Дженнифер Линн Алварес
Друзья кругом враги
– А Брендон снимал меня. Зачем?
– Козел потому что, – рявкает Алисса, и Хлоя кивает.
Я тихо и жалобно рыдаю.
– Девочки, я не могу туда выйти.
– Чтобы добраться до моей машины, придется прошмыгнуть через гостиную, – замечает Алисса.
Но я не готова прорываться сквозь строй друзей Тиган, включая Шону и Брендона, а потому усаживаюсь вместе с лучшими подругами на полу, опираясь спиной о кровать.
Алисса водит пальцем по экрану телефона и ругается: все и каждый выложили чертово видео у себя на страницах.
– А это законно – публиковать в интернете сцены секса? – спрашивает она, лопая пузырь жвачки.
– Незаконно, если тем, кто там изображен, нет восемнадцати, – отвечает Хлоя и бледнеет. – Девочка из моей команды однажды сделала такое, и ее арестовали. Ну, из команды она, конечно, тоже вылетела. – Хлоя держит меня за руку, большие глаза катаются по мне, как стеклянные шарики.
Я испускаю стон.
– А представляете, что сказал мне Джейк возле бассейна? – Я тереблю серебряную цепочку с сердечками, которую он подарил мне на семнадцатилетие. – Я предложила уйти, а он ответил: «Знаешь, Джесс, иногда ты жуткая зануда».
– Вот подлец. Он же в курсе, что ты вообще не хотела сюда приходить! – выпаливает Хлоя.
Алисса вздыхает.
– Допустим, ты не любишь вечеринки, Джесс, но это не оправдывает его поступок. – Она надувает пузырь и лопает его.
Я смотрю на нее, как раненый зверь, и Хлоя бросает подруге хмурый испепеляющий взгляд. Алисса смягчает тон:
– Я написала Мэнни, чтобы уехал с кем-нибудь их друзей. Я отвезу тебя домой, Джесс.
– Ты должна подняться туда и высказать им все в лицо, – заявляет Хлоя. – Просто не верится, что Джейк так тебя обидел.
– Нет, я к ним не пойду, – сквозь слезы отвечаю я. – Ни за что.
– Джейк пьян. Завтра он об этом пожалеет, – заверяет Алисса.
Я пожимаю плечами. Да, Джейк, без всяких сомнений, пьян, но ведь всем известно: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Алкоголь – эликсир храбрости. Джейк встречался с Тиган шесть недель и клялся, что больше ею не интересуется. И я верила ему – вплоть до сегодняшнего дня.
Но еще хуже было выражение лица Тиган, когда она смотрела на меня в кухне. Теперь, задним числом, я понимаю, что она не просто бросала мне вызов, а торжествовала. Она спланировала все заранее, и я знаю почему. Борьба, которую мы ведем с пятого класса, не окончена.
И видео служит доказательством.
Глава 6
Джессика
В ожидании, когда закончится вечеринка, мы с подругами убиваем время, копаясь в интернете. Хлоя выскальзывает из комнаты и возвращается с «Ред буллом» и кукурузными чипсами.
– Кроме этой фигни ничего не осталось, – объясняет она. – Слушайте, я видела Грейди, он уезжает ночевать к Чейзу. Интересовался, как ты, Джесс.
– А сам он как? – спрашивает Алисса. – Это вообще-то его сестра была на экране.
– Ему тоже несладко, – бормочет Хлоя.
Алисса берет меня за руку.
– Знаешь, я люблю Джейка, но если он взялся за старое, то и хорошо, что ты обнаружила это сейчас, перед выпускным классом, балом и так далее.
Из-за ее слов я снова начинаю плакать. Неужели Джейк сорвался? После смерти отца от рака поджелудочной железы, еще до того, как мы начали встречаться, он не вылезал с вечеринок и спал с кем попало. Все считали, что он изменился благодаря мне, но я сомневаюсь: скорее всего, Джейк чувствовал себя виноватым перед матерью за свое поведение.
И все же, когда в школе нас впервые увидели держащимися за руки, никто не верил. Джейк порвал с Тиган, потом сошелся и разошелся с двумя горячими, аж дымящимися, старшеклассницами и вдруг влюбился в меня – простую девчонку, которая носит фланелевые рубашки, сидит на первой парте и всегда делает домашнее задание, – и мы за одну ночь стали сенсацией в соцсетях.
