Дмитрий Николаевич Коровников
Адмирал Империи – 39
Таисия молча усмехалась, глядя на растерянно хлопающего глазами османского адмирала, одновременно силясь понять, почему этот заносчивый турок городит подобную ахинею, путая ее с какой-то самозванкой. Однако в душе Тася ликовала, видя, как самодовольная ухмылка сползает с лица Бозкурта, сменяясь гримасой потрясения и ужаса. Глаза адмирала забегали, силясь отыскать разгадку этой невероятной мистификации, а лоб покрылся холодной испариной…
– Слуга шайтана! – вырвалось с побелевших губ ошеломленного Ясина, прежде чем он совладал с собой…
Глава 2
Место действия: звездная система HD 60901, созвездие «Тельца».
Национальное название: «Ладога» – сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: контролируется Черноморским космическим флотом и флотом Южных Сил Вторжения.
Точка пространства: планета Санкт-Петербург-3.
Дата: 17 июля 2215 года.
Всю ночь богатые кварталы Санкт-Петербург-сити и других колониальных полисов были озарены зловещим пламенем пожаров и ослепительными вспышками от разрывов плазмы, выпущенной из жерл палубных орудий вражеских кораблей. Некогда мирное небо планеты превратилось в адскую завесу, пронизанную сполохами чудовищного инфернального света. На улицах воцарился хаос и безумие, словно все демоны преисподней вырвались из глубин космоса, дабы насладиться своим кровавым пиршеством.
Янычары адмирала-паши Ясина Бозкурта, опьяненные легкой победой и безнаказанностью, принялись устраивать в захваченных городах и поселениях настоящий ад. Получив полную власть над несчастной планетой, они предавались самому необузданному разгулу, не ведая ни страха, ни жалости. Словно обезумевшие от жажды крови хищники, османы врывались в роскошные особняки местных вельмож, министров и просто состоятельных граждан, забирая себе все мало-мальски ценное, что только могли отыскать.
Грабителям было абсолютно неважно, поддерживал ли хозяин дома прежнюю власть диктатора-регента Самсонова, встал ли на сторону узурпатора Демида Зубова или же пытался сохранить нейтралитет в этой братоубийственной войне. Янычары не утруждали себя подобными тонкостями – их интересовала лишь возможность поскорее набить карманы и трюмы своих кораблей награбленным добром, пока безумный разгул мародерства еще негласно поощрялся и дозволялся их командирами.
На беду несчастных колонистов Санкт-Петербурга-3, первыми сюда прибыли именно корабли Южного Флота Османской Империи. Они стали полноправными хозяевами обреченной планеты на целых двенадцать часов – срок, более чем достаточный, чтобы погрузить ее в пучину хаоса и горя.
Черноморский космический флот все еще был занят добиванием остатков Гвардейской Эскадры контр-адмирала Зубова, и потому никак не мог противодействовать этому беззаконию, более того, как мы узнаем позднее, его офицеры и не собирались этого делать. В свою очередь стоило османам получить известие о том, что их доблестный командующий сумел захватить неприступную крепость Кронштадт, и теперь уже никто не помешает им обрушиться на планету всей своей мощью, как они, словно коршуны, стремглав покинули сектор космического сражения и ринулись на соединение с 5-ой «линейной» дивизией, космоморяки и штурмовики которой уже вовсю бесчинствовали во дворцах и на виллах планеты.
К сожалению для беззащитных жителей, рядом не оказалось никого, кто мог бы пресечь безудержное мародерство и хладнокровные убийства мирного населения. Обезумевшие от вседозволенности янычары творили жуткий произвол, ничуть не опасаясь последствий. В их сознании все имущество поверженного врага автоматически становилось законной добычей победителя, а всякий, кто пытался оказать сопротивление грабежу, подлежал немедленному и беспощадному уничтожению.
Смерть от рук озверевших османов могла быть быстрой, если несчастной жертве везло. Но куда чаще она бывала долгой и мучительной – палачи-янычары изощрялись в жестокости, растягивая жуткую агонию своих пленников, упиваясь их предсмертными криками и судорогами. За какие-то считанные часы улицы некогда цветущих городов и поселений Санкт-Петербурга-3 обратились в непрерывное месиво из искромсанных и обезображенных до неузнаваемости трупов мирных обывателей.
