Дмитрий Манасыпов
Район: репортаж
Пролог
Не каждый «Кайман» или «Аллигатор», не говоря уж о морально устаревшем 24-ом «Крокодиле», долетит до середины Района по диагонали сразу после Всплеска…
И далеко не каждый опытный бродяга-рейдер сможет быстро дойти до его относительно «безопасных» границ сразу после него. Свежие ловушки громоздятся друг на друга. «Конфорки» активно полыхают рядом с «добрым утром». «Ежи» наползают на «провалы», а «разряды» искрят так, что их видно и без датчиков. Одуревшее и попрятавшееся зверье вылезает оттуда, где его никогда раньше видеть не видели и слышать не слыхивали. И потому опытные рейдеры никогда не спешат, выбирая дорогу к дому, если на пути их застал Всплеск. И не важно, какой он, ожидаемый или наоборот неожиданный.
Через пролесок, находящийся недалеко от ГПЗ, цепляясь за ветки, сбивая дыхание и всхлипывая, торопилась девушка по имени Настя. Датчик ловушек, вмонтированный в недорогом и изрядно «заюзанном» КПК, сходил с ума и бешено верещал, заставляя её постоянно крутить головой. Но пока, по абсолютной случайности и везению, свойственному редкому количеству новичков, ей благополучно удавалось обойти все ловушки, встреченные на пути. Изменённые ещё не вылезли из нор и укрытий, и там же сидели самые страшные местные хищники – люди.
Да она и сама бы ещё недавно и не подумала, что будет вот так бежать там, где только вчера боялась сделать шаг в сторону без разрешения проводников. Да к тому же, и бежать на ГПЗ, где в самом лучшем случае она сможет найти рейдеров-одиночек, а при плохой альтернативе – военных, проводящих очередную зачистку. Вот только куда деваться, если позади бесшумно и спокойно движется твоя личная, слегка отсроченная смерть.
Там, на небольшой поляне, остался лежать Лёшка, с которым она проработала вместе три года. Лёшка, смотревший остекленевшими глазами на остатки портативной камеры, был первым, кого она увидела, выйдя из-под низкой притолоки давно разваливающегося погребка, где они пережидали выброс. Чуть поодаль от него изломанной куклой лежало тело Скопы, в разодранном от шеи до паха комбинезоне, с вывернутой набок головой. На стволе старого тополя, прямо напротив неё, в полуметре от земли висел Пикассо, пришпиленный как жук.
А в сторонке, потрескивая и постреливая искрами, разгорался небольшой костерок, над которым грелись громадные, заросшие жёстким чёрным волосом кисти рук. Эти мощные лапы, так похожие на лапы большой гориллы, из передвижного цирка-шапито, принадлежали третьему члену команды проводников, подрядившихся довести их до Радостного, Большому. Сам же он смотрел на неё из-под покатого лба и улыбался.
Она тогда не закричала, хотя, наверное, должна была бы, особенно после того, когда Большой неторопливо поднялся, подошёл к ещё дышащему рейдеру, висящему на дереве, и выдернул то, что держало его. Зазубренный тесак. Большой никогда раньше не снимал его со специального зажима на левой стороне «разгрузки», а при необходимости пользовался вторым, раскладным, который носил на поясе.
Потом он спокойно объяснил Насте, что сейчас ему немного неинтересно заниматься ей, и что если она хочет, то может спокойно посидеть у костра, пока ему снова не захочется развлечься, либо он может отпустить её…пока. И такой вариант ему более предпочтителен, так как даёт возможность ещё немного повеселиться. И он даже не будет забирать у Насти коммуникатор с датчиком, потому что понимает, что она есть «зелёная» салажня, которая без приборов даже и метров сто сама пройти не сможет. Да, в качестве бонуса Большой пожалеет её ещё больше, и даст ей с собой «Гюрзу» Пикассо… но только с одной обоймой. «И не смей даже и думать возмущаться, маленькая сучка, ты мне сразу не понравилась, бери, что дают, и беги. Время пошло, раз-два-три-четыре-пять…через пятнадцать минут Большой идёт тебя искать», – сказал он, глядя на неё из-под кустистых бровей.
