Джо Смит
Код Шекспира
Шёпоты и тени
Оксфордский воздух был пропитан осенью. Золотистые и багряные листья покрывали тротуары, а лёгкий ветер приносил с собой запах сырой земли и прелой листвы. В тот день я ощущала на себе пристальные взгляды, словно весь университет знал что-то, чего не знала я.
В коридорах университета, когда я шла на лекцию, шёпот сопровождал меня, словно тень.
– Просто студентка… неужели правда?
Эти слова врезались в сознание, как шорох листьев под ногами. Я сделала вид, что не замечаю перешёптываний, но внутри всё сжималось.
– Вы видели, как он смотрит на неё?
В аудитории я выбрала место в центре, надеясь, что это поможет мне остаться незаметной. Однако Лорен, американская студентка, сидевшая на первом ряду, бросала на меня выразительные взгляды.
Когда Джулиан вошёл, наступила внезапная тишина. Его шаги раздавались по каменному полу с ровным ритмом. Он выглядел идеально, как всегда: тёмно-синий твидовый пиджак, чуть небрежно завязанный шарф, и взгляд – проницательный, глубокий.
– Сегодня мы поговорим о том, как Шекспир использовал маски – метафорические и буквальные, – начал он, оглядев аудиторию.
Его голос был насыщенным, словно бархатный ритм осеннего ветра. Когда он говорил, я словно видела, как его слова оживают.
– Мисс Снигирева, – обратился он ко мне, и я почувствовала, как весь зал затаил дыхание. – Как вы думаете, зачем Шекспиру была нужна эта игра с реальностью?
Сердце заколотилось.
– Возможно, – начала я, пытаясь говорить уверенно, – реальность слишком скучна. Маска позволяет скрыть настоящее, а заодно показать больше, чем человек хочет выдать.
– Интересное замечание, – мягко ответил он, его улыбка была одобрительной.
Но я услышала тихий смешок, и его ледяная нотка вывела меня из равновесия. На первой парте сидела Лорен, студентка из Америки, с которой я почти не общалась. Её взгляд был холодным, почти колючим. Она скрестила руки на груди и с явным недовольством откинулась на спинку стула.
– Ещё один фаворит, – прошептала она соседке по парте, но её слова прозвучали достаточно громко, чтобы я их услышала.
Я старалась не обращать на неё внимания, но внутри всё сжалось.
Когда лекция закончилась, я собирала свои вещи, когда Лорен подошла ко мне.
– Ты думаешь, что ты особенная? – спросила она, её голос был наполнен искусственной сладостью.
– Прости, что? – спросила я, стараясь сохранять спокойствие.
– Мы все видим, как он смотрит на тебя, – продолжила она, её глаза блестели от скрытой злости. – Но такие, как он, не выбирают таких, как ты.
Её слова были подобны острию ножа, но прежде чем я успела ответить, рядом появился Джулиан.
– Лорен, – его голос был тихим, но в нём слышалась твёрдость. – Я уверен, что у вас есть более достойные занятия, чем обсуждать мои отношения.
Лорен побледнела, но постаралась сохранить остатки гордости.
– Конечно, мистер Эшфорд, – пробормотала она, уходя прочь.
Он повернулся ко мне, и его взгляд был полон сочувствия.
– Простите за это, Анна, – сказал он, слегка наклонив голову. – Иногда слухи становятся неотъемлемой частью университетской жизни.
– Всё в порядке, – ответила я, но голос дрожал.
– Прогулка могла бы снять напряжение, – предложил он, и его слова прозвучали как спасение.
Парк, куда мы направились, был словно из сказки. Золотые листья кружились в воздухе, осенний свет мягко пробивался сквозь облака. Мы шли вдоль извилистой аллеи, слушая, как ветер шепчет свою песню среди ветвей.
– Иногда мне кажется, что осень – это время, когда прошлое становится ближе, – тихо сказал Джулиан. – Как будто каждая тень хранит чью-то историю.
Я кивнула, вдыхая запах сырой земли. Мы шли молча, пока он вдруг не остановился и поднял с земли идеально жёлтый клён.
– Это вам, – сказал он, протягивая мне лист.
Я улыбнулась, принимая этот скромный подарок.
– Вы всегда такой галантный? – пошутила я.