Их дома и имущество подвергались безжалостному разграблению, а затем предавались огню, зачастую лишь для того, чтобы скрыть следы чудовищных преступлений и немыслимых зверств, которые сорвавшиеся с цепи янычары творили за стенами этих разоренных жилищ. Удушливая вонь горелой плоти и едкий дым пожарищ смешивались с истошными воплями насилуемых женщин и плачем перепуганных детей, сливаясь в безумную какофонию, от которой кровь стыла в жилах…
– Берите все, что захотите! – победно вещал своим головорезам адмирал-паша Бозкрут, упиваясь вседозволенностью и властью над жизнью и смертью целой планеты. – Мы теперь истинные хозяева этого жалкого булыжника, и только нам решать, кому из неверных псов будет даровано право влачить свое ничтожное существование, а кому – стать бродячим шакалам! Вперед, мои верные воины! Утолите свою священную жажду мести, ибо таков приказ самого султана!
Воодушевленные напутствием своего предводителя, янычары ринулись выполнять кровавый наказ с утроенным рвением и ожесточением. Действовали они предельно просто и эффективно – командиры кораблей внимательно изучали информационные тактические карты планеты, на которых были обозначены места расположения вилл и особняков наиболее зажиточных и влиятельных колонистов.
И уже через считанные минуты к дверям их домов один за другим подлетали вражеские корабли и десантные модули, будто стая ядовитых ос, привлеченных запахом крови и страданий. Большинство судов в распоряжении Ясина Бозкурта относились к так называемым галерам – кораблям средних размеров, достаточно маневренным и юрким, чтобы лавировать между кварталами зданий и комплексов, высаживать абордажные команды прямо на крыши и лужайки.
Будь это тяжелые линкоры, они непременно превратили бы все вокруг в выжженную пустыню, прокалив землю и камень потоками раскаленного интария из своих гигантских двигателей. Но янычарам нужно было не испепелить планету, а лишь ограбить, поэтому галеры, либо десантные штурмовые шаттлы подходили для этой цели как нельзя лучше…
После прибытия к месту преступления, огромной ватагой грабители и мародеры врывались внутрь особняка, без разбора паля во все, что двигалось, не щадя ни прислуги, ни женщин, ни детей. Град разрывных пуль и ослепительные вспышки гранат превращали роскошные интерьеры в кровавое месиво, устилая мраморные полы телами невинных жертв. Дикие вопли ужаса и боли сливались с грохотом выстрелов и звоном бьющегося хрусталя в чудовищную какофонию, от которой стыла кровь.
Для обезумевших от жажды наживы янычар такой подход был самым простым и эффективным – убей хозяев, чтобы не мешались под ногами и не стали впоследствии докучливыми свидетелями их кровавого разбоя, а после спокойно забирай все ценное, до чего дотянутся загребущие руки. Некоторые из головорезов Бозкурта, что были поумнее и пожаднее прочих, предварительно умудрялись пытать несчастных обитателей особняков, дабы те в предсмертной агонии указали, где спрятаны фамильные драгоценности и тайники с империалами.
Израненные, полуживые люди, корчась от нечеловеческих мук, хрипели и стонали, безуспешно моля о пощаде. Но в ответ слышали лишь издевательский смех и грязную брань, щедро перемежаемую ударами прикладов. Палачи в османской форме упивались своей безграничной властью над жизнью и смертью, наслаждаясь беспомощностью и унижением своих жертв. В их глазах горел лихорадочный огонь садистского восторга, а лица исказились в жутких гримасах, больше похожих на звериный оскал, чем на человеческие эмоции…
Санкт-Петербург-3, после прибытия сюда каравана так называемых беженцев с «Новой Москвы», среди которых было несколько тысяч самых состоятельных семей Российской Империи, вынужденно или добровольно перебравшихся вслед за диктатором-регентом Самсоновым на новое место, просто изобиловал теми, кого можно было быстро и с огромной выгодой для себя ограбить до нитки. Высший свет имперской аристократии, сливки финансовой элиты, владельцы корпораций и банков – все они в одночасье стали легкой добычей для погрязших в кровавом угаре османов.
