Дмитрий Корсак
Форпост «Земля»
Посылка на Землю
– Внимание, внимание, зафиксировано возмущение пространственного коридора. Команде станции собраться в центре управления.
Пятеро людей спешно заняли свои рабочие места и с интересом подняли глаза к звездному куполу – огромному экрану вверху зала.
Форпост Альянса свободных планет уже долгое время не посещал ни один звездолет. Война с цивилизацией ктырей давно переместилась в другие секторы Галактики, и Солнечная система считалась одной из самых спокойных окраинных систем. Этаким космическим захолустьем.
– Интересно, кто к нам пожаловал? – полюбопытствовала симпатичная девушка – самый молодой член команды.
– Сейчас узнаем, – отозвалась командир форпоста. Ей, как и всем, с трудом удавалось сдерживать нетерпение.
Пространство в центре купола вспухло, словно некто попытался надуть изнутри огромный пузырь, и оттуда вынырнул космический корабль – диск из светлого металла в обрамлении двух вращающихся колец.
– Курьерский звездолет с Алькора – двойной звезды из созвездия Большой Медведицы, – сообщил искусственный интеллект станции.
Люди облегченно выдохнули – это был корабль из звездной системы, входящей в Альянс.
Но следом за первым появился второй пузырь, выплюнувший другой корабль, гораздо больше и мрачнее. Сначала показался его нос, похожий на жвалы гигантского насекомого, за ним вырос массивный, бугрившийся наростами корпус, за которым тянулись отсеки, напоминающие сложенные крылья.
Резкий сигнал тревоги нарушил тишину зала.
– Крейсер ктырей! – выдохнул кто-то из присутствующих.
– Щиты на максимум, боевая готовность, – мгновенно отреагировала командир.
Даже она, опытный военный, испытывала страх перед этой громадой. Так что же говорить о ее подчиненных, видевших вражеские крейсеры только на видео?
– Корабль Алькора вызывает форпост, связь по протоколу верхнего уровня, – отозвался искусственный интеллект станции. Это означало, что информация, которую собирался передать алькорианский звездолет, сверхсекретна и предназначена только для ушей командира.
Маленький светлый диск взял курс к Земле. Люди с волнением наблюдали за действиями его преследователя. Если ктыри решат атаковать – курьеру придется туго. А, может, они собираются напасть на станцию?
Команда форпоста с возрастающей тревогой смотрела на экран.
Но вот и ответ – пространство рядом с диском прошили световые полосы – вражеский крейсер выбрал жертву.
Дисколет лавировал, уходя с линии огня, старательно уворачивался от несущихся к нему торпед, обтекающее его корпус защитное поле ярко сверкало голубыми всполохами попаданий. Заложив крутой вираж, звездолет вышел в бок к своему преследователю и, убрав поле, ударил из всех орудий. В черном панцире врага расцвел огненный протуберанец. Но крейсер ктырей не прекратил погоню. Он «зарастил» пробоину и выпустил еще несколько ракет. Зато корабль алькорианцев начал сдавать. Голубоватое свечение защитного поля побледнело почти до невидимого уровня. Без поддержки извне ему не выстоять.
– Подготовить корабль к старту, – прозвучал новый приказ командира. Алькорианцы запросили помощь, однако поблизости не было ни одного корабля Альянса. Ближайший флот находился на расстоянии трех земных суток.
– Согласно Уставу мы не имеем права покидать станцию, – возразил один из членов команды. – Даже для оказания помощи дружественному звездолету.
– Приоритеты изменились – сейчас наша задача любой ценой обеспечить доставку посылки на Землю.
Второй сигнал тревоги, еще пронзительнее предыдущего, заставил вздрогнуть и без того находящихся в напряжении людей.
– Ктыри запустили в наши системы вирус, – произнес искусственный интеллект. На этот раз в голосе компьютера прозвучал испуг. Или просто разыгравшееся воображение присвоило машине человеческие черты?
