Джим Батчер
Легионы Калара
– Нет-нет. Мы встретимся за обедом, когда захватим Исану. А сейчас он дает урок фехтования как один из лучших инструкторов.
– Хорошо, – сказала Амара. – Если ему нечем будет заняться, Джиральди обязательно попадет в какие-нибудь неприятности.
– А я думал, ты моя жена, – проворчал Бернард.
– Я сама выбираю свои сражения, – заявила Амара. – А ты – неприятности, что бы я ни пыталась делать. Возможно, это у вас семейная черта. Тогда становится понятно не только твое поведение, но и поступки твоего племянника.
– Так нечестно, – возразил Бернард. – У Тави гораздо больше неприятностей, чем у меня.
– Он моложе, – сказала Амара, бросив на Бернарда лукавый взгляд и толкнув его бедром.
– Я тебе покажу, кто у нас молодой, – прорычал Бернард, посмотрел через плечо, и улыбка сбежала с его лица.
– В чем дело? – спросила Амара, опуская голову на его плечо, словно ничего не случилось.
– За нами следуют двое мужчин, – ответил Бернард. – И я не уверен, что они принадлежат к нашему эскорту.
– Какому еще эскорту? – спросила Амара.
Он изогнул бровь и посмотрел на нее.
– Ладно, – вздохнула Амара. – У курсоров есть команды, наблюдающие за возможными жертвами. Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя оскорбленным.
Она остановилась, поправляя подол юбки, и призвала Циррус, чтобы та изменила пространство вокруг и Амара видела только то, что находится сзади. Это была довольно сложная магия, и ей пришлось сосредоточиться, но она хотела лишь бросить быстрый взгляд назад.
– Эти мужчины не являются нашим эскортом, – тихо сказала она. – Я их не знаю.
Бернард прищурился:
– Тогда здесь что-то не так.
– Согласна, мне это совсем не нравится, – ответила Амара.
Глава 8
– Проклятые во́роны, – прорычал Сирил. – Не стой, субтрибун.
Тави сел на перила и соскользнул вниз по лестнице, не касаясь ступеней. Он стукнулся о землю, согнув ноги, чтобы смягчить удар, и побежал к палаткам целителей. Он услышал, как у него за спиной спрыгнул Сирил и помчался вслед за ним, не отставая, несмотря на тяжелые доспехи.
– Пропустите! – рявкнул Тави на рекрутов, собравшихся возле палатки, стараясь подражать голосу и интонации Макса, когда тот отдавал приказы. – Командир хочет пройти!
Головастики поспешно расступились, большинство салютовали, когда Сирил проходил сквозь толпу. Тави отбросил полу палатки в сторону, чтобы Сирил мог войти, и влетел внутрь вслед за ним.
Целителем оказался ветеран по имени Фосс, почти семи футов ростом, горный медведь из Фригии, с узкими, глубоко посаженными глазами и коротким ежиком седых волос. Его доспехи отличались от тех, что носили другие легионеры, – такие были в моде сорок лет назад. На них имелось немало вмятин, но они находились в отличном состоянии, а Фосс двигался так, словно они стали его частью.
– В ванну, – прорычал он головастикам, которые несли Макса, указывая на длинное деревянное корыто, наполненное водой. – Осторожно, забери вас во́роны, неужели вы хотите навредить ему еще больше?
Макса положили в ванну прямо в доспехах, и он оказался под водой до самого подбородка, голова лежала на специальной подставке. Мрачно бормоча что-то себе под нос, Фосс протянул руку и поправил подставку, чтобы голова Макса целиком оказалась в воде, кроме губ, носа и глаз. Потом он встал на колени рядом, опустил руку в воду и закрыл глаза Макса.
– Дайте ему место для работы, рекруты, – спокойно сказал командир Сирил.
Он указал на противоположный угол палатки, и испачканные кровью головастики повиновались.
Тави прикусил губу, не сводя глаз с друга. Кожа Макса стала бесцветной и странным образом напоминала воск. Тави не видел, чтобы Макс дышал.
– Целитель… – пробормотал Сирил через мгновение.
– Не мешайте! – прорычал Фосс, в его басе послышались угрожающие нотки, и только через полминуты он добавил: – Господин.
Фосс продолжал что-то бормотать себе под нос. Тави показалось, что он витиевато ругается, потом целитель сделал вдох и задержал воздух в груди.