Сегодняшним хозяевам положения в лице головорезов адмирала Ясина Бозкурта явно было где разгуляться и всласть утолить свою неуемную жажду наживы и крови. Мародеры абсолютно не считались с гражданским населением захваченной планеты, воспринимая мирных жителей как бесправный скот, годный лишь на то, чтобы его резать и стричь. А уж именно русских колонистов они и вовсе за людей не считали, расправляясь с ними с особой жестокостью и цинизмом.
Таким нехитрым дедовским способом спустя всего несколько стандартных часов после начала кровавого разгула, технические отделения и трюмы османских кораблей были забиты до отказа имуществом и сокровищами, отнятыми у несчастных петербуржцев. Груды золота и платины, мебель из ценнейших пород, ювелирные украшения и предметы роскоши, кредитные чипы и уникальные артефакты – все это немыслимое богатство валялось грудами прямо на палубах, мешая их владельцам передвигаться. Янычары рылись в награбленном, словно стервятники, деля добычу и вышибая друг другу зубы в яростных потасовках.
Но даже когда места для трофеев на кораблях уже практически не осталось, безумные налеты на дворцы, офисы, банки и частные дома не прекращались ни на минуту. Алчность и ненасытная жажда разрушения, помноженные на абсолютную безнаказанность, завладели разумом и душами захватчиков, превратив их в неуправляемую орду хищников. Словно дикий огонь, они пожирали город за городом, квартал за кварталом, дом за домом, оставляя за собой лишь пепелища и горы изувеченных тел…
Но самое страшное и непоправимое произошло, когда к орбите многострадальной планеты, вслед за ордами Бозкурта, подошли корабли Черноморского флота – той самой армады, что всего несколько часов назад сокрушила и втоптала в космическую пыль остатки гвардии диктатора-регента Зубова. Увидев в новостях безумный разгул османского воинства, творящегося на поверхности, многие офицеры и космоматросы «черноморцы» сначала молча наблюдали за происходящим.
Они с ужасом смотрели, как на их глазах капитаны и командиры вражеских кораблей в одночасье становятся миллионерами, обогащаясь на крови и страданиях гражданских, причем их соотечественников. При этом среди этих «соотечественников» было немало тех, кто совсем недавно поддерживал диктатуру самозванца Зубова. Разве же они своим предательством не заслужили столь чудовищную и безжалостную над ними расправу?
Должно быть, именно в этот момент в сердцах «черноморцев» что-то дрогнуло и надломилось. Что-то очень важное, то, что веками считалось основой и столпом кодекса русского воина – честь, достоинство, благородство, верность присяге… Словно карточный домик, эти высокие понятия рухнули под грузом алчности и низменных страстей. Искушение легкой наживой совместив его с местью предателям оказалось слишком велико, чтобы противостоять ему.
И вот уже первые группы вооруженных «черноморцев» стали десантироваться на поверхность Санкт-Петербурга-3, чтобы присоединиться к безнаказанному грабежу и насилию – вместо того, чтобы положить конец этому разгулу варварства и бесчинств. Русские принялись убивать и грабить русских, уподобившись кровожадности отъявленных османских головорезов. Офицеры и космоматросы Империи, еще вчера гордившиеся своими доблестью и непорочностью, на глазах превращались в банды озверевших от крови мародеров.
Это было настоящей катастрофой – военной, политической, но в первую очередь нравственной. Ибо если защитники отечества, верные солдаты Российской Империи вдруг начинают вести себя хуже самых грязных и подлых преступников – это означает, что общество поражено страшной духовной болезнью, разъедающей его изнутри, словно раковая опухоль. И подобное падение нравов и ценностей неминуемо ведет всю страну к неисчислимым потрясениями и бедам в обозримом будущем…
Даже командующие «черноморскими» дивизиями, чей авторитет и влияние на подчиненных всегда считались незыблемыми, оказались не в силах остановить кровавую вакханалию, продолжавшуюся всю ночь напролет. Да и как можно обуздать волну анархии и безумия, когда ее поддерживает большинство членов экипажей космофлота.
Дело в том, что за последние несколько месяцев состав команд и частей некогда прославленного Черноморского флота претерпел существенные изменения далеко не в лучшую сторону. На смену матерым ветеранам, закаленным в боях и не понаслышке знавшим, что такое воинская доблесть, пришли аморфные резервисты, мобилизованные поневоле, и всякого рода «идейные волонтеры», чьи моральные принципы и устои оказались, мягко говоря, не на высоте.
