Дмитрий Леонидович
Магическое бюро Майкла
Учеба
Магистры не пытались сделать из меня знатока магии. Они давали самые основы.
Много времени я потратил на обучение черчению магических знаков и схем.
Петор при этом бурчал:
– Современные маги уже не учатся этому. Они вместо вычерчивания знаков рукой используют стандартные печати, наносимые штампами. А ведь точность рук развивает точность мышления!
Попутно с черчением я осваивал магический алфавит, который используется в магическом конструировании. Точнее, в схемомагии, предшественнице техномагии.
– Но ведь техномаги сумеют делать всё другими методами. Лучше отработанными. Зачем изучать устаревшие схемы? – удивлялся я.
– Техномаги смотрят узко, – объяснял Петор. – Вот, скажем, магическая защита. За всё время с начала войн Великих ее принципы не изменились. Защита запрещает любую магию внутри тела человека. Прямое нападение на тело – не единственный способ убить, потому схема защиты делается модульной, к основному амулеты можно подключать любое количество дополнительных защит: от воздействия на воздух внутри тела, на воздух около тела, на жидкости в полостях организма, и так далее. Но это еще не всё. Уже мой первый господин научился выбивать защиту, вводя ее в конфликт с другим защитным заклинанием. Чтобы спастись от такого способа взлома, защитный амулет делается составным: один центральный амулет, как правило в виде коробки или сосуда, помещается в безопасное место, к нему прилагаются жетоны-метки, которые носят подзащитные, и амулеты привязки, которые связывают каждый жетон с центральным амулетом.
Всё это было известно еще нашему первому господину.
Техномаги за прошлые века в этой схеме ничего принципиально не изменили, только изобретали всё более изощренные способы обхода защиты и наращивали количество дополнительных модулей. Нарастили до такого количества, что обычный маг не в состоянии в одиночку в них разобраться и выстроить достаточно надежную защиту. Теперь в мире существует несколько магических корпораций, которые торгуют магической безопасностью. Они постоянно развивают методы защиты и ее обхода. Но!
Петор посмотрел на меня, и мне показалось, что череп хитро улыбнулся.
– Но уже мой первый господин знал, как выбивать любые защитные амулеты еще одним способом, способом, который он так и оставил неизвестным обществу.
– И как же он это делал? – заинтересовался я.
– С помощью микроволновки! – это слово он произнес с акцентом, но на русском. – Он даже изобрел новый магический символ для такого воздействия.
Петор быстро начертил на земле узнаваемое схематической изображение микроволновки: прямоугольник со скругленными углами, с дверцей и круглым переключателем в нижнем углу.
– Это воздействие концентрирует на металлические жетоны какие-то волны, родственные молниям, жетоны нагреваются, от роста температуры разрушаются все магические формы и связи, в том числе привязка жетона к центральному защитному амулету. К сожалению, сам я не понимаю сущности этого воздействия, поэтому для меня «микроволновка» – это не магический знак, а всего лишь странный символ.
Я примерно понял, о каком воздействии идет речь, но заинтересовало меня не это.
– А как случилось, что твой первый господин и я пришли из одного времени, но попали на Гею с разницей на тысячи лет?
Петор оживился.
– На этот счет у меня есть своя теория. На изнанке существуют объекты, в том числе человеческие души, и связи между ними, струны родства. Привычного тебе пространства там нет. Нельзя сказать, что один объект находится от другого на каком-то расстоянии. Зато можно сказать: «Объект А имеет сильную связь с объектом Б и слабую с объектом В» или «Кратчайший путь между объектами А и Б включает в себя три посредника». Так вот. Я считаю, что время на изнанкевоздействует на объекты, из-за чего души мертвых постепенно распадаются, а вот связи могут проходить сквозь время.
– Это как?