– Только с теми, кто этого заслуживает, – ответил он, его голос был мягким, но в нём звучала искренняя уверенность.
Мы продолжили идти, и я чувствовала, как тишина между нами становится всё более значимой.
Когда мы остановились у пруда, Джулиан повернулся ко мне. Его взгляд был серьёзным, но в нём была какая-то неуловимая нежность.
– Вы не чувствуете себя здесь одинокой? – спросил он.
Я отвела взгляд, чувствуя, как горло сжимается.
– Иногда, – призналась я.
– Оксфорд может быть суров, если не находишь в нём своего места, – сказал он, сделав шаг ближе.
В этот момент ветер, казалось, затих, оставив только нас двоих среди золотого осеннего пейзажа.
– Но вы находите своё место, Анна, – добавил он, его голос стал почти шёпотом.
Я подняла взгляд и увидела, как его глаза смягчились. Он протянул руку и аккуратно убрал прядь волос с моего лица. Его прикосновение было таким лёгким, что я едва почувствовала его, но сердце забилось быстрее.
– Спасибо, – прошептала я, чувствуя, как воздух между нами наполняется напряжением.
– Вы заслуживаете, чтобы вас видели, – сказал он, и его голос был таким тёплым, что я на мгновение забыла, где мы находимся.
Он медленно наклонился, и его губы едва коснулись моих. Это было как первое дыхание после долгого ожидания. Его прикосновение было нежным, но в нём чувствовалась сдержанная сила.
Когда наши губы разомкнулись, я почувствовала, как мир вокруг нас снова оживает: ветер подхватил опавшие листья, а где-то вдали прозвенел колокольчик велосипедиста.
Джулиан улыбнулся, его глаза искрились чем-то, что я не могла расшифровать.
– Пойдёмте, я провожу вас до дома, – сказал он, беря меня за руку.
Путь домой
Мы шли по тихим улочкам, освещённым мягким осенним светом, пробивающимся сквозь облака. Его рука была тёплой и надёжной, а его шаги – уверенными.
– Этот день я запомню надолго, – тихо сказала я, когда мы подошли к моему дому.
– Я тоже, – ответил он, его голос звучал как обещание.
Когда он ушёл, я долго стояла у окна, чувствуя, как сердце всё ещё бьётся в ритме его слов и прикосновений.
Код Шекспира
На кухне было тихо, только шелест дождя за окном напоминал о том, что мир за стеклом живёт своей жизнью. Кофе обжигал губы, но я не спешила, держа кружку в руках. Утро обволакивало меня уютом и какой-то необъяснимой меланхолией.
Сон всё ещё держал меня в своих объятиях, словно шёпот, который нельзя забыть.
Во сне я шла по туманному лесу, листья шуршали под ногами, и воздух был наполнен ароматом сырой земли и веток. Вдали стоял Джулиан, его фигура словно растворялась в серебряной дымке. В руках он держал книгу, обёрнутую в потёртую кожу.
– Анна, – сказал он, его голос был тихим, но проникал прямо в сердце. – Ты должна прийти.
Когда я протянула к нему руку, он сделал шаг назад, и туман поглотил его. Я проснулась, чувствуя, как сердце бьётся быстрее, словно пытаясь догнать реальность.
Я вышла из дома, кутаясь в пальто, и замерла, увидев его. Джулиан стоял у калитки, словно сон, что превратился в явь. В руках у него был зонт, а его твидовое пальто, слегка влажное от тумана, выглядело идеально.
– Доброе утро, Анна, – сказал он с лёгкой улыбкой, его голос был таким же мягким, как и в моём сне.
– Как вы здесь оказались? – спросила я, пытаясь справиться с удивлением.
– Может быть, интуиция, – ответил он, наклоняя голову. – А может быть, я просто знал, что это утро будет подходящим для библиотеки.
– Для библиотеки? – переспросила я, чувствуя, как сон становится всё более реальным.
– Да, – продолжил он, его глаза блестели. – Я хочу показать вам кое-что.
Мы шли по мокрым улочкам Оксфорда, и Джулиан говорил о магии слов, о том, как книги могут сохранять секреты. Его голос завораживал, заставляя забыть о холоде.
Когда мы вошли в библиотеку, воздух был наполнен запахом старой бумаги и древесины. В тишине слышался только шорох страниц. Джулиан уверенно направился к секции редких рукописей, его пальцы пробегали по корешкам книг.