Вот и получилось, что к моменту печальных событий на Санкт-Петербурге-3 почти две трети личного состава Черноморского космофлота уже не имели ничего общего с подлинным духом русского воинства. И многие офицеры среднего и старшего звена, поддавшись всеобщему разложению и упадку, решили втихаря «подправить» собственное финансовое положение за счет грабежа мирного населения покоренной планеты. И таким поступкам уже не было ни оправданий, ни прощения…
Нет, самолично капитаны кораблей, тем более адмиралы, не участвовали в разграблении колониальных полисов, негласно либо вполголоса делегируя эти сомнительные «почести» своим подчиненным. Впрочем, лично им мараться в этой грязи и не требовалось – по негласным правилам, существенная часть всех захваченных «трофеев» и без того перепадала командному составу. Нужно было лишь закрыть глаза на некоторые вещи, благосклонно кивнуть в ответ на просьбы о срочной «увольнительной» для экипажа да проследить, чтобы в трюмах и отсеках было достаточно места для складирования награбленного.
И многие нерадивые командиры, увы, охотно шли на эти постыдные сделки с совестью. Причем это происходило практически во всех без исключения дивизиях космофлота. Они милостиво разрешали подчиненным покинуть боевые посты на кораблях, застывших на орбите, и отправиться на десантных ботах на планету. Охочие до легкой наживы «космоморяки» с удовольствием брались за дело, разлетаясь по всей многострадальной поверхности Санкт-Петербурга в лихорадочных поисках добычи – складов, магазинов и роскошных вилл, чудом избежавших до этого разграбления османскими ордами.
Конечно, в отличие от диких башибузуков Ясина Бозкурта, космодесантники из «черноморских» соединений не убивали направо и налево, не насиловали женщин и не резали младенцев. Но от этого их действия не переставали быть тяжким преступлением – грабежом мирного населения и прямым соучастием в кровавом беспределе захватчиков. С каждым мешком награбленного имущества, с каждой украденной безделушкой на их совесть ложилось несмываемое клеймо позора…
Повторюсь, все эти бесчинства творились с молчаливого попустительства, а порой и с негласного одобрения адмиралов Черноморского флота. В их защиту можно сказать разве то, что никто из четверки командующих лично не был замаран грабежами и не призывал к ним. Даже наш давний и не слишком приятный знакомец, контр-адмирал Аркадий Эдуардович Гуль, несмотря на все свои низменные качества, не опустился до столь откровенной мерзости. Что уж говорить о куда более принципиальных и морально устойчивых Дамире Хиляеве и Елизарие Орлове!
Однако само их бездействие, то, как они малодушно закрывали глаза на все эти злодеяния, пусть и не по своей воле, пусть и скрипя зубами от собственного бессилия, в конечном итоге обернулось для этих адмиралов катастрофой. Нет, не материальной или карьерной – то было бы слишком просто. Хуже – крахом репутации, всеобщим презрением и ненавистью, разочарованием в них как в последнем оплоте чести и совести Российской Империи.
Как, как они могли равнодушно взирать на то, как обезумевшие от крови янычары насилуют и вырезают их собственных граждан?! Почему не вмешались, не пресекли, не защитили? Увы, но именно эти горькие вопросы снова и снова задавали себе жители разоренной планеты, глядя в холодный мрак космоса, где среди россыпи звезд мерцали огни боевых кораблей Черноморской эскадры. Той самой, что должна была стать для них оплотом надежды и спасения, но вместо этого превратилась в безмолвного свидетеля и безучастного статиста в кровавом спектакле…
Неожиданно, но только один из четверки командующих, а именно – вице-адмирал Александр Михайлович Красовский не смог тогда до конца смириться со своей постыдной ролью. Как ни странно, ведь все мы не раз видели этого человека в самом неприглядном свете. Тщеславный карьерист, беспринципный интриган, хитрый и расчетливый эгоист, далекий от высоких мотивов и помыслов о благе державы – таков был истинный портрет Александра Михайловича, известный в узких кругах.