Петор стал чертить:
– Вот смотри. Раньше объект считался точкой на изнанке. Но у него есть свой путь во времени. Значит, он не точка, а траектория. И связь между объектами – не линия, а поверхность. Я полагаю, что у этой поверхности толщина не постоянна, она имеет линию наибольшего уплотнения. И эта линия может быть направлена не поперек времени, а под углом к нему. Тогда самая сильная связь между твоей душой и телом твоего двойника проявится не в одновременности, а в разных моментах, даже эпохах.
Я вздохнул. Потом попросил:
– Знаешь, магистр, это безумно интересно, но до таких высот магической теории я дойду нескоро. Давай перейдем к тому, что полезно на практике.
* * *
Когда я научился рисовать простые схемы мыслеформ, Петор показал, как с помощью процедуры символьного тождества такие схемы переводятся в упрощенные символы на амулетах и печатях.
Также он показал, как сложную схему можно превращать в простой и пригодный для запоминания символ, который маг может активировать в своем воображении, без применения амулетов.
С этого момента меня можно было считать магом.
– А теперь, мальчик мой, нам нужно решить, какие боевые и защитные мыслеформы ты должен иметь в своей памяти, чтобы использовать их в случае опасности.
– А это точно необходимо? Я не собираюсь никого убивать.
– Но кто-то может собраться убить тебя. У нас не настолько законопослушный мир, чтобы полагаться только на защиту стражи. Хочешь избежать войны – имей превосходство в оружии.
Вопрос о способе атаки был непростым.
Убить незащищенного человека я могу и так, отсечением души от тела. Но есть нюанс. Любое магическое убийство расследуют, если я буду действовать прямолинейно, меня найдут. Существуют амулеты, проверяющие родство магии и мага. Не срабатывает эта проверка, если воздействие проходит через двух посредников, которыми могут стать амулеты, существа или предметы.
Есть и еще один нюанс. Те люди, которые посмеют напасть на мага, наверняка имеют защиту. Защиту, сделанную по стандартам корпораций, торгующих безопасностью. Значит, мой удар должен ее обходить.
Я тут же вспомнил о воздействии «микроволновка». Покрутил в голове саму идею. Радиоволны излучаются где-то в пространстве, вдали от жертвы. Излучаются так, чтобы концентрироваться на цели. Это как излучение, исходящее из одной точки в пространство, но наоборот. Воздействие на цель происходит чисто физическое, без магии, поэтому защиту не затрагивает, и следа магии не оставляет. Излучение попадает на амулет или жетон, нагревает его…
В голове вспомнилось что-то о котятах, которых нельзя сушить в микроволновке после купания…
Вдруг меня осенило: а зачем концентрировать излучение на жетон, если можно направить его прямо на мозг человека?
– Это… Слушай… Эврика!
Стать изобретателем чего-то принципиально нового было ужасно приятно. Пусть даже это способ поджарить человеку мозги, невзирая на его магическую защиту.
Сам факт, что мне, вероятно, придется убивать, я воспринял легко. Вообще об этом не задумался.
Наверное, если бы я был не готов к этому, я возродился бы не на Гее, а в другом мире, там, где прекрасные эльфы катают на розовых единорогах девственных принцесс. Интересно, а как там живут те, кому не посчастливилось быть принцессами? Ведь кто-то должен убирать навоз единорогов?
* * *
Путь от моей гениальной идеи до практического применения оказался непростым.
– А твоя атака будет работать, если человек будет в шлеме с опущенным забралом? – задал первый вопрос Петор.
Пришлось задуматься. Шлем радиоволны не пробьют. Факт. Но если нацеливать удар не на голову, а на шею? На спинной мозг? Должно сработать. А если шея прикрыта кольчугой? А сердце и позвоночник – кирасой? Тогда – проблема. Можно прожарить какой-нибудь нерв, двигающий ногой, и человек упадет. Или рукой. Но для этого надо знать, где находится нерв.