Я закрываю глаза и неглубоко прерывисто вздыхаю. Джейк с его непокорными волосами, бархатистой нижней губой и вечно недоумевающими бровями; Джейк, который так старался сделать меня счастливой. Казалось, когда он стал принадлежать мне, им вознамерились завладеть все девушки на свете, но сильнее всех – Тиган Шеффилд.
Вечеринка уже закругляется, поэтому я надеваю фуфайку Хлои, натягиваю пониже капюшон и говорю:
– Пойдемте.
Подруги выводят меня из гостевой комнаты. Я не поднимаю головы, как боец смешанных единоборств, покидающий ринг после жестокого поражения.
«Что скажете по поводу последнего раунда, Джессика?»
«Без комментариев».
Не самая плохая аналогия, потому что я и чувствую себя поверженным борцом. Глаза и губы распухли от слез, нос забит соплями, в голове стучит. Сердце разбито вдребезги.
Каждое утро Джейк будил меня сообщением: «Доброе утро, красотуля» – и сердечки. Джейк и Джессика, Джессика и Джейк. Все признавали, что он смотрит только на меня. Вот почему мы были самой милой парочкой Кристал-Коув. Были. До сегодняшнего дня. Господи.
Мы с Хлоей и Алиссой проходим через гостиную, где утомленные друзья Тиган распластались на мебели, как грязное белье. Некоторые спят, другие обдолбались и лежат в отрубе, а кое-кто еще тискается. Интерес к моей драме до поры до времени увял, и мы с девочками выходим на улицу никем не замеченные.
– Блин, все еще льет, – ворчит Хлоя.
Мы сбиваемся в кучку на крыльце и готовимся бежать под холодным дождем.
Я замечаю на подъездной дорожке пикап Джейка, и душа ноет.
– Он еще здесь, с ней.
Хлоя осматривает двор, словно Джейк может быть рядом, и трясет головой.
– Не думай об этом.
Я включаю телефон и вижу, что сообщений от Джейка нет. Сейчас семь минут четвертого. Алисса едва держится на ногах.
– Давайте я всех развезу, – предлагаю я.
– Нет, Джесс, – хнычет она.
– Поблагодаришь меня позже.
С ворчанием Алисса отдает мне ключи от отцовского БМВ.
– Не разбей машину. Папа в отъезде, и он не знает, что я ее взяла.
Сгорбившись, мы совершаем короткий забег к автомобилю и набиваемся в салон; Хлоя забирается на заднее сиденье. Машина – классика семидесятых стоимостью в небольшое состояние, и сердце у меня екает от чувства ответственности. Но двигатель заводится и урчит с успокоительной уверенностью, как будто говорит: «Может, я и старый, но свое дело знаю».
Я жму на педаль, и мы тихо выруливаем с подъездной дорожки; дворники слизывают с ветрового стекла капли дождя. Между густыми тучами проглядывает луна, и ее свет отражается от капота. Дождь хлещет по машине порывами брызг.
Я сворачиваю на сельскую трассу, которая ведет из элитного района Чериш-Хайтс к расположенному в нескольких километрах городку Кристал-Коув. Фонарей нет, впереди змеится черная асфальтовая дорога, влажная и мерцающая лунными бликами, практически без обочины, лишь с глубокими канавами по обеим сторонам. Местные жители называют ее Кровавой стезей, потому что машины чуть не каждый год разбиваются здесь со смертельным исходом для водителей и пассажиров. Я стискиваю руль двумя руками, а Алисса включает стерео.
Как нарочно, по радио звучит песня, под которую в прошлом году мы с Джейком впервые танцевали на школьном балу, и свежие горячие слезы медленно текут у меня по щекам.
– Выключи, – прошу я, но Алисса не слышит меня. – Я сказала: выключи.
Я тянусь к незнакомым кнопкам и начинаю переключать станции, пока не останавливаюсь на пустой частоте. В ушах громко шипит белый шум.
– Что ты делаешь? – Алисса отталкивает мою руку.
– Пытаюсь сменить песню.
Я бросаю взгляд на дорогу, внезапно колеса проскальзывают, БМВ резко заносит к канаве, и я сильно выворачиваю руль. Машина начинает вилять.