И тогда Настя пошла вперёд. Пошла, не оглядываясь, судорожно вспоминая всё, что успела заметить за два дня, проведённых с бродягами в Районе, поглядывая на экран КПК, который уже тогда начал пищать через каждые двадцать шагов, и сжимая в вспотевшей ладони рифлёную рукоять пистолета, отсчитывая про себя секунды, долгие девятьсот секунд….
Глава 1: Кротовка – Черта
Кротовка – это небольшой посёлок, километрах в тридцати от Радостного. Того самого Радостного, которого когда-то построили для нефтяников и газовиков. Это если официально. Неофициально – для складов Госрезерва СССР. Населённого пункта, в котором не так и давно, имела место Волна, изменившая всё для его жителей. Города, который до сих пор находится под замалчиваемым и отрицаемым властями контролем «Пуритан». От Кротовки в сторону города идёт довольно сносная шоссейная трасса и ещё есть железнодорожная ветка. И именно здесь, после последнего большого расширения Района проживает довольно большое количество сталкеров. Хотя, конечно, можно было бы иметь постоянное место жительства и в Ключах… Вот только как объяснить военным из группировки, что тебе ну просто позарез нужно жить на минимальном удалении от того места, куда доступ обычным жителям строго запрещён и не действует рейдерское разрешение?! До этого пока ещё никто не додумался. И уголовную ответственность за незаконное проникновение дальше рубежа Района, указанного в лицензии, тоже никто не додумался отменить. А постоянно находиться там ни для кого полезным ещё не было.
Поэтому мы живём здесь. Как правило, после первых ходок, если ты выжил и смог доказать, что ты не просто «отмычка», у тебя появляются деньги. Именно поэтому к концу первых шести месяцев в кармане у меня лежала лицензия на осуществление деятельности рейдера, приобретённая за кровно заработанные тугрики. Через год я смог открыть собственную контору заказов на вполне легальной основе, и нанять персонал из местных (хотя про одного человека говорить «персонал» – достаточно громко). А тот факт, что её хозяин довольно часто обретается не в её пределах и даже не в пределах, где должен находиться каждый законопослушный гражданин Российской Федерации, пусть и со своеобразным родом занятий… это нестрашно. Это всегда можно скрыть с помощью своевременно и грамотно переданных плотных бумажных конвертов с исключительно притягательной для любого госслужащего начинкой.
Кстати, после последнего расширения Района года четыре назад наш посёлок успел превратиться во вполне приличный городишко. Перевод в него всех органов администрации, размещение командования временного контингента сил сдерживания и приток незаконопослушных граждан весьма и весьма подняли экономический и демографический потенциалы и даже смогли расширить территориальные границы. В первые месяцы администрация пыталась бороться со спонтанным притоком граждан с территории бывшего Совка, но, судя по всему, после подсчётов состриженных во время этой анархии купонов, кто-то сверху явно решил закрыть на всё глаза.
За прошедшие годы наша скромная обитель неуклонно росла, хорошела и обрастала всеразличнейшей инфраструктурой, из которой лично меня волновало всего несколько мест. В одно из них, кабак «Solyanka», я на данный момент и направлялся.
«Solyanka»… Ну, с названием ничего не поделаешь, традиции следует блюсти. Заведение Сдобного – самый главный пункт поставки свежего пушечного мяса для Района. Сто квадратных метров безграничного рейдерского счастья в виде ласкающих взгляд барной стойки с напитками, тёплой компании давно знакомых бродяг и замечательнейшего помоста для стрип-танцев. Именно в таком порядке. Хотя…иногда первое менялось с последним по значимости в моей личной пофигистской шкале ценностей, и только тёплая компания стабильно занимала «серебро».
– Здорово, Пикассо. – Лениво подпирающий стенку на входе Немец соизволил поздороваться. – Как дела, бродяга?
– Здравствуй, мой тевтонский друг, дела как в сказке, чем дальше, тем страшнее. У себя ли Сдобный?
