Дмитрий Гроссман
Когда река стала красной
Гувернантка поблагодарила Наталью за разговор, встала и вышла из комнаты. А Наташа посмотрела в окно, быстро вскочила и выпорхнула из комнаты и словно полетела в сад, где душа была частью природы. Когда Наташа проходила мимо Фроси, та спросила: «Куда же Вы?», а Наташа ничего не ответила. Она лишь дружески улыбнулась и исчезла за дверьми. И только через двадцать минут, когда гувернантка для чего-то бродила просто так по дому, она поняла, что дверь не заскрипела, когда девушка выходила, хотя она скрипела всегда, но когда тише, а когда громче. Наташа ушла в сад, в беседку, из комнаты она взяла книжечку, приземлилась плавно на скамеечку, вдохнула свежего воздуха и закрыла глаза. Девушка слышала, как поют не далеко птицы, как где-то жужжат пчёлки, запах ароматных цветов, доносившийся до самой беседки. Наташа даже чувствовала ель, которая была рядом и закрывала тенью деревянное сооружение. Летний прохладный ветерок и саму природу. Где-то в душе Наташа слышала и понимала её язык, её сущность. Девушка открыла медленно глаза, потом книгу и стала читать, читать, читать. И никуда не спешила. Всё было для души и неё.
Глава 9
Вечером Наташа была в гостиной и пролистывала свежую газетку. Фрося хозяйничала в кухне.
– Что-то маменьки давно нет, – сказала Наташа, отвлекаясь от чтения. – Долго она уже у знакомого.
– Не волнуйтесь за неё, Наталья Викторовна, Ваша-то матушка себя в обиду не даст. Это просто она такая дома, а на людях она как знатная богатая дама, которая жена чиновника кого-нибудь, – сказала Фрося.
Наташа удивилась. «Неужели она такая? Странно, я не замечала, даже когда мы были в городе» – подумала Наташа.
– Пусть, Наталья Викторовна, пусть. Не бойтесь, – продолжила гувернантка. А потом она позвала девушку к ужину.
Наташа поела и направилась к себе в комнату.
Скоро и потемнело. Наступила ночь и всё в доме затихло. Наташа легла в кровать и тут же уснула, а Фрося пошла в сад, и обойти двор на ночь, и цветы проверить. Но розы всё равно не цвели. И как бы гувернантка не старалась, день, два, три, они не становились такими, как прежде. Потом девушка задумала купить новые розы, свежие, но побоялась, что Татьяна Константиновна этого не одобрит. Тогда Фрося, когда уходила, ещё раз оглянулась на цветы, с одного упал тёмный сухой лепесток, огорчилась и скрылась в доме. Девушка совсем не хотела, чтобы Татьяна Константиновна была опечалена за свои любимые цветы, но выходить их Фрося не могла. Выхода не было. Гувернантка обошла дом и пошла к себе в комнатку.
– Наташа Викторовна! Наташа Викторовна!
Девушка проснулась, но глаза открывать не торопилась, а тихий почти шепчущий голос из-под окна продолжал звать её. Наташа поднялась, завернулась в лёгкий материн халатик, который та отдала когда-то ей, и посмотрела из окна вниз. На земле кто-то стоял. Девушка открыла окно и присмотрелась к тёмной фигуре. Она точно поняла, что это был мужчина, но по голосу не могла понять кто, а он её знал.
– Наталья Викторовна, соизволите выйти? Мне бы хотелось с Вами поговорить.
Наташа широко открыла глаза и весь сон, как смело.
– Вот так, ночью? – Удивлённо спросила она. – Вы считаете, что такое время суток самое лучшее для общения? Извините, но Вы, не могу только понять кто Вы, не пытались подойти в день? Просто обычно ночью я предпочитаю спать.
– Ах, простите, – так же шёпотом произнёс человек, – это я – Григорий.
– Релицкий, Вы что ли? – Прищурилась девушка, тянувшись телом из окна.