– Эй, полегче! – кричит Хлоя с заднего сиденья.
Прищурившись, я смотрю в темноту впереди. Мрак кромешный; мокрый асфальт, темные канавы и бархатное небо сливаются воедино.
Телефон пищит, и сердце у меня подскакивает: Джейк? Рискнув посмотреть на экран телефона, я читаю сообщение, но оно оказывается от мамы: «Где ты? Уже четвертый час».
Кошмар, как я опаздываю.
– Алисса, напиши моей маме, что у меня все в порядке.
– А где пожалуйста? – ворчит подруга.
Она отправляет сообщение и переключает радио на изначальную станцию, где все еще звучит наша песня.
Я вспоминаю, как Джейк прикоснулся губами к моей шее, когда мы танцевали в прошлом году, – легкие как перышко поцелуи, глаза, растворившиеся в моих, – и беда, как огонь, поднимается от кончиков пальцев на ногах, заполняет вены и ледяной дрожью проникает в сердце. В ушах звучат слова, которые Джейк прошептал Тиган: «Лучше не надо».
Но все же он не остановился, и я знаю, как сладко было Тиган. Целовать Джейка – все равно что оседлать ракету: тело летит, сердце колотится, дыхание перехватывает.
А потерять Джейка – все равно что грохнуться с небес на землю.
Из груди вырывается рыдание, соленые слезы застилают все вокруг, и я думаю: «Это моя вина?» Нога напрягается и сильнее давит на педаль газа.
Хлоя кричит мне в ухо:
– Осторожно!
Я вытираю глаза, вижу, как мы летим в канаву, и бью по тормозам, сворачивая в темноту. Машину заносит. Шины визжат и буксуют. Я замечаю стремительное движение – какое-то животное перебегает дорогу. В ужасе я нечаянно направляю автомобиль прямо к нему, и прежде, чем успеваю вывернуть руль, БМВ с легким стуком врезается в чье-то тело. Скользящие колеса резко останавливаются.
Нас бросает вперед и снова откидывает назад. Руки у меня дрожат. Хлоя ахает в ужасе.
Тонкий голос Алиссы возвращает меня в сознание.
– Мы сбили какое-то животное, – говорит она.
Я вглядываюсь в темноту.
– Или человека.
Глава 7
Тиган, июль
– Ты слишком гонишь, – рявкнул мне Брендон.
– Просто продолжай снимать.
Я сильнее вдавила ногу в педаль и крепче сжала руль – машина с визгом неслась по Кровавой стезе. На полосе рядом с нами «мустанг» Маркуса вырвался чуть вперед моей «ауди». Грейди сидел рядом со мной, Кьяра, Хейли и Брендон – на заднем сиденье. Брендон снимал гонки. Когда я обставлю Маркуса, у меня будет видео в качестве доказательства.
Идею устроить соревнование предложил Маркус. Странно, что у него вообще могли быть хоть какие-то идеи, но я намеревалась выиграть и не сомневалась в успехе. Я лучше него знала эти дороги.
– Держитесь! – Я крутанула руль, и моя «ауди» подрезала «мустанг». У Маркуса завизжали колеса.
– Что ты вытворяешь, Фасолька? – сквозь стиснутые зубы пробормотал Грейди.
– Расслабься, – буркнула я, используя словцо, которое мама ненавидела.
Мы с Маркусом виляли по двухполосному шоссе, направляясь к северу. Чертовски опасная затея, но, по крайней мере, именно он ехал по неправильной стороне. Вдоль извилистой дороги со слепыми поворотами проносились, сливаясь в сплошной коридор с высоченными стенами, секвойи. Я не обращала внимания ни на какие звуки, кроме рева мотора «мустанга» и низкого гула моей «ауди».
* * *
День не сразу начался с незаконных гонок на высокой скорости: сначала Шона потащила нас в Бодега-Бей есть суп из моллюсков. Было солнечно и необыкновенно влажно, с океана дул соленый ветер. Мы с девчонками надели самые прикольные облегающие топы, самые короткие шорты и самые большие солнечные очки и набили карманы наличностью. Приходилось наслаждаться обычным для этих широт туманным днем на берегу, так же как жители Лос-Анджелеса, по нашему представлению, наслаждались своим бесконечным солнцем. Выпрямленные волосы при ходьбе щекотали мне поясницу. Я была возбуждена и готова флиртовать, упиваясь первым летом без бойфренда за много лет.