– Он не раз был ранен, – сказал Тави командиру. – Как вы думаете, с ним все будет в порядке?
Сирил не отрывал глаз от Макса.
– Паршивое дело, – коротко ответил он.
– Я видел, как он выбирался из передряг, которые должны были его убить. Однако не проходило и четырех часов, как он вставал на ноги.
Сирил посмотрел на Тави и заговорил как-то отрешенно и совсем тихо:
– Твоя болтовня мешает Фоссу. Если хочешь помочь другу, стисни свои глупые зубы и помалкивай. Или выйди из палатки.
Тави покраснел, кивнул и закрыл рот, щелкнув зубами, с трудом заставив себя молчать. Макс был его другом, и Тави стало страшно. Он не хотел терять Макса. Инстинкты подсказывали ему, что нужно кричать, чтобы заставить целителя работать быстрее, делать что-нибудь. Но он прекрасно понимал, что это невозможно.
Тави ненавидел чувство беспомощности, которое им овладело. У него была целая жизнь, чтобы к этому привыкнуть, ведь отсутствие способностей к заклинанию фурий постоянно заставляло его чувствовать себя ущербным. Он бы все отдал за то, чтобы обладать талантом целителя, чтобы иметь возможность помочь другу.
Однако Сирил был прав, ему оставалось только стиснуть зубы и ждать. Больше он ничего для Макса сделать не мог.
В течение двух минут стояла полная тишина, и каждая секунда казалась Тави неделей.
Наконец Фосс с мучительным хрипом выдохнул, и его огромное тело склонилось над Максом.
Макс вздрогнул и сделал первый неуверенный вдох.
– Я достал его, командир, – сказал Фосс, голос которого слегка дрогнул. – Но мы очень близко подошли к краю.
Тави услышал, как вздохнул сам Сирил, но на его лице ничего не отразилось.
– Мне казалось, я сегодня видел здесь госпожу Антиллус, – сказал он. – Почему она не занялась исцелением Максимуса?
Фосс покачал головой и медленно опустился на брезентовый пол, вытащив руки из окрашенной кровью воды.
– Она сказала, что обедает со своим сыном.
* * *
– Ах да, семейный обед, – сказал Сирил. – Как он?
– Плохо, доблестный господин. Он крепче, чем сапог из кожи гарганта, но потерял слишком много крови.
– Он поправится?
Фосс снова покачал головой:
– Рана закрылась. Он дышит. Но такая потеря крови может плохо сказаться на голове. Может быть, он придет в себя. Может быть, нет. Или не сможет ходить. Или придет в себя и станет дурачком.
– Мы можем ему как-нибудь помочь?
Фосс пожал плечами и опустился на спину, потирая лоб ладонью.
– Сейчас ему нужно время. Но я лишь старый целитель легиона. Возможно, сиятельная госпожа знает больше меня или сможет увидеть то, чего не заметил я.
– Во́роны, – пробормотал Сирил, повернулся и хмуро посмотрел на рекрутов, которые стояли в дальнем углу палатки; восемь человек – копье, вероятно, они жили в одной палатке. – Командир копья! – скомандовал он.
Один из молодых парней, высокий и неуклюжий юноша, встал по стойке смирно и отсалютовал Сирилу:
– Командир.
– Как тебя зовут, сынок?
– Шульц, доблестный господин.
– Докладывай, – сказал Сирил. – Что случилось, рекрут Шульц?
– Несчастный случай, командир.
Секунду Сирил молчал, глядя на рекрута, который сглотнул, побледнел и словно превратился в каменное изваяние.
– Командиру известно, что это был несчастный случай, рекрут, – вмешался Тави. – Расскажи детали.
Юноша покраснел:
– О да, доблестный господин, извините. Мы были самым сильным копьем в когорте на занятиях с мечом. Нам первым разрешили работать с боевыми мечами. Центурион Антиллар проводил первый урок с настоящими клинками. Он хотел показать нас всей когорте перед тем, как рекрутам выдадут мечи. Он прохаживался вдоль строя, наблюдал за нами, объяснял ошибки.
– Продолжай, – сказал Сирил. – Как он был ранен?
