bannerbannerbanner
Легионы Калара

Джим Батчер
Легионы Калара

Полная версия

Глава 2

Амара не видела графа Кальдеронского несколько месяцев. Когда она вместе с эскортом рыцарей Воздуха спустилась в долину Кальдерон, к гарнизону – крепости, где жил Бернард, она почувствовала, как ее охватывает трепет.

К удивлению Амары, гарнизон заметно разросся, хотя со времени ее последнего визита прошло всего несколько недель. В палаточном городке на алеранской стороне крепости появилось много деревянных домов, и она отметила, что Бернард сумел найти деньги, нанял заклинателей земли и они начали возводить здания из камня, которые обеспечат жителям защиту от смертельно опасных фурий, обитающих на границах страны.

Но больше всего ее поразили изменения, произошедшие за стенами крепости. Везде были расставлены палатки, образуя открытый рынок, и несколько сот человек сновали вокруг них, занимаясь куплей-продажей, как в обычный базарный день. В этом не было ничего такого уж необычного. Шокирующим было то, что большинство из тех, кто бродил по импровизированному рынку, были маратами.

Бледные варвары и их звери представляли собой редкую, но исключительно серьезную угрозу с точки зрения алеранской истории. Всего лишь двадцать лет назад их вторгшиеся орды уничтожили Коронный легион, который не успел прийти в себя после тяжелых потерь предыдущей кампании. Тысячи легионеров и сопровождавших легион людей, а также фермеров из соседних долин погибли за один день, в том числе и принцепс Гай Септимус, а также все его командиры, за исключением дона Майлса, ставшего командиром нового легиона.

Это было одно из самых горьких поражений Алеры, и хотя Первый консул и его легион очистили долину от маратов, ничто не могло вернуть его сына и наследника. Алеранцы были разбиты. Погиб будущий Первый консул. Алеранцы ненавидели своих соседей-варваров.

И все же здесь были коробейники и купцы, которые торговались с маратами так же, как если бы они находились в любом другом городе страны. Лошади и две дюжины массивных гаргантов лениво паслись на равнине, уходившей к землям маратов. Дюжина волков грелась в лучах утреннего солнца на холме, усыпанном камнями, в полумиле от города. Кланы Лошади и Гарганта в большей степени, чем другие мараты, являлись союзниками алеранцев – точнее, союзниками Бернарда, графа Кальдеронского, и в их присутствии здесь не было ничего необычного. Однако Амара не ожидала увидеть тут представителей клана Волка, самого примитивного и кровожадного из всех маратов и, главное, считавшего себя извечным врагом Алеры.

Она подумала, что, похоже, времена меняются, возможно к лучшему, и испытала прилив гордости за Бернарда, который входил в число людей, способствовавших переменам.

Амара старалась оставаться расслабленной и спокойной, но, несмотря на все усилия, обнаружила, что на сотню ярдов опередила свой эскорт. Часовой над воротами узнал ее и помахал рукой, приглашая в гарнизон еще прежде, чем она успела произнести свое имя. После ее многочисленных визитов к графу Кальдеронскому большинство легионеров знали ее в лицо, особенно ветераны центурии Джиральди. Их осталось всего шестьдесят, они являлись единственной центурией Алеры, сумевшей дважды получить алые нашивки ордена Льва за отвагу, и демонстрировали всем двойной красный знак на форме с гордостью и легким внешним пренебрежением, с которым другие легионеры носят оружие и доспехи.

Амара спустилась во двор, попросив Циррус, свою фурию, особенно плавно поставить ее на землю, что позволило ей изящной походкой пересечь двор и подняться в покои графа. Она шла по лестнице, шагая через две ступеньки, хотя понимала, что выглядит как молоденькая девушка, стремящаяся поскорее оказаться в объятиях юного любовника, но ничего не могла с собой поделать.