В процессе проработки разных вариантов Петор дал мне схему уязвимых мест человеческого тела. Местные ведьмы хорошо знали анатомию, не хуже земных врачей. Я наметил несколько уязвимых мест для атаки. Конечно, если человек будет полностью закован в железо, мой удар не пройдет. Но сейчас так не ходят, распространение магических стрелометов сделало сплошные доспехи бесполезными. Вместо них теперь бойцы носили прочные шлемы и кирасы. Руки и ноги оставались без защиты, зато экономился вес, за счет чего усиливалась защита головы и груди. А чтобы не умереть от ранений в конечности и живот, в амулеты защиты включили модуль, останавливающий кровотечения от ран.
Когда я окончательно понял, как будет действовать моя атака, мы провели процедуру символьной подмены, теперь для удара мне достаточно представить символ микроволновки, нацеленный на нужную точку.
Я испытал новое умение на нескольких лесных птицах и зайце. Получилось.
– Ну вот. Теперь тебя с полным основанием можно называть Великим, – порадовался Петор.
* * *
Правота многовековой житейской мудрости Петора скоро подтвердилась. Умение убивать пригодилось мне, причем гораздо раньше, чем я думал.
В один из вечеров мы с Нетяной мирно ужинали, когда к ней приперлись гости. В дверь стали ломиться два дружка, живущие неподалеку, известные на всю деревню лентяи и любители браги. Уже стояла осень, и эти бездельники опробовали яблочный сидр нового урожая.
Моя подруга вышла к двери, открыла, чтобы криком не позориться на всю деревню.
– Ты эта… мы в гости… вот… – доносилось из сеней.
– Я не принимаю гостей.
– Ты чего? Бабы говорят, ты всем даешь, а нам что? Чем мы хуже? У нас сидр!
– Вон пошли, утырки!
– Ах так!
Нетянка вскрикнула. Что-то стукнуло. Мужики втолкнули ее в комнату, дверь заперли. Ребенок ее проснулся, заплакал, испугавшись шума.
Я взбесился. Было бы мое тело постарше, может сдержался бы, а так… гормонов в крови много.
– Так вон оно как! – завелся еще больше один из пришедших, когда увидел меня. – Ему вон можно, а нам нет? – И руку занес, чтобы Нетянку ударить по лицу.
Собственно, на этом его жизнь и закончилась. Тело с пропеченным мозгом упало на пол. Второй застыл с раскрытым ртом и выпученными глазами.
И что с ним делать? Отпустить? Пойдет разносить по деревне вранье о том, как я на его товарища напал ни с того, ни с сего. Потом маги приедут, следствие… Оно мне надо? «Не надо», – честно признал я. И второго тоже убил.
Теперь в комнате лежали два трупа.
Нетянка испугалась, но ей было не до переживаний, она кинулась успокаивать ребенка.
– Мартель, – позвал я.
Призрак тут же появился рядом. Он не мог не прийти на зов господина, даже если добровольно принял его власть.
– Магистр, у меня тут проблема. Посоветоваться хотел.
Нетянка насторожилась, не каждый день к ней незнакомые призраки залетают, но в панику не ударилась.
– Чем убил? – деловито уточнил призрак.
Я ответил.
– Ну, давай так. Ты тела из дома вытащи на огород. А там я на них брошу разложение, от них к утру даже зубов не останется. Перегной между грядками раскидаете.
– А если следствие будет?
– А что следствие? Твоего следа на них нет. Мой след на прахе если кто и найдет, ему придется изрядно постараться, чтобы найти могилу того Великого, отпечаток магии которого лежит на мне. Разве что бабу твою с ведьмой допросят… но ты тогда сбежать успеешь, тебя не найдут.
Я по очереди взвалил тела на плечи, в темноте вынес их из дома. Магистр колданул на них ускоренное разложение. Хорошая мыслеформа, когда нужно быстро избавиться от лишней органики, только запах при ее работе омерзительный получается. Поэтому в помещениях ее применять не рекомендуется. Но на свежем воздухе – нормально, ветерком уносит.
