Дмитрий Манасыпов
13 участок – 2. Ренегат
Глава пятая: обнаженные красотки, поганая жирная жаба и неожиданная дырка
Почему мне всегда трудно идти к Мен Хва? Он просто мерзок, вот и все. Но надо.
Представьте свою сложность большой мерзкой лягушкой. Ощутите ее холодную липкую кожу в руках, подрагивающий зоб и глаза навыкате. Представьте, закройте глаза и сожрите, решая сложность. Полегчало? Молодчины.
Психологические тренинги никогда не входили в список моих любимых хобби. Там, дома, избегал как мог, а здесь они пока еще не вошли в моду. Коллеги решали проблемы самым доступным способом: походом в бар Вилли, накидывались там, как дикие свиньи и шли бить морды любой Старой шелупони.
Главной психологической проблемой в случае Мен Хва было отсутствие возможности представить себе лягушку и слопать ее, когда проблема решится. Почему? Все просто.
Мен Хва, старый, мудрый и мерзкий, был, натурально, демоном-жабой. Тем самым, притягивающим благосостояние в виде золотых монет. Вернее, если уж исходить из окружающих реалий, в шуршащих мертвых президентах. Какая разница, если разбираться?
Драконий сад прятался в квартале, по всем городским документам проходившем как «фабричный комплекс по переработке». Что там перерабатывали, учитывая вес больших бумажных конвертов, заносимых чиновникам, никто и не спрашивал. Сад имел выход к реке, превращаясь в самую настоящую крепость с возможностью отхода. Никогда бы не поверил в подобное, пока сам в первый раз не увидел.
Я подошел туда уже почти в сумерках. До окончания суток, когда меня завернули с участка на место убийства, не дав заслуженно проспать хотя бы ночь, осталось всего ничего. И чертов день растянулся до однообразия: серый, промозглый, с вездесущей моросью, лезущей за пальто.
Абак не появился. Совершенно не сомневаюсь, что Ворон вполне знает – где меня искать, но появляться ему точно не хотелось. К повороту на вход в Сад дошел по плохо уложенной брусчатке, еще встречающейся в этом районе. «Пять углов», Бауэри, остальное… История города, трущая своими несгибаемыми камнями мои ботинки.
Меня ждали прямо на повороте. Трое, аккуратные и чистенькие, светлеющие свежими сорочками и смотрящие на подходящего детектива Кроу как на… В общем, как «на…».
– Кроу!
Если бы ожидающие оказались макаронниками, хотевшими информации о вторжении в холодильник Тони Бритвы, или бутлегеры, пойманные две недели назад с двумя грузовичками бурбона, я бы не подумал переживать. С теми порой проще не разговаривать, сразу начиная стрелять. Вот только красавчики были из СиКей, давно примелькавшись своими наглыми рожами в участке.
А еще мне очень не нравилась темнота в переулке напротив. Густая и чересчур черная темнота.
– Мистер Смит?
– Приятно, когда тебя узнают.
Я не ответил. Зачем?
– Ты поедешь с нами, Кроу.
Ага, спешу, бегу и падаю…
– Ни хрена. Сам с собой езжай куда хочешь. Можешь сгонять в Центральный парк, там вечером красиво.
Мистер Смит, как водится у СиКей, немедленно выдавил дежурно-покровительственно-угрожающую улыбку. Эти парни очень любят сверкать зубами, скалясь по поводу и без, обожая ощущать себя крутыми. Ни хрена не сегодня, ублюдки, настроения зубоскалить в вашей говенной компании у меня отсутствует.
– Я сказал, Кроу – садись в машину.
«Лаки» хорошо помогают в таких ситуациях. Отвлекают, одновременно прочищая мозги и дают немного времени. Сигарета чуть стрельнула, разгораясь, дым пах испорченным вечером и неминуемым мордобоем. Возможно – даже выбитыми зубами.
– Я на службе, Смит, можешь направить запрос кэпу, можешь приехать в участок сам. Завтра, сегодня мой босс уже дома, занимаясь горячим рагу, цыпленком и пирогом.
– Ты избил наших людей, Кроу!
Да вы что? Неудобно как получилось.
– Каких людей, Смит? За последние… несколько суток вы первые из СиКей, кого я встретил.