– У себя, все глаза уже просмотрел, тебя высматривая, – ухмыльнулся гордый потомок псов-рыцарей, родившийся, судя по неистребимому акценту, где-то далеко за Уралом – оружия с собой нет?
– Что ты, я всего лишь скромный конторский служащий, изредка ходящий до Сахарозавода. И слов таких даже и не знаю, так как всегда иду под прикрытием военных – Немец даже гоготнул, выслушивая мою пургу. – Передашь Сдобному, что я пришёл?
– Передадут, не беспокойся. Заходи, пока места ещё есть. У нас сегодня уже дым коромыслом.
Нда… Дым коромыслом – это как раз про сегодняшний случай. Несмотря на довольно раннее время, народа уже много. Судя по всему, практически одновременно в город вернулось достаточно много и одиночек, и небольших команд. Из числа моих хороших знакомых – за стойкой, накачиваясь тёмным бархатным «Вакано», сидели Дым и Валий. Судя по приветственным жестам, похожим на работу ветряных мельниц и сопровождавшимся радостными воплями, а также по густым клубам дыма, парни уже успели добраться до Соломенного Джо и купить у него дурман-травы. Ну, каждый вне Района расслабляется так, как хочет.
В левом углу, поближе к подиуму для девочек, степенно и неторопливо попивали явно дорогую, густо-янтарного цвета высококалорийную жидкость Барин, Чугун и Казак. Три местных Годзиллы, каждая под два метра ростом и весом немного за сто. Слаженная и дружная команда под началом отсутствующего сейчас Сокола. С ребятами мне приходилось пересекаться, и работать с ними было одно удовольствие. Единственное, что меня смущало, так это разрушения, которые они за собой оставляли. Правда, только если сильно на кого-то обижались. Не грех было подойти, поздоровкаться с ними и немного потрепаться ни о чём.
Тем более что как раз по соседству с ними оставался ещё один незанятый стол с вполне приличными и не совсем продавленными креслами. Туда я потом и направился, по дороге попросив официанта Мишу принести мне сваренный в джезве кофе и прибавить звук у телевизора, висевшего на нашей стороне бара. Как раз должна была начаться новая серия «Историй Зоны». И тут откуда-то сбоку возник, улыбаясь своей неотразимой улыбкой, Соколище с кружкой бархатного:
– Гамарджоба, дорогой!
– И тебе не хворать, Серый, – я искренне был рад его видеть целым и невредимым, – как ходка, бродяга?
– Отличненько, дошли с парнями до Топи. Тяжеловато идти было, но сходили не зря. Теперь минимум недельку можно будет ничего не делать, тока попивать всяко разно, есть экологически чистые, вкусные и полезные продукты, дрыхнуть, да к девочкам ходить. Кстати, если не занят будешь, то давай через неделю вместе махнём. А?
– Да я и не против, только сначала со Сдобным пообщаюсь, он просил зайти. Сижу вот, жду, когда снизойдёт. А чего вдруг тебе, Сереж, моя помощь понадобилась?
Сокол откинулся на спинку кресла и довольно заулыбался:
– Да понимаешь, мы и так-то сходили хорошо, притащили столько всего, что просто держись. А когда назад шли, то наткнулись на мародёров. Они как раз закончили потрошить двух молодых. Ну, мы их положили всех, бандюков то есть. Пацаны-то ещё живые были, одного успели к Айболиту дотащить, может и выживет. А он слил нам в благодарность информацию. – Сокол наклонился ко мне и заговорил заметно тише: – Шкатулку они нашли, друг, далеко правда, почти у самой Площади. Вот и хотим сходить. Шкатулка-то, она ведь никуда не денется. Снайпер нам нужен будет, это точно, и пулемёт всенепременно. Ну и твой ствол лишним там не окажется. Так к кому мне обращаться-то, как не к вам со Скопой?
Да уж, сразу же подумалось мне, друг Пикассо, вот и думай, что тебе сейчас Сдобный предложит и про что говорит сидящий напротив проверенный партнёр.