Нетянку я познакомил с магистром. Пообещал ей, если ей будет угрожать опасность, она сможет призрака позвать, тот появится и всех врагов убьет.
Пропажу двух дебоширов соседи заметили только через несколько дней. Жили они поодиночке, у них даже не было скотины, голодное мычание которой выдало бы отсутствие хозяев.
К исчезновению односельчане отнеслись спокойно.
«Нет человека – нет проблем», – с облегчением вздохнули одни.
«Нет тела – нет дела», – флегматично решили другие.
«Найдутся. Говно не тонет», – не поверили третьи.
Дорога
У магистров ушло несколько месяцев на то, чтобы ознакомить меня с тем минимумом знаний, который позволит вписаться в столичное общество в роли провинциального мага, пожелавшего сменить место жительства.
Я не стал большим специалистом в схемомагии. Но это и не требовалось – у меня есть Петор с его бездонными знаниями, а у Петора есть огромная библиотека чертежей.
Я не стал умелым боевым магом. Но у меня есть Мартель, который и при жизни немало сражался, и после смерти имел опыт участия в войнах в роли призрачной авиации.
Обычаи, принятые в среде магов и в столичном обществе, я тоже усвоил плохо. Тут ничего не поделаешь – попытаюсь списать это на свою провинциальность.
Недостаток знаний в маготехнике не помешает, я всегда могу выдать себя за мага-рантье, живущего зарядкой аккумуляторов.
Когда сошел снег и дороги начали подсыхать, мы решили, что мне пора ехать в столицу.
– Господин, надо еще определиться с защитой, – заикнулся Петор.
– А что не так с имеющимися амулетами?
– Они устарели.
Стали обсуждать этот немаловажный вопрос.
Самый простой вариант – заплатить денежку одной из корпораций, который торгуют защитными жетонами. Они, якобы, обеспечивают непробиваемую (ха-ха!) защиту, самую лучшую из возможных.
– Нельзя свою безопасность отдавать на откуп неизвестно кому! – категорически не согласился Петор.
Я сначала хотел поспорить. На Земле у меня за безопасность компьютера отвечал производитель антивируса, скажем, и вроде нормально было. Потом вспомнил, как когда-то установил один антивирус, а потом чтобы его удалить, пришлось всю систему переустанавливать, да еще не просто так, а с вывертом… И истории о том, как злоумышленники и спецслужбы подключаются к видеокамерам и микрофонам любой техники сложнее кофемолки… И удобные, но небезопасные штучки вроде облачных данных, в которых неизвестно кто копается без ведома хозяина… В общем, подумал я об вот этом вот всём, и согласился с Петором.
Мартель высказался:
– Я считаю, абсолютной защиты всё равно не бывает. Поэтому мы должны разумно ограничить набор модулей. Иначе опытный злоумышленник сумеет устроить конфликт между ними и выбить защиту.
Петор покивал головой, понимающе переглянувшись с Мартелем. Видно, когда-то они сами устраивали что-то похожее.
– Магистры. Я не могу судить о таких сложных вещах. Решите как-нибудь сами.
Мои мертвые слуги надолго зависли, обсуждая принципы защиты и то, какие модули нужны.
Решили, что главный амулет они сделают из небольшого золотого кубка и прикопают прямо в подземелье, в дальнем углу. Тут он и останется навечно, под защитой тайны и магических ловушек.
На шею мне и Петору мы повесим жетоны-метки, привязанные к этому кубку. И еще десяток жетоном возьмем с собой. А если мне придется защищать большее число людей, или захочу как-то изменить функции защиты, можно будет сделать другой амулет.
По набору защитных функций призраки решили, кроме обычного запрета магии, направленной на тело подзащитного, сосредоточиться на отклонении артефактных стрел, которые используют в стрелометах. Они – самое вероятное оружие убийства, если кто-то на меня покусится. Плюс добавили в амулет медицинские функции: защиту от отравления, повышение иммунитета, остановку кровотечений при ранении.