– Что-то он мне надоел. – наконец-то решил вмешаться один из молчавших. – Заберем так.
И опустил руку в карман.
СиКей пользуются жезлами Гипноса, сильными артефактами, выстреливающими сгустком непонятной энергии, едва заметно переливающейся голубом. Человек, Старый или существа, находящиеся посередке, вырубаются мгновенно. Говорят, последствия плохие, можешь несколько дней ходить под себя, гугукать и пускать пузыри изо рта с носом. Меня подобные перспективы никак не прельщали.
– Час назад ты избил двух наемников, работающих на…
Смит заткнулся. Еще бы тут не замолчать, когда на тебя, совершенно не смущаясь своей обнаженности, смотрит хромированная красотка «Астра», моя любимая девятимиллиметровая «Звездочка». Да, ребятки, не стоит прятать свои потные и, вполне возможно волосатые, ладошки в карманы.
– Смит, не стоило следить за мной. 13-ый никогда не отказывает вам в помощи. И уж совсем глупо было подсылать тех ублюдков к Мо, даже если вы знаете о моей слабости к старикам.
– Он демон, Кроу. – официально-холодно сообщил Смит. – А сейчас ты наставил свою пушку на офицеров СиКей. Это…
– Смит, нас трое, – поделился мудростью третий. – Он не станет стрелять, верно, Кроу?
Что им от меня нужно, вот в чем вопрос. Я ничего не нарушил и не собирался. Брать детектива вот так… что-то здесь не сходится. Да еще чертова темнота в переулке…
В переулке заворчал мотор. Фары, уже нужные в сумерках, вспыхнули, ударив прямо по глазам ребят из СиКей. Они зажмурились, прикрываясь руками, а там, в темноте, открылась дверка.
– Ты очень долго, Кроу. – каркнул Абак. – Я уже устал тебя ждать, фраерок. О… офицеры.
Подойдя ближе Ворон приподнял водительскую фуражку, висевшую где-то на боку. И нахлобучил ее назад, развернув козырьком на затылок. Прекрасное зрелище, что и говорить.
– Еще встретимся, Кроу, – фыркнул Смит и решительно полез в машину.
– Спасибо.
– За что? – удивился Абак. – Что-то случилось, пока я дремал? Ты хвастался им своей пушкой? Ну, так убери, они уезжают. Вечно вы, люди, меряетесь длиной чего-то, глупо и смешно.
Он похлопал меня по плечу крылом и отправился назад. Вот и пойми – что это вообще было? Остается только писать рапорт кэпу, предупреждая ненужные вопросы.
Что такое Драконий сад? О, нет ничего проще и сложнее для объяснения. Только представьте: огромный город, национальный квартал, разномастно застроенный, вечно гомонящий и не спящий. И в нем, за высокой стеной из камня, за второй из каких-то национальных деревьев, выращиваемых лет сто, прячется парк-лабиринт, утыканный кумирнями, статуями драконов со львами, кукольными беседками с крышами-пагодами, прудами с неизменными проклятыми зеркальными карпами и ручьем, горбящимся несколькими мостками через него. Представили? Это было самое простое. Сложное – дальше.
Если оказываешься здесь, главное – не удивляться. Ничему, включая потрясающие цветы-лотосы в прудах или взяткам, получаемым людьми в мэрии, разрешающим всей этой красоте занимать столько нужного места. Нигде больше, ни в Гарлеме, ни в Бронксе, ни даже в Квинсе, окружавшем Маленький Китай, нет ничего подобного. Не считая Центрального Парка. Но тот-то для всех, а тут только для своих. И все молчат, не лезут и разрешают. Воттак вот все не просто.
– Запомните, джентльмены… – каждый раз не выдерживал и шептал под нос, приходя сюда, – эту страну погубит коррупция.
Меня пропустили через незаметную калитку, как всегда заставив чуть подождать и выдав провожатого, китаёзу в одном из их вечных черных костюмов. Мен Хва не ссорится с властью города, даже с такой мелкой сошкой, как простой детектив. Китайская политкорректность и чинопочитание, олицетворенные в старом демоне. Поразительно…
Бумажные фонари и большие бронзовые жаровни светили не очень ярко, но не споткнешься, особенно на таких ухоженных дорожках. Светлый речной песок шуршал под ногами, а мы шли знакомым путем, в самую глубину Драконьего сада. Мен Хва не сидит в одном из красивых зданий из лакированного дерева, торчащих тут-там. Старая жаба прячется в огромной пещере, а вход в нее начинается сразу за каким-то из сотен кустов, растущих тут повсюду.