«Шкатулка», если кто не знает, это законсервированное самим Районом хранилище артефактов. Как правило, артефактов дорогих и высококлассных. Встречаются они редко, найти их крайне сложно, и как двое молодых бродяг смогли это сделать, не совсем понятно. Скорее всего – случайно наткнулись. А ведь если дело выгорит, то чем чёрт не шутит, можно будет попробовать и свалить отсюда к чертям собачьим. Ведь тогда не только самим хватит, но и детям останется, если, конечно, будут они, дети, после местного климата и всего прочего. Нда…вот и ломай голову, друг Пикассо.
– Знаешь Серый, спасибо тебе за доверие, брат. Не буду ничего обещать, пока со Сдобным не поговорю. Если не смогу, то сразу предупрежу тебя. Хорошо?
– Хорошо брат, мы с парнями подождём. Утро-то, оно сам знаешь, всяко вечера мудренее. Бывай, если драться будешь – зови.
Серёжка удалился, наградив меня напоследок ещё одной сногсшибательно широкой улыбкой.
Помню, как долго мучился, думая, кого он мне напоминает, пока не понял. В детстве, когда я был добрым и домашним мальчиком, очень любил смотреть матчи сборной России по футболу. Тогда ей командовал золотой голландец. Как раз, когда они взяли бронзу Европы, и играл там ветеран-нападающий, то ли Плющенко, то ли Павченко. Вот он так же добро и по-детски улыбался, особенно когда очень важный мяч англичанам в отборе.
Тем временем в баре значительно прибыло народа. Прямо напротив меня приземлились сразу набычившиеся в мою сторону Бек с Жаном, парни лихие и отчаянные. Бывшие в прошлом «спецами», имевшими привычку, подвыпив, нацепив свои красивые красные шапки идти брататься с армейским спецназом в казармах. Метали они в мою сторону угрожающие взгляды неспроста. С ними у нас недавно случилась конфронтация по поводу справедливого распределения практически одновременно найденных нашими командами двух «Сердец». Ну и ладно, будь я сегодня один, может, тогда бы напрягся. Но, зная, что скоро появятся Большой и Скопа, можно было особенно не переживать.
У шеста уже накручивала круги первый номер сегодняшней программы, какая-то новенькая девочка. Делала она это настолько умело, азартно и вдохновенно, что я даже просмотрел появление у моего стола Скопы и Большого, что само по себе было необычным, принимая во внимание нестандартные габариты последнего.
Минут через пять после их появления ко мне подошёл Масло и вежливо попросил проследовать в кабинет Сдобного.
Сдобный – бывший рейдер, такой же независимый бродяга, как я или любой из парней, сидевших сейчас в его баре. Довольно давно по нашему местному летоисчислению, целых три года назад, мы начинали вместе. Заходили туда, где дед Макар трёхголовых псов не гонял. Брались практически за любое мало-мальски интересное предложение, набивали шишки, зарабатывали шрамы и евры, вперемежку с рублями и баксами. В какой-то момент Сдобный решил остановиться и начал понемногу копить деньги для открытия собственной точки. И вот уже года полтора его «Solyanka» активно функционировала, принося всё более возрастающий доход.
Через него, как и через любого торговца среднего уровня, проходило большое количество принесенной из Района нелегальной и контрабандной добычи, распределялись настоящие, а не лицензионные, заказы, поступала необходимая экипировка. Сдобный относился к бродягам с уважением, и если обманывал, то так, что никто и не подозревал. Наши же с ним отношения складывались на основе старого партнёрства, без подстав и взаимного недовольства.
Кабинет находился в задней части бара, рядом с чёрным входом. Но, насколько я Сдобного знаю, то… За металлическим оружейным шкафом у него наверняка есть дополнительный выход. Скромное у нашего торговца деловое обиталище. Крепкий деревянный стол, несколько стульев, уже упомянутый оружейный шкаф и массивное, привезённое по заказу из Центра, кресло самого Сдобного, вот и вся обстановка. Ну и ноутбук на столе, само собой.