Еще до того, как она оказалась на верхней площадке лестницы, дверь наверху распахнулась, и она увидела Бернарда, крупного широкоплечего мужчину с темными волосами и бородой, коротко подстриженными по моде легиона, в которых тут и там виднелась преждевременная седина. На мужественном загорелом лице появилась широкая улыбка, и он подхватил Амару на руки, словно она весила не больше новорожденного ягненка. Она обняла его за шею и спрятала лицо на плече, вдыхая его запах: кожа, свежескошенная трава и древесный дым.

Бернард внес ее внутрь, в свой простой, но просторный кабинет, и Амара захлопнула дверь ногой.

Как только они остались вдвоем, она взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы медленно, долго и страстно. Он вернул его, и Амара почувствовала, как в нем нарастает страсть.

– Ты уверена, – прошептал он, – что это лучший способ скрыть наш брак?

Амара с улыбкой посмотрела на Бернарда, потом прижалась к нему и легонько укусила в шею.

– Неужели женатые люди так себя ведут? – прошептала она, расстегивая пуговицы на его тунике.

– Но сейчас никто нас не видит, – прорычал он, перемещая Амару так, чтобы удерживать ее одной рукой.

Вторая рука Бернарда скользнула к ее бедру.

– Я люблю все делать тщательно, – ответила она; ее губы продолжали скользить по его коже, а дыхание стало прерывистым. – Это самый безопасный способ.

Ее муж зарычал еще громче, повернулся и усадил ее на край дубового письменного стола. Амара услышала шорох стали – Бернард вытащил из ножен кинжал и положил рядом с Амарой на стол.

– Бернард, не… – запротестовала она.

Его губы накрыли губы Амары обжигающим поцелуем, и она смолкла. Бернард распахнул тяжелую кожаную куртку для полетов, одна рука легла на талию Амары, вынуждая ее изогнуть тело, чтобы встретить его губы, и он погладил ее через тонкий муслин блузки. Его зубы коснулись ее сосков, она испытала мучительно острое наслаждение, и внезапно на нее нахлынула такая жаркая волна, что она лишилась способности говорить, а с ее губ слетел стон желания.

Амара обнаружила, что ее бедра прижимаются к его бедрам, он же взял нож и быстрыми, уверенными движениями разрезал шнурки, связывавшие швы на ее кожаных штанах. Она была не в силах возражать и лишь просила его поспешить всеми движениями рук, тела и рта, а потом начала срывать его одежду, чувствуя, как воздух касается ее обнаженной кожи.

Ее глаза встретились с его глазами, как это бывало всегда в подобные моменты, и Амару ошеломила глубина желания в них. Неужели этот человек, ее тайный муж, хочет ее так сильно? Сначала она не могла поверить в то, что видела на его лице, и даже сейчас ей это казалось новым и внезапным. Более того, она ощутила ответное желание, столь сильное, что ей самой оно казалось невероятным. Амара испытывала возбуждение из-за того, что мужчина может хотеть ее так страстно, так искренне. Этот мужчина. Ее муж, ее любовник.

Он заставлял Амару чувствовать себя красивой.

Бернард целовал ее, его руки и губы блуждали по ее телу до тех пор, пока ей не стало казаться, что она сходит с ума. Амара тихо застонала, уже не контролируя свои желания, и он взял ее прямо на письменном столе. Близость Бернарда, его сила, запах и прикосновения слились в мучительное наслаждение, которое она с трудом могла перенести. Ее желание касаться и чувствовать его прогнало все мысли из головы. Ничто не имело значения, лишь вкус, слух, ощущения, запах, и она погрузилась в пучину страсти.

Спустя несколько часов она лежала с Бернардом на его широкой кровати, и ее длинные стройные ноги переплелись с его ногами. Она не помнила, в какой именно момент он отнес ее в свою спальню, но луч света, проникающий в комнату сквозь высокое узкое окно, подсказал ей, что день быстро уступал место сумеркам. Она была обнажена, если не считать серебряной цепочки и висевшего на ней тяжелого кольца легиона с зеленым камнем Бернарда. Одной рукой он обнимал Амару, и она ощущала надежное присутствие его сильного тела.