* * *
Я привык к Нетяне, мне с ней было хорошо и удобно.
Потому я пригласил ее с собой в столицу.
А она отказалась.
– Пойми, милый, здесь я хозяйка, у меня дом, земля, скотиной обжилась, спасибо тебе. А там я кем стану? Служанкой? А сын мой кем станет, когда подрастет?
Я не ожидал отказа. Сначала растерялся. Когда собрал мысли в кучку, спросил:
– Но я же уеду. Как ты будешь одна?
– Этой зимой Гринь овдовел, жена родами померла. У него ребеночка два, хозяйка в дом нужна. Он мужик спокойный, работящий, хозяйственный, и уже мне намеки делал. Я попросила его не торопиться, а как ты уедешь, так мы и сойдемся. Я ребеночка ему сразу рожу… – лицо женщины стало мечтательным.
– Ну, если Гринь… и ребеночек… – погрустнел я.
Жалко было расставаться. И немного обидно, что меня Нетяна вроде как бросила, променяла на какого-то мужика. Я ей, правда, не обещал ни замужества, ни любви до гроба, ни детей. И всё равно обидно.
Если бы Нетяна раньше сказала, что хочет ребенка, я бы может и согласился. Но она не сказала, а сам я не догадался. А теперь – уже поздно.
В день моего отъезда мы попрощались на пороге Нетяниного дома. Обнялись. У нее глаза заблестели от слез. Но решение остаться она не отменила.
* * *
Мне пришлось всю подготовку переезда взять на себя. Больше некому было, появление в городе или деревне ходячего скелета вызвало бы слишком много разговоров и вопросов.
Я заранее сходил в город, обменял немного древнего серебра на современные деньги. Пошил у портного новую одежду, приличную обеспеченному горожанину-магу.
Для перевозки имущества приобрел пару тягловых лошадок, повозку-фургон с полотняным тентом и несколько сундуков.
Петор выполнял работу грузчика. Он в одиночку таскал сундуки, наполненные тяжелыми ценностями.
Казалось бы, три пуда золота – это много. Но на самом деле – по объему этим даже небольшое ведерко не наполнишь, плотность чистого золота почти в двадцать раз выше плотности воды. Ювелирного – раз в пятнадцать. Всё золото, расфасованное по мешочкам, сложили в один сундук, оставшийся его объем заполнили свитками с магическими схемами.
Еще один сундук, не очень большой, наполнили серебром. Двенадцать пудов, примерно две сотни килограммов. Серебро не такое плотное, как золото, но тоже разместилось на дне сундука, сверху дополнили свитками.
Специально купленный ящик из железного листа заполнили амулетами. Металлический ящик покупать пришлось, чтобы амулеты не выдавали себя в магическом зрении блеском, через дерево они просвечивают. Когда кто-то везет такое количество магических предметов, это у любого встречного мага или ведьмы вызовет вопросы.
Амулеты упаковали в связки и мешочки по видам. Несколько связок защитных, еще несколько – других, в том числе от зачатия, лечебные, для сохранения продуктов, и прочие всякие разные.
Амулеты эти для нас особой ценности не имеют, при наличии схем мы можем их сделать столько, сколько нужно. Но минимальный запас готовых иметь надо. Ведьмы у нас с собой нет, вдруг я заболею, например, тогда лечебный пригодится. Или найму слуг и нужно будет их защитить. Или куплю лошадей, и их тоже надо будет защитить. Те амулеты, которые не пригодятся, продать можно. Любая магическая штуковина стоит дорого.
Еще один сундук мы наполнили самым лучшим оружием и доспехом. Хоть они и устарели, могут пригодиться. В крайнем случае, в гостиной поставлю, красиво получится.