Сейчас, кроме самого хозяина, крепыша среднего роста, с наполовину седой головой, в кабинете сидели ещё два человека. Парень лет двадцати пяти, в поношенном, но добротном «натовском» камуфляже и канадских «берцах». И девушка того же приблизительно возраста, в чёрном армейском свитере, широких брюках защитного цвета и изрядно стоптанных туристических кроссовках.
– Здравствуй дружище, – Сдобный, не чинясь, привстал из-за стола, протягивая руку, – садись, пообщаемся. Как сам? Как дела, настроение и бодрость духа?
– Привет. Да ничего дела-то на самом деле. Не говоря уже про настроение и бодрость. В Город собираюсь скоро сходить. Только вот нас Сокол с собой зовёт на следующей неделе. Я ему пообещал дать ответ после того, как с тобой поговорю. Ты ж меня не просто позвал?
– Ну да. Вот это Настя и Алексей, они журналисты. Хотят репортаж из Района сделать. Канал платит хорошо, возьмёшься провести?
Ага, возьмусь… И ведь знал, кого позвать, понимает, что не откажу. Хотя, почему бы и нет? Хлопотно, конечно, туристов в Район водить. Но если провести их максимум до какого-либо из брошенных блокпостов, чтобы они там флору и фауну нашу поснимали, то ничего страшного в этом нет. Только почему журналисты обращаются к вольным рейдерам? Вот в чём вопрос.
Понятно, что репортажи из Радостного не редкость на всех более-менее крупных телеканалах. Он всегда давал интересный материал для съёмок. Но обычно они велись под прикрытием военных, вблизи блокпостов, либо, в совсем уже исключительных случаях, в районе лагерей учёных под бдительнейшим наблюдением не менее взвода тех же самых вояк.
– Ясно. Я то не против, только уточним, куда идти? Думаю, по окраинам прошвырнёмся и назад? До Всплеска ещё дней пять как минимум. Наснимать можно много, обезьян там, и собак, и ловушки само собой, ну, а если повезёт, то может, и пару-другую медвежат встретим. Или львов.
Сдобный выслушал всю мою тираду, посмотрел на меня немного странно, как будто сомневаясь в чём-то. Выдвинул ящик, достал непочатую пачку «Данхилла», открыл, предложил мне сигарету и закурил сам. Телевизионщикам не предложил, а когда девушка явно захотела что-то сказать, жестом попросил её помолчать.
Да уж, что-то будет. На моей памяти курить он бросал раза, наверное, два или три. В последний раз – аккурат так месяцев восемь назад. С той поры вроде бы держался. А каждый раз, когда закуривал, то что-то происходило. И что-то весьма серьёзное, вроде того случая, когда нас с ним прижали в районе развалин дач у «Раздолья». Тогда там ещё не окопалась новая «Анархия», «Пуритане» ушли достаточно давно, и дачи переходили из рук в руки. Шли мы большой группой, с приличной добычей, напоролись на засаду наёмников и вшестером держались против почти полувзвода около двух часов. Пока до нас не добрались все наши, кто был рядом. Не думаю, конечно, что из-за журналистов может быть что-то похожее, но помяните моё слово, сейчас Сдобный выкатит мне какой-то шар.
Так оно и получилось.
Хозяин кабинета глубоко затянулся, грустно посмотрел на меня и рассказал: куда и за какую сумму он просит меня проводить телевизионщиков.
– До Площади и обратно? Он что, рехнулся?! С ними вот – и в Город?!!! Не, вот ты мне скажи, брат, Сдобный с дуба рухнул или на ужин поел грибов из Района?
Скопа возмущённо смотрела на меня, дымя второй сигаретой подряд, и я её вполне понимал и не осуждал за такое насилие над организмом. Большой пока отмалчивался, спокойно пережёвывая свою любимую котлету по-киевски. Только иногда – искоса посматривая на журналюг, которые тихо, как мышки, наблюдали за разгневанной фурией.
Ну да, наш друг и благодетель нашёл нам очень высокооплачиваемую работу, настолько высокооплачиваемую, что очень хотелось за неё взяться. Была только одна закавыка.