– Сможешь нейтрализовать его? – воскликнула командир. Ситуация становилась неуправляемой.
– Стараюсь. Пока безуспешно. Перехожу на работу в сокращенной конфигурации. В соответствии с Кодексом Звездного флота вся информация должна быть зашифрована, разделена на пять секретных ключей и передана на ближайшую планету – Землю.
– Действуйте, – приказала командир подчиненным.
Четыре человека быстро покинули центр управления, они знали, что нужно делать.
Командир осталась в зале одна. Женщина глубоко вздохнула и закрыла лицо руками. Сейчас, когда уже не нужно выглядеть сильной и подавать пример остальным, она могла позволить себе минуту слабости. Тяжелое предчувствие сдавило сердце – справится ли ее команда?
На экране промелькнули дюзы, и серебристая остроносая тень крейсера форпоста устремилась на помощь курьеру.
С болью и нарастающим смятением командир наблюдала неравный бой. Сначала вспыхнул, расколовшись пополам, алькорианский диск, а затем взорвался и клиновидный крейсер форпоста. Однако от курьерского корабля успела отделиться капсула – посылка отправилась по назначению.
Женщина подавила стон. Люди, с которыми она провела вместе годы, которые были для нее не просто подчиненными, а близкими друзьями, погибли. «Наш сектор слишком давно не ведет боевых действий, мы расслабились и забыли, что идет война», – с горечью думала она. Ктыри не уйдут, сначала они перевернут все на Земле и поисках капсулы с курьерского звездолета, а затем зачистят пространство. Они уничтожат форпост, а затем и Землю. Ктыри никогда не останавливались, не истребив иной разум, встретившийся им на пути. И командир приняла решение – она расправится с врагом, чего бы ей это не стоило.
Вести на верную гибель второй крейсер – старые звездолеты форпоста уступали кораблям ктырей – смысла не было. Для задуманного гораздо лучше подходил небольшой маневренный катер с двигателем из антиматерии.
Командир вывела катер в космос и на огромной скорости направила прямо в раскрывшиеся жвалы черной бугристой громады.
Глава 1. Странное предсказание
– Рома, тебя к телефону.
Мама стояла в дверях моей комнаты с телефонной трубкой в левой руке. Фиолетовый фартук в розочках намекал, что звонок застал ее на кухне. Правая рука демонстративно отставлена в сторону, губы недовольно поджаты, показывая, что ее оторвали от неотложных дел вроде приготовления котлет или мытья посуды. Неотложных настолько, что даже руки вытереть некогда.
– Не хочу ни с кем разговаривать, – пробормотал я, отворачиваясь к стене. – Меня нет дома, я умер.
Мама не уходила, взгляд ее становился все более укоризненным, губы стянулись в узкую полоску. Я этого не видел, я это знал. Потому что так бывало всегда, когда я разочаровывал ее своим поведением.
– Вот сам это и скажи своей девушке! – возмущенно процедила она. – В конце концов, это переходит все границы!
Послышались быстрые шаги, на кровать рядом со мной легла трубка.
Девушке? Она сказала девушке? Неужели звонит Лара…
Я схватил телефон, но вместо Лариного мурлыканья услышал грубоватое:
– Салют, Ромео!
– Привет, – буркнул я, возвращаясь обратно на землю.
– Я тебе на соту звонила, но ты не отвечаешь, – бодро протараторила Верка Живоглядова. – Ты что, спишь? Голос какой-то странный.
– Почти, – нехотя отозвался я.
– А мы у Смолова зависаем, у него хата на весь вечер свободна, – прыснула Верка. – Его предки на фазенду свалили, ураган парники с огурцами повалил и электричество вырубил, вот они и забеспокоились.
Живоглядова вновь хихикнула.
– Подваливай, а? Мы тут уже почти час колбасимся.
– И кто именно там колбасится?