Юноша покачал головой:
– Доблестный господин, это несчастный случай. Он показал мне мою ошибку и отходил в сторону, откуда мог наблюдать за нами. А я провел выпад номер восемь. – Рекрут встал в боевую стойку и выбросил правую руку вверх от бедра. Такой удар меча должен выпотрошить человека, и, хотя его довольно трудно использовать в схватке, где противники сходятся совсем близко, он может быть очень эффективным. – И меч… выскользнул из моей руки.
– Меч выскользнул, – тихо повторил Сирил, не спуская глаз с рекрута.
Тот снова встал по стойке смирно.
– Да, командир. Со мной такого никогда не случалось. Меч выскользнул и, вращаясь, ударил центуриона Антиллара в шею, сбоку. – Он опустил взгляд, и Тави показалось, что он только теперь заметил, что весь в крови. – Я не хотел этого. Не хотел. Я сожалею, доблестный господин.
Сирил сложил руки на груди.
– Он только что исправил твою ошибку. Он стоял к тебе спиной. Меч необъяснимым образом вылетел из твоей руки и ударил его в шею. Ты говоришь, это несчастный случай.
– Да, командир.
– И ты рассчитываешь, что я тебе поверю?
Рекрут заморгал:
– Командир?
– Известно, что многие головастики теряли терпение, когда их обучали центурионы. Иногда рекруты, охваченные яростью, их убивали. Может быть, ты не смог стерпеть критику твоей техники Антилларом. Сегодня жарко. Ты проголодался. Может быть, ты потерял терпение и убил его.
Рекрут разинул рот:
– Нет… – Он затряс головой. – Я бы никогда так не поступил, нет. Центурион Антиллар… нет, доблестный господин.
– Мы разберемся, – тихо сказал Сирил. – Я проведу тщательное расследование. Возвращайтесь в свою когорту, рекруты. Шульц, не пытайся покинуть лагерь. В противном случае я пошлю людей с приказом тебя прикончить.
Юноша сглотнул и снова отсалютовал.
– Свободны.
Шульц вывел остальных рекрутов из палатки, но через секунду в нее вошел рыцарь в доспехах, его сопровождала сиятельная госпожа Антиллус. Рыцарь замер на месте, увидев в ванне Макса, и разинул рот. Госпожа Антиллус глубоко вздохнула, положив ладонь на лиф своего синего шелкового платья, глаза ее широко раскрылись.
Тави не мог бы объяснить причину, но он не поверил в искренность жеста мачехи Макса. Уж слишком он был изящным, чтобы свидетельствовать о настоящем горе.
– Да сохранят нас великие фурии, – сказала она. – Что случилось с моим приемным сыном?
– Если верить рекруту, чье оружие нанесло удар, произошел несчастный случай во время тренировки, сиятельная госпожа, – ответил Сирил.
На ее лице появилась тревога.
– Он выглядит ужасно. Насколько я понимаю, исцеление проводил Фосс?
– Да, сиятельная госпожа, – ответил все еще лежавший на полу палатки Фосс. – Но он потерял очень много крови.
– И каков прогноз? – спросила она у целителя.
– Что? – невнятно пробормотал Фосс.
– Ему не грозит непосредственная опасность, – вмешался Тави. – Но пока непонятно, какими будут последствия из-за большой потери крови.
Внимание госпожи Антиллус обратилось на Тави, и за ее пристальным взглядом он почувствовал пульсирующую силу ее личности. Невысокая, с темными мерцающими волосами, ниспадавшими до бедер, бледным жестким лицом и красными щеками, как у людей, живущих в северном климате, с глазами цвета темного янтаря, высокими скулами и тонкими губами, она не была красива в привычном значении этого слова. Но грация, с которой она держалась, и пылающий огонь интеллекта в янтарных глазах вместе производили сильное впечатление.
И вновь лицо жены консула показалось Тави знакомым, но он никак не мог вспомнить, где ее видел.
– Мне кажется, мы не знакомы, молодой человек, – сказала она.
Тави низко поклонился:
– Помощник трибуна Сципио Руфус, сиятельная госпожа. Конечно, я знаю, кто вы такая.
Рыцарь шагнул вперед, глядя на неподвижного Макса. Только теперь Тави заметил, что он моложе самого Тави на несколько лет. Чуть ниже среднего роста, стройный, с длинными каштановыми волосами и оливково-зелеными глазами. На великолепных доспехах Тави не заметил ни одной вмятины.