Конечным пунктом маршрута для серии репортажей из глубины Района была Площадь. Место, в которое мы ходили редко, не желая напороться на цвергов в городской канализации и подвалах брошенных домов, на большие стаи церберов и орфо-псов, густо шныряющих по округе и солидного количества Изменённых-зомби. Ну, и самая главная причина – клан «Новые пуритане», который с годами никак не хотел успокаиваться и упорно продолжал считать себя основой новой людской расы. Изуверы, мать их за ногу, считающие всех с нашей Стороны и большую часть Изменённых – демонами и слугами Диавола. Именно, что Диавола. Со всеми выходящими из этого факта последствиями, выраженными в нанесении всем, слишком близко забредающим к ним рейдерам или местным, а им, сектантам, и без разницы, увечий, никак не совместимых с нормальной жизнедеятельностью.
Ведущий российско-германский коммерческий ТВ-канал хотел несколько репортажей из самого сердца Радостного. И, судя по всему, хотел серьёзно. Как объяснила девушка, подготовка к безоговорочной оккупации прайм-тайма на грядущие большие праздники велась вовсю. Я так и видел очами души своей броскую ТВ-рекламу:
«Мир Района изнутри! Все тайны и загадки Радостного-55 на нашем канале! Весь ужас, творящийся там, у нас, глазами рейдеров, отважных первопроходцев в сердце чуждого людям мира! Только у нас в праздники! Таинственные мутанты-Изменённые, леденящие душу секреты брошенных лабораторий, кланы и одиночки! Смотрите с нами и с пивом спонсора показа, марки…»
Да хрен его знает, какой марки, оно и не важно. Нам и подавно не интересно. Интересно другое. Если выгорит, то думаю, что пастеризованную гадость из бутылки мне не пить довольно долго, а вот двенадцатилетний «Гленнливет» я точно смогу себе позволить. Кто и как вывел руководство РДТВ на Сдобного, для нас, понятное дело, было неясно. Да то и не суть. Суть заключается в предложенных денежных компенсациях за оказание сопровождения и конвоирования.
– Хватит возмущаться. В любом случае я согласился.
– А ты не подумал прежде у нас спросить, хочется мне с Большим тащиться туда вот с ними? А?! – Моя возмущённая снайпер немного успокоилась и проявила деловой интерес: – А ты подумал, как с ними идти-то? Ладно, если бы по краю прошлись, а к Площади лезть с совсем зелёными, да ещё и смотреть за ними?
Настя, до этого молча слушающая и нервно катающая в ладонях бутылку «Миллера», не выдержала:
– Да кто вам сказал, что мы совсем беспомощные? Мы с Лёшкой и на Кавказе работали, в Иране были, думаете, там просто? А ещё…
– А ещё помолчи, – тихо и убедительно сказал Большой, – я очень рад, что ты и твой напарник уже что-то видели и где-то побывали, кроме загородных турбаз во время корпоративов. К сожалению, Район даже близко не похож на те места, где вы были. Здесь всё куда как хуже. У нас нет минных полей, зато повсюду натыканы ловушки. Нет миномётных обстрелов, зато есть Изменённые. Отсутствует авиация противника, но небо барражируют смоки. Для того, чтобы немного понять это место, здесь нужно пробыть долго. Как Пикассо вон, или как я. Поймёшь – проживёшь. А так…туристы вы и есть туристы, забежали и ушли. Мы- то вас проведём, раз взялись, только как в пословице: шаг в сторону – побег, прыжок на месте засчитывается как попытка улететь. Одна правда – стрелять не буду. Надаю поджопников и самолично, в случае неисполнения приказа, пинком отправлю в сторону ближайшего центра цивилизации. Я понятно излагаю? Ну а раз понятно, то предлагаю вам забрать вещи, если они здесь, и отправляться к нам. Готовиться к вашему самому интересному турпоходу.
Когда явно оторопевшие телевизионщики отошли за вещами, которые и на самом деле лежали на местном складе, Скопа изобразила аплодисменты. Да и мне пришлось заметить, что наш обычно очень немногословный друг, судя по всему, решил сегодня выдать недельный запас красноречия. В среднем его повседневный словарный запас состоял из «ну да», «а то», «пошли уже», «давай пожрём» и бесконечно постоянных «слабаков» в наш со Скопой адрес.