За этим невинным вопросом скрывался настоящий: а нет ли у Смолова Лары? Но Верка поняла меня буквально и принялась загибать пальцы:
– Вилейкина с Рубинчик, Серега, Вовчик, Ксюха с Димоном обещали подгрести через полчасика.
– Спасибо, я подумаю.
– Чего тут думать? – фыркнула Верка. – Только мороженое по пути захвати. Шоколадное с миндалем. И побольше.
Живоглядова отключилась, отправившись колбаситься дальше, а я откинулся на подушки и задумался. Пойти или не пойти – вот в чем вопрос.
«Непременно пойти! – фальцетом выкрикнул внутренний голос. – Вдруг там будет Лара и тебе удастся с ней поговорить?»
Я сел.
Но тут внутренний голос тоном опереточного злодея вкрадчиво прошептал: а вдруг она опять прогонит тебя? Да еще и высмеет? Перед моими глазами вновь промелькнула картина недельной давности: растерянная Лара, совсем не ожидавшая меня встретить, и я сам с идиотской улыбкой на физиономии. Хоть я тогда себя и не видел, но думаю, улыбка была идиотской. А еще хихикающие незнакомые девчонки и этот пижон. На полголовы выше меня и на пару лет старше. С новенькой «Хондой» и самоуверенностью размером с Питерский «Лахта-центр». А у меня не то что мотоцикла, у меня даже велосипеда нет.
Я улегся обратно. Но сомнения не давали мне покоя. Поворочавшись немного, я опять сел. Может, действительно пойти?
Поднявшись с кровати, я направился к шкафу.
Новые джинсы. К сожалению, вовсе не «Кельвин Кляйн», а произведение безымянного портного из пригорода Стамбула. Новая, но дешевая футболка без заветного зеленого крокодильчика на груди. Да уж, в такой футболке не на вечеринку отправляться, а на даче картошку окучивать. Я кое-как пригладил волосы, нашел старенькую ветровку и глянул на себя в зеркало. Увиденное не слишком порадовало: из зеркала на меня смотрел пятнадцатилетний подросток среднего роста и средней внешности. В поношенной ветровке и с тоской в глазах.
«Я пошел к друзьям, вернусь поздно», – скороговоркой выпалил я в направлении кухни и шагнул за порог квартиры.
Район, в котором я живу, может служить наглядным пособием на тему «как строился мой родной город». Здесь есть старые, дореволюционные здания, от половины которых остались лишь фасады. Часть этих домов внутри перестроена новыми жильцами, зато другая продолжает ветшать и разрушаться. Есть основательные кирпичные «сталинки» и скромные, одинаковые, словно близнецы, панельные многоэтажки времен застоя, над которыми горделиво возвышаются элитные новостройки. И жители нашего района тоже разные. К примеру, в нашей школе встречаются хулиганы и полные балбесы, которым, по словам нашего завуча, дорога в тюрьму. Есть тихони и зубрилы-ботаники, эти уже в девятом классе думают о поступлении на бюджет, а еще есть крутые чуваки, родившиеся с серебряной ложкой во рту. Я находился где-то посередине этой иерархической лестницы. К сожалению, гораздо ближе к ее нижним ступеням, чем мне хотелось бы.
Я решил срезать дорогу через пустырь. Какой смысл обходить целый квартал, когда вот он, Смоловский дом, – сверкает впереди новеньким стеклопакетом.
Пустырь – весьма необычное место в нашем городе. Даже загадочное. Сколько себя помню, он всегда был здесь. С теми же тропинками, проложенными пешеходами, зарослями полыни и полуразрушенным зданием с вечно заколоченными окнами. Странно, не правда ли? Все мало-мальски свободные пятачки района давным-давно застроили новыми домами, а пустырь строители почему-то обходили стороной. Как будто он заколдованный. Кроме прохожих, вроде меня срезающих путь, здесь любили гулять собачники. Вот и сейчас ко мне подбежала симпатичная лайка и, высунув язык, завиляла хвостом. Я потрепал псину по загривку, и она умчалась к хозяину. Хотел бы я, чтобы и у меня жил такой пес, но мама всегда была против животных. По вечерам на пустыре почти всегда собирались компании. Сегодняшний вечер исключением не был. Неподалеку толклась шпана во главе с грозой района – братьями Гавс.