И еще у него всегда влажно и душно. Мен Хва не любит холода, потому забрался поглубже под землю, наслаждаясь своими тропиками.
– О-о-о, Кроу, мой друг, – забулькала желтая жаба, стоило мне показаться под аркой, ведущей к нему, – как же я рад видеть тебя, почтенный страж, проходи, присаживайся, сейчас я выйду к тебе.
Иногда мне кажется, что Мен Хва все же сорвется, показывая свою ненависть и презрение к людишкам. Ко всем, наверное, кроме своих земляков. Да, чоу, китайской части Ночного Города сильно везло: узкоглазые не делали разницы между людьми и нелюдьми, деля их только по качествам.
Огромная желтая жаба приносит успех с удачей, по большей степени являющимся расчетами, производимыми с огромной скоростью и умением анализировать крохи информации? Желтая жаба на самом деле потустороннее существо и рядом с ним иногда пропадают люди, оставляя лишь кровь или непереваренно-отрыгнутые косточки? Поверьте, чоу всегда сумеют разложить это по полочкам, совместить пользу с убытками и рассчитать прибыль. Доход больше убытка? Отлично, ведь в Китае, даже Маленьком, всегда найдется пара-другая ненужных молоденьких девчонок, не говоря о карапузах. Добрый Желтый Старик будет доволен и благость Небесного Императора продолжит изливаться на его слуг.
– Не смущайся, мой друг, не смущайся…
Да, такие мысли частенько посещали меня из-за выходок Мен Хва. Он мог попросить присесть на кушетку, крича откуда-то, а потом оказывалось, что кушетка стоит прямо напротив огромной выгребной ямы, где Жаба справляет надобности. Или пару раз меня сопровождали в опочивальню Желтого Старика, где гнида, несмотря на размеры и преклонный возраст, изволил отдыхать после излишеств. Хорошо, что излишества не оказывались гастрономическими, с уклоном в людоедство. Мен Хва знал, когда не стоит переходить черту. И балансировал на ней, стараясь причинять всяким мерзким людишкам, вроде меня, максимум неудобств. Паскуда.
– Может быть, присоединишься и мне не придется выбираться?
– Спасибо. Я подожду в кабинете. – Присоединяться? – Ты долго?
– Там… Там уборка, мой друг Кроу, большая уборка. Садись в кресло, вон оно, у столика.
Поганая сволочь явно наслаждался, понимая, что я никак не окажусь в его огромном бассейне с теплой водой, плавающими кувшинками, тиной и даже растущими камышами. И что я не смогу подвинуть кресло, огромную деревянную конструкцию, весящую очень много стоунов. И буду смотреть на него, не сидеть же мне отвернувшись, верно?
Брекекекс… именно так щелкало в моей голове каждый раз, когда я его видел. Смешно и глупо, но полностью передавая все чувства, вызываемые внутри меня Мен Хва.
Иногда мне кажется, что Мен Хва есть и в нашем мире. И, не иначе как, с ним знаком режиссер далекой-далекой галактики, потрясенный и создавший, как монумент памяти, своих хаттов. Разве что у Мен Хва есть ноги, слоновьи ножищи-тумбы, удерживающие весь его огромный вес на расстоянии в пару десятков футов, больше он не проходит.
Желтый бородавчатый бегемот, облепленный почти десятком молоденьких голых девок-чоу, выбирался наружу, скользя по ступеням и вцепившись в мускулистые руки четырех охранников, тянувших тушу наружу. Складки тряслись, влажно чавкали, выпуская оставшуюся воду, свет красноватых ламп прыгал по наростам, рассыпавшимся по нему от самой шеи.
– Уф… мой друг Кроу, видишь, как я стар, болен и слаб? – рокотало чудовище, выбравшись и сев на подставленную скамейку. – Сейчас, мне лишь вытрут ноги.