– Вот она, – сказал он, вытаскивая фолиант с потёртой обложкой.
Он аккуратно открыл книгу, и на пожелтевших страницах я увидела староанглийские строки.
– "Код Шекспира", – прочитал он, его голос стал чуть тише, словно он произнёс заклинание.
На страницах были символы и фразы, каждая из которых была окутана тайной.
– Что это? – спросила я, наклоняясь ближе.
– Упоминание о тайном обществе, – ответил он. – Они верили, что Шекспир не просто писал пьесы, а использовал их, чтобы спрятать знания, которые ему передали друиды.
– Друиды? – переспросила я, чувствуя, как в груди растёт волнение.
– Да, – подтвердил он. – Подумайте: магия, природа, сила слов – всё это было неотъемлемой частью их культуры. А Шекспир, возможно, был больше, чем просто бардом.
Я замолчала, поражённая этой мыслью.
– Ваши исследования о связи Шекспира с друидами… – начал он, его голос был полон уважения. – Они настолько детальны и изящны, что я даже не удивлюсь, если вы найдёте ответ там, где другие его не увидят.
Его слова заставили меня покраснеть.
– Я просто пытаюсь соединить точки, – ответила я.
– И делаете это блестяще, – добавил он, его взгляд был таким тёплым, что я не могла не улыбнуться.
Откровение Джулиана
Джулиан на мгновение замер, а затем заговорил, его голос стал чуть тише.
– Роуз, – сказал он, и я заметила, как в его глазах мелькнула боль. – Она была моей коллегой и близким человеком. Она исчезла несколько лет назад, когда исследовала что-то, связанное с этим.
– Исчезла? – переспросила я, чувствуя, как холод пробегает по спине.
– Она говорила о тайнах, которые могут изменить всё, – продолжил он. – А потом просто пропала.
Я не знала, что ответить.
– Простите, что втягиваю вас в это, – сказал он, слегка касаясь моей руки. – Но я чувствую, что вы способны помочь.
Его слова были искренними, и я поняла, что больше не хочу отступать.
В этот момент в библиотеку вошёл ассистент декана.
– Мисс Снигирева, декан хотел бы видеть вас.
Я посмотрела на Джулиана, и он мягко сжал моё плечо.
– Всё будет хорошо, Анна, – сказал он, и его голос был полон уверенности.
Но я заметила, как его глаза на мгновение стали тревожными, словно он знал больше, чем говорил.
Запреты
Кабинет декана встретил меня прохладой и гнетущей тишиной. Высокие книжные стеллажи, тёмное дерево мебели, тяжёлые портьеры, приглушавшие свет осеннего дня – всё это создавало ощущение давления. Казалось, стены сжимались, вынуждая меня чувствовать себя меньше, чем я есть. Декан сидел за массивным столом, будто вершил правосудие, хотя его улыбка выглядела скорее издевательской, чем доброжелательной.
– Мисс Снигирева, – начал он, складывая руки на столе. – Рад, что вы смогли прийти.
Я слегка кивнула, чувствуя, как напряжение медленно сжимает плечи.
– Я внимательно слежу за вашим прогрессом, – продолжил он, его голос звучал ровно, но в нём угадывались нотки превосходства. – Ваши исследования действительно заслуживают внимания.
– Спасибо, – ответила я, стараясь звучать спокойно, но внутри всё дрожало от неизвестности.
– Однако, – его тон изменился, стал холодным, – я хотел бы обсудить кое-что, что вызывает у меня беспокойство.
Я слегка нахмурилась, пытаясь понять, к чему он клонит.
– Ваши взаимоотношения с профессором Эшфордом.
Эти слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Я почувствовала, как внутри всё похолодело.
– Простите? – переспросила я, стараясь сохранить спокойствие.
Декан откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, словно наслаждаясь моим замешательством.
– Профессор Эшфорд – человек… непростой, – начал он с тоном, словно объяснял очевидное. – Его методы работы, его подходы, его… связи уже давно вызывают вопросы.
Я молчала, пытаясь совладать с гневом, который начал закипать внутри.
– Ваши встречи, – он сделал паузу, внимательно наблюдая за моей реакцией, – выглядят как минимум двусмысленно.
