Джеймс Блэйлок
Земля мечты. Последний сребреник
На столе за лоханью стояло бесчисленное множество пустых кувшинов, фиал и стеклянных пробирок. Джек вошел и присмотрелся, вытащил пузырек с эликсиром из кармана. Внутри было два дюйма зеленой жидкости. Он мог позволить себе расстаться с половиной. Он вытащил пробку из одной из маленьких бутылочек, стоявших на полке, потом свернул крышку со своего пузырька и наклонил его над пустой бутылочкой. От двери до него донеслось какое-то царапание, как будто кто-то хотел войти. Он закрыл свой пузырек, сунул его в карман, потом вернул пустую бутылочку на полку и сделал вид, что занят стопкой книг, лежащих к нему корешками. Дверь открылась, появился доктор Дженсен и остановился на пороге. Он наморщил нос, посмотрел на Джека, начал было говорить, потом передумал и тяжело сел на стул. В воздухе комнаты висел запах эликсира. Джек кивнул миссис Дженсен, которая вошла следом за доктором, после чего выскользнул и присоединился к своим друзьям, и они втроем молча двинулись к гавани.
* * *
– Что будем делать? – спросил Скизикс, пнув на ходу камень.
– Время убивать, – сказал Джек.
– Мы чего-то ждем, да? Что-то должно случиться. Время убивают, когда чего-то ждут. Может быть, нам нужно поторопить событие, чтобы оно случилось? Загнать их в угол?
Хелен укоризненно посмотрела на Скизикса. Ей явно не нравилось выражение «загонять их в угол», что бы под этими словами ни имел в виду Скизикс.
– Может быть, и загонять-то в угол некого. А если и есть кого, то оно совсем не то, что ты думаешь. Если ты его увидишь, вполне возможно, что и схватить его не захочешь. Макуилт вовсе не рад был тому, что он увидел. Доктор Дженсен сказал, чтобы мы держались от этого подальше, и он прав.
– Ха! – сказал Скизикс. – Доктор Дженсен выплыл из гавани в ботинке. Он куда собрался? На рыбалку? Когда он сам будет следовать своим советам, тогда и я стану его слушать. Что об этом говорит миссис Лэнгли?
– Миссис Лэнгли говорит главным образом о своей мертвой собаке, а еще о превратившей ее в идиотку прическе, которую ей сделали у мисс Пинкум. Она никак не может ее простить.
– Я имею в виду, что она говорит в книге, – сказал Скизикс.
– А-а, в книге. Да не много чего. Я всю не прочла, имей в виду, но это главным образом одна из тех книг, которая избегает конкретных слов, предпочитая всякие абстрактные вещи. Миссис Лэнгли увлекалась разного рода философией и мистикой. Я думаю, по большей части все это чушь несусветная. Насколько я могу судить, она там никогда не была. Она упоминает дороги и реки, но все очень аллегорично. Не какую-то конкретную дорогу вроде той, что вы двое, как вы заявляете, видели…
– Мы ничего не заявляем, – начал было Скизикс.
– Давайте прогуляемся до холмов, – оборвал его Джек. Где-то в дальней части его мозга, словно остаточное изображение на закрытых веках глаз, все еще петляла по лугу та дорога, что он видел с вершины колеса обозрения.
– Зачем? – спросила Хелен.
– Посмотрим дорогу, – сказал Джек. – Может, там теперь и нет ничего, а может, и есть. Какой-нибудь знак. Что угодно.
– Конечно, что-то там может быть, – вставил Скизикс. – Мы должны увидеть своими глазами, а занятий получше у нас ведь все равно нет, правда?
Хелен отрицательно покачала головой. На лице у нее застыло выражение, свидетельствующее о ее скептическом отношении к дороге Джека и Скизикса.
– Ну, конечно, ведь ты ее не видела, эту дорогу, – театрально проговорил Скизикс. – Все верно: ты была морским якорем. А мы с Джеком ее прекрасно видели – она ведет в сторону Мунвейлских холмов. Мы оба видели. Если бы кто-то один, тогда не в счет. Но там есть что-то, это точно, даже если оно потускневшее. Уверен, мы могли бы это найти.
– Конечно, могли бы, – сказал Джек.
– Вы можете искать что угодно. А я возвращаюсь к мисс Флис. Не валяйте дурака.