– Мама, – тихо сказал рыцарь, – он выглядит ужасно. Разве нам не следует… что-нибудь сделать? Позаботиться о нем?
– Конечно, мы…
– Нет, – жестко вмешался Сирил.
Госпожа Антиллус удивленно посмотрела на Сирила:
– Простите?
Тот коротко поклонился ей:
– Прошу меня извинить, сиятельная госпожа. Мне бы следовало сказать: «Пока нет». Центурион пережил серьезный шок, но сейчас его раны закрылись. Полагаю, ему необходим отдых. Любое применение магии приведет к истощению его сил и причинит больше вреда, чем пользы.
– Верно, – кивнул молодой рыцарь. – Он прав, мама…
– Красс! – резко и холодно сказала госпожа Антиллус.
Молодой рыцарь опустил глаза и замолчал.
Она снова повернулась к Сирилу:
– Я со всей серьезностью задам вам вопрос: неужели у вас хватает высокомерия считать, что вы лучше опытного заклинателя воды знаете, как следует поступить в данном случае? Вы трибун-целитель?
– Я командир трибуна-целителя, – совершенно спокойно ответил Сирил. – Я человек, который может сказать целителю: либо выполняйте приказы, либо оставьте службу в легионе.
Глаза госпожи Антиллус широко раскрылись.
– И вы осмеливаетесь так со мной разговаривать, офицер?
– Выйдите из палатки. Это приказ, трибун.
– И что будет, если я не выйду? – спокойно спросила она.
– Я прикажу с позором снять вас с должности трибуна и вывести из лагеря.
В глазах госпожи Антиллус вспыхнул гнев, и в палатке вдруг стало душно.
– Остерегайся, Сирил. Ты совершил глупость.
– Какую глупость, трибун? – тем же холодным тоном спросил Сирил.
От сиятельной госпожи исходил жар, как от раскаленной плиты.
– Офицер, – злобно прошипела она.
– Благодарю вас, трибун. Мы вернемся к этому вопросу позже, когда Максимус получит шанс отдохнуть. – Потом выражение его лица стало жестче его доспехов или клинка, но голос прозвучал едва слышно. – Вы свободны.
Госпожа Антиллус развернулась на каблуках и стремительно вышла из палатки. Однако жар от ее присутствия остался, и Тави почувствовал, как по его лицу стекает пот.
– Вы тоже, дон Красс, – сказал Сирил, но его голос прозвучал как обычно. – Мы о нем позаботимся.
Красс коротко кивнул, не поднимая глаз, и вышел.
В палатке наступила тишина. Сирил сделал глубокий выдох, а Тави вытер пот со лба. Тишину нарушал лишь едва слышный плеск воды, когда дышал Макс.
– Кто-то больше никогда не получит повышения, – сказал Фосс, по-прежнему лежавший на полу.
Сирил быстро улыбнулся целителю, выпрямил спину, и на его лицо вернулось обычное выражение.
– Едва ли она сумеет причинить мне серьезные неприятности, обвинив в том, что я отдал приказ своему непосредственному подчиненному.
– Речь не об официальных неприятностях, – тихо сказал Тави.
– Что ты сказал, субтрибун?
Тави посмотрел на своего друга, неподвижно лежавшего в ванне:
– Например, иногда происходят несчастные случаи.
Сирил посмотрел Тави в глаза:
– Да, такое бывает.
Тави склонил голову набок:
– Вы знали. Именно поэтому вы пригласили Макса на собрание офицеров. Вы хотели его предупредить о ее появлении.
– Я лишь хотел поприветствовать старого друга, – сказал Сирил.
– И вы не считаете, что рекрут сознательно ударил Макса. Вы знали, что она находилась где-то неподалеку. Вы хотели заставить ее думать, будто вы не понимаете причин произошедшего.
Сирил нахмурился:
– Я не совсем понял.
– Командир, – начал Тави, – вы полагаете, что госпожа…
– Нет, – перебил его Сирил. – Я так не думаю. Как и ты, Сципио.
Лицо Тави исказила гримаса.
– Но именно по этой причине вы не хотели, чтобы она приближалась к Максу.