Человек дал положительный ответ. Наташа залезла обратно в комнату и закрыла окно. Григорий понял, что она отвергла его приглашение. Он подумал, что, может быть, и правда лучше было бы встретиться днём? Он развернулся и пошёл обратно домой. В это время позади что-то засветилось. Григорий обернулся и увидел, что к нему идёт, со свечкой в руках и в халате и тапочках, Наташа. Он выпрямился и дружески поприветствовал её, а она невозмутимо сказала: «Доброй ночи».
– Зачем Вы пришли к нам посреди тихой мирной и спящей ночи? – Серьёзно спросила девушка. – И как Вы вообще смогли пройти к нам? Не соизволите ли сообщить мне про это?
– Я пришёл только к Вам, Наташа, – сказал он
– Наталья Викторовна. – Резко заявила она и бросила прямой взгляд на него. Григорий замер.
Девушка медленно начала двигаться в направлении сада, а он пошёл за ней.
– Наталья Викторовна, как бы я не хотел, но Вы для меня всё, – нежно произнёс он. – Я хочу отдаться Вам. – Наташа поразилась его словам. – Вы ангел на этой земле. Вы вносите в этот мир не просто луч света, а заменяете солнце. Вы… Вы девушка неба!
– Что это значит, Григорий Павлович? – Спросила она. Григорий не отвечал. – Да, именно так.
Наташа внутренне понимала, чего хочет Релицкий. Всё было на поверхности его слов. И лишь слова выдавали его желание. Она ясно слышала, как он распинается перед ней и знала для чего. Вот только Наташа ясно осознавала, что смысла этому не было. Его слова только слова, и больше ничего. Что он может дать ей? Ничего. Ничего такого, что хочет Наташа. Пусть золото, пусть бриллианты, города, дома, образование, но только не чувства. Те самые искренние чувства.
Они молча смотрели друг на друга. С небо ярко светила полная луна. Её глаза блестели, а его были тёмные.
– Что Вы скажете мне? – Тихо спросил Релицкий.
Наташа вдруг впала в ступор. «Ничего, только лишь спрошу» – мысленно произнесла она.
– Григорий, скажите, Вы умеете любить? – Прошептала девушка.
Релицкий не дышал. Что это значит? Какой вздорный вопрос? Кажется, она совсем его не уважает. Она считает, что он тень в её жизни и с ним можно разговаривать грубо. И всё же ответ нашёлся. Сначала Григорий медлил и что-то мямлил, а потом произнёс: «Да».
– Зачем Вы лжёте мне?!
– Что? Что Вы, Наташа Викторовна, разве я могу Вам лгать? Нет, никогда, никогда. Я хочу быть с Вами всегда. Всегда только Вы и я. Наташа!
Он почти признался ей, и девушка где-то глубоко понимала это.
– Вы не умеете любить.
Релицкий удивился.
– Да, Григорий, да. Вы не знаете чувств. Вы можете отдать всё-всё, но Вы не понимаете, что любовь купить невозможно. Любовь нужно чувствовать, ощущать и видеть её; давать тепло и нежность, понимание. А Вы? Вы покупаете.
Молчание. Релицкий медленно моргал глазами. Ему нужно было уже согласиться с мнением Наташи, но он решил бороться дальше. Теперь за неё.
– Так зачем Вы пришли ко мне? Ещё и ночью? Вы что не знаете, что все нормальные люди, простите, спят? Выходит Вы, Григорий, не нормальный? Почему Вы молчите? Ну же. Ответьте мне что-нибудь. Хотя бы что-то.
Но Релицкий был безмолвен. В округе всё затихло, словно в ожидании его ответа. Внимание было приковано к нему. Ночной летний ветерок не дул, а луну прикрывали облака. Они становились прозрачными и подсвечивались по краям, когда серебристый свет падал на них. «Я…я. Наташа…», – медлил Григорий.
– Да, Вы. Вы пришли и разбудили меня, – продолжила вместо него девушка. – Благо, что я вышла, а то бы Вам так и пришлось стоять до самого утра. Простите, Григорий Павлович, но мне никогда не быть ни Вашей, ни с Вами. Уходите. Можете из моей жизни.