Я не выдержал и отвернулся, увидев, как его девки принялись протирать господина. Они протрут жабенцию, закутают в почти сотню футов с лишним императорского красного шелка, украшенного золотым шитьем и потом…
– Здравствуй, друг Кроу, уф… – благостно протянул он, неожиданно быстро оказавшись рядом. – Чаю?
Откажешься – демон оскорбится и точно ничего ничего не скажет. Согласишься – опять получишь порцию странной жидкости, напоминавшей чай только цветом и неизвестно, расскажет ли Мен Хва хотя бы что-то…
– Да, мой друг, спасибо за гостеприимство.
– Очень рад видеть тебя, Кроу. Как твои дела, все ли спокойно в нашем прекрасном участке, отвечающем за мир, добрые деловые отношения и жизни граждан этого прекрасного города?
Лживая ты гнида, Мен Хва, старый врущий мешок давно сгнившей икры. Мир, добро, бизнес, какие чудесные слова… Такие же фальшивые, как чудеса фокусников на китайских ярмарках. Здесь, в Америке, чоу приватизировали древний заработок индусов – развлекать скучающих гуляк змеей и дудкой. Змеи глухие, все знают… вернее, не все. Но дудка продолжает и продолжает свиристеть, а змея покачивается. Все верят и кидают звонкие центы мальчишке, собирающему плату. Так и тут.
Договор не ограничивал деловые интересы Старых. И они, живущие куда дольше нас, давно нашли лазейку в мир людей, занимаясь темными делишками и торговлей всяким дерьмом. Контрабанда, бутлегерство, торговля запрещенными видами вооружений, азартные игры, проститутки и публичные дома… разломай любой из столпов криминального мира и увидишь уши Старых.
– Сегодня встретил в Чайне макаронников. Видно, вы все же решили договориться о мире?
Мен Хва заклокотал подкипающим чайником. Смотрелось мерзко и смешно, учитывая все его подбородки, потрясывающиеся в праведном гневе. Алый шелк с драконами и карпами перекатывался волнами под напором всех его добротно-наеденных сотен фунтов.
– Проклятые дети собак! Вонючие островные овцетрахи! Помет своих проклятых шлюх-матерей! В моем городе, в моем… – Мен Хва надувался, явно готовясь лопнуть от злости. – Красную Чешую, Бледного Зайца и Топора ко мне, живо!
Ох, как разошелся наш головастик-переросток, надо же! И, как не прискорбно, снова пришлось убедиться в человеческой, и не только, лживой натуре, а также в обманчивости самых обычных стереотипов.
Не стоит думать, что если чоу зовется Красной Чешуей, то он склизкий и мерзкий тип. Нет, конечно, в случае с вызванным молодчиком, отвечавшим за боевое крыло чоу, эти качества есть на все сто. Но прозвище отражает другое. Красной чешуя становится только из-за повреждений, и вовсе необязательно из-за рыболовного крючка. Красной становится чешуя карпа, когда тот старается перелететь через водопад наверх. Ведь когда самая обычная рыба сделает это, то она станет драконом.
Заяц, живущий на Луне, хранит всю мудрость этого мира и советует великим героям, включая полубезумного Обезьяньего царя, как лучше поступить в любых ситуациях. И тощий длинный китаец в очках, что скоро появится тут, лучший стратег и тактик китайской мафии, что не зарождалась, а просто ждала своего главного выхода.
Ну, а Топор… Топор он и есть топор. Острый стальной предмет, нужный для самых примитивных действий. Тем более, что главный Топор Чайны вовсе даже тупой дуболом. И не больше.
А лживая нечеловеческая натура гостеприимного хозяина Драконьего сада, оскорбленного в лучших чувствах проклятыми овцетрахальными псами, явила себя лучше некуда. Старость не радость, даже если ты демон. Мен Хва, Мен Хва, неудели ты думаешь, что мне неизвестно о твоих шашнях с Мамой Джиа? Мамой Джиа, серым кардиналом сицилийских серьезных ребят?
Как-то раз, в баре у участка, случайно услышал треп патрульных. Парни спорили, доказывая, что итальяшки не имеют никакого отношения к Ночному Городу. Ведь они, не через одного, а поголовно – упертые и упоротые католики. Откуда среди них взяться тем, кого считают нечистью, либо как они могут связаться с ними?