А потом Шона пригласила парней.
– Никакого тестостерона, – возразила я.
– Поздно, – ответила Шона. Зеленые глаза смотрели мутным взглядом – она уже была под кайфом.
Чтобы угодить ей, я согласилась. Всей компанией мы сидели за деревянным столом для пикника и ели суп из моллюсков, глядя на Тихий океан. Чайки парили над головой и, как голодные крысы, ожидали объедков. Брендон и Маркус спорили по поводу новой рэповой композиции, а мой брат, надувшись, уткнулся в свою миску, поскольку хотел позвать Хлою, а я категорически запретила.
Когда Хлоя приходила в гости к Грейди в наш дом, мы с ней проплывали одна мимо другой в коридоре, как подводные лодки, – не подавая сигналов, но всегда зная о присутствии неприятельского судна. Грейди с чего-то запал на Хлою, хотя они были как с разных планет: она меньше полутора метров, а он метр девяносто три.
Доев суп, мы пошли к берегу фотографироваться. По пути домой Маркус и Шона поравнялись с моей «ауди», и Маркус стал рычать мотором.
Брендон с заднего сиденья фыркнул:
– Он хочет соревноваться, что ли?
Через стекло нашей машины я встретилась с взглядом Маркуса из-под козырька бейсболки, и его отвратительная кривая усмешка меня взбесила: он явно считал себя лучше, чем я. Волоски у меня на шее встали дыбом, и я в ответ выжала до отказа свой шестицилиндровый двигатель: я знала, что Маркус обойдет меня, но мне было плевать. Перейдя на механическую коробку передач, я положила пальцы на подрулевые переключатели. В прошлом году отец записал меня в школу вождения при автодроме, где нас гоняли в хвост и в гриву, и Маркусу предстояло узнать, что я действительно умею водить. С подлой ухмылкой он дернул ручной тормоз, и колеса со свистом закрутились.
– Пожалуйста, не надо гонок! – взмолилась Хейли, хватаясь за ручку дверцы.
– То есть ей надо отступить? – фыркнула Кьяра.
А я откинула назад волосы и скомандовала:
– Всем пристегнуться!
Маркус кивнул мне, колеса машин завизжали, оставляя дымные следы, и мы бок о бок вылетели на асфальт.
День для гонок был неподходящий. Пока мы фотографировались, опустился туман, и теперь он парил над дорогой и окутывал деревья. Пришлось включить фары. Когда из-за поворота навстречу нам выехала машина, сердце у меня запрыгало.
– Осторожно! – Грейди напрягся.
Руль перестал меня слушаться, но мне удалось вписаться в поворот и сохранить скорость, не обращая внимание на скачущий пульс. Маркус тоже не отставал.
Встречная машина вильнула между полосами. Несомненно, случится лобовое столкновение или смертельный полет в кювет, если Маркус не сбросит скорость и не перестроится за мной. Однако он рванул вперед, стараясь обогнать нас, но я понизила передачу и погнала «ауди» быстрее, чтобы преградить ему путь.
Всего с несколькими секундами в запасе он втиснулся позади меня, и «тойота» с длинным жалобным гудком пролетела мимо. Я завопила:
– Видели?
– О господи, о господи! – причитала Хейли.
– Ладно, все в порядке, – сказал мне Брендон. – Ты выиграла.
Но Маркус снова вывернул на встречную и опять попытался промчаться мимо меня. У него тоже стоял шестицилиндровый, но мой был новее и быстрее, к тому же с турбиной. Я переключила передачу, вырвалась вперед и, визжа шинами, сделала поворот с заносом на Кровавую стезю. Этот участок шоссе тянулся на девять с половиной километров, и мы пронеслись по нему, борясь за первенство, в то время как повороты благоприятствовали то моему сопернику, то мне.
– Ты слишком гонишь, – заявил Брендон с заднего сиденья.
– Просто продолжай снимать.
На особенно крутом повороте меня отбросило в противоположную сторону.
– Держитесь!