– Мы работаем над исследованием, – резко ответила я. – Профессор Эшфорд помогает мне с моей темой.
– Возможно, – продолжил он, с трудом скрывая саркастическую улыбку. – Но не все могут воспринимать это так невинно.
Его слова заставили меня вспыхнуть от возмущения, но я постаралась подавить эмоции.
– Я понимаю правила университета, – сказала я, глядя ему прямо в глаза. – И уверена, что не нарушаю их.
– Не нарушаете? – повторил он, поднимая бровь. – Может быть, вы сами так считаете. Но есть и другие аспекты. Например, слухи.
Он наклонился вперёд, и в его взгляде появилось что-то ледяное.
– Вы понимаете, мисс Снигирева, что если эти слухи продолжатся, то это может привести к… неприятным последствиям.
– Каким именно? – мой голос дрожал, но я старалась держаться.
– Ваш грант, например, – сказал он так буднично, будто говорил о погоде. – Университет крайне серьёзно относится к своей репутации.
Эти слова прозвучали, как удар под дых.
– И что будет с профессором Эшфордом? – спросила я, чувствуя, как ярость начинает побеждать страх.
– Его положение тоже будет под угрозой, – ответил декан, чуть склонив голову, будто задумавшись. – Возможно, он потеряет работу.
Я сжала руки в кулаки, стараясь не выдать своих эмоций.
– Почему вы так уверены, что слухи вообще имеют значение? – спросила я, с трудом удерживая голос ровным.
– Потому что слухи часто основаны на правде, – сказал он, его тон стал ядовитым. – Вы знали, что профессор Эшфорд был тесно связан с Роуз Беннетт?
Имя прозвучало, как пуля, пущенная в моё сознание.
– Кто это? – спросила я, чувствуя, как внутри всё сжимается.
– Ах, Роуз… – декан улыбнулся, но в его улыбке не было тепла. – Когда-то она была его студенткой. Очень талантливая. Однако её исследования завели её… слишком далеко.
– Что вы имеете в виду? – мой голос стал чуть тише, почти шёпотом.
– Она исчезла, – сухо ответил он. – В самый разгар работы над темой, которую они разрабатывали вместе. И вы знаете, мисс Снигирева, некоторые считают, что профессор Эшфорд мог быть косвенно причастен к этому.
Эти слова были ударом.
– Это неправда, – ответила я, чувствуя, как дрожь пронизывает всё тело.
– Возможно, – сказал он с ледяной улыбкой. – Но я рекомендую вам задуматься, мисс Снигирева, о том, с кем вы хотите связывать свою репутацию.
Он поднялся, давая понять, что разговор окончен.
– Будьте благоразумны, – добавил он, словно это было его благословением.
Когда я вышла из кабинета, холодный воздух коридора заставил меня содрогнуться. Его слова, намёки, предупреждения эхом звучали в моей голове. Я не знала, что делать, но понимала одно: этот разговор не изменит того, что я чувствую.
Между строк
Туман заполз в мою маленькую квартирку, пробиваясь через щели оконных рам. Солнечные лучи, едва касавшиеся мокрых мостовых, отбрасывали на стены танцующие блики. Я сидела на полу, окружённая стопками книг, рукописей и заметок. Но больше всего моё внимание привлекала старая фотография, найденная накануне в библиотеке.
На снимке был Джулиан. Молодой, лет двадцати пяти, он стоял, опершись на перила старинного моста. Его лицо было спокойным, но в глазах читалась сосредоточенность. Рядом с ним – девушка, которая держала его за руку. Светлые волосы Роуз спадали на плечи, её улыбка была сияющей, а взгляд – живым. Под фотографией вилась надпись: "Роуз и Джулиан. Весна, 2007."
Я осторожно провела пальцами по изображению, будто пытаясь прикоснуться к этим людям из прошлого. Что связывало Джулиана с этой девушкой? Почему он никогда не рассказывал мне о ней? Было ли это слишком болезненным воспоминанием или же чем-то, что он намеренно хотел скрыть?
Сердце сжалось от неясного чувства ревности и странной тревоги.
К полудню я добралась до университета, на ходу собирая свои мысли в кучу. Коридоры, некогда казавшиеся мне прибежищем знаний, теперь стали напоминать узкие туннели, где каждый взгляд сопровождался шёпотом.