Жаль, не мог помочь проспорившему Бобу, рассказав о Маме Джиа, помнившей, если верить архиву, одного невысокого корсиканца, захватившего почти всю Европу? О Маме Джиа, у которой по струнке ходил даже сам старый-добрый Вито со всеми своими капо-ди-каппи? О Маме Джиа, входившей в Ковен и сидевшей в Совете Ночного Города? И владевшей, на паях с Мен Хва, третью всей недвижимости Манхэттена? То-то…
Но пора было переходить к делу, пить вторую чашку пойла отдающего лежалым сеном, мне совершенно не хотелось. В отличие от желания все же добраться до собственной квартирки и завалиться спать.
– Мой друг…
Мен Хва, заливавшийся соловьем, ожиревшим и потерявшим голос, тут же успокоился и масляно взглянул на меня своими выпуклыми буркалами.
– Я ищу мальчишку, продававшего лапшу… очень храбро продававшего лапшу в Литтл-Итали, у макаронников. Несколько дней назад он мог видеть убийство красивой молодой девушки и мне очень хотелось поговорить с ним. Ты, друг, знаешь и видишь все, творящееся здесь, в твоем Маленьком Китае. Помоги мне, и не останешься внакладе.
Мен Хва моргнул, правым глазом. Потом левым, затем быстро облизал дряблые губищи нечистым жабьим языком. И стало ясно – помощи тут ждать не придется. И, мало того, спать мне не придется тоже. Ведь мальчишка, судя по почти незаметному волнующемуся подрагиванию обрюзгшей гигантской жабы, не здесь. И даже если не искали, а такое вряд ли, то теперь станут искать вдвойне сильнее.
– В первый раз слышу… – Мен Хва совершенно по-человечески вздохнул и взглянул на меня как отец, жалеющий сына, сгоравшего на плохой работе. – Если узнаю, то сразу отправлю к тебе одного из наших людей.
– Спасибо. – совершенно серьезно сказал я, понимая, что больше всего мне хочется сделать ему какую-то дрянь. – Всегда верил в то, что именно такая мудрая личность, как ты друг, вполне понимает и разделяет – когда нужно помогать простым легавым, а когда молчать. Спасибо за чай, он был прекрасен. Я пойду, мой чудесный друг.
И я ушел, злой, но прекрасно понимающий – что ждет меня впереди в эту ночь. Чайнатаун, распросы, поиски и дрянной кофе под самый рассвет. Хорошо хоть здесь можно купить сигареты в любое время.
Меня проводил практически до самого выхода. Паренек в черном растворился, указав мне на калитку, а я закурил.
Моросило, с реки тянуло холодом, а ночь обещала быть длинной и стылой. Ночь даже молчала, не откликаясь со стороны улицы своим вечным шумом. Темнота, почему-то не горящие фонари…
И моя тлеющая «Лаки».
Крик, не карканье, а именно крик ворона, прилетел сбоку. Чуть раньше, чем вспышка и грохот выстрела, возникшие в той стороне среди кустов. Тут же ударило выстрелами сзади и еще с какой-то стороны. Каркалка, спасшая мне жизнь, спасибо.
«Астра» оказалась в руке тут же. Двадцать патронов длинного магазина – это вам не шутки, это серьезно. Как и переключатель автоматического огня. Я вломился в кусты, стараясь скрыться хотя бы от одного из стрелявших. Вести огонь из засады по копу 13 участка прямо в Драконьему саду… небывалое по своей наглости дело. И вряд ли это ребятки Мен Хва, они же не идиоты, хотя от этого не лучше.
Я знал одно укромное местечко в заборе, где росло невысокое коренастое деревце. С него можно попасть на каменный гребень, ведущий наружу и спрыгнуть вниз, стараясь не поломать ног.
Пули раскидали щепу над головой, сбив несколько веток. Ребята охотились на меня серьезно, стоило поторопиться. Пригнувшись, почти добрался до нужного места, когда обожгло бок, тут же сменившись болью, проткнувшей во все стороны. Черт…
У меня получилось подняться и влезть на стену. Вниз упал как мешок цемента, приложившись плечом и понимая – надо уходить. А где…
На гребне возникла первая фигура, обычная человеческая, пусть и без шляпы на голове. Но тут вдруг вокруг сгустилась темнота и затянула меня в себя.