Сидевший рядом брат нарочно медленно дышал, порой закрывал глаза и шевелил губами. Наверно, молился.
– Что ты вытворяешь, Фасолька? – пробормотал он.
– Расслабься, – повторила я, хотя понимала: отец убьет меня, если узнает, что я лихачила на шоссе. Сердце стучало равномерно и сильно.
В ветровом стекле появилась и помчалась нам навстречу еще одна машина. Маркус чуть выставил капот своего «мустанга» перед моим и вильнул ко мне, толкая «ауди» к канаве.
– Обойдешься, – пробормотала я, придвигаясь ближе к нему.
Наши зеркала столкнулись и заискрили.
Однако, бросив быстрый взгляд на Маркуса, я увидела его лицо, которое никогда не забуду: глаза вытаращены, нижняя челюсть напряжена, улыбка блуждающая, словно ему жить надоело или он сбрендил, – и в первый раз за время гонки мне стало по-настоящему страшно. Маркусу, очевидно, было наплевать, что он может умереть, что мы все можем умереть.
Грейди тоже заметил безумное выражение лица Маркуса и уронил руки на приборную панель.
– Он не отступит, Фасолька.
– Знаю. Вижу.
Я сбросила скорость. Маркус вырвался вперед, едва-едва увильнул от встречной машины и умчался по дороге, дав длинный победный гудок.
Я послала ему вслед равнодушный сигнал, уступая победу. Теперь, когда все закончилось, я заметила, что руки дрожат. Что опаснее, размышляла я, гонять по Кровавой стезе или общаться с Маркусом? Шона даже не знала его фамилии. Я повернулась к Брендону:
– Удали это видео.
– Почему? Я снял несколько офигенных моментов.
– Потому что я проиграла, Брендон. Сотри запись.
Он пробормотал какие-то матерные междометия, которые я пропустила между ушей.
Руки Хейли, лежавшие на коленях, тоже дрожали.
Когда я аккуратно свернула на нашу подъездную дорожку, Хейли проговорила:
– Ты могла убить нас, – будто именно я затеяла гонку.
Остановив машину, я улыбнулась подруге широченной ослепительной улыбкой:
– Но не убила ведь.
В конце концов, только это и было важно: никто не пострадал, по крайней мере необратимо.
Глава 8
Джессика
– Меня сейчас вырвет. – Алисса хватается за ручку, толкает дверцу БМВ, и ее выворачивает на мокрую от дождя дорогу.
Хлоя отстегивается и смотрит на ветровое стекло, где ходят туда-сюда скрипучие дворники, стирая крупные капли.
– Почему ты сказала, что мы сбили человека? – прерывистым голосом спрашивает она. – Это был олень, Джесс.
– Правда? – Я стискиваю кулаки, чтобы сдержать дрожь в руках. Я помню, как блеснул глаз, направленный прямо на меня. Существо молниеносно скрылось в темноте, к тому же я плакала. – Не… не знаю, почему я так сказала. А ты видела оленя? – спрашиваю я Алису.
Она вытирает рот и сердито смотрит на меня:
– Я же просила: не испорти отцовскую машину.
Я начинаю извиняться, но она машет в сторону капота:
– Проверь передний бампер, посмотри, нет ли вмятины. – Тушь у нее размазана, и накладные ресницы на одном глазу отклеились и болтаются.
– Хорошо.
Я открываю дверцу, выхожу в сырую ночь и включаю фонарик на телефоне. Первым делом опускаюсь на корточки, заглядываю под машину и с облегчением выдыхаю: тела животного нет. Потом со страхом продвигаюсь вперед, поскольку знаю, что сбила кого-то. Сделав глубокий вдох, я вытираю с век капли дождя, огибаю БМВ спереди и свечу фонариком на бампер. С решетки радиатора капает темная жидкость.
– Что это? – спрашивает Алисса, подходя с другой стороны, и вдруг буквально рычит на меня: – Господи, неудивительно, что на дороге так темно. Ты не включила фары!
Я в изумлении хлопаю глазами.
– А разве они не включаются автоматически?
– Это классическая машина, идиотка! Конечно нет.
Мы обе сердито пыхтим, стоя по сторонам от капота. Трупа нет, даже звериного, но есть темная жидкость на решетке.
Алисса тоже ее замечает.