Один шлем и кирасу положили сверху – это на случай, если будет грозить опасность. Кинжал я себе на пояс прицепил. Правда, пользоваться им я не умел, но оружие на поясе иметь необходимо, чтобы свой статус показать. Я маг, а не какой-нибудь торговец.
Все мои вещи, одежда, одеяла, палатка, котелок, поместились в один ларь. Туда же влез запас продуктов в дорогу. На мешок с продуктами я прицепил амулет сохранения, чтобы не протухло ничего.
Остальной объем повозки забили мешками и коробами с книгами. В замке была большая библиотека. Петор после его разрушения заботливо защитил уцелевшие манускрипты и свитки. Некоторые имели научную и практическую ценность даже сейчас. Во многих книгах, которые устарели, Петор выскоблил первоначальные тексты с пергаментных страниц и на них потом рисовал свои схемы, которых разработал за время подземного заключения множество. Много было и схем, нарисованных скелетом со слов Мартеля, тот подсмотрел их в лабораториях магов во время своих разведочных вояжей.
Когда собрались, оказалось, что возницей кроме меня работать больше некому. Петор повозками никогда не управлял, ему незачем, он – магистр. Мартель в быту вообще бесполезен, у него нет материальных рук. К счастью, Ковкун умел управляться с тягловыми лошадками, его память мне помогла.
Я щелкнул в воздухе бичом, и наши коняшки тронулись в путь.
* * *
Повозка уныло катилась по тракту. Колеса постукивали железными ободами по неровностям на утрамбованной щебенке. Мы были в пути уже три дня. Все дорожные прелести, в том числе любование пейзажами и разглядывание окрестных домов и встреченных людей, нам приелись.
Я сидел на козлах, иногда дергая вожжами, чтобы лошадки не заснули на ходу. Петор спрятался под тентом, рыцарь в древних доспехах был слишком заметным и возбуждал любопытство. Невидимый Мартель вел разведку дороги впереди, иногда возвращался, чтобы отчитаться.
Сзади послышался звон колокольчика и шипение. Нас обгонял паровоз. Это была дорогая мощная модель, он мчался со скоростью лошадиного галопа.
Когда машина пролетала мимо нашей повозки, водитель зачем-то зазвякал колокольчиком снова. Мои лошади испугались, рванули в сторону обочины. Повозку тряхнуло.
– Стой!! – заорал я и натянул вожжи.
Лошади остановились.
Петор не понял, кому я кричу, и решил, что я хочу остановить пролетевший рядом паровоз. Наверное, подумал, что я хочу проучить наглецов.
У магистра с богатым боевым опытом реакция мгновенная. Перед машиной мигнула магия. Паровоз влетел на полном ходу в область действия этой мыслеформы. По инерции проскочил ее насквозь, прокатился метров двадцать и остановился.
Никто больше никуда не мчался. Все магические печати, которых в конструкции паровоза было множество, разрядились. Паровоз превратился в странную повозку, способную двигаться, только если ее будут тянуть кони.
После нескольких мгновений замешательства из кабины паровоза раздался женский визг.
Мы с Петором заинтересовались. И Мартель подлетел, завис рядом с нами. Сидим, смотрим, что там происходит.
Из кабины паровоза, не переставая визжать, выскочила полуголая женщина, прикрывающая грудь полосой ткани. Еще несколько тряпок обмотались вокруг ее бедер и ног. Женщина окончательно запуталась, остановилась.
С другой стороны кабины выскочил мужчина. Толстенький, седой, одет роскошно. Он подбежал к женщине, простирая к ней руки. Попытался натянуть тряпки на ее плечи и голую спину. Хватался за предметы туалета, упавшие к ногам. Женщина отбивалась от его помощи.
– Это что там происходит? – я даже о лошадях забыл, они этим воспользовались и стали мирно ощипывать придорожные кусты.
– Я плоский антимагический щит поставил перед машиной. Думал, она своим капотом в него въедет и остановится, – объяснил Петор. – А она насквозь по инерции проскочила. И вся магия, которая была в паровозе и на пассажирах, слетела.