В столовой двое студентов сидели за соседним столиком, явно обсуждая что-то связанное со мной.
– Я слышала, она специально сблизилась с ним ради оценки, – громким шёпотом проговорила девушка с американским акцентом. Кажется, это была Лорен, но я была так напряжена, что не разобрала толком.
– А ты не думаешь, что она его шантажирует? – насмешливо отозвался парень, поправляя круглые очки.
Я попыталась сосредоточиться на чашке кофе, но их разговор тянулся липкими нитями, словно паутина, опутывая мои мысли. Внутри росло раздражение, смешанное с обидой. Они ничего не знали ни обо мне, ни о Джулиане, но всё равно чувствовали себя вправе судить.
В библиотеке я нашла Джулиана. Его тонкие пальцы ловко перелистывали страницы книги, а лицо, слегка освещённое настольной лампой, казалось невероятно сосредоточенным. Он поднял голову, заметив меня.
– Анна, – мягко произнёс он, его голос был наполнен теплом. – Рад, что вы пришли.
Моё сердце дрогнуло, и тревожные мысли отступили перед этим мгновением.
Мы приступили к поискам. Между страницами древнего фолианта я наткнулась на странные символы. Их линии были запутанными, словно корни старого дерева, и сразу привлекли моё внимание.
– Джулиан, взгляните, – я показала ему находку.
Он наклонился ближе, и от его присутствия я почувствовала едва уловимый аромат древесного мускуса.
– Это зашифрованное послание, – сказал он, едва касаясь страниц. – Эти символы встречаются в текстах XVI века, особенно в связи с тайными обществами.
– Код Шекспира? – прошептала я, и слова повисли в воздухе, как эхо.
Джулиан посмотрел на меня, и его взгляд зажёг что-то внутри меня.
– Вы не перестаёте меня удивлять, Анна, – сказал он. – Ваше умение видеть детали… это то, что делает вас особенной.
Я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Его слова были простыми, но в них была сила, способная согреть даже в самый холодный день.
После библиотеки Джулиан предложил пройтись в парк. Он встречал нас золотом листьев, танцующих в слабом ветре, и шорохом дорожек под ногами. Казалось, каждый шаг открывал новую главу невидимой книги.
– Шекспир был мастером магии слов, – говорил Джулиан, идя рядом. – Но, возможно, его магия была больше, чем просто метафора. Думаете, друиды могли влиять на него?
– Безусловно, – ответила я. – Кельты верили, что слова обладают силой, а их барды были хранителями этой силы. Шекспир, вероятно, вдохновлялся этой идеей, превращая каждую свою пьесу в своеобразный заклинательный текст.
– Вы говорите, как настоящий исследователь, – тихо сказал он, слегка касаясь моей руки.
Внезапно перед нами возник человек. Его появление было столь неожиданным, что казалось, он вырос из земли. Высокий, с растрёпанными каштановыми волосами, он носил длинное пальто, напоминающее одежды из другого времени. На ногах у него были стоптанные ботинки, а в руках – зонт с изогнутой ручкой, который он вертел, словно это была его любимая игрушка.
– Добрый день, – проговорил он с яркой улыбкой, в которой читалась лёгкая насмешка. – Не каждый день встретишь таких серьёзных молодых людей.
Его взгляд остановился на Джулиане, и между ними будто вспыхнула искра невидимого понимания.
– Мы… обсуждаем историю, – начал Джулиан, его голос стал более напряжённым, чем обычно.
– История? – переспросил мужчина, и в его глазах заиграли огоньки. – Ах, да, это место полно историй. И тайн.
– Вы давно здесь? – осторожно спросила я.
– Достаточно давно, чтобы знать, что вы ищете, – ответил он, его голос стал глубже, но не утратил своей лёгкости. – Осторожнее со словами, дорогие мои. Они имеют силу.
Он посмотрел прямо мне в глаза, и я почувствовала, как внутри всё замирает. Было в его взгляде что-то необъяснимое, словно он видел меня насквозь. Затем он сделал шаг назад, взмахнул зонтом и, не оглядываясь, растворился в тумане.
– Кто это был? – выдохнула я, чувствуя, как кровь стучит в висках.
Джулиан молчал. Его лицо было задумчивым, но глаза блестели, будто он только что столкнулся с чем-то из собственных фантазий.