Хреновый вышел денёк. Правда, может он был и отличным… Чтобы помереть.
Глава шестая: старый коновал, черное с лиловым и папиросы
– Ты мне все кровью запачкал, Кроу! – каркнул Абак откуда-то из темноты. – Сядь!
Легко ему говорить, не у него же дырка в боку.
– Кроу! Не засыпай! Сядь, дурак! – продолжал скрипеть Ворон, а вместе с его ворчаньем жизнь вокруг приобретала звучание и все такое. Жизнь ревела движком, поскрипывала на поворотах и пахла соленой медью. А… Да, она же просто воняла моей кровью, верно.
– Сел?
Я сел, оказавшись на заднем сиденье такси.
– Куда?
Вопрос явно имел под собой место назначения адской гонки, устроенной Вороном.
– В участок! – каркнул Абак и повернулся ко мне, злобно блеснув глазом. – Ты же умрешь, если я не успею! Прижми к дырке и держи!
Прижать? На сиденье, темно-красная от крови и рыжая от масла, лежала обычная тряпка. Такими вытирают руки после копания в движке. Чертов Старый, засунувший мне её…
– Кроу! Кроу! – продолжал каркать Абак, а я почему-то очень плохо его слышал.
На очередном повороте меня ударило о стекло и я стек по сиденью.
– А, Морн тебя раздери, фраер!
Морн – первый Ворон, служивший каким-то давно забытым Богам. Фраер – это я, по-моему умирающий от кровопотери. Если, конечно, Старый не успеет попасть в участок.
А Абак странный Ворон, сдалось ему помогать мне, целых два раза за день, так? Старые, несмотря на Договор, никогда не спешат на выручку людям там, где можно подождать. По их, Старых, мнению. Умирает какой-то коп с 13? Да и пусть себе дохнет, в Договоре же не прописана обязательная помощь, помрет, так помрет. Абак несся, заставляя машину выкладывать все ее возможности по полной. Странно…
– Кроу, посмотри на меня!
Я посмотрел. Прямо перед глазами, странно медленно, плыло небольшое черное перышко. Вот оно добралось до моего носа, коснулось, прилипло, почему-то хотелось чихнуть, но не выходило. Носоглотке стало очень щекотно, от нее разлилось тепло и боль немного отступила. Или страх? Помирать, знаете ли, как-то ужасно. Хотя мне стало почти все равно.
Абак точно пер в наш лазарет, кусок подвального помещения в здании Участка. Почему у нас имеется собственная больница? Ну, как еще…
Привези в обычный госпиталь патрульного, схватившегося с кем-то из клиентов и больше смахивающего на жертву лесопилки и?.. Лесопилка не станет драть всего человека, почикает куда дотянется и выплюнет остатки. Ненужные вопросы и обязательная, стопроцентная, гибель.
Доставь в окружную клинику детектива, выслеживающего пушера из, например, остатков диких альвов, напоровшегося на сиреневую паутину. Детектива, густо оплетенного лиловой липкой дрянью с ног до головы и?.. Смерть наступит за те пару часов, когда врачи станут пытаться срезать в него эту хрень, вместо того, чтобы сжечь и успеть спасти самого детектива. И… верно, ненужные вопросы и обязательная гибель.
Вот у нас и есть своя небольшая бригада коновалов, при чем не обязательно людей. Спасатели и спасители, вытаскивающие из Преисподней наши души. Или, все же из Чистилища? Вот и я не уверен, откуда.
– Везу Кроу! Плох, умирает!
О, Ворон совершенно распоясался в своей помощи кожаному мешку с требухой, называемому человеком. Разговаривает с диспетчером, вызывая бригаду к подземному въезду.
Тут, в мире Ночного Города, техническая революция, да и не только, шагнула вперед. Где серьезно, где только-только опережая мое время «дома». Мобильные радиопереговорники американцы, вроде, использовали на Второй мировой, всякие там огромные уоки-токи. Тут, не иначе как с помощью дворфов, радио появилось раньше и, пусть не везде, его пользовали экстренные службы. Такси ни хрена не такое учреждение, но это наше, 13 участка, такси, станция положена. И Абак сейчас каркнул еще что-то в самую обычную телефонную трубку, проводом уходящую в панель, откуда устройство подключалось к антенне.