– Прошу тебя… Вас! простить меня. Я был глуп и мал вблизи с Вами. Наталья Викторовна, да, нам никогда не быть вместе, – сказал он и опускал голову и взгляд. Его голос становился тихим и жалким.
Наташа попрощалась с ним, кивнув головой, и пошла в дом. Релицкий остался стоять на месте. Он даже и не подозревал, что Наташа начинала всхлипывать.
– Наташа! – Крикнул он и побежал за ней.
Григорий схватил её за руку и развернул к себе лицом. Тогда он и увидел, что девушка чуть ли не плачет. Релицкий отпустил её. «Наташа…» – начал он.
– Я люблю другого! – Вскричала она.
Задул ветер, деревья будто переговаривались между собой, а луна полностью скрылась за облаками. Природа словно начала обсуждать их. Релицкий вытаращил на неё глаза, а девушка быстро закивала головой. Она вдохнула.
– Не заставляйте меня плакать, – на выдохе сказала она, слёзы остановились, – и страдать. Прошу Вас, Григорий Павлович, прошу, уходите, – она пыталась не смотреть на него. – Вы не тот, кого бы я хотела любить. Но если бы Вы были другим… я бы ещё подумала, но уже ничего не изменить. Время, что Вы прошили, и что прожила я, не поменять. Наше прошлое, как глубокий шрам, который остаётся на всю жизнь на теле. Не заставляйте меня плакать, – договорила Наташа и быстро ушла.
Релицкий не смотрел ей вслед. Теперь все его мысли исчезли. Возникла некая лёгкость в сознании его. Ветер ослаб, а Григорий начал пошатываться. Словно внутри всё рухнуло! Релицкий медленно побрёл домой.
Глава 10
Татьяна Константиновна встала рано. Сегодня она даже постаралась встать раньше гувернантки. Она сразу пошла к образам. Иконки стояли в уголке так, что иногда их и вовсе было незаметно. Женщина скрывала свою веру от общества, а близкие знали. Помолилась, а потом, одевшись в пышное сине-голубое платье, по двору пошла, проверять всё. Она каждое утро выходила из дома и гуляла по двору. Татьяна помнила, что её розы увядали, а когда она снова посмотрела на них, то они и вовсе все потемнели. Женщина тяжело вздохнула и пошла дальше.
Наташа лежала в кровати и смотрела на голубое чистое небо. Оно было таким свежим, добрым, лёгким. Все мысли о ночной встрече куда-то пропали, их просто не было в голове, и они её не терзали. Наташенька улыбалась. Душа пела. Девушка, наконец, поняла, что счастье с ней. Оно уже в доме, уже в комнатке, уже в ней. Вдруг Наташа вспомнила, что уже должна была всё рассказать матери. И отчего-то она чувствовала, что это именно тот самый день для раскрытия тайны. Наташа поднялась, потянулась, забрала волосы в длинный хвост. Она одела самое красивое своё платье, морского и песочного цвета, с шёлковым поясом, а на ножки туфельки. Наташа открыла окошко, и в комнатку дунул утренний ветерок. Свежесть природы. И не было суеты ни в душе, ни в городе. Ах, как всё это превосходно! Вся жизнь горела всеми красками. Наташу тянули к небу крылья. Девушка видела себя, видела мир, видела любимого. Она быстренько прибралась в своей комнате и вышла на этаж. Тишина. Что-то её вдруг снова остановило. В доме витала загадочная тишина. Что такое? Но нет! Наташа хотела развеять эту тишину и это серое одиночество. Девушка сбежала с лестницы и провальсировала, представляя Евгения рядом, до дивана и опустилась на него, закинув ногу на ногу.
В это время со второго этажа спускалась гувернантка.
– Наталья Викторовна, что такое? – Спросила она улыбаясь.