– Возможно, лишь странник, – наконец сказал он. – А может, тот, кто знает больше, чем мы.
Мы шли обратно молча. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь облака, касались нас, как благословение. У моего порога Джулиан остановился.
– Спасибо за день, Анна, – сказал он, его голос звучал мягче, чем обычно.
– Это я должна сказать спасибо, – ответила я, чувствуя, как внутри разгорается тепло.
Его взгляд задержался на моём лице чуть дольше, чем нужно. Я ощутила лёгкий трепет, когда он аккуратно взял мою руку.
– Берегите себя, – прошептал он, и его слова звучали как обещание.
Когда он ушёл, я долго смотрела ему вслед, понимая, что день открыл передо мной больше вопросов, чем ответов.
Зеркало прошлого
Осень Оксфорда обступала меня холодным дыханием. Небо было серым, деревья стояли почти обнажённые, их ветви царапали воздух, словно пытались удержать уходящий свет. Я шла по старинным коридорам университета, прислушиваясь к шепоту студентов. Их взгляды жгли мне спину, каждое перешёптывание казалось направленным в мою сторону.
Джулиан заметил, как я нервно оглядываюсь, и положил руку мне на локоть. Его прикосновение, пусть лёгкое, было словно крепкая опора.
– Не обращай внимания, – сказал он тихо, но уверенно. – Люди любят придумывать истории, особенно когда у них нет своей.
Его голос был как тихая музыка, которая заглушала все мои страхи. Я хотела что-то сказать, но он опередил меня.
– Анна, ты сегодня сможешь зайти в библиотеку? – спросил он с той ненавязчивой интонацией, которая заставляла любое предложение казаться не просто просьбой, а чем-то неизбежным.
Я кивнула, чувствуя, как волнение накрывает меня.
Мы изучали старинные планы университета уже почти час, когда Джулиан вдруг замер.
– Вот, смотри, – сказал он, указывая на почти стёртый знак в углу документа.
Это была небольшая звезда, вписанная в круг. Вокруг неё были написаны слова на латыни.
– Это символ тайного общества? – предположила я, стараясь разобрать надпись.
– Возможно, – ответил он, и его голос стал тише, словно он говорил сам с собой. – Если я правильно понимаю, это указывает на комнату, которой больше нет на официальных планах.
Темнота в глубине коридоров университета обнимала нас, скрывая от лишних глаз. Шаги Джулиана отдавались глухим эхом, и его тень, высокая и изящная, мелькала на старинных стенах, как ожившая иллюстрация к легенде. Я шла за ним, прижимая к груди книгу с последними подсказками, которые мы нашли в библиотеке.
Джулиан шёл впереди, его фигура, окутанная тенью, выглядела почти нереальной. Он держал фонарь, свет которого играл на старинных стенах, словно подсказывая путь. Я шла за ним, чувствуя, как сердце бьётся в ритм его шагов. У меня в руках был дневник Роуз, найденный нами в библиотеке – небольшой, потрёпанный временем, но полный тайн, которые могли изменить всё.
– Мы близко, Анна, – тихо сказал Джулиан, оглянувшись через плечо.
В его голосе звучала уверенность, но и что-то ещё – трепет ожидания. Его глаза светились так, будто он был на пороге великого открытия.
Я кивнула, не в силах найти слова. Казалось, что воздух вокруг пропитан тайной, и каждый вдох приносит с собой новое предчувствие.
Мы остановились перед массивной дверью, утопленной в стену из тёмного камня. Резные узоры на её поверхности выглядели странно знакомыми. Джулиан медленно поднял руку, его пальцы пробежали по одной из декоративных розеток. Затем, с лёгким нажатием, он сдвинул её, и дверь с тихим скрипом открылась.
Комната за дверью была погружена в полумрак, пахла сыростью и старинными книгами. Узкий луч света из фонаря выхватывал высокие полки, покрытые пылью, и массивный стол, стоящий в центре. На его поверхности лежал дневник, который мы искали. Рядом с ним был небольшой футляр, покрытый вековой патиной.
– Это то самое место, – прошептал Джулиан, подойдя к столу.
Его рука замерла над дневником, как будто он боялся разрушить его хрупкость. Я шагнула ближе, моё сердце колотилось в груди.
