе стоит поменьше пользоваться автозагаром, Ли.
Раздалось несколько смешков, но Ли проигнорировала их. Она сосредоточилась на мне – своем заклятом враге. Мы враждовали с семи лет.
– Знаете, что я слышала этим утром?
– Что?
Джексон встал позади нее и коснулся ее волос.
– Ли, забей. Она же только вернулась.
Мои брови поднялись, когда она взяла Джексона за мизинец. Он поцеловал ее. Я медленно повернулась к Калебу. Тот пожал плечами.
Инструкторы не препятствовали интрижкам студентов. Но обычно никто не выставлял напоказ свои отношения.
Когда они закончили целоваться, Ли снова посмотрела на меня.
– Я слышала, директор Андрос не хотел твоего возвращения. Твой собственный дядя планировал сдать тебя в рабство. Разве не печально? Потребовалось трое чистокровных, чтобы убедить твоего дядюшку этого не делать.
Калеб фыркнул.
– Алекс – одна из лучших. Какие еще могут быть сомнения?
Ли открыла рот, но я не дала ей ничего сказать:
– Была одной из лучших. У меня плохая репутация, и, по мнению дяди, я потеряла слишком много времени.
– И что теперь делать? – Калеб непонимающе уставился на меня.
Я пожала плечами.
– До конца лета мне придется доказать Маркусу, что я могу присоединиться к остальным студентам. Это несложно, правда, Ли? – Я улыбнулась, глядя ей в глаза. – Думаю, ты помнишь наш последний спарринг. Это было давно, но уверена, ты помнишь все очень хорошо.
На ее щеках вспыхнул розовый румянец, она неосознанно коснулась носа. Я заулыбалась шире.
Предполагалось, что спарринг будет абсолютно бесконтактным. Но после перепалки с оскорблениями я сломала ей нос. Меня наказали на три недели.
Пухлые губы Ли задрожали.
– А знаешь, что я еще знаю, Алекс?
– Что?
– Пока все остальные здесь верят твоим неубедительным оправданиям, я знаю истинную причину случившегося. – Ее глаза вспыхнули злобой.
Меня охватил холод.
– Откуда?
Ее губы изогнулись в ухмылке.
– Твоя мать встречалась с бабушкой Пипери.
Я закатила глаза. Бабушка Пипери? Та сумасшедшая старуха, которая возомнила себя оракулом? Чистокровные верили, что она вступает в контакт с богами. Я же полагала, что она вступает в контакт с большим количеством ликера.
– И?
– Я знаю, что сказала бабушка Пипери и из-за чего твоя мать сошла с ума. Она же была сумасшедшей, да, Алекс?
Ноги стали ватными.
– Заткнись, Ли.
– Успокойся, Алекс. Одна маленькая потасовка, и ты будешь драить туалеты всю оставшуюся жизнь.
Мои кулаки сжались. Она была в комнате Маркуса? Сидела под столом? Откуда она так много знает?
Ли была права, и это отстойно. Быть взрослее и лучше означало просто пройти мимо нее. Это оказалось сложнее, чем я себе представляла. Чем ближе я подходила к ней, тем больше меня одолевало желание сломать ей нос еще раз. Но все же я прошла мимо. Я становилась абсолютно другим человеком – лучшим человеком.
– Разве ты не хочешь узнать, что сказала твоей матери бабушка Пипери? Из-за чего она сбежала? Тебе понравится, ведь это напрямую связано с тобой.
Я остановилась. Калеб появился рядом и схватил меня за руку.
– Брось, Алекс. Не верь в это дерьмо. Ты же знаешь, что она ничего не знает.
– Твоя мать и Пипери были в саду не одни. Кое-кто подслушал их разговор.
Я отмахнулась от тянувшего меня в сторону Калеба и остановилась.
– Кто?
Она пожала плечами, изучая свои накрашенные ногти.
– Оракул сказала твоей матери, что ты убьешь ее.