Наташа обернулась и поднялась с дивана. Она легко подбежала к гувернантке и сказала ей:
– Ах, Фрося, мне так хорошо! Так хорошо. Так легко, – девушка улыбалась. Наташа прокружилась и снова встала перед Фросей. – Я вся… пою. Мне нужно всё рассказать. Всё-всё! Пусть и маменька, и все знают кого я люблю! Я люблю! Ты тоже любишь, я знаю.
– Наталья Викторовна…, – Фрося немного опустила голову, так что это даже было незаметно. Что-то внутри дрогнуло, но потом она впитала энергию девушки и продолжила, – Наташа, расскажите всё. Да, скажите. Сегодня же. Сейчас же.
– Да! – Вскрикнула весело Наташа. – Но, – энергия вдруг куда-то скрылась. Она подошла к Фросе и тихо сказала: – сначала я поеду к нему. Тогда мы приедем вместе, и маменька всё сама узнает и поймёт! – Энергия снова вырвалась наружу. Она так и лилась из счастливой девушки. – Поеду к нему!
Наташа быстро засеменила к выходу, а Фрося улыбчиво провожала её взглядом. Но неожиданно в дом вошла Татьяна Константиновна. Когда Фрося её увидела, то сразу же направилась в кухню. Наташа остановилась и стала смотреть на мать.
– Куда это ты, Натали? – Твёрдо спросила Татьяна, преграждая дорогу дочери.
– Мне…мне… я хочу поехать в город. Сегодня там будет по-особенному красиво, – ответила дочь. – Живём в Петербурге, а так редко гуляем в нём.
– Я поеду с тобой.
– Нет! – отрезала Наташа. – Позволь, я хочу одна. Сегодня. Лишь только сегодня.
Татьяна прошла в дом, с порога, смягчилась и ответила: «Ладно. Я тебя отпускаю». Наташа улыбнулась и обняла мать. Татьяна Константиновна тоже обхватила её стройную талию и произнесла: «Я тебя так люблю, дочка. Ты у меня единственная». Наташа поцеловала мать в щёку и вышла из дома.
Наташа мчалась по улицам. Волосы развевало на ветру. Она сразу направилась в его магазинчик, потому что сегодня он работал. Девушка вошла в магазин. Евгений как раз продавал яблоки двоим посетителям. И всё напоминало их первую встречу. Покупатели, когда на выходе увидели девушку и незаметно улыбнулись и скрылись за дверью. Она подошла к нему. Взяла его за руку и потянула из магазина. Евгений читал её взгляд. Они вышли и побежали в его дом.
Наташа и Евгений взлетели по лестнице дома и влетели в квартиру. Как и ночью, они встали около окна и стали смотреть друг на друга.
Татьяна Константиновна сидела на диване и читала книгу. Через десять минут в дом вошёл Романов. Он кивнул гувернантке, которая ходила по второму этажу, и подошёл к женщине.
– Добрый день, Татьяна Константиновна, – поздоровался, даже поклонился, Романов. – Сегодня какой-то особенный день. Не так ли?
Он сел рядом с ней.
– Да, Борис Владимирович, сегодня особенный день, – ответила дружелюбно женщина. – Сегодня будто всё поёт и радуется. Вот Вы приехали, например, а это уже нечто особенное. Рассказывайте, что случилось?
Борис хихикнул.
– Знаете, вы так хороши, – произнёс он, а Татьяна засмущалась. – Да-да, именно хороши. Ваша душа, это отражение неба. И даже не сомневаюсь, что Ваша дочь пошла в Вас, – он улыбнулся. – А Ваша честь. Ах, несокрушима. Вы женщина-воин.
– Что? Ах-ах, Борис Владимирович, – засмеялась Татьяна Константиновна, – не льстите мне. Я знаю себя, и я не такая, как Вы меня описываете. Расскажите лучше как Вы живёте.