– Это что… кровь? – шепчет она.
Я свечу фонариком, прикасаюсь к липкой субстанции и подношу палец к носу. Это, без всяких сомнений, едкий запах крови, и я машинально вытираю руку о джинсы.
– Да, это кровь. Но где животное?
От голоса Хлои я вздрагиваю, поскольку не слышала, как она вышла из машины. Подруга широко раскрытыми глазами смотрит на решетку, а потом озирается.
– Наверно, убежало. После того как ты врезалась в него, оно перепрыгнуло через канаву. – Хлоя указывает на ров по краю дороги, прямо около знака с оленем.
От моего внимания не скрывается, что она сказала «ты», а не «мы». Я поворачиваюсь кругом и вглядываюсь в лес по обеим сторонам.
– Давайте поищем его, ладно? Кто бы это ни был, ему может понадобиться помощь.
– Сначала поставь машину на обочину, – требует Алисса.
Не садясь в автомобиль, я отвожу его как можно ближе к канаве и, снова подходя к Алиссе и Хлое, говорю:
– Капли крови ведут туда.
Подруги тоже включают фонарики на телефонах, и мы перебираемся через канаву. Сегодня первый дождь в этом сезоне, и после длинного сухого калифорнийского лета почва еще не успела размякнуть. Олени довольно часто перебегают эту дорогу и становятся жертвами наезда, потому власти и установили здесь предупреждающий знак. Хлоя права: вероятно, мне под колеса бросился один из них. Но я все равно продолжаю искать, низко наклоняясь и осматривая подлесок в поисках следов или крови.
– Он, наверно, прячется в чаще, – говорит Хлоя.
Алисса лопает пузырь из жвачки.
– В чаще? Как Бемби?
Хлоя фыркает.
– В реальной жизни олени тоже так делают.
– Просто я никогда не слышала, чтобы кто-то использовал слово «чаща». – У Алиссы нечеткая дикция пьяного человека. – Чаща, чаща, чаща. – И вдруг она стонет и шлепает ладонью по своему телефону. – Черт. Он сдох.
Хлоя останавливается.
– Кто?
– Мой телефон. – Она едва держится на ногах. – Ох, Джесс, надеюсь, на машине не осталось вмятины. Если обнаружится хоть одна царапина, отец будет в ярости. После недавней аварии он запретил мне брать БМВ. Мне, типа, даже не разрешено садиться в салон. Перед отъездом папа так и сказал: «К машине не подходить за километр». – Алисса уныло смеется.
– Давайте искать дальше, – говорю я.
– Зачем? Ради чего? – Она обводит нас рукой. – Хлоя видела оленя, Джесс. Будь это человек, он бы сейчас сидел здесь и звонил своему адвокату. – Алисса надувает пузырь жвачки и снова втягивает его. – Который час, Хлоя?
Та бросает взгляд на экран телефона.
– Три семнадцать.
Сердце у меня чуть не выскакивает из груди.
– Кошмар, я жутко опаздываю. Родители меня убьют.
– Я ничего не вижу. Давайте поедем, – предлагает Хлоя, дрожа без фуфайки, и вместе с Алиссой шагает к машине.
В небе вспыхивает зигзаг молнии, за ней следует раскат грома, и морось превращается в гудящий, косой от ветра ливень. Одежда мгновенно промокает насквозь. Здесь определенно нечего искать.
Ежась от холода, я пробираюсь к машине и усаживаюсь на переднее сиденье.
– Наверно, он все-таки убежал.
Алисса включает печку, и окна сразу запотевают. Потом она дотягивается до моего места и включает фары.
– Вот так. Давайте поедем домой. Пожалуйста.
Я хватаюсь за руль, чувствуя себя на пределе сил.
– Это еще не конец света, Джесс, – мягко произносит Алисса. – Вы с Джейком все преодолеете.
Из горла у меня вырывается булькающий смех.
– Преодолеем? Ты видела его на экране? Нет, все кончено.
Я завожу машину, нажимаю педаль газа, и мы осторожно катим к городу со скоростью сорок километров в час, хотя ограничение здесь семьдесят.
Алисса одалживает у меня телефон и начинает читать посты.
– «Грандиозный трах у Тиган», – фыркая, произносит она. – Все размещают фотки и куски того видео. Мама дорогая, они откровенно непристойные.