Прозвище к местным хулиганам братьям Гаврюшкиным прилипло довольно давно. Уж очень они напоминали персонажей преступной собачьей группировки из диснеевского мультфильма. И вели себя так же. Старший из братьев второй год отбывал срок в местах не столь отдаленных. Средний в этом году оканчивал школу, и я был немного с ним знаком. Во время отсутствия старшего Гавса именно средний Гаврюшкин – закаленные в дворовых баталиях сто девяносто сантиметров, помноженные на дефицит извилин, – являлся главным исполнителем злодеяний. Мозгом банды был младший из Гавсов – тощий семиклассник с длинными сальными волосами, задира и провокатор. Впрочем, Гаврюшкиных я не боялся – жителей своего квартала они не трогали.
Я кивнул братьям и взял курс на Смоловский дом, но тут мое внимание привлекла неизвестно откуда появившаяся девушка. Вот только что через заросли крапивы пролегала абсолютно пустая тропинка, а теперь на ней нетерпеливо оглядывалась по сторонам незнакомка. Я замедлил шаг.
Девушка выглядела необычно. Темно-синий комбинезон со странной эмблемой на груди и мягкие сапожки почему-то навевали мысли о военных или спецслужбах. Но ничего похожего на ее униформу я в нашем городе не видел. Симпатичное в другой ситуации личико с плотно сжатыми губами было донельзя серьезным.
Несколько секунд незнакомка внимательно вглядывалась в гогочущую компанию под предводительством братьев, потом сделала пару шагов в сторону хозяина лайки. А затем ее взгляд уперся прямо в меня. Мгновение она раздумывала, с неприкрытым сомнением разглядывая мою персону, потом ее лицо прояснилось. Девушка улыбнулась и к моему удивлению быстрым шагом направилась ко мне. Моего запястья коснулись теплые пальцы, и срывающийся от волнения голос прошептал:
– Помощь близка, тебе надо продержаться всего три дня.
– Что? – опешил я.
– Три дня, – повторила она. – Ничего не бойся, только не активируй терминал, иначе тебя засекут.
– Засекут? Кто?
Я чувствовал себя полным идиотом, попавшим в фантастический фильм.
– Э-э-э, – протянул я, не зная, что бы такое спросить, но девушка, через силу улыбнувшись, развернулась и бросилась прочь.
Через пару шагов ее силуэт побледнел, подернулся рябью и пропал.
Я застыл на месте, недоуменно оглядываясь по сторонам – таинственной незнакомки нигде не было. Пропала, как будто и не появлялась. Вдалеке по-прежнему гоготали братья Гавс, лайка несла в зубах палку, редкие прохожие торопливо срезали путь. Ничего не изменилось, лишь на моем левом запястье появился матовый серебристый браслет. Я повертел рукой. Ни застежки, ни кнопок с циферблатом. Просто украшение? Но зачем? И как его снять?
Ладно, разберусь потом, решил я. Пора топать по своим делам, а то компания Гавсов уже начала на меня подозрительно коситься.
– Принес? – поинтересовался Смолов, когда я протянул ему пакет с мороженым.
Подавив желание буркнуть «а что, разве не видно?», я кивнул.
– Ботинки сними, – скомандовал хозяин дома, забирая пакет.
Откуда-то из недр квартиры доносилась тягучая мелодия, и я направился туда, где подразумевалось веселье.