Если вспомнить, что я не смогла остановить даймона, полагаю, Пипери примерно это и имела в виду. Что толку от полукровки, которая не может защитить собственную мать? Стоит ли удивляться тому, что Маркус не хотел моего возвращения?
В комнате никто не шевелился. Я улыбнулась Ли перед тем, как схватить ее за волосы и стащить со стула.
К черту быть лучшей.
Глава 4
Улыбка исчезла с ее лица, пока она летела со стула. Она думала, я ничего не сделаю, боясь вылететь из школы. Ли не знала, какое действие возымели ее слова. Я отвела руку назад, намереваясь расквасить ей нос, но мой кулак завис в воздухе. Калеб добрался до меня прежде, чем я смогла что-либо предпринять. Он буквально вытащил меня из комнаты отдыха и преградил путь обратно.
С его лица не сходила дикая усмешка, пока я пыталась перелезть через него.
– Дай мне пройти, Калеб. Клянусь богами, я разукрашу ей морду!
– И дня не прошло, Алекс. Ну ты даешь!
– Заткнись! – Я злобно зыркнула на него.
– Алекс, перестань. Если ты начнешь драку, тебя выгонят. И что тогда? Будешь всю жизнь слугой? Ты же знаешь, что она врет. Так что не обращай внимания.
Я поняла, что все еще сжимала в кулаке прядь рыжих волос. Прекрасно. Калеб заметил нехороший блеск в моих глазах и потащил меня по коридору подальше от комнаты отдыха.
– Она просто тупица. Ты же знаешь, что она несла чушь, правильно?
– Откуда мне знать? – проворчала я. – А вдруг она права? Я же понятия не имею, почему моя мать сбежала. Она могла и пообщаться с бабушкой Пипери. Я не знаю наверняка.
– Я сильно сомневаюсь, что оракул могла такое сказать.
Я толкнула дверь. Калеб шел позади.
– Просто забудь об этом, хорошо? Тебе нужно сосредоточиться на тренировках, а не на Ли и ее словах.
– Проще сказать, чем сделать.
– Ну хорошо. Тогда ты сама можешь спросить бабушку Пипери, что она сказала твоей маме.
Я уставилась на него.
– Если тебя это сильно беспокоит, ты можешь обратиться к ней.
– Не факт, что эта женщина еще жива.
Я поморщилась от слепящего солнца.
– Прошло три года с тех пор, как мама с ней разговаривала.
Теперь Калеб уставился на меня.
– Ей должно быть уже… лет сто пятьдесят.
У чистокровных было много жизненной силы, а у оракула еще больше, но никто из них не был бессмертным.
– Алекс, она оракул. Она будет жива, пока к власти не придет следующий правитель.
Я закатила глаза.
– Да она просто сумасшедшая старуха. Общаться с богами? Она общается только с растениями в своем бридж-клубе.
Калеб раздражался.
– Ты не перестаешь меня удивлять – теперь еще и в богов не веришь…
– Нет, я верю в богов, но им особо нет до нас дела. Сейчас они, вероятно, тусят в Лас-Вегасе, трахают танцовщиц и блефуют в покере.
Калеб отпрянул от меня.
– Не хочу стоять рядом с тобой в момент, когда кто-то из них обрушит на тебя свой праведный гнев.
Мы засмеялись.
– Да-да, они действительно наблюдают за нами и заботятся о нас, – саркастично покивала я. – Именно поэтому вокруг бегают даймоны, которые пьют чужой эфир и убивают смертных ради забавы.
– Для этого мы богам и нужны. – Калеб улыбался так, будто это все объясняло.
– Как угодно.
Мы дошли до конца тропы, дальше была топь. За болотом и густыми зарослями кустарников был лес – буквально ничейная земля. Когда я была помладше, то думала, что там живут монстры. А когда подросла, узнала, что именно так можно добраться до главного острова. Это был идеальный путь для побега.
– Старая карга все еще живет там? – наконец спросила я. О чем бы я с ней поговорила?
Калеб кивнул.
– Наверное, но кто ж знает. Она время от времени приходит в кампус.
– О! – Я прищурилась. – Знаешь, о чем подумала?