– Ты хочешь, чтобы она снова куда-нибудь врезалась? – ноет Хлоя, потирая лоб.
Несчастье наваливается на меня с новой силой. Джейк так и стоит перед глазами: влажные губы, закрытые глаза, неуверенный шепот: «Лучше не надо». Он несомненно был в ней, и все друзья из школы видели это, не только я. Нога у меня дергается, и машина с рывком разгоняется.
– Почему она все еще за рулем? – возмущается Хлоя с заднего сиденья.
– Потому что мы с тобой никакие, – отвечает Алисса.
– Джесс, поворот!
Я замечаю поворот, ведущий к дому Хлои, и дергаю руль влево. БМВ плавно объезжает угол, и я мысленно благодарю судьбу за то, что мы не в моей старой «хонде» с лысой резиной.
– Ну так что, как ты собираешься разбираться с этим в понедельник? Отметелим Тиган или что? – спрашивает Алисса.
Я качаю головой.
– Нет, она ведь не принуждала Джейка целовать ее.
Алисса накручивает длинную блестящую прядь на палец и пожимает плечами.
– Если передумаешь, только скажи.
Я выезжаю на улицу, где живет Хлоя, и высаживаю ее первой.
– Спасибо, Хлоя. Ты просто спасла меня в гостиной. Я… я не знала, что делать.
Подруга грустно улыбается.
– А для чего еще друзья? Мне жаль, что Джейк и Тиган так поступили, но знаешь, эти двое стоят друг друга. – Она сжимает мне плечо. – Начинается выпускной класс. Может, не так уж и плохо быть свободной.
Глаза мгновенно наполняются слезами. Хочу ли я быть свободной? Не уверена. Подождав, пока она войдет в дом, я доставляю домой Алиссу и завожу БМВ в гараж.
– Давай проверим, есть ли повреждения, – предлагает Алисса.
Мы садимся на корточки и осматриваем переднюю часть машины.
К моему облегчению, ливень смыл почти всю кровь.
– У тебя есть какое-нибудь средство для ухода за машиной? Надо стереть то, что осталось.
Алисса находит чистящий спрей и подходящую тряпку, и я удаляю капли крови с бампера и оглядываю металлическую решетку. Она слегка помята, но вряд ли кто-нибудь заметит, если не будет рассматривать специально. Я бросаю испачканную кровью тряпку в мусорный контейнер.
– Готово. – Я вытираю лоб и поворачиваюсь к выходу.
Алисса останавливает меня:
– Ты собираешься идти пешком? В такой час? Можешь остаться у меня, если хочешь.
– Нет, мне и так уже влетит. Тут всего два квартала. Добегу.
Алисса тепло обнимает меня.
– Мне ужасно жаль, Джесс. Ну и ночка выдалась.
– Ничего, все в порядке. Через пять минут буду дома.
Я делаю глубокий вдох и выхожу, надеясь, что родители уже спят.
Увы.
Мама сидит за кухонным столом, перед ней полупустая чашка вроде бы с чаем. Болезненно морщась, она осматривает мои мокрые волосы, чужую фуфайку и влажную футболку.
– Извини, – бормочу я.
Она встает, опираясь о стол двумя руками.
– Ты понятия не имеешь, – скрипучим голосом произносит она.
– Мама, ну прости!
– Мы с отцом поговорим с тобой завтра.
– Мам…
Она пристально смотрит на меня, плотно сжав губы; халат надет наизнанку.
– Передай Джейку, что с ним я тоже хочу поговорить. Это недопустимо. Я очень разочарована. Вы что…
Она не в силах закончить вопрос, который, как я знаю, ее ужасно интересует: «Вы спали вместе?» Мы спим уже несколько месяцев, но мама не в курсе, и это остается ее самой большой заботой, когда речь заходит о Джейке.
Я плачу и отрицательно качаю головой.
– Нет, мы…
Она вскидывает руки, прерывая меня:
– Знаешь что, Джесс? Скоро рассвет, и я вымоталась. Ты здесь, дома, – остальное неважно. Расскажешь завтра. – И она идет наверх.
Когда мама исчезает в темноте, вслед ей летит мой шепот:
– Мы расстались.