После того, как клиенты вернулись с вещами, смысла оставаться в кабаке я лично не видел. Выходить завтра, так что засиживаться и выпивать нам сегодня не придётся. Надо потратить часа два на экипировку и ложиться спать.
Да, вы бы видели, как расстроились Бек с Жаном, когда поняли, что нам сегодня не подраться. Счастливо вам, бродяги! Надеюсь, ещё получим шанс качественно размяться.
Встречный ветер хлестал прямо в лицо, гудя провисшими проводами на накренившихся столбах. Дрезина на аккумуляторах, принадлежавшая Сдобному, везла нас к границе Района, от которой дальше нам придётся пиликать пешком. Мы уже свернули налево. Аппендикс основной «железки», идущий в сторону бывшего сахарного завода в посёлке у Радостного под боком.
Километра за три от войскового поста, наблюдающего за сохранившимся куском «железки», нас встретит проводник Сдобного, который пойдёт с нами на тот случай, если придётся выходить на сам блокпост. Место для перехода здесь удобное. Сразу можно попасть в небольшой пролесок, в котором нас и при желании очень нелегко будет заметить. В чём ещё плюс? Вояки здесь свои братья-славяне, давно и надёжно «прикормленные». Договориться с ними всегда можно.
Большой оставшееся время решительно и категорично тратил на ещё одну проверку собственной амуниции и вооружения. Оператор Алексей уже несколько раз пытался снять его, и каждый раз останавливался, услышав, как Большой начинал ворчать, поминая всякими нехорошими словами журналистскую братию. Я вполне понимал телевизионщика. Посмотреть было на что. Наш молчаливый друг в полной своей боевой экипировке напоминал маленький танк. Ну, или лихого техасского рейнджера из голливудского боевика. Что, в принципе, наверняка одно и то же.
Помнится, когда в «Солянке» в первый раз по телику показали пилотные серии «Историй Зоны», про украинских сталкеров, мы со Скопой здорово поржали. Студия, снимающая сериал, решила провести интерактивное голосование среди зрителей. С целью выявления наиболее интересных сюжетных линий. Судя по всему, у них тогда было около десяти основных сценаристов, среди которых они проводили конкурс на выбывание. Нам больше всего понравились серии, в которых фигурировал Хемуль, был он настоящий какой-то. Не иначе как у автора были хорошие консультанты, либо чувак просто хорошо знал, о чём писал. Мы как раз за эти серии отправили свои голоса.
Ну, так вот, в половине серий сталкеры ходили, обвешанные с ног до головы оружием и снаряжением до такой степени, что было непонятно, как они вообще идти-то могут. Когда я в первый раз на экране увидел такую чуду-юду, то даже пивом поперхнулся. Правда, дальше было ещё смешнее, там один крутой, как варёные яйца, сталкер палил с рук из пулемёта калибром 12,7 мм. А какой-то другой «бэтмен» – ножами повалил стаю каких-то матёрых кровососов. Мутантов, типа наших вурдалаков. Один. Ничего не видя. На слух. Рэмба, едрит его за ногу. Ну да не о том речь.
Короче, именно на третий день после просмотра пилотных серий о похождениях крутых сталкеров нам встретился Большой, отбивающийся от мародёров. Тогда моя непоколебимая уверенность в том, что в кино всё всегда враньё, дала крупную и объёмную трещину.
Конечно, с рук из старых НСВ или «Корда», да даже и с облегчённого новейшего «Сармата», Большой палить не умел. Ему вполне хватало своего любимого модернизированного «Печенега-13», калибра 7,62. Но при этом он умудрялся таскать на себе ещё две запасных коробки, по сто патронов каждая, укороченный автоматический «Вепрь», «Кедр», абсолютно пижонский «Дезерт Игл-11» и полный боекомплект к ним. Не считая ножей, рюкзака, двух контейнеров для артефактов и всякой прочей мелочи. А после того, как присоединился к нашему со Скопой дружному коллективу, взялся таскать вторую винтовку нашей красавицы, её бережно лелеемый «Уэзерби». Естественно, что с двойным боекомплектом.