Скизикс пожал плечами, глядя на нее, словно говоря, что ему все равно, чем она будет заниматься, а он из тех, кто готов рисковать, глупо это или нет.
– Я хочу одного – найти сокровище, – сказал он и свернул в проулок, который вел на холмы мимо фруктового сада миссис Огливи. Хелен не проглотила эту наживку. «Пока», – сказала она и пошла прочь по Главной улице.
– Какое сокровище? – спросил Джек. – Я не видел никаких сокровищ.
– И я тоже, – рассмеялся в ответ Скизикс. – Но Хелен будет по этому поводу волноваться целый день. Я не удивлюсь, если она направляется к мисс Флис, но на полпути развернется и бросится догонять нас.
Джек шел молча, с трудом переставляя ноги. Он надеялся, что Скизикс прав. Он бы предпочел, чтобы Хелен пошла с ними. Учитывая доктора Брауна, который тайком бродит по деревне, и мисс Флис с ее колдовством, и Пиблса, который всех их ненавидит, им троим следует держаться вместе. И доктор Дженсен им то же самое советовал.
До холмов было полчаса ходьбы неторопливым шагом. Голубизну неба разбавляла белизна разбросанных здесь и там облаков, тени которых двигались по лугу. В воздухе стояла тишина, если не считать доносившегося издалека карканья воронов в миндальном саду под мостом. Джек и Скизикс слышали звуки собственных шагов и собственного дыхания, а несколько раз, когда они начинали говорить, их разговор сразу стихал, и наступала тишина.
Джек не любил воронов, очень не любил. Но когда они собирались в стаю, возникало впечатление, что никакой угрозы от них не исходит – Джек и Скизикс боялись именно одинокого ворона, – но, с другой стороны, доктор Браун легко мог спрятаться и в стае, при условии, конечно, что доктор Браун мог превращаться в ворона. Уиллоуби и доктор Дженсен полагали, что может; это сомнений не вызывало. Они бы застрелили его, «сбили», возможно, более точное слово. Вчера рука доктора Брауна не была забинтована, в отличие от сегодняшнего утра.
Выйдя на луг и поднимаясь по склону холма, они стали осматривать землю. Они не знали, что ищут: что-нибудь, что угодно, имеющее смысл. Впрочем, травы и дикие цветы лу́га были высокими и зелеными, доходили им до пояса, колыхались на ветру, как морские волны. Джек «в разведывательных целях», как сказал Скизикс, забрался на ветки дуба, почти потерявшего листву. Но с этой высоты он не увидел ничего, что было бы похоже на дороги или русла водных потоков. Он заметил какое-то быстрое бело-голубое движение у Падшего моста; вероятно, это была миссис Огливи, которая резиновой колотушкой обивала миндальные деревья.
Он видел ориентиры – какие уж были, – которые приметил с колеса обозрения, хотя теперь смотрел на них с другой стороны и под другим углом. Почему-то с головокружительной высоты колеса обозрения ничто не казалось далеким в такой степени, в какой они видели это сейчас. Рощица, которая, как виделось с колеса, расположена не более чем в двух сотнях ярдов от, скажем, обнажения разрушающегося гранита, на самом деле находилась от этого обнажения почти в четверти мили. А каменистый склон, очерчивавший небольшой разлом, по которому часть холма сползла вниз во время землетрясения в незапамятные времена, теперь уходил вовсе не прямо на север, а в юго-восточном направлении, словно развернулся каким-то хитроумным способом за последний час, чтобы сбить их двоих с толку.
– Ну его к чертям, – сказал Джек, когда спустился с дуба на землю. – Хелен была права. Здесь все равно ничего нет, кроме ветра и травы.
Но Скизикс уже карабкался по склону холма к другой дубовой рощице, а потому Джек последовал за ним, понимая, что на самом деле Скизикса интересуют не столько результаты, сколько тишина и безлюдье у подножий холмов. С пришествием луна-парка бухта перестала для него быть достаточно безлюдной – теперь там толпилось слишком много бродяг и собирателей ракушек. Скизикс ковырял землю палочкой, переворачивал камни, искал наводки. Он нашел сломанный перочинный нож, кусок материи, пустую бутылку, которая на солнце обрела пурпуровый цвет. Он поднес бутылку к глазам, посмотрел через нее, словно через искажающую линзу ее вогнутого донышка можно было увидеть то, что он искал.