– Я всего лишь отдал ей приказ и позаботился, чтобы она его выполнила, – сказал Сирил. – Но тебе следует быть осторожнее, Сципио. Если ты произнесешь не те слова и их кто-нибудь услышит, тебе придется сразиться с сиятельной госпожой. И она превратит тебя в пепел. Вот почему до тех пор, пока ты не получишь серьезных доказательств, настолько серьезных, что их можно будет предъявить в суде, держи язык за зубами и не высказывай своего мнения. Ты меня понял?
– Да, командир, – ответил Тави.
– Фосс, – проворчал Сирил.
– Я ничего не слышал, ничего не помню и ничего не стану повторять, господин.
– Ну вот и хорошо, – сказал Сирил. – Когда Максимус придет в себя, нужно, чтобы он увидел знакомое лицо. Он будет сбит с толку и может испугаться. Мы знаем, насколько он силен, так что он может повредить себе, если запаникует. – Сирил забарабанил пальцами по рукояти меча. – У меня есть около часа. Сципио, отправляйся к Гракху и скажи, что у меня есть для тебя задание на день или два. Хорошенько поешь. И принеси с собой еду. Я тебя сменю или пришлю Первое копье.
Тави сглотнул.
– Вы думаете, ему грозит серьезная опасность?
– Я сказал все, что хотел. Сейчас мы должны позаботиться о том, чтобы избежать новых несчастных случаев. А теперь шевелись.
– Есть, командир! – сказал Тави и отсалютовал.
Но он помедлил у выхода из палатки. Макс был беспомощен. Ему в голову пришла ужасная циничная мысль: а вдруг конфронтация офицера и сиятельной госпожи устроена исключительно для Тави? Что, если, оставив Макса в палатке, Тави приговаривает друга к смерти?
Тави посмотрел на Сирила через плечо.
Сирил стоял возле ванны. Он взглянул на Тави и приподнял бровь. Тави чувствовал силу в этом человеке – не ярость бури, характерную для Гая, и не тлеющий гнев госпожи Антиллус. Эта сила была старше и проще, но столь же прочной и уверенной, как склоны холмов долины, и настолько же утвердившейся в нем, как потрепанные ветрами древние горы вокруг, не меняющиеся перед лицом бури, точно вода в глубоком колодце. Тави не знал, откуда ему это известно, но он не сомневался, что Сирил уважает могущество людей, вроде госпожи Антиллус, но не боится их. Он не преклонит перед ними колени и не запятнает свою честь ради нее или ей подобных.
– Максимус – часть легиона, – сказал Сирил, гордо вскинув подбородок. – Если ему и будет причинен вред, то лишь когда я буду мертв.
Тави коротко кивнул, прикоснулся кулаком к груди и поспешно вышел из палатки, чтобы выполнить приказ.
Глава 9
Тави провел день и бо́льшую часть ночи в палатке у ванны, где лежал его друг. Валиар Маркус сменял его на некоторое время, что позволило Тави помыться и съесть остывший обед. Перед рассветом зашел командир Сирил, и Тави улегся прямо на пол и заснул, даже не сняв доспехов. Он проснулся уже утром, все тело у него затекло, и Тави потянулся, стараясь не обращать внимания на его жалобы. Сирил подождал, когда Тави окончательно придет в себя, и ушел по своим делам, оставив его в одиночестве охранять друга.
Несколько раз заходил Фосс, чтобы проверить состояние Макса.
– Может быть, его стоит перенести в постель? – спросил Тави.
– Попробуй снять с него доспехи. В воде ему будет лучше, если только он не замерзнет.
– Почему?
– Моя фурия все еще там, – ответил Фосс. – Продолжает оказывать ему посильную помощь.
Тави улыбнулся:
– Она?
– Бернис. И не болтай, мальчик. Я знаю, что вы, граждане, посмеиваетесь над нами за то, что мы даем им имена. А у меня дома удивляются, если кто-то говорит, что имена не нужны.
Тави покачал головой:
– Нет, я не собираюсь критиковать тебя, целитель. Честно. Важен результат.
– Честно говоря, я с тобой совершенно согласен, – с усмешкой ответил Фосс.
– Как вы оказались в легионе? – спросил Тави.
– Сам вызвался, – сказал Фосс.
Он осторожно, чтобы не обжечь Макса, добавил в ванну горячей воды из котелка.
– Мы все сами вызвались, – заметил Тави.