Борис секунду помолчал, а потом стал рассказывать, как он проводил время дома. Сказал, что успел съездить в Москву, навестить друзей. Побывать на балу у одного известного человека и сам предложил Татьяна съездить на бал, но она отказалась. Ей очень хотелось, но она решила дать отрицательный ответ, не понимая даже почему. Ещё Романов купил большую картину, но пока не знает, куда её прикрепить. Борис Владимирович подумывал, почему бы не подарить картину их. Татьяна внимательно слушала его рассказ. Он говорил, как было красиво на Дворцовой площади Петербурга, когда солнце заходило за горизонт. И тогда женщина мысленно спросила себя, почему же они так редко выходят на прогулку в город, хорошо, что дочку отпустила. Романов словно уловил мысль и спросил:
– А где Натали?
– Она сказала, что хочет пойти прогуляться по городу. Я её отпустила. Пусть. – Ответила Татьяна.
Романов улыбнулся, но уже думал, где она может быть. Борис горячо хотел спасти её. И пусть они живут богато, но девушка даже не знает образования. Не знает учения. Её нужно увезти из такой жизни.
– Вы слышали о Дежевом? – Поинтересовался Борис и сделал на лице слушающий вид.
Татьяна уставилась в одну точку и стала вспоминать. «Аркадий?» – переспросила она. Романов положительно кивнул головой. Татьяна сказала, что знала раньше. Её супруг хорошо знал его, но они редко виделись, а она лишь пару раз встречалась с ним, да и то когда была с мужем. Боженов иногда занимал у него деньги, но сразу на другой день возвращал долг. Дежевой был богатый купец. У него была большая квартира в одном районе Москвы. Хорошо жил. Некоторые люди называли его коллекционером. У него было большое количество разных картин, посуды, монет и других вещей. Он покупал и перепродавал вещи и говорил, что это очень занятное дело. На этом и разбогател. Татьяна спросила, не видел ли Борис его, но тот дал отрицательный ответ. Никто не знал, а жив ли он ещё или уже нет. Как он вообще поживает, что делает. Вообще Татьяна про него уже почти забыла, пока Романов не озадачил её вопросом. Давно это было, да она и не упомнит уже.
– Надо бы навестить его, – сказал Романов. – Вы не хотите поехать? Старый знакомый. Хороший, кажется, человек. Может быть, он сейчас уже и не купец какой, а в правительстве сидит. Вспомните друг друга, поговорите. И Натали с собой возьмём.
Татьяна вопросительно взглянула на Бориса Владимировича. Она ещё не знала. На это нужно время.
Евгений обнял девушку, а та легко поцеловала его в щёку. Её тёплый взгляд грел его душу, а его объятия защищали её от всех невзгод. Эти двое были похожи на другую, известную пару, конец которой оказался плохим, но эти были совсем другие. Счастливые. И это чувство так и горело и пылало внутри них, вырываясь наружу. Будто весь мир припал к их ногам. Все дороги теперь словно были открыты и они могли всё, что захотят.
– А пошли на другой берег Невы? За город. – Предложила Наташа и посмотрела на него. – Там будет так хорошо.
– Ты и я и всё, – продолжил Евгений. – Природа и покой. А что ещё нужно нам? – Наташа, улыбаясь, покрутила, из стороны в сторону, головой. – Пойдём же.
Евгений потянул её из квартиры, и они вышли на улицу. Она радостно смеялась, радовалась, а он вёл её, как полководец, и тоже улыбался. Они пересекли бегом несколько улиц, домов, людей. Люди были какие-то спокойные, от них исходило внутреннее напряжение, но когда кто-нибудь замечал пару, то невольно начинал улыбаться, сам того не замечая. Любой прохожий был работником, просто прогуливающимся или путешественником. Прелестные наряды не смущали Наташу, не смотря на то, какое на ней было надето платье. Оно совсем не советовало хорошему обществу, но девушка этого не замечала. А рубаха и старые брюки Евгения тоже выдавали его положение. Некоторые говорили: «Что за вздор. Было бы получше. Кто они такие?», но пара не слышала и не замечала никого кроме них. Они бежали вместе, всё время, держась за руки, прочь из города. Из этой суеты, напряжения, темноты и высшего общества. Они были счастливы. Мимо Наташи проносились деревья, дома, время и всё было растянуто, но чёткий вид имел только он. Евгений крепко держал её руку. Он слился с ней, он вёл её на самое красивое место загородного Петербурга, куда водил его отец, когда Женя был ещё совсем маленьким. Именно те виды и запомнились Евгению навсегда.