– За нами кто-то идет, – сказал он, потом повернулся и продолжил идти в прежнем направлении.
– Случайно не голубая рубашка?
– Она самая. Идет по расщелине, срезает путь по зарослям ив, чтобы его не увидели.
– Он?
– Не знаю. Да нет же, конечно нет. Это Хелен. На ней ведь была голубая куртка и белая рубашка?
– Кажется, – ответил Джек, который совершенно не помнил, что было на Хелен. Но кажется, она была одета именно так. – Давай подождем ее.
– Пусть она нас догоняет. – Скизикс пошел дальше, хотя теперь медленнее.
– Мы можем подождать ее на вершине, – сказал Джек, но на самом деле ему хотелось оглядеть окрестности с более высокой точки. Они поднялись достаточно высоко, чтобы увидеть начало дельты Угрёвой реки, разветвляющейся в направлении к Ферндейлу и Санни-брею. А еще на обрывистом берегу расположился луна-парк, который отсюда вовсе не казался таким уж большим – всего лишь несколько палаток и лачуг да с полдюжины скрипучих аттракционов. Над ними поднимался дым от печи, который тут же рассеивался ветром. Конечно, с вершины холма они увидят еще больше, думал Джек, да к тому же отчетливее увидят землю, лежащую внизу под ними, она вся будет на виду, ничто не спрячется от их глаз.
– Посмотри-ка сюда, – сказал вдруг Скизикс. Он нагнулся и пошуровал палкой в земле. Трава здесь была не такой густой и росла пучками из песчаной почвы, словно корнями уходила в дно давно высохшей реки. Округлые, выгоревшие добела камни, похожие на громадные птичьи яйца, лежали наполовину скрытые прядями травы. Старое русло находилось в футах пятнадцати и, петляя, направлялось к расселине в холмах. Они пошли по старому руслу, забыв о Хелен. Время от времени они останавливались, чтобы откопать какой-нибудь металлический лом: погнутый и проржавевший железнодорожный костыль, тупую кирку, оплетенную корнем дуба и сросшуюся с осколком обсидиана, сделанную из раковины морского ушка пуговицу шириной с ладонь Джека. В валунах виднелись окаменелые органические остатки, напоминавшие картины, выполненные в тоне сепии, попадались в песке и маленькие спиральные ракушки, затянутые в песок так, словно они пролежали здесь полмиллиона лет.
Но больше всего заинтересовала их пуговица – доктору Дженсену она должна была понравиться. Их влекло все дальше в холмы, которые смыкались вокруг них, загораживали собой и обрывистый берег, и океан, а потом, когда первые холмы остались позади, и деревню, а с нею мост и фруктовый сад миссис Огливи. И в этот момент Джек вспомнил о Хелен. Он остановил Скизикса, и они решили выйти из русла, подняться по склону на самый верх холма и там дождаться ее. Оттуда они наверняка смогут ее увидеть, помахать ей своими куртками или чем-нибудь, чтобы привлечь ее внимание.
Скизикс потел, несмотря на ветер с океана, к тому же он пыхтел и отдувался во время разговора, останавливаясь через каждые шесть-восемь шагов, чтобы отдохнуть.
– Знаешь, – сказал он, – я думаю, это совсем не речные камни. Во всяком случае, большинство из них.
Джек пожал плечами и продолжил подъем.
– Это булыжник, вот что это такое. Мы, оказывается, шли по дороге. Готов поспорить. И гигантская пуговица тому доказательство. Давай выпьем еще твоего эликсира – совсем по капельке – и посмотрим, что нам откроется. Наверняка мы увидим дорогу.
– Давай-ка не будем ничего пить, – ответил Джек, подумав вдруг в этой тоскливой, обдуваемой ветром тишине, что из Хелен и вправду получился надежный якорь. – Давай сначала дождемся Хелен, а потом уже будем что-то делать. Ты ее не видишь?
– Нет, я никого не вижу. Постой-ка. Да, вижу. Там, внизу, среди деревьев.
Джек посмотрел туда, куда показывал Скизикс. Длинный ряд дубов, растянувшихся чуть ли не в одну линию, вливался в ольховую рощицу, которая переходила в лесок, граничащий с лугом. Что-то голубое двигалось там среди деревьев. Что-то в этом было странное. Это была не Хелен. Он ни минуты не сомневался. Это был кто-то, пытавшийся быть невидимым. Но для кого? Для них, конечно. Будь это Хелен, она бы не пряталась, может быть, окликнула бы их, злилась, что они ее не дождались. Он и представить себе не мог, чтобы она пряталась среди деревьев на краю леса. И уж точно не в такой странный и пустой день, как нынешний.