Амара лежала сонная и удовлетворенная, поглаживая тонкой загорелой рукой мощные бугры мышц плеча Бернарда. Она видела, как он небрежно поднимал тяжести, которые даже для гарганта были бы тяжелой ношей, благодаря силе, которую ему давала магия земли, и ее поражало, как такой могучий мужчина мог быть столь нежным.

– Я скучал по тебе, моя госпожа, – пробормотал он.

Его голос был тихим, довольным и слегка хриплым.

– И я, мой господин.

– И я ждал этого путешествия.

Амара тихонько рассмеялась:

– Будь твоя воля, мы бы здесь и остались, у тебя в постели.

– Чепуха, – сказал он, но тут же улыбнулся. – Я скучаю по племяннику.

– И ты ждал встречи с ним, а не этого, – прошептала она и слегка переместила руку. – И не этого…

Веки ее мужа затрепетали, и он едва слышно проворчал:

– Не пойми неправильно. Мм… Я не имею никаких возражений. Совсем никаких.

Он почувствовал, как ее щека коснулась темных волосков на его груди, когда Амара улыбнулась:

– Полагаю, тогда все получилось.

Бернард рассмеялся расслабленно и радостно, крепче прижал ее к себе и поцеловал в волосы.

– Я люблю тебя.

– А я тебя.

Он замолчал, и Амара напряглась, совсем немного. Она понимала, что он хочет задать ей вопрос, но не знает, стоит ли это делать. Его рука скользнула по ее животу, мускулистому и нежному.

Амара знала, что он не в силах нащупать шрамы, оставленные болезнью на ее чреве, но все равно вздрогнула. Однако она заставила себя оставаться спокойной и расслабленной и накрыла его руку своими ладонями.

– Пока нет, – сказала она, потом, сглотнув, добавила: – Бернард…

– Молчи, любовь моя, – сказал он немного сонным, но сильным и уверенным голосом. – Мы будем продолжать пытаться.

– Но… – Она вздохнула. – Прошло два года, Бернард.

– Два года по одной ночи здесь и одной ночи там, – сказал он. – В Церере у нас будет время друг для друга. – Его ладонь заскользила по коже Амары, и она вздрогнула. – Недели.

– Но, милый, если я не смогу подарить тебе ребенка… Ты граф и должен передать свою магию наследнику. Таков твой долг перед государством.

– Я исполнил свой долг перед государством, – сказал Бернард, и в его голосе зазвенела сталь. – И даже больше. И Корона получит талантливых детей. Твоих и моих, Амара. Или их не будет вовсе.

 

– Но… – начала Амара.

Он взглянул на нее.

– Ты хочешь меня покинуть, моя госпожа? – прошептал Бернард.

Она сглотнула и покачала головой, опасаясь, что не сможет говорить.

– Тогда не будем больше об этом, – сказал он и страстно поцеловал жену.

Амара почувствовала, как все ее протесты поглощает новая волна страсти.

Бернард тихонько зарычал:

– Как ты считаешь, моя госпожа, мы вызвали достаточно подозрений твоим визитом?

Она гортанно рассмеялась:

– Я не уверена.

Он снова зарычал и развернулся к ней всем телом. Его рука переместилась, и теперь пришел черед Амары застонать от удовольствия от его прикосновения.

– В таком случае мы должны соблюдать осторожность, – пробормотал он. – И исполнить свой долг.

– О да, – прошептала Амара. – Определенно.

* * *

В самый темный и холодный час ночи Амара почувствовала, как Бернард напрягся, резко сел на постели и его спина застыла в неподвижности. Сон не хотел выпускать ее из своих цепких объятий, но она сумела вырваться и всплыть на поверхность из его глубин.

– Что? – прошептала она.

– Слушай, – тихим шепотом ответил он.