– Здесь… здесь всё связано, – пробормотала я.
– Это дневник Роуз, – произнёс он, с благоговением беря его в руки. Его пальцы осторожно переворачивали страницы, на которых виднелись ряды шифров и записей.
Я стояла рядом, заглядывая ему через плечо. Строки были словно взяты из моего исследования о Шекспире и друидах.
– Джулиан, посмотрите на эти символы, – сказала я, указывая на один из шифров. – Они напоминают мне о текстах, которые я изучала. Это как связующее звено.
Он обернулся ко мне, и в его взгляде светилось восхищение.
– Ты потрясающая, Анна, – сказал он, его голос звучал тепло. – То, что ты нашла в своём исследовании, помогает нам сейчас. Я даже не знаю, что бы я делал без тебя.
Его слова согрели меня, и я почувствовала, как по телу пробежала волна гордости.
Джулиан открыл футляр, и тихий скрип старых петель отозвался эхом в комнате. На бархатной подложке, выцветшей от времени, лежал миниатюрный портрет в изящной позолоченной раме. Он был удивительно хорошо сохранившимся, несмотря на очевидный возраст. Я задержала дыхание, когда свет фонаря осветил изображение.
– Это… это королева Елизавета Тюдор, – прошептала я, мои слова разрывали плотную тишину комнаты.
Её лицо было одновременно знакомым и чужим. Я чувствовала, как что-то внутри меня сжимается. Черты были точными и утончёнными, как будто каждая линия была задумана с любовью и вниманием. Но что-то в её глазах… в изгибе губ…
– Она похожа на Роуз, – продолжила я, голос мой задрожал.
Джулиан, стоявший рядом, не произнёс ни слова. Его лицо застыло, а пальцы крепко сжали футляр. Наконец, он медленно опустился на ближайший стул, глядя на портрет так, будто перед ним был не образ, а живое воспоминание.
– Это невозможно, – произнёс я, больше для себя, чем для него. – Может быть, это просто совпадение?
– Совпадение? – Джулиан поднял на меня взгляд, полный недоверия и боли. Его голос звучал глухо, как будто он боролся с лавиной мыслей. – Она всегда говорила, что чувствует связь с историей. Что она… будто бы не принадлежит нашему времени.
Его слова заставили меня замереть. В тусклом свете его глаза блестели, словно он видел перед собой что-то большее, чем мы могли осознать.
– Но я никогда не думал, что всё настолько буквально, – продолжил он, его голос стал тише, почти шёпотом. – Это слишком невероятно…
Я осторожно приблизилась и посмотрела на портрет. Детали – украшения, платье, даже фон – были искусно прорисованы, но всё равно моё внимание неотступно привлекали глаза. Они были полны загадки, словно знали больше, чем могли сказать.
– Если это правда… – начала я, но запнулась, не в силах закончить мысль.
– Анна, – его голос прозвучал так резко, что я вздрогнула. – Это место… этот портрет… Если Роуз действительно была связана с этим всем, тогда её исчезновение…
Он не закончил, но мне и не нужно было. Его глаза, полные тревоги и вины, сказали всё. Исчезновение Роуз перестало быть просто трагической случайностью. Теперь это было частью чего-то гораздо более сложного и мрачного.
– Это может быть ключом, – прошептала я, пытаясь сосредоточиться, хотя мысли метались. – Может быть, она оставила подсказки? В этом дневнике или… где-то здесь?
Джулиан долго молчал, его взгляд был прикован к портрету. Затем, словно набравшись решимости, он закрыл футляр и встал.
– Мы должны разобраться, Анна. Найти ответы. Но… – он сделал паузу, его взгляд смягчился, и он посмотрел на меня так, будто искал утешения. – Вы ведь понимаете, что это всё может быть опасно?
Я кивнула, хотя сама ещё не до конца осознала всю серьёзность ситуации.
– Вы поможете мне, Джулиан? – спросила я, мой голос дрожал, но я старалась выглядеть решительно.
– Всегда, – ответил он, его голос был мягким, но уверенным.
В этот момент я почувствовала, что мы оба оказались втянутыми в эту историю куда глубже, чем могли предположить. И портрет королевы Елизаветы, так напоминающей Роуз, был лишь началом новой, ещё более загадочной главы.