Скизикс, казалось, согласился с ним.
– И кто это, по-твоему? – прошептал он, словно опасался, что бриз унесет его слова по колышущейся траве.
– Это не Хелен, – сказал Джек. – И не доктор Дженсен. Когда мы уходили, он едва на ногах стоял.
Кто бы это ни был, он приближался. Если он и дальше пойдет по леску, они потеряют его из вида, а он выйдет по другую сторону холма, соседнего с тем, на котором стоят они, и окажется вне поля их зрения. Сомнений в том, что этот неизвестный безобиден, у них не возникало – просто вышел человек прогуляться, воспользовался редкими солнечными часами. Так говорил себе Джек. Почему-то вся эта история с солнцеворотом начала его доставать. Он стал видеть вещи, которых не существовало. Он внезапно стал подозрителен ко всему. Как и Скизикс. Джек видел это по лицу друга.
– Пойдем, – сказал Джек, вставая. – Мы тут ничего не делаем, только пугаем сами себя.
Скизикс отрицательно покачал головой и высоко поднял пуговицу.
– Мы нашли вот это. Ты подумай только, что мы еще сможем найти, если заберемся в холмы поглубже. Может быть, это любопытствующий доктор Браун.
Он кивнул в сторону леска, в котором в эту минуту ничего нельзя было разглядеть, кроме тенистых деревьев.
Джека пробрала дрожь.
– Может быть, – сказал он, вспоминая выражение лица хозяина луна-парка, когда тот облизывал палец, проведя им по внутренней поверхности стаканчика для сидра. Потом он вспомнил Ланца, белого и мертвого, как камни в русле реки. – Слушай, предлагаю пойти на запад. Мы сможем выйти на Прибрежную дорогу, где она уходит на континент за плато Крутобережья. На дороге всегда кто-то есть. Может, нас и подвезет кто-нибудь до города.
– Я хочу узнать, где начинается эта речушка, – высказался Скизикс. – Если не хочешь со мной, я пойду один. Это уже недалеко, какая разница – туда или сюда. Мы можем пройти по холмам до Мунвейла еще до темноты, если уж ты так хочешь, и провести ночь там. Денег на ужин у меня хватит.
Джеку эта идея не понравилась. Но не мог же он оставить Скизикса одного, в особенности еще и потому, что по лесу шляется неизвестно кто.
– Ну хорошо. Но только в Мунвейл я не пойду, даже если речушка и поведет нас в том направлении.
Они снова тронулись в путь, пробирались по осыпи на краю холма, а потом вниз в сухое русло, которое попетляло по маленьким полянкам, разделяющим холмы, то расширяясь, то сужаясь, то исчезая под травой, чтобы снова возникнуть через сто футов в том месте, где в земле было слишком много песка, отчего травы становились куда как реже. Больше смысла для них имело забраться снова на какой-нибудь холм и определить общее направление речушки, а потом направиться туда напрямик, а не следовать всем петлям и поворотам.
Скизиксу эта идея не понравилась. Если они нашли гигантскую пуговицу, сказал он, то найдут и что-нибудь еще, может быть, что-то такое, что позволит им прийти к некоторым выводам. Солнце упало с небес, и сумерки с горизонта поползли к ним. Джек не знал, наступил ли уже вечер в Мунвейле, может быть, там целый день был вечер; не знал он и о том, затенили ли там странные сумерки и их горизонт, а если затенили, то как далеко на север или восток нужно пройти, чтобы догнать свет. И может быть, туда вообще не попасть, если у тебя нет ничего, кроме двух ног и желания.
День на холмах снова стал чуть ли не знойным. Джек слышал жужжание мух, летавших у его головы. В остальном тишина стояла полная. Прорезанный насквозь холм высился справа от них, словно в далеком прошлом речушка пронзила его своим потоком, а теперь небольшой, связанный сплетшимися корнями растений треугольник склона, опровергая тяготение, висел там, затеняя белый песок и камни.