Амара нахмурилась и прислушалась. Порывы ветра время от времени ударяли в каменные стены покоев Бернарда, и ей показалось, что она слышит слабый вой и нечеловеческие вопли и стоны.

– Буря фурий?

Бернард крякнул, спустил ноги с постели и встал:

– Может быть, кое-что похуже. Свет.

Заговоренная лампа на столе отозвалась на его голос, и Амару окутало золотистое сияние, в свете которого она увидела, как Бернард торопливо одевается.

Она села на постели, прижимая простыни к груди:

– Бернард?

– Я должен убедиться, что все в порядке, – сказал он. – Это не займет много времени. Не вставай. – Он быстро улыбнулся, пересек спальню и распахнул дверь.

Амара услышала, как ветер ударил в дверь, и вой далекой бури стал оглушительным, пока Бернард не захлопнул за собой дверь.

Амара нахмурилась и встала. Потянувшись к своему костюму, она вздохнула, глядя на перерезанные завязки. Поэтому она надела рубашку графа и накинула на плечи его плащ. Он был ей почти до пят и таким большим, что она могла бы завернуться в него несколько раз. Амара на мгновение зажмурилась и вдохнула запах мужа, пропитавший плащ, потом открыла дверь и вышла наружу.

Ветер обрушился на нее, словно удар, холодный и влажный. Все вокруг было затянуто туманом. Она нахмурилась и попросила Циррус, свою фурию ветра, защитить ее от холода и дождя.

С минуту Амара стояла на ступеньках, осматривая крепость. Заговоренные светильники пылали, несмотря на бурю, но порывы ветра и холодный дождь делали их не такими яркими, и они превратились в небольшие сферы. Амара увидела людей, спешивших сквозь тени, и часовых, стоявших на стенах гарнизона в доспехах и мокрых плащах. Казармы, где жили рыцари, приданные войскам, которыми командовал Бернард, открылись, мужчины и женщины быстро направлялись к крепостным стенам.

Амара снова призвала Циррус. Фурия подняла ее со ступеней и поставила на каменную крышу здания, что позволило Амаре взглянуть за стены крепости и на раскинувшуюся за ними равнину.

Яростный шторм ревел, точно огромный зверь, не знающий преград, над холмистыми равнинами, где начинались земли маратов. Это был огромный кипящий котел молний и хмурых грозовых туч. Пылающий огонь озарял землю ярче, чем свет луны. Бледные мерцающие силуэты метались в разрядах молний и клубящемся тумане: ветрогривы, неистовые и смертельно опасные фурии, сопровождавшие мощные бури.

Внезапно полыхнула молния, такая яркая, что глазам Амары стало больно, она увидела, как огонь широким пологом обрушился на землю и во все стороны, на многие мили вокруг полетели осколки камня и комья земли. У нее на глазах пульсирующие колонны озаренных ослепительными сполохами туч спустились с неба и коснулись земли, превратившись в полдюжины воющих воронок, образовав вторую штормовую тучу, состоящую из обломков камней и песка.

Амара никогда не видела такой сильной бури, но испугалась еще больше, когда торнадо, воющий, словно он испытывал мучительную боль, устремился по озаренной молниями земле к стенам гарнизона. Послышались вопли и стоны, когда ветрогривы стремительно спустились с облаков, опережая всадников и сопровождая смертоносные вихри.

Зазвучали колокола тревоги. Ворота крепости открылись, и около двух дюжин торговцев и дюжина маратов бросились внутрь, ища спасения. Амара услышала, как у нее за спиной зазвонили другие колокола, и людям, которые жили в лачугах вне стен гарнизона, разрешили укрыться внутри крепостных стен.

Циррус прошептала предупреждение ей на ухо, Амара обернулась и увидела, как ветрогривы атакуют людей на крепостных стенах над воротами. Вспыхнула молния, и Амара разглядела Бернарда, который с огромным боевым луком в руках наклонился, приготовившись отразить нападение диких фурий. Сверкнул наконечник, запела тетива, и стрела исчезла – таким молниеносным был выстрел боевого лука.