Плотные шторы не пропускали дневной свет, и комната тонула в полумраке. Несколько свечей, засунутых в пустые жестяные банки, безуспешно пытались создать романтическую или, наоборот, готическую атмосферу. Дерганное, неверное пламя выхватывало из полутьмы силуэты трех девчонок, секретничавших стайкой у окна. Я жадно вглядывался в их фигуры. Нет, Лары среди них не было. В центре комнаты под мяуканье и томные перешептывания, доносящиеся из музыкального центра, запрокинув голову и широко раскинув руки, в одиночестве кружилась Живоглядова.
Подавив вздох то ли разочарования, то ли наоборот облегчения, я потоптался, решая, не составить ли компанию Живоглядовой. Все-таки, она Ларина подруга, может, подскажет чего. Но затем передумал и направился к дивану, где возле ноутбука сгрудилась сильная половина сегодняшней вечеринки. Окружив лихо орудовавшего игровым джойстиком Вовчика, пацаны не отрываясь смотрели на экран.
– Давай, ну давай же! – сквозь зубы рычал Вовчик, остервенело давя на консоль.
На экране дергались, сменяя друг друга залы и коридоры, что-то взрывалось, мельтешили какие-то отвратительные рожи. А потом действие перенеслось в космос. Маленький легкий крейсер пытался атаковать огромный инопланетный линкор, но выпущенные им ракеты даже не поцарапали мощную броню. Зато линкору хватило одного выстрела. Крейсер эффектно взорвался, и по экрану расплылась чернота.
На диване разочарованно выдохнули. Вовчик с досадой оттолкнул джойстик и откинулся на спинку.
– Это невозможно пройти! – воскликнул он.
– Возможно, – хмыкнул Смолов. – Ну что, сдаешься?
– Нет, – покачал головой Вовчик. Упрямства ему было не занимать. – Давай еще раз.
На этот раз он действовал аккуратнее. Крейсер успешно маневрировал. Какое-то время ему удавалось уворачиваться от ракет линкора, и он даже смог сделать пробоину в его корпусе, найдя неприкрытое щитами место… но итог оказался тем же.
– Смотри и учись.
Смолов бесцеремонно подвинул Вовку.
– Не пробовал головой подумать, зачем тебе катер с полным трюмом мин? – покровительственном тоном спросил он. – Начинаешь атаку как обычно, но на самом деле это всего лишь прикрытие, чтобы ты успел расставить мины. Затем делаешь вид, что убегаешь, линкор радостно летит за тобой и вуаля!
Линкор на экране красиво взрывался, раскалываясь на куски, поверх огненного фейерверка побежали цифры, показывающие параметры нового уровня, и Смолов удовлетворенно бросил:
– Вот так. Это же не обычная тупая стрелялка, здесь без хитрого маневра никак.
– Подумаешь, небось гайд на ютубе смотрел, – пробурчал Вовчик. Чувствовалось, что он все-таки уязвлен.
В этот момент заунывная мелодия сменилась бодрыми аккордами, и к Верке присоединились остальные девчонки. Они бодро запрыгали-задергались, следуя энергичному ритму.
Я встал и направился к выходу – ни танцевать, ни смотреть как Смолов с Вовчиком меряются, кто из них круче играет в тактический шутер, мне не хотелось.
«Ну и зачем ты тогда приперся?» – мысленно обругал я себя, переминаясь с ноги на ногу в холле. Потому что сидеть дома и слушать мамины упреки – вариант еще хуже, тут же пришел в голову ответ.
Я тронул ручку ближайшей двери. В комнате было темно. Пламя двух толстых свечей очертило на полу небольшой световой овал, в центре которого лежала гадательная доска. Рядом с ней на коленях примостились Майка Вилейкина и Люська Рубинчик. Вытянув руки с длинными наманикюренными ногтями – темно-багровыми Майки и голубыми в цветочек Люсьен – девчонки завороженно пожирали доску глазами.
Оставаясь незамеченным, я тихонько примостился в задних рядах.