Они услышали хруст палки прежде, чем увидели ее. Они вдвоем стояли на краю сухого русла в том месте, где оно обходило холм, когда до них донесся этот звук – звук палки, вонзающейся в песок и гравий. Потом в обозримом пространстве появился кончик палки, а следом за ним – Макуилт, глаза которого были замотаны полоской черной материи.
Ноги Джека словно приросли к земле русла. Лицо Скизикса окаменело с выражением изумления на нем, он разглядывал куртку из синей джинсовой ткани, помятую белую рубашку, застегнутую внизу пуговицами не в те петельки, с потрепанным подолом, не полностью заправленным в брюки. Хозяин таверны остановился в трех футах от них, потянул носом воздух, потом пригнул голову к плечу, наклонился в сторону ветра. Ухмылка застыла на его лице. В этой ухмылке чувствовалось что-то ужасное, зловещее, его голова качнулась назад, вперед, щеки задергались, задрожали.
Скизикс осторожно сделал шаг назад, потом подтянулся, готовясь дать стрекача. Джек последовал примеру друга. Уж от слепого-то виноторговца он может убежать – в этом он не сомневался. Но вдруг сама эта мысль показалась ему нелепой. Состояние Макуилта явно не улучшилось. Он ослеп, когда смотрел в свою самодельную трубу, но видел он достаточно для того, чтобы отправиться на те же поиски, что и они; у них просто был общий пункт назначения. Он держался кромки леса, потому что мог идти этим путем даже вслепую. В открытом поле он бы потерялся в одну минуту. Заговори с ним, сказал себе Джек. Скажи что-нибудь – что угодно, лишь бы нарушить тишину. Джек открыл было рот в тот самый момент, когда Скизикс развернулся и побежал. Сначала он спотыкался в мягком песке вперемешку с гравием, а потом понесся, как сумасшедший, крича Джеку, зовя его за собой. Прежде чем Джек смог заговорить или выпрямиться, Макуилт взмахнул своей палкой и ударил его по плечу.
– Эй! – воскликнул Джек, отпрыгнув назад. – Я не… – Над сухой речушкой промелькнула тень, и Джек, подняв голову, увидел его – высоко в небе кружил ворон. Макуилт сорвал с глаз повязку, и тогда Джек увидел, что в его глазницах одни только белки. Макуилт тем временем закинул назад голову и выгнул шею, видимо, у него еще оставалась какая-то крохотная часть зрения, если он сумеет изогнуться в достаточной мере. Макуилт испустил проклятие, еще раз рассек воздух своей палкой, вернул повязку на прежнее место, пощупал воздух свободной рукой и, держа палку как саблю, сделал шаг в сторону Джека.
Джек спрыгнул в сухое русло речушки и повернулся к Макуилту. Тот явно совершил ошибку. Ворон был простым совпадением. Камень просвистел рядом с головой Джека и попал слепому в плечо, отчего тот сделал пол-оборота на месте, потом взвизгнул и, сыпля проклятия, бросился в сторону Джека головой вперед.
– Ударить слепого, да? – воскликнул он. – Помогите! Убивают! Ударить несчастного слепого!
После этого он подошел еще ближе и ударил Джека палкой точно по правой коленной чашечке, поднял палку двумя руками, собираясь обрушить ее на голову Джека, но вдруг зашелся в смехе, а по земле снова промелькнула тень ворона, кружащего в небесах.
Макуилт не был слеп. Он не мог быть слепым. Джек знал это, бросаясь прочь, когда палка просвистела у его уха. Макуилт снова выругался и похромал следом за ним, неестественно высоко держа голову. Снова прокаркал где-то рядом ворон. Джек поискал его глазами. Вон он сидел – на мертвом дереве у русла. Мимо, ударившись в склон холма, пролетел очередной камень. Появился Скизикс, нагнулся, поднял еще один камень размером с бейсбольный мяч. Подбросив сначала камень в руке, он швырнул его прямо в голову Макуилта, но тот вовремя пригнулся. Он видел, как Скизикс кидает камень. Джек тоже поднял камень с земли и метнулся к другу. Макуилт пробормотал что-то, прощебетал – вероятно, разговаривал сам с собой. Он залез в карман своего пальто и вытащил полированный синий пистолет. Одну нелепую секунду Джеку казалось, что пистолет игрушечный. Скизикс не повторил его ошибку, он необыкновенно быстро развернулся и нырнул в кусты за холмом. Макуилт стал прицеливаться, а Джек швырнул наугад свой камень.