Попытки Алексея украдкой включить камеру закончились, когда Скопа в простой и доступной форме объяснила ему, что если он не успокоится и будет настаивать на немедленной съёмке рейдера без защитной маски на лице, то она немедленно произведёт в его сторону действия, классифицируемые УК как насильственные. После чего Лёшеньке достаточно долго будет абсолютно нечем заниматься, так как камеру он держать не сможет. Но!
Если телевизионщики будут паиньками, то так уж и быть, когда наши милые и добрые лица скроются за масками, Скопа лично для них устроит сессию с позированием и красивой демонстрацией всех имеющихся образцов вооружения. И если на отснятых кадрах будет нефотогенична, то пусть потом пеняют на себя. От дальнейшего прослушивания страшных альтернатив, озвучиваемых нашей валькирией, меня оторвала Настя:
– А почему Пикассо? – Журналистка сидела на рюкзаке, зябко обхватив плечи руками. – Откуда именно такое прозвище?
– Да это в принципе и не прозвище уже, скорее второе имя. Почему? Был у нас здесь один шутник, Пумба. У него любимый фильм был, про какую-то, ещё советского периода, войну. Цитировал его постоянно.
– И что?
– Пили как-то раз вместе. Ну, я взял салфетку и абсолютно на автомате стал на ней чего-то чиркать. Он увидел… и процитировал. Знаешь, со смаком с таким. Пикассо, говорит, бля. Ну, и прижилось. Пардон за мат, Настя, передал в оригинале.
– Да ладно, чего извиняться то, – девушка потянулась, насколько это позволяла ширина дрезины, – скоро приедем?
– Ещё минут пятнадцать. Машинист аккумуляторы бережёт, не гонит. Ехать то всего ничего на самом деле. Страшно, Насть?
– Есть немного. Столько слышала про ваш этот Район. Читала, передачи смотрела. Перед тем, как ехать сюда, столько всего в сети скачала. Нас даже на модулятор водили. У шефа подвязки есть, в какой-то госконторе. У них там специальный тренажёр, шлем одеваешь и ещё кучу прибамбасов электронных, и вперёд. Меня в первый раз на пятой минуте убрали. Эти, мародёры ваши местные. А как там вообще, по-настоящему?
Да уж вопрос, как там вообще и по-настоящему?
Эх, Настя, Настя. Да разве можно это как-то объяснить человеку, который там не был. Понятно, что когда ты именно идёшь в Район, а не сидишь в каком-нибудь навороченном компьютерном шлеме, то хочется узнать хотя бы немного про него. Только ведь это запросто так и не объяснишь. А ведь девчонка вроде и не боится. А если и боится, то не очень. Нда… Как бы в результате у нас не прибавилось ещё одной женщины-рейдера. Если, конечно, всё будет хорошо.
– Как там? Сама увидишь. Смотри направо, видишь водонапорку?
– Да.
– За водонапоркой лесок. Это уже Район. А вон тот парень, которого ты пока ещё не видишь, наш проводник до Черты.
Наш машинист, хмурый и неулыбчивый дядька из местных, нажал на тормоз, и дрезина начала останавливаться:
– Ну, всё, господа рейдеры, приехали. Остановка конечная, контролёров, слава те господи, нема. Вон, тока Кондуктор сидит.
Кондуктор неторопливо поднялся из талантливо уложенной кучи всеразличного хлама, где прятался до этого:
– Здорово, Пикассо, Большой. Привет, Скопа. Это и есть ваши туристы?
– Они самые. Как военные?
– Вояки ужинают. Покурим и пойдём? Или как?
Я посмотрел на наших подопечных, которые быстро и ловко навьючивали друг друга. Не врали, когда сказали про то, что вдвоём работали в точках. А Лёша, как выяснилось, ещё и срочку служил в тех же местах, что и я. Правда, немного позднее. Настя в армии не служила, но имела вполне хорошую подготовку в горном туризме. Это тоже послужило одной из причин, по которым отправили именно их.