– О чем?
– Мама никогда не говорила, почему мы должны бежать, Калеб. Ни разу за эти три года. Я бы… Было бы лучше, если бы я знала, почему мама ушла. Да, это ничего уже не изменит, но я бы поняла, почему так важно было сбежать отсюда.
– Только оракул знает это, но когда она в следующий раз сюда вернется, неясно. И ты не можешь пойти к ней. Она живет слишком далеко. Даже я не рискну идти через эти болота. Так что не стоит думать об этом.
Мои губы тронула улыбка.
– За все эти годы ты так и не узнал меня достаточно хорошо.
Он хмыкнул.
– Может, нам устроить вечеринку, чтобы выманить ее? Кажется, она была здесь в день весеннего равноденствия.
– Правда?
Может, если бы я поговорила с оракулом, она бы ответила на все мои вопросы и рассказала бы о моем будущем.
Калеб пожал плечами.
– Не помню, но если говорить о вечеринках, то в эти выходные будет тусовка на главном острове. Зарак устраивает. Пойдешь?
Я подавила зевок.
– Зарак? Ух ты. Не видела его сто лет, но, думаю, в ближайшее время мне будет не до веселья.
– Почему? – удивился Калеб. – Ты же можешь улизнуть. Ты была королевой проделок!
– Да, но это было до того, как мой дядюшка стал директором, а я оказалась в одном шаге от исключения.
Калеб фыркнул.
– Алекс, тебя уже трижды чуть не исключили. Когда тебя это останавливало? В любом случае, я уверен, что можно что-то придумать. Кроме того, на этой вечеринке можно отпраздновать твое возвращение.
Это была плохая идея, но мне становилось любопытно.
– Ну… ночью у меня тренировок нет.
– Нет, – согласился Калеб.
Мои губы растянулись в ухмылке.
– Маленький побег еще никого не убивал.
– Ну или их просто исключили.
Калеб улыбался мне так тепло, будто бы я никогда не сбегала из Ковенанта.
* * *
После обеда у нас с Калебом случилось небольшое приключение в кладовке в главном здании школы. Мы утащили всю одежду, которая мне подходила, и Калеб пообещал устроить для меня завтра шопинг. Нагруженные пакетами, мы вернулись в общежитие. И каково же было мое удивление, когда я заметила грозную фигуру Эйдена, стоящую у толстых мраморных колонн на веранде. Я охнула.
– Мы попали.
Я замедлила шаг, когда мы проходили мимо него. По выражению его лица ничего было не понять. Он склонил голову к Калебу. Это был единственный раз в жизни, когда Калеб потерял дар речи. Эйден выхватил пакеты у него из рук.
– Мне нужно напоминать, что мужчины не допускаются в женское общежитие, Николо?
Калеб молча покачал головой.
Эйден поднял брови и повернулся ко мне.
– Нам нужно поговорить.
Я беспомощно посмотрела на Калеба, но он отступил с извиняющейся полуулыбкой.
– О чем?
Эйден жестом показал, чтобы я подошла ближе.
– Ты сегодня совсем не отдыхала, не так ли?
Я переложила ношу в другую руку.
– Нет, я встретилась с друзьями.
Слава богам, моя комната находилась на первом этаже. Я ненавидела лестницы. И хотя у Ковенанта денег было больше, чем я могла представить, в кампусе не было ни одного лифта.
– Тебе нужно отдохнуть. Завтра придется нелегко.
– Ты всегда можешь облегчить мне задачу.
Эйден рассмеялся насыщенным глубоким смехом, и в другой ситуации это вызвало бы улыбку на моем лице. Как если бы он не смеялся надо мной.
Я нахмурилась и открыла дверь в комнату.
– Почему ты можешь находиться в моей комнате, а Калеб нет?
Он изогнул бровь.
– Я не студент.
– Но ты парень.
Я отнесла мешок одежды в спальню.
– Ты не инструктор и не гид. Поэтому если тебе можно, то, думаю, и Калебу тоже.
Скрестив руки на груди, Эйден пристально на меня посмотрел.