Амара испытывала жуткий страх – никакая сталь не могла устоять против ветрогривов, и во всей Алере не нашлось бы стрелы, способной убить одно из таких существ. Однако ветрогрив взвыл от боли и свернул в сторону, а в светящихся контурах его тела появилась дыра с зазубренными краями.

Еще несколько ветрогривов нырнули вниз, но Бернард оставался на стене и продолжал выпускать стрелы со сверкающими наконечниками в каждого, а рыцари под его началом сосредоточили все свое внимание на приближавшейся буре.

Рыцари Воздуха, заклинатели ветра, по крайней мере, такие же сильные, как Амара, а также те, кто сопровождал ее сюда, выстроились вдоль стен и старались перекрыть яростный вой ветра. Они сосредоточили все свои силы на ближайших торнадо и закричали одновременно. Амара ощутила, как изменилось давление воздуха – фурии рыцарей по их команде устремились вперед, и ближайший торнадо внезапно зашатался, замерцал и превратился в темную тучу, замедлившую свое движение, а потом и вовсе исчезнувшую.

Новые ветрогривы визжали от ярости и бросались на рыцарей Воздуха, но Бернард не давал им приблизиться, направляя свои неотвратимые стрелы в диких атакующих фурий. Рыцари сосредоточились на следующем торнадо, который двигался к стенам, и он увял и умер, так и не добравшись до крепости.

Буря продолжала реветь над их головами, между тучами сверкали молнии, но теперь казалось, что она устала и теряет силы. Полил дождь, гром перестал быть таким оглушительным – теперь в его раскатах слышалось лишь раздражение.

Амара взглянула на стены, увидела, что рыцари Воздуха возвращаются в казармы, и отметила, что они даже не надели доспехов. Один и вовсе лишь набросил на обнаженное тело плащ легионера. Рыцари ее эскорта выглядели ошеломленными, но ленивый смех и шутки рыцарей гарнизона помогли им прийти в себя.

Амара тряхнула головой, слетела к лестнице и вернулась в покои Бернарда. Она подбросила дров в камин, и фурия огня по ее просьбе добавила жара. Вскоре вернулся Бернард с луком в руках. Он снял тетиву, высушил, протерев куском ткани, и поставил лук в угол.

– Я же сказал, – с улыбкой заметил он, – из-за этого не стоило вылезать из постели.

– Такие вещи здесь часто случаются? – спросила она.

– Да, в последнее время, – ответил он, нахмурившись. Бернард промок под дождем и стягивал влажную одежду, стоя рядом с камином. – К тому же они приходят с востока, а это необычно. Большинство бурь фурий начиналось над старым Гарадосом. И я не помню, чтобы их было так много в это время года.

Амара бросила мрачный взгляд в сторону старой горы:

– Твоим людям грозит опасность?

– Я бы здесь не стоял, будь это так, – ответил Бернард. – Ветрогривы не успокоятся, пока буря себя не исчерпает, но они здесь обычное явление.

– Понятно, – сказала Амара. – А что за стрелы ты использовал против ветрогривов?

– Их наконечники покрыты кристаллами соли.

Соль причиняла серьезные неудобства фуриям ветра.

– Умно и эффективно, – заметила Амара.

– Идея Тави, – сказал Бернард. – Он придумал это несколько лет назад. Но только сейчас у меня появился повод использовать такие стрелы. – Бернард не сумел сдержать улыбку. – Мальчик будет ужасно собой гордиться, когда услышит, что его идея оказалась исключительно полезной.

– Ты по нему скучаешь, – сказала Амара.

Бернард кивнул:

– У него доброе сердце. И он для меня почти что сын. До сих пор.

Она не слишком ему поверила, но возражать не стала.

– До сих пор, – лишь повторила она.