Слепой уклонился от камня, и тот пролетел мимо его головы. Джек услышал, как камень упал в русло, заросшее сорной травой, а сам он ударился плечом о песок и покатился вниз по склону холма. Но укрыться ему было негде. Он не мог зарыться в землю, как суслик. Он остановился, ударившись о неровность в склоне, нащупал в земле еще один камень, и бросил его на бегу. Он бежал к тому месту, где исчез Скизикс, и кричал, не думая о том, что делает, а может быть, кричал он для того, чтобы не слышать звук выстрела, когда он раздастся.
Но он все равно его услышал – выстрел был громче крика. Пуля попала в гранитный выступ рядом с ним, и он тут же нырнул в траву высотой по пояс, покатился вниз по небольшой поляне меж двух холмов. Сзади до него донесся крик и проклятия, а еще его звал Скизикс. Он остановился и развернулся, предполагая, что увидит ковыляющего за ним Макуилта с наклоненной головой и дымящимся пистолетом в руке.
Владельца таверны мотало, как пьяного, он швырнул свой пистолет в кусты, ткнул в воздух палкой, помахал свободной рукой.
– Постой! – прокричал он. – Не оставляйте меня здесь! Эй! – Теперь он действительно был слеп, потерял ориентацию. Скизикс спрыгнул с края холма вверху, вырвал палку из руки Макуилта и зашвырнул ее наверх в кусты на склоне холма. Джек поспешил назад к ним. Скизикс, встав на четвереньки, уполз в сорняки, искал что-то… пистолет Макуилта.
– Забудь ты о нем. Оставь его, – крикнул Джек. – Пойдем отсюда.
– Ворон! – прокричал в ответ Скизикс. – Нужно убить ворона! Я попал в него камнем, но не убил! Я пристрелю эту гадину! – Но он никак не мог найти пистолет, который упал куда-то вне поля их зрения, когда старик швырнул его, удивленный и испуганный тем, что совсем потерял зрение. Ворон был его глазами, а Скизикс сдуру бросил в него камень. На кой черт он связался с Макуилтом? Старик был пешкой, доктор Браун использовал его в своих интересах, потому что сам был хромым. Джек поднял камень с земли, и тут же подумал, а мог ли он вообще убить какое-либо животное? Пиблс мог, но это была только часть проблемы с Пиблсом, разве не так? Скизикс продолжал поиски в кустах, сетуя вполголоса и тяжело дыша от напряжения.
Из травы за мертвым дубом раздалось какое-то шуршание и неожиданное жуткое карканье, наполовину человеческое, наполовину вороново.
– Вот он! – прокричал Скизикс, имея в виду, возможно, и то, и другое: пистолет и ворона. Он бросился в кусты и вышел оттуда с пистолетом, вытряс песок из дула, прицелился в небо, затем отвернулся и, скорчив гримасу, нажал на спусковой крючок.
Ворон раз или два взмахнул крыльями, прыгая по сорнякам и камням. Скизикс шагнул ближе, навел на него пистолет и выстрелил. Пуля попала в ствол дерева, пройдя в ярде от того места, где стояла крупная птица, крутя головой и глядя своими маленькими черными глазами. Макуилт, находившийся в десяти ярдах в сухом русле, взвыл и выругался. Он попытался убежать, споткнулся, поднялся на подгибающиеся ноги и пошел вперед, выставив перед собой руки.
– Не стреляйте! – воскликнул он. – Не стреляйте в несчастного слепого человека. Подонки! Вы – подонки, если стреляете в слепого человека!
У Джека руки чесались кинуть ему в спину камень, но он сдержался. Он закричал на Макуилта, требуя, чтобы тот заткнулся и убрался отсюда. Скизикс остановился, посмотрел на Макуилта, словно взвешивая что-то, потом повернулся к ворону, прицелился и выстрелил еще раз. Потом еще и еще, он расстрелял все патроны один за другим, выстрелы раскидывали вокруг землю, камни и сорняки. Ворон запрыгнул на упавшую ветку и с карканьем улетел, сильно напоминая Джеку безумный смех, рассеивавшийся в неподвижном воздухе наверху. Через минуту не осталось ничего, кроме звука бойка по пустой камере и затихающих проклятий слепого Макуилта, который нащупывал путь по краю холма и вскоре исчез из вида.