Какой он молодец, это Старый. И мне почему-то совершенно не страшно, даже весело. Очень странно.
– Катите его, катите!
А это уже Стеллан, усатый старый морж, старший врач лазарета, он же патологоанатом и коронер, полукровка, как Майки. Талантливый хрен с золотыми руками, на мое счастье оказавшийся на дежурстве, надо же… да мне прёт, как утопленнику. Может быть, даже выживу.
– Кроу, смотри на меня, говори со мной!
– Док, вы похожи на тюленя.
– Что ты ему дал?! – рявкнул Стеллан, глядя на чернеющего вверху Абака. – Что это?
– Не повредит, – каркнул Абак и достал откуда-то синие очки, нацепив на клюв и пропал.
– Наркозу не повредит! – донеслось его ворчанье сзади.
Лампа, еще лампа, белый потолок, трубы отопления, накрахмаленный колпачок на кудряшках сестры как-то её-там, седые вислые усы Стеллана, лампа, снова лампа… ох… я что-то совсем устал, пора…
Шлёп!
Я ошалело потряс головой, глядя на Стеллана, явно залепившего мне оплеуху. Тот подмигнул:
– Не смей спать, Кроу! Ты нам еще нужен. Тебе повезло, Кроу, ты знаешь? Нет, ты еще не знаешь, как тебе повезло. Только теперь тебе придется месяца три не попадаться на мушку к серьезным ребятам или встревать в заранее проигрышные поединки, иначе я тебя не спасу. А сегодня спасу, сегодня удача на твоей стороне, сукин сын, сегодня тебе фулл, сегодня тебе прямо благословение Господне, если тебя не смущает, что оно вовсе даже не от него… Сестра, физраствор и зафиксировать его ремнями, чтобы не покалечился.
Кто не покалечился?
Меня подкинуло и бросило куда-то, наверное, на операционный стол. Свет ударил с двух сторон, заставляя жмуриться, боль вернулась, слабость накатывала мягкой удушающей волной.
– Кроу, мне нужно твое согласие.
– На что?
Стеллан возник вверху, самолично затягивая какой-то ремень поперек груди.
– На использование артефактов, Кроу. На мертвую и живую воду. Иначе ты умрешь, я не умею спасать людей, потерявших столько крови и с наполовину разорванной печенью. Если бы не твой дружок Ворон, ты бы помер на мокрой улице, Кроу. Но он успел.
– Я согласен.
Стеллан довольно кивнул и, на миг, почудился странный блеск в глазах. Странный красноватый блеск. Он же полукров…
Слабость крикнула, треснула пополам и сбежала от обжигающей багровой волны, вдруг окатившей со всех сторон. Не знаю, как там печень, но больно стало так сильно, что я не выдержал. И отключился.
– Кроу, Кроу… – проворковала жизнь голосом Сейди и накрыла меня с головой.
Я не спешил открывать глаза, втягивая в себя эту самую жизнь. Стерильность лазарета, собственный пот и засохшую кровь, густой запах крепкого табака и едва уловимый аромат жасмина. Два последних запаха не имели ко мне никакого отношения. Они имели полное отношение к Сейди, секретарю шефа, сидевшей рядом на стуле.
– Кроу, Кроу… – повторила она, явно пуская кольца дыма. – Влетит тебе от кэпа, и по делом, дурья голова. Был бы ты с напарником, было бы иначе… Наверное. Теперь тебе не отвертеться, придется работать с кем-то, наш гордый волк-одиночка.
Ох, Сейди-Сейди, как же ты права, чертовка.
Сейди – наш штатный ангел, э-э-э, наблюдатель всего 13 участка. Порой, не кривя душой, ее можно назвать и ангелом-хранителем. Она всегда сидит за своим столом у кабинета шефа, перехватывая звонки, не дотянувшиеся до занятых операторов. Её уголок частенько стучит пулеметной дробью, когда Сейди неуловимо быстро стрекочет по клавишам письменной машинки «Ремингтон», строча приказы, отписки в мэрию или Ковен, СиКей или Портовое управление, штрафы, всегда вывешиваемые в коридоре детективного отдела. Да, кстати, парней-патрульных шеф не штрафует, он считает их работу тяжелой.