– С нетерпением жду, когда окажусь в Церере, – сказал Бернард. – Я уже несколько недель не говорил с Исаной. Странное ощущение. Но я надеюсь, что у нас будет время во время поездки.

Амара ничего не ответила, и потрескивание огня в камине лишь подчеркнуло возникшее между ними напряжение.

– Любовь моя? – спросил Бернард, с тревогой глядя на Амару.

Она вздохнула и посмотрела Бернарду в глаза:

– Исана отказалась от предложения Первого консула, который хотел, чтобы ее доставили сюда рыцари Воздуха. Очень вежливо, но отказалась. Люди Аквитейна уже увезли ее с собой на собрание Лиги Дианы.

Бернард отвел взгляд и придвинулся к камину.

– Понятно, – пробормотал он.

– Не думаю, что она теперь захочет проводить время со мной, – тихо продолжала Амара. – Она и я…

– Я знаю, – сказал Бернард, и Амаре показалось, что ее муж постарел сразу на несколько лет. – Я знаю.

Амара покачала головой:

– Я до сих пор не понимаю, почему она так сильно ненавидит Гая. Складывается впечатление, что в этом есть нечто личное.

– Да, так и есть, – ответил Бернард.

Амара коснулась его груди пальцами:

– Почему?

Он покачал головой:

– Я в таком же недоумении, как и ты. С тех пор как умерла Алия…

– Алия?

– Наша младшая сестра, – сказал Бернард. – Они с Исаной были очень близки. Я в то время служил в легионе Ривы. Мы находились за Защитной стеной и сражались вместе с войсками консула Фригиуса против ледовиков. Наши родители умерли за несколько лет до этого, а Исана начала службу в одном из лагерей легиона. Алия была вместе с ней.

– Где? – спросила Амара.

Бернард указал на запад, в сторону долины Кальдерон:

– Там. Они находились здесь во время Первой кальдеронской битвы.

– Что произошло? – спросила Амара.

Бернард покачал головой, и ей показалось, что его глаза еще больше потемнели.

– Алия и Исана едва успели покинуть лагерь перед тем, как орда его уничтожила. Исана рассказала, что легион застали врасплох. И они погибли, чтобы дать гражданским возможность спастись. Целителей не осталось. Не было никаких укрытий. Все происходило в невероятной спешке. У Алии начались роды, и Исане пришлось выбирать между сестрой и ребенком.

– Тави, – сказала Амара.

– Тави. – Бернард шагнул вперед и обнял Амару; она прижалась к его сильной и теплой груди. – Мне кажется, Исана винит Первого консула в смерти Алии. Я считаю, что она ведет себя неразумно.

– Но объяснимо, – пробормотала Амара. – Особенно если чувствует вину из-за смерти сестры.

Бернард приподнял брови.

– Никогда об этом так не думал, – со вздохом признался он. – Но звучит правдоподобно. Исана всегда была склонна во всем винить себя, даже если она ничего не могла исправить. – Он еще крепче обнял Амару, и она прижалась к нему.

Их окутало приятное тепло камина, и на Амару вдруг навалилась усталость.

Бернард подхватил ее на руки:

– Нам обоим нужно поспать.

Она вздохнула и положила голову ему на грудь. Муж отнес ее в постель, снял одежду, которую она набросила на себя перед тем, как выскочить под дождь, и они вместе скользнули под одеяло. Они прижались друг к другу и очень быстро погрузились в глубокий сон.

Амара успела подумать о буре, устроенной фуриями, прежде чем сон вступил в свои права. Инстинкты подсказывали ей, что это явление было неестественным, и она опасалась, что, как и суровые бури двухлетней давности, это было делом рук врагов Алеры, пытающихся ее ослабить. Особенно сейчас, в свете событий, происходящих по всей стране.

Она подавила желание заплакать и еще крепче прижалась к мужу. Тихий голос разума подсказывал, что ей следует наслаждаться мгновениями мира и безопасности, ведь очень скоро от них останутся лишь воспоминания.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34 
Рейтинг@Mail.ru