– Я думал, ты хочешь стать Стражем, а не Охранником.
Я плюхнулась на кровать и улыбнулась.
– Ты проверяешь меня.
– Я решил, что надо быть наготове.
– Уверена, тебе рассказали обо мне много прекрасного.
Он закатил глаза.
– Большая часть того, что сказал директор Андрос, правда. Ты хорошо знакома с инструкторами. Они хвалили твой талант и амбиции, а остальное… Ну, этого стоило ожидать. Ты была ребенком и все еще им остаешься.
– Я не ребенок.
Губы Эйдена дернулись, будто он хотел улыбнуться.
– Ты по-прежнему ребенок.
Мои щеки покраснели. Одно дело, если бы это сказал какой-нибудь старик. Кого это волнует? Но когда такое говорит супергорячий парень, это выводит из себя.
– Я не ребенок.
– Серьезно? Значит, ты взрослая?
– Конечно.
Я улыбнулась той самой улыбкой, из-за которой обычно случались неприятности.
– Интересно. Взрослый должен знать, когда выйти из драки, Алекс. Особенно если его предупредили, что за любую провинность его могут исключить из Ковенанта.
Я стала сама серьезность.
– Не знаю, о чем ты, но я согласна.
Эйден склонил голову.
– Не знаешь?
– Нет.
Теперь улыбнулся он. Это было предупреждение, но я никак не отреагировала, а только посмотрела на его губы.
Эйден присел рядом.
– Получается, то, что мне сказали час назад, ложь. Это не ты таскала девушку за волосы в комнате отдыха.
Я открыла рот, чтобы возразить, но весь мой запал как-то поутих. Проклятье. Всегда есть крыса, которая подставит.
– Ты понимаешь, в каком ты опасном положении? – Наши взгляды встретились. – Глупо позволять простым словам провоцировать себя.
Сбросить Ли со стула было глупым поступком, но она меня вынудила.
– Она говорила о моей матери.
– Разве это важно? Подумай. Это просто слова, а слова не значат вообще ничего. Важно только действие. Ты собираешься драться с каждым, кто что-то скажет о тебе или твоей матери? Если это так, то пора собирать вещички.
– Но…
– Все будут сплетничать о том, почему твоя мать сбежала и почему ты вернулась. Но ты не можешь драться с каждым, кто испортит тебе настроение.
Я отвернулась.
– Я попробую.
– Алекс, тебе нужно сосредоточиться на Ковенанте. Сейчас ты здесь только из вежливости. Ты хочешь отомстить даймонам или как?
– Да! – Мои кулаки сжались.
– Ты хочешь вступить с ними в борьбу и победить? Тогда нужно сфокусироваться на тренировках, а не на сплетнях.
– Но она сказала, что мама умерла из-за меня! – Мой голос дрогнул. Стало неловко. Страж не должен смущаться и быть слабым.
– Алекс, посмотри на меня.
Я поколебалась прежде, чем поднять глаза.
– Ты же знаешь, что уже ничего нельзя поделать с тем, что случилось с твоей матерью. Верно? – понимающе произнес Эйден.
– Но я должна была что-то сделать. У меня было время, надо было кому-то позвонить. Может, тогда… – Я провела рукой по волосам и глубоко вздохнула.
– Алекс, ты не могла знать, чем это закончится.
– Но… – Я закрыла глаза, чувствуя, как живот начинает крутить. – Мы покинули место, где были в безопасности. Я знала, что так будет, но испугалась, что они не позволят ей вернуться. Я не могла… оставить ее там одну. – Я закрыла лицо ладонями.
Эйден долго молчал. Я даже подумала, что он вышел из комнаты, но потом почувствовала его руку на своем плече.
Его пальцы были длинными и изящными. «Смертельно опасны», – подумала я, глядя на них. Но сейчас они надежно сжимали мое плечо. Я посмотрела ему в глаза. Воспоминания о том, что произошло между нами на заводе, будто испарились. Эйден убрал руку. Он выглядел так, будто не был уверен в правильности своих действий.