Сейди и все ее фермерские фунты веса, объемно-плавные и не кажущиеся лишними и точно доставшиеся не от бабушки Раневски, воплощение стиля. Черное и лиловое, изредка алеющее каким-то оттенком красного, порой светлеющее белыми полосками шарфика с пояском, вот как выглядит Сейди. Волосы, всегда уложенные в нехитрую прическу, бордовый лак, прикушенная папироса.
Сейди обожает папиросы и специально для нее хозяин табачной лавки за углом держит их, несмотря на падающую популярность. Сейди дымит стуча по клавишам, скрипя ручкой с карандашом, читая сводку для шефа или наблюдая со своей наблюдательной площадки второго этажа за нашим муравейником.
Сейди знает всё, вся и о про всех, порой перебарщивая со сплетнями, но чаще всего помогая и подсказывая. Не знаю, как там себя ощущает миссис O`Брайен, супруга Кэпа, но на её месте стоило бы обеспокоиться. Ведь монументальность гранд-дамы 13 участка привлекает половину взглядов всех его мужчин. И, да, взгляды Кэпа, брошенные и зацепившиеся за плавные покачивания кормовой части нашего ангела, видели многие. Но… пусть об этом думает миссис O`Брайен, верно?
Почему я гордый одинокий волк? Ну… Не сейчас об этом, не время и не место. Тем более, я чужак и это о многом говорит само за себя.
– Сядь, – приказала Сейди с вполне знакомым выражением, подхваченным у Кэпа. – И прочитай бумаги, подпиши и можешь быть почти свободен. Есть вопросы?
– Да. – Я пошарил вокруг глазами и наткнулся на свое пальто. – Дай мне сигареты из кармана и прикурить.
– Ты чуть не умер, дурачок, тебя спасли и ты снова собираешься курить?
Не стоит объяснять, что в Участке все точно знали о вреде курения, в отличие от обычных граждан великой Америки, так? Я тут видел рекламу моих любимых «Лаки», где бегунов уговаривали курить, чтобы сбросить лишний вес. Мол, без сигаретки-то никак, друзья. Да, мир тут замечательно-настоящий, но временами очень уж странный. Но я привыкаю.
Сейди не тянула кота за хвост и скоро мне стало чуть удобнее. С «Лаки» во рту пока мне еще намного лучше, чем без нее.
– Что за бумаги?
– Если бы ты днем наведался в участок, то уже подписал бы их. Новый уровень доступа, повышение тебя по внутренней лестнице и неожиданная удача.
– Опять… Сейди, Стеллан говорил про удачу, ты туда же. О чем речь?
Сейди странно зло и по-настоящему криво усмехнулась.
– Стеллан спас твою жизнь. Это не шутка, Кроу, ты бы умер, не примени он те… те…
Сейди католичка и свою службу воспринимает как службу не только людям, но и… Стеллан применил что-то, выданное Участку Ковеном, что-то редкое и очень сильное. И для Сейди это нехорошо, ведь такая помощь не от Господа Бога. Лишь бы она теперь не смотрела на меня как на прокаженного, зачем мне такое?
– Эта хреновина полагается не всем?
– Верно, – согласилась Сейди, – далеко не всем. Твой значок принесет лейтенант, он дежурит. Отдал его в мастерскую, значок немного изменится.
– С чего мне такое счастье?
Сейди пожала плечами. Значит, просто пришел приказ свыше, ясно… А дело-то с красоткой из мэрии куда серьезнее, чем казалось поначалу. Хотя, после стрельбы у Мен Хва, каким еще оно должно мне казаться?
– Подписывай, Кроу. Я домой хочу, заждалась, пока ты проснешься. И береги себя, дурень, не напарывайся больше на неприятности просто так. Будь осторожнее.
Сейди забрала документы, подмахнутые мною не глядя и, плавно-величественно, удалилась. Но свято место пусто не бывает и запах лосьона после бриться подсказал – кого еще ко мне несет.
Огюст А. Сент-Клер, лейтенант 13, дитя своего мира и явное доказательство революционных веяний, начавшихся сразу после подписания Договора в середине прошлого века. Причем тут запах лосьона? Все просто, только Сент-Клер брился два раза в день: перед службой и на самом дежурстве, больно уж сильно росла его густющая борода.