– Я профессиональный легионер. Защитная стена. С Антиллусом во Фригию и обратно, сражался с ледовиками. Один срок – за первый город, потом еще один за другой. Так прошло тридцать лет.
– Устали от холода? – спросил Тави.
– Оборот речи, – усмехнулся Фосс и подмигнул Тави. – Жена во Фригии узнала о жене в Антилле. И я подумал, что будет неплохо для разнообразия побывать на юге.
Тави рассмеялся.
– Не играй с ним в карты, Кальдерон, – едва слышно проговорил Макс. – Он жульничает.
Тави вскочил со стула и моментально оказался рядом с другом.
– Привет, ты решил наконец проснуться? – спросил Тави.
– У меня похмелье, – невнятно пробормотал Макс. – Или что-то вроде того. Что со мной случилось, Кальдерон?
– Привет, Макс, – ответил Тави, стараясь говорить спокойно. – Пока лучше помолчи. Не засыпай, позволь целителю тебя осмотреть.
Фосс опустился на колени рядом с ванной и заглянул в глаза Макса. Потом он попросил его проследить глазами за своим пальцем.
– Кальдерон? – спросил целитель. – Я думал, что раньше ты служил в Риве.
– Верно, – небрежно ответил Тави. – Сначала я служил именно там, в одной из зеленых когорт, которую послали в гарнизон.
– Ты участвовал во Второй кальдеронской битве?
– Да, – ответил Тави.
– Слышал, там было тяжело.
– Верно, – согласился Тави.
Фосс посмотрел на него из-под мохнатых черных бровей, и в его глазах появилось задумчивое выражение.
– Максимус, вылезай из ванны, пока я тебя не утопил, – проворчал он. – И я никогда в жизни не жульничал в картах.
– Не заставляй меня тебя бить, – сказал Макс, но его голос был лишь тенью голоса прежнего центуриона.
Он попытался приподняться, но со стоном опустился обратно.
– Ведро, – сказал Фосс Тави.
Тави схватил ближайшее ведро и бросил Фоссу. Целитель поставил его на пол как раз в тот момент, когда Макс повернул голову и его вырвало. Целитель поддержал раненого легионера мощной рукой:
– Ну, ничего страшного. Ты едва уцелел.
Макс опустился обратно в воду, заморгал и посмотрел на Тави.
– Сципио, – сказал он со значением, показывая, что окончательно пришел в себя. – Что произошло?
Тави повернулся к Фоссу:
– Целитель? Вы не против, если мы немного поболтаем?
Фосс проворчал что-то себе под нос и вышел из палатки.
– С тобой произошел несчастный случай во время тренировки, – сказал Тави, как только они остались вдвоем.
Макс долго смотрел на Тави, и в глазах друга тот прочитал отчаяние.
– Понятно. Когда?
– Вчера, примерно в это же время. Один из твоих рекрутов не удержал гладий, и клинок ударил тебя в шею.
– Кто именно из рекрутов? – монотонным голосом спросил Макс.
– Шульц.
– Клянусь во́ронами, он этого не делал, – пробормотал Макс. – Парень владеет магией металла, но он об этом даже не подозревал, пока не вступил в легион. И у него имеется кое-какой опыт, возможно, он станет рыцарем. Он не мог совершить такую ошибку.
– Все так говорят, – сказал Тави. – И Сирил согласен с тем, что это был несчастный случай, раз нет доказательств иного.
– Да, офицеры всегда так говорят, – с горечью сказал Макс.
– О чем ты? – спросил Тави.
Макс тряхнул головой и с трудом сел. Вода потекла с его мощных плеч, дорожки влаги заблестели на многочисленных шрамах, покрывавших верхнюю часть спины. Он провел рукой по шее и осторожно коснулся куска розовой кожи, рассеченной мечом и восстановленной при помощи водяной магии.
– Брось полотенце.
Тави исполнил его просьбу.
– С тобой такое не в первый раз? – спросил Тави.
– В пятый, – ответил Макс.
– Во́роны, – пробормотал Тави. – И это она?
Макс кивнул.
– Что будем делать? – спросил Тави.
Макс медленно и неохотно вытирался.
– Делать?
– Мы должны что-то сделать.
Макс огляделся и обнаружил свои форменные брюки и тунику, чистые, аккуратно выглаженные и сложенные. Он бросил полотенце на пол и потянулся за одеждой.