– А чего дама полуголая?
Загадку разгадал Мартель:
– У нее вся одежда была на магических защелках. Они перестали действовать, одежда и упала.
– Зачем на такую глупость магию тратить?
– Красиво. Она пальчиком «щелк» по медальону, а с нее одежда слетает, волнами скользит по коже вниз и ложится на пол около ног. Сначала платье, потом рубашка, потом белье… А любовник любуется и радуется.
– Глупость какая, – не понял смысла Петор.
– Почему глупость? – не согласился я. – Богатые всегда стремятся как-то подчеркнуть свое богатство. В том числе и такими штучками. Это отделяет их от толпы менее удачливых, от тех, кто не может себе позволить потратить золотой только на то, чтобы тряпки красиво слетали с женского тела.
– То есть, смысл в том, чтобы потратить золотой на то, чтобы показать, что ты можешь потратить золотой?
– Ну!
– Безумный век.
– Люди не меняются, – возразил Петору Мартель. – Просто раньше им хватало золотой цепи на шее. Теперь этого мало, приходится изгаляться.
* * *
Мы поехали дальше.
Мимо парочки, которая прекратила панику и теперь осыпала ругательствами водителя паровоза, а тот вжал голову в плечи и оправдывался.
Они были так заняты собой, что скромную крестьянскую повозку даже не заметили. А зря, между прочим. Теперь водителю придется идти за помощью в ближайшую деревню пешком, а пассажирам – ждать его на дороге.
* * *
На следующий день под вечер на дорогу вышла женщина. Ведьма, довольно приличной силы, уровнем около двойки. Она стояла и ждала нас.
Магистры предупреждали меня о тяге ведьм к сильным некромантам, так что я не был удивлен.
А вот ведьма удивлялась. Интуиция говорила ей, что к ней приближается сильный маг, потенциальный кандидат на зачатие одаренного потомства. А глазами она видела груду амулетов в телеге и небогато одетого парня с уровнем между двойкой и тройкой.
Магистрам удалось замаскировать мой уровень. Теперь в магическом зрении я выгляжу, как слабый маг, у которого на шее висит мощный защитный амулет, и еще пара амулетов послабее – на запястьях.
– Здравствуй, красавчик, – ведьма приветствовала меня с сомнением, она не понимала, как поступить. Вроде испытывает ко мне симпатию, и в животе бабочки порхают, а почему – непонятно.
– Привет. Переночевать усталого путника пустишь? – мне было любопытно познакомиться с настоящей ведьмой. Первой, которую я встретил в этом мире.
– Ну сворачивай, – улыбнулась она. Голос у нее был мягким, чуть хриплым.
Ведьма пошла впереди повозки по узкой грунтовке, ведущей к одинокому дому в стороне от тракта.
В дворе бегал здоровенный послушный пес. В коровнике и конюшне стоял скот. Куры шеренгой шли вдоль забора, выклевывая всё съедобное под ногами. За домом виднелся огород и посадки каких-то трав, то ли специй, то ли лечебных. Дом был кирпичным, большим.
– Какой у тебя винтажный конструкт! – восхитилась ведьма, когда из повозки выбрался Петор.
– Сама ты дура винтажная, – беззлобно ругнулся мертвый маг.
У ведьмы опустилась челюсть. Потом она ее подобрала и выругалась, но тоже беззлобно.
Петор мог себе позволить ругаться с ведьмой – на нем было навешано достаточно защитных амулетов и печатей. Вот Мартель проявляться не спешил – развеять беззащитного призрака ведьма может легко. И живому человеку ссориться с ведьмой не стоит – как известно, живые люди склонны болеть, а ведьмы умеют заражать самыми экзотическими болезнями.