– Вызываю дух Михаила Юрьевича Лермонтова. Дух, ты пришел? – монотонно завывала Майка. Судя по ее голосу, продолжалось это довольно давно.
Двоечницы, хмыкнул я, нашли кого позвать. Лермонтов вряд ли сможет ответить на ваши девчачьи вопросы. Зато нагрубит и высмеет на раз. Лучше бы уж Льва Николаевича позвали. Или Маргарет Митчелл, хотя она ведь по-английски отвечать будет.
– Дух, ты здесь? – продолжала взывать замогильным голосом Вилейкина – первая красавица класса, существо сколь эфемерное, столь и наивное.
Планшетка слегка сдвинулась с места. Девчонки оживились.
– Дух, ты готов отвечать?
Планшетка опять дернулась. Видимо, в правильную сторону, ибо девчонки удовлетворенно выдохнули. Первой отважилась узнать свою судьбу Вилейкина.
– Дух, Смолов пригласит меня в боулинг?
Планшетка осталась недвижимой.
– Может, он не знает что такое боулинг? В его время же не было такого, – подала голос Люсьен. – Надо как-то более понятно спросить.
В отличие от Вилейкиной красотой она не блистала, поэтому на мир и себя в нем смотрела гораздо реалистичнее. Потеснив подругу, Рубинчик раскорячила пальцы на планшетке.
– Дух, моя подруга Майя нравится Смолову?
На этот раз планшетка издевательски быстро в сторону «нет».
– Странно, – пробурчала Люсьен. – Ладно, сменим тему. Дух, куда мне лучше поступать – в Медицинский или в Финансово-экономический?
Дух молчал.
– Дух, а вы вообще хоть что-то нам скажете?
Планшетка несколько секунд лежала без движения – я уже подумал, что Лермонтову и этот вопрос оказался не по силам, но потом начала быстро-быстро двигаться. Майка начала было читать, но после первого слога «ду» резко осеклась и замолчала. Я же сидел достаточно близко, чтобы разобрать все, что Лермонтов думал о моих одноклассницах.
– Михаил Юрьевич, я, конечно, уважаю вас как писателя, но все же попрошу не выражаться, – обиженно протянула Люсьен. – Вы не в казарме.
– Может, доска неисправна? – пискнула Майка.
– Что значит «неисправна»? Это же не фен и не телевизор. Наверное, он только «да» или «нет» может вразумительно сказать. Или просто не хочет с нами разговаривать.
Планшетка радостно дернулась в сторону «да».
Люсьен злобно уставилась на Вилейкину, все еще державшую руки на доске.
– Сдается мне, тут кто-то решил пошутить. Я сейчас совсем не касалась указателя пальцами.
В ее голосе прорезались стальные нотки. А когда такое происходит, значит, Рубинчик настроена серьезно.
– Да ты что! Как ты могла такое подумать! – с возмущением вскочила Майка. – Я не виновата, она сама так двигается!
– Может, эта доска вообще не работает? Как бы проверить? – задумчиво протянула Люсьен, внимательно оглядывая доску.
Неожиданно для самого себя я вышел вперед:
– Можно мне попробовать?
– Ну попробуй, – с сомнением поджала губы Рубинчик.
Девчонки поднялись, а я наоборот уселся на пол. Скрестил по-турецки ноги и положил ладони на планшетку. Дерево было теплым и приятным на ощупь.
– А что это у тебя на руке? – подозрительно протянула Рубинчик, разглядывая мое запястье.
Черт! Я совсем забыл про браслет.
– Это… – начал я, не зная, что сказать. Был бы этот неожиданный подарок хоть немного похож на часы, но ведь нет…
– А, смарт-браслет. Симпатичный.