– А что тут сделаешь?
Тави посмотрел на друга:
– Макс? Мы должны.
– Нет. Оставь это.
– Макс…
Макс застыл с рубашкой в руках, его плечи напряглись.
– Заткнись! – свирепо сказал он. – Немедленно!
– Нет, Макс. Мы должны…
Макс резко повернулся:
– Что?
И тут земля бросила Тави вверх и в сторону. Он упал.
– Что мы можем сделать? – яростно прорычал Макс, взмахивая туникой, как мечом. – Я ничего не могу. И никто не может. – Он покачал головой. – Она слишком умна. И сильна. Во́роны, ей сойдет с рук все, что она пожелает. – Он заскрипел зубами, и его туника внезапно вспыхнула; языки пламени метнулись в стороны, не задевая кожи Макса, и Тави ощутил мощный жар. – Слишком…
Макс бессильно уронил руки, во все стороны полетел черный пепел – все, что осталось от туники. Он сел, оперся спиной о палаточный шест и потряс головой. Тави встал и увидел, как Макс поник головой. Довольно долго он молчал.
– Она убила мою мать, – наконец прошептал Макс, – мне было тогда пять лет. – (Тави подошел к другу и присел рядом с ним на корточки.) – Такие люди, как она, делают все, что пожелают, – тихо продолжал Макс. – Я не могу просто убить ее. Она слишком умна – ее невозможно застать врасплох. И даже если бы мне удалось, у нее есть семья, друзья, связи и люди, которых она контролирует и шантажирует. Она никогда не предстанет перед судом. И однажды она меня достанет. Я знаю об этом с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.
И вдруг Тави стал лучше понимать друга. Макс прожил всю жизнь в страхе и гневе. Он сбежал в легион, чтобы оказаться вне досягаемости мачехи, но знал, что лишь отодвинул день казни. Макс не сомневался, что она его убьет, верил на таком глубинном уровне, что это стало частью его существа. Вот почему его друг с энтузиазмом куролесил в столице и пропустил бо́льшую часть курсов в Академии, вот почему охотно пил вино и волочился за женщинами.
Он считал, что не доживет до седых волос.
Тави положил руку на плечо Макса:
– Неуязвимых людей нет. Никто не идеален. Ее можно победить.
Макс потряс головой.
– Забудь, – сказал он. – Держись от нее подальше. Я не хочу, чтобы ты оказался у нее на пути, когда придет тот час.
Тави разочарованно хлопнул себя по колену:
– Проклятые во́роны, Макс. Что с тобой?
Макс не поднял головы.
– Просто уйди.
Снаружи послышались шаги, мастер Магнус засунул голову в палатку и быстро огляделся по сторонам.
– О, он уже пришел в себя?
Фосс обошел Магнуса и хмуро посмотрел на Тави:
– Ну все, хватит, выходите отсюда.
– Что? – спросил Тави.
– Всем выйти. Пациент должен помыться, одеться, выпить воды, а мне необходимо его осмотреть, прежде чем он сможет ходить. Ему не станет лучше, если вы будете на него глазеть. Так что уходите.
– Пожалуй, разумная мысль, – заметил Магнус, со значением посмотрев на Тави.
Тави кивнул:
– Хорошо. Я подожду тебя снаружи, Макс.
– Да, – отозвался Макс, небрежно помахав рукой, – выйдите все.
Тави выскользнул из палатки и зашагал рядом с Магнусом.
– Где вы были? – спросил Тави.
– Приглядывал за нашим трибуном целителей, – ответил Магнус и отвел Тави в сторону, подальше от палаток и нескольких групп тренирующихся рекрутов, на которых кричали инструкторы, да и сами головастики не молчали; так что шум стоял такой, что их никто не смог бы подслушать.
– Кто-нибудь приходил?
– Только Сирил и Первое копье, – тихо ответил Тави. – Утром неподалеку от палатки стоял Красс, но он так и не вошел.
– Тебе удалось что-нибудь узнать о посланце, который снует между трибуном Брахтом и деревней? – спросил Магнус.
– Я был с Максом, – сказал Тави. – Мастер, это важнее, чем…
– Наши обязанности? – лукаво спросил Магнус. – Нет, Тави. Безопасность государства важнее каждого из нас. Не забывай, почему мы здесь.