Романов, кажется, не торопился никуда уходить, хотя Татьяна начинала испытывать стеснение при виде его долгого созерцания. Он не отрывал глаз женщины, а она просто отворачивалась и думала, куда могла пропасть Фрося.
– Наташа такая хорошая девушка, – произнёс Борис.
Татьяна Константиновна даже и не ожидала такого услышать. Она предполагала, что он может это сказать, но не ждала этого в реальности. Эти слова звучали из его уст так нежно, так красиво, так приятно. Татьяну будто облило лучами солнца и тепло разлилось по всему телу. Слова, какие слова.
– Моя дочь, это слияние меня и моего супруга. Право, девушка хорошая. Хотя воспитание ещё требует работы, – сказала Татьяна и выпрямила спину. Она стала такой важной и сильной. Романов рядом с ней просто померк.
– Право, Татьяна Константиновна, оно и так прекрасно. Я о её воспитании, – уточнил он, а женщина понимающе кивнула. Она сложила руки на коленях. – Натали сродни огранённому алмазу, который уже родился таким. Поверьте мне, я человек, который видит её со стороны.
– Позвольте, – перебила Татьяна, – я тоже не дышу её лёгкими.
– Да-да, но я же не о том. Я не родной ей человек, я её друг. Человек, который может в любую минуту помочь ей. Ах, она так хороша. Ну как же такому человеку невозможно не помочь? Что за вздор! Да никогда, – Романов встал и большими глазами посмотрел на женщину, которая всё ещё сидела. Она так же смотрела и на него. Её глаза говорили: «Что?!», в то же время можно было сказать, что женщина не осознавала происходящее. – Знайте, Татьяна Константиновна, – Романов встал перед ней на одно колено и взял её за руки, – если Натали что-то захочет, и если Вы не сможете ей этого дать, то всегда есть я. Я помогу ей! Я спасу её. Я буду всегда рядом с ней, всегда буду смотреть за ней, но не как за животным, а как за любимой девушкой.
Татьяна словно онемела. Голос куда-то пропал, и она только открывала рот. Как? Что? Пусть он и увезёт её, причём не только он этого хочет, но только за лучшей жизнью. Женщина резко смягчилась. Она бегала глазами по полу, в поисках ответа.
– Но… но Борис Владимирович, Вы должны понять меня. Как словно отпустить её. Одно дело в город гулять, а другое куда-то дальше, – чувственно сказала Татьяна.
– Татьяна Константиновна, Вы уверены, что Натали сейчас гуляет по городу. Право, как Вы думаете, где? – спросил загадочно Борис Владимирович.
Женщина подняла на него глаза. Они были одновременно спрашивающими, удивлёнными и испуганными. А ведь она действительно не знала, где была её дочь.
Евгений привёл Наташу на самое красивое место реки. Это был небольшой обрыв, а Нева блистала синей водой. Девушка поразилась таким видам. Такая природа. Нева уходила вдаль, а, как жаль, девушка не могла полететь и посмотреть, куда же она уходит. В какую даль. Евгений стоял позади и следил за реакцией девушки, одновременно вспоминая своё детство. Наташа закружилась, как на балу. Платье поднималось и опускалось, туфельки сверкали на солнце, она распустила волосы, и они развивались на ветру. Вокруг была такая небесная тишина, только они и больше никто. Никто не знал, что они были здесь. Наташа улыбалась и светилась. Евгений тоже получал удовольствие только от её вида, и от всего этого места. Лёгкий, свежий ветерок, тёплое солнышко, пара облаков на голубом небе, зелёные живые деревья, прозрачная вода, которая синела к глубине и мягкая приятная трава.