Я глянул на руку. Действительно, теперь на моем запястье красовался обычный черный пластиковый браслет с экраном, показывающим время. Только оно было каким-то странным – 66:25:46 и не увеличивалось, а уменьшалось. Вернее, уменьшались последние числа: сорок шесть, сорок пять, сорок четыре… Я с удивлением уставился на цифры и они, мигнув, прямо у меня на глазах превратились в обычные – 19:20. Примерно столько сейчас и было.
– Не тупи, – строго шикнула мне в спину Вилейкина. – Поздоровайся!
– Дух Михаила Юрьевича Лермонтова, приветствую тебя. Ты готов отвечать на мои вопросы?
Я думал, что мне придется долго сидеть с глупым видом, пялясь на доску в ожидании невесть чего. У меня даже промелькнула мысль – а не подшутить ли мне над подругами. Но того, что произошло дальше, я никак не ожидал. Через несколько мгновений планшетка под моими пальцами резко дернулась, так, что я даже чуть не выпустил ее из рук, и резво устремилась в сторону «да».
От неожиданности я растерялся. В голове образовалась пустота, мысли, волновавшие меня в последние дни, разбежались, будто испуганные тараканы на кухне.
– Спрашивай, спрашивай, – зашипела сзади Майка. – Если будешь молчать, он уйдет.
И словно в подтверждение ее слов указатель вновь призывно дернулся под моими пальцами, приглашая к диалогу. И тут меня осенило.
– Дух, а что бы ты сам мне хотел пожелать?
И тут указатель лихо запрыгал по буквам.
– Не влезай в драки, не лезь на рожон, ни с кем не ссорься. Тебе надо продержаться всего три дня, – удивленно прочитала из-за моего плеча Вилейкина. – Но если не совладаешь с собой и попадешь в странное место, не бойся. Знай, помощь близка.
Указатель остановился, словно собираясь с силами, и продолжил:
– Один из вашей пятерки будет знать больше других, ему можешь доверять как себе, но помни: среди вас есть предатель.
– Как это понимать? – заволновалась Вилейкина. – А? Ты чего-нибудь понял?
– Нет, – честно ответил я.
– А теперь уже и не спросишь, – заметила Рубинчик и показала на планшетку, которая стояла на надписи «до свидания». – Он ушел. Ладно, пусти нас.
Я нехотя поднялся и отошел к окну. Я не слышал, кого вызвали на этот раз девчонки, мои мысли были заняты странными советами. Если, конечно, это действительно были советы. А еще меня интересовал браслет. Сейчас он совсем не отличался от привычных смарт-часов, даже застежка есть. Я подергал за кончик ремешка, но браслет отказался расстегиваться. Он по-прежнему не желал покидать мою руку.
Мои размышления прервал возмущенный возглас Вилейкиной «ну вот опять!». Похоже, и этот дух невысокого мнения о вопрошающих, подумал я, замечая, как Рубинчик подозрительно уставилась на меня.
– Дух, тебя кто-нибудь раздражает в этой комнате? – спросила Люська, не отводя от меня пристального взгляда.
Видимо, планшетка устремилась в сторону «да», потому что Люсьен грозно рявкнула:
– А ну мотай отсюда!
Я был абсолютно уверен, что раздражаю духа совсем не я, – на меня-то доска не обзывалась, но спорить не хотелось. Лучше просто уйти. Я молча встал и направился к двери.
В гостиной по-прежнему гремела музыка, неутомимые девчонки все также прыгали, а на диване все также сражались с инопланетными захватчиками. И я здесь был лишним. Я сунулся на кухню, где Живоглядова со Смоловым уплетали купленное мной мороженое, но встретившись взглядом с их вытянувшимися лицами, быстро ретировался.
– Зачем ты его позвала? – послышался из кухни голос Смолова. – Раньше его Ларка с собой таскала, а сейчас-то зачем?
– Мороженого захотелось. Больше ни до кого не дозвонилась.
Вот так вот. Ладно Живоглядова – с ней мы никогда особо не ладили, но Смолова я считал своим другом.