* * *
Жила она богато, но скромно. Столовые приборы были из серебра, среди горшков затесался золотой котелок, очевидно предназначенный для каких-то химических целей. На полках стояли графины и вазы из стекла, прозрачного и цветного, весьма хорошего качества. Тарелки были из терракоты с глазурью и красивыми росписями. Мебель же оказалась из обычного дерева, надежная, но не поражающая красотой и изысками. И в одежде было так: на вешалке шуба из куницы соседствовала с овчинным тулупом и простым пальто из шерстяной ткани.
Хозяйка показала мне гостевую спальню, куда можно было бросить вещи, и засуетилась на кухне, собирая ужин.
Общаться с ведьмой оказалось приятно. Она тонко чувствовала собеседника и в ее обществе я сразу почувствовал себя свободно, как будто мы давно знакомы. Мне было интересно слушать ее разговоры ни о чем. Хотя она не вдавалась в какие-то серьезные темы, из ее рассказов и историй я узнавал многое о жизни ведьм, порядках в магическом сообществе, о бытовых новшествах, которые в городах уже привычны, а до деревень доберутся нескоро.
* * *
Мы без долгих игр отправились в постель. Ведьма оказалась превосходной любовницей. Ее тело подстраивалось под мои желания, она действовала умело и смело. В любой момент времени она была такой, какой я ее хотел видеть: чувствительной, ласковой, игривой или страстной.
– Ты ведь не против, если я рожу от тебя девочку? – спросила у меня в первую же ночь размякшая женщина.
Я был не против. На меня это не накладывало никаких обязательств.
Мы прожили у ведьмы неделю.
А потом я понял, что пора. И на следующее утро мы уехали.
Ведьма провожала нас с улыбкой, машинально поглаживая ладонью живот. Она была беременна.
– Я думал, ты там надолго останешься, – удивился Мартель, когда мы отъехали подальше.
– Да, хорошая ведьма, – согласился Петор.
– Хорошая, – согласился я.
Мне было грустно. Наверное, мне еще долго будет вспоминаться ее упругое тело, хриплый стон, горячие ласки. Она была прекрасна. Но… с ней всё получалось слишком легко. Слишком сладко и слишком просто. Женщину надо завоевывать, тогда победа над ней ценна. А если крепость встречает тебя на дороге с белым флагом в руках – какая в этом победа?
* * *
Мы двигались неторопливо по тракту.
Обычно ночевали на постоялых дворах. Петор оставался в повозке – и чтобы не вызывать пересудов своим видом, и груз сторожил. Наше имущество по стоимости приближалось к небольшому замку или роскошной вилле, оставлять его без сторожа было рискованно, как бы хозяева дворов ни клялись, что у них не воруют.
На одном из постоялых дворов, когда я поднялся в комнату, передо мной проявился Мартель.
– Хозяин со слугами что-то недоброе замыслили. Он приказал сторожу заглянуть к нам под тент, проверить сундуки.
– Пусть проверяет. Петору будет развлечение.
– Ты дверь запри на ночь.
Дверь я запер, конечно. Призрак присматривал, чтобы на меня не попытались напасть. Скелет сторожил имущество.
Ночь прошла тихо.
Только когда мы выехали на тракт, Петор рассказал:
– Ночью приходил сторож, пытался залезть в нашу повозку.
– ?
– На нем защитный амулет был, я не стал рисковать с магией, мизерикордом его в висок ударил. Тихо, быстро, чисто.
– А тело?
– На кучу навоза отнес и кинул на него ускоренное разложение. Только амулет, оружие и медные пуговицы пришлось с трупа снять, чтобы не нашли. Я их под соломенную стреху конюшни засунул. К утру от тела ничего не осталось.
– И что, не задумались, куда он делся?
– Задумались, – ответил Мартель. – Хозяин слуг спрашивал. Никто ничего не видел, не слышал. Он же не мог у тебя поинтересоваться: «Не знаешь ли, куда мой слуга делся, который тебя обокрасть хотел?». Вот он и промолчал.
Это приключение оказалось в пути последним. Через день мы добрались до столицы.