Тави скрипнул зубами, но коротко кивнул:
– Я узнаю в ближайшие день или два.
– Хорошо. И пока ты этим занимаешься, я хочу, чтобы ты выяснил все, что возможно, о кузнеце и его работе. И о группе ветеранов из пятой когорты.
– Последнее я уже сделал, – сказал Тави. – Они наркоманы, покупают афродин в лагерном борделе.
Магнус недовольно зашипел:
– Наркоманы вполне могут быть шпионами. Выясни, кто именно им продает. И с кем они разговаривают.
Тави закашлялся.
– Это больше подходит Максу, чем мне.
– Великие фурии, Тави. Сейчас я не позволю Максу подходить к палатке, где находится логово любителей афродина. Он там быстро найдет свою смерть.
– Господин, Макс любит волочиться за женщинами и пить, и фуриям известно, как хорошо я это знаю. Иногда он пьет вино, смешанное с возбуждающими веществами. Но он… он себя контролирует.
– Это не имеет отношения к тому, может он себя контролировать или нет, – заявил Магнус. – Кое-кому гораздо легче организовать несчастный случай, если он будет лежать, одурманенный наркотиками или вином, в борделе вместо того, чтобы следить за возможным ударом ножа в спину.
– От его мачехи?
– Осторожно! – сказал Магнус, оглядываясь по сторонам. – Макс когда-нибудь рассказывал тебе о своей семье?
– Нет, – ответил Тави. – Но шрамы на его спине говорят о многом.
Магнус покачал головой:
– Максимус – незаконнорожденный, но признанный сын консула Антиллуса. Консул женился через три года после рождения Максимуса, и это был брак, заключенный по политическим соображениям.
– Госпожа Антиллус, – сказал Тави.
– У них родился Красс, – продолжал Магнус.
Тави нахмурился:
– Она думает, что Макс может угрожать Крассу?
– Максимус популярен в северных легионах, и у него хорошие отношения с одним консулом. Он очень одаренный заклинатель фурий и к тому же может стать одним из лучших фехтовальщиков в истории Алеры, а еще он завел много друзей в Академии.
– Да, он вел себя дружелюбно, – кивнул Тави. – Однако я не уверен, что он может назвать друзьями большинство тех, с кем проводил время в Академии.
– Ты будешь удивлен, когда узнаешь, как часто союзы заключаются между бывшими любовниками, – ответил Магнус. – Если по существу: Макс находится в дружеских отношениях с пажом Первого консула, а еще всем известно, что из него получится отличный командир.
– Но Макс не хочет быть консулом, – заметил Тави. – У него и на полчаса не хватит терпения. И он это прекрасно знает.
– Тем не менее, – сказал Магнус, – у него появились союзники. И он обладает влиянием в нескольких легионах, а также среди патрициев, часть которых принадлежит к свите Гая. Забудь о своих дружеских связях с ним, думай о Максимусе как о независимой задаче. Что произойдет, если он захочет стать консулом?
Тави собрался возразить, но обдумал все варианты, сделал естественные логические выводы, вспомнил о примерах из истории, о которых узнал, когда учился профессии курсора в Академии.
– Он сможет им стать, – задумчиво сказал Тави. – Если что-то случится с Крассом, Макс станет единственным кандидатом. Но даже если нет, но легионы Антиллуса предпочтут Макса младшему брату, если он получит поддержку других консулов, все этим и завершится. У него не возникнет серьезных трудностей.
– Совершенно верно.
– Но он этого не хочет, мастер. Я его знаю.
– Ты знаешь. – Магнус вздохнул. – А его мачеха – нет. И это далеко не первый несчастный случай с молодым Антилларом.
Они уже совершили небольшой круг по лагерю и вернулись к палатке целителей. Одновременно к ней с другой стороны приближались госпожа Антиллус и Красс.
– Макс ее боится, – пробормотал Тави.
– У нее было много времени, чтобы заставить Максимуса бояться, – кивнул Магнус. – Она обладает удивительно острым умом, мой мальчик. Могущественна, коварна, мастерски плетет интриги. Ее врагов не раз постигали самые разнообразные несчастья, но найти доказательства не удалось ни разу, и на ее руках не осталось ни капли крови. Едва ли во всей Алере есть такие же опасные люди.