Но, видимо, как раз эти его качества – изворотливость, злопамятность, умение просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед, и не позволили вице-адмиралу безропотно смириться с происходящим на планете кошмаром. Красовский, при всех своих недостатках, все же обладал стратегическим мышлением и отменным чутьем на подводные течения большой политики. Он прекрасно понимал, что рано или поздно за весь этот беспредел придется отвечать, если не перед собственной совестью, то уж точно перед сиятельными особами из высших эшелонов власти.
А уж перспектива предстать перед грозными очами имперского Трибунала с обвинением в бездействии и попустительстве геноциду гражданского населения колоний наверняка не прельщала нашего хитроумного царедворца. Карьера, репутация, свобода, а то и сама жизнь – всем этим придется поплатиться, если не сумеешь выскользнуть из этой плохо-пахнущей истории незапятнанным. Такой исход не устраивал вице-адмирала категорически.
Опять же, не стоит сбрасывать со счетов и то, что в глубине души Александр Михайлович все же оставался кадровым офицером, присягнувшим на верность Империи. И от одной только мысли, что наша суверенная планета подвергается разграблению и поруганию со стороны османов, в его сердце шевелилось нечто похожее на боль и стыд. Да и разум подсказывал, что абсолютное большинство страдающих сейчас от насилия мирных обывателей – это люди из высшего света, богачи и аристократы, поддержавшие узурпатора Зубова, его злейшего и непримиримого врага. Но все же помимо них, тех, кого Красовскому было ничуть не жаль, жертвами разгулявшихся орд янычар Бозкурта все чаще становились и простые колонисты…
Кстати, о самом Демиде Александровиче и его незавидной участи. Потерпев сокрушительное поражение в недавнем космическом сражении, самопровозглашенный регент-диктатор в данную минуту поспешно ретировался на своем лейб-линкоре «Москва», словно трусливый заяц, удирающий от своры гончих. За ним уже по пятам неслась карательная эскадра, высланная самим Красовским, отчего участь беглеца казалась по сути предрешена. Зубов более не представлял реальной угрозы или опасности – он был обречен…
Глава 3
Место действия: звездная система HD 60901, созвездие «Тельца».
Национальное название: «Ладога» – сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: контролируется Черноморским космическим флотом и флотом Южных Сил Вторжения.
Точка пространства: планета Санкт-Петербург-3.
Комплекс Императорского Дворца.
Дата: 17 июля 2215 года.
Но, вернемся на многострадальную планету Санкт-Петербург, на окраину столичного города-полиса, где Александр Красовский со своей личной корабельной гвардией с авианосца «Екатерина Великая» находился сейчас в одном из крыльев Большого Императорского Дворца. Вице-адмирал не стал утруждать себя поисками иного жилища для своих штурмовых подразделений и причины тому имелись. Он самовольно и бесцеремонно расположил несколько рот космопехов в правительственном квартале, самолично разместившись со своими офицерами в непосредственной близости от покоев маленького императора Ивана Константиновича…
Элитные штурмовые группы 10-ой «линейной» дивизии, словно стая прожорливых крыс, расползлись по всем зданиям дворцового комплекса, предварительно разоружив и частично перебив личную охрану императора. Теперь они, по сути, стали полновластными хозяевами этих стен, еще хранивших отголоски ушедшей имперской роскоши времен начала экспансии. Однако весь этот блеск золота и мрамора не слишком впечатлил космодесантников, куда больше интересовавшихся содержимым дворцовых сокровищниц и винных погребов.
Вот только сорвать куш в прямом и переносном смысле им не позволил собственный командующий. К крайнему неудовольствию и раздражению своих «морпехов», Александр Михайлович Красовский самым строжайшим образом запретил им присваивать во дворцовых залах и кладовых что-либо ценное, пригрозив немедленным расстрелом на месте за малейшее нарушение приказа. А уж эти ребята прекрасно знали крутой и мстительный нрав своего командира, который никогда не повторял дважды и без лишних сантиментов ставил к стенке любого ослушника – независимо от чина и звания.
Поэтому сейчас бойцы Красовского с плохо скрываемой завистью и тоской наблюдали из окон и балконов императорской резиденции, как вдалеке на горизонте пылают зловещим пламенем пожаров богатые кварталы столичного мегаполиса. Их более удачливые или просто менее щепетильные товарищи из других дивизий, а также из стана союзников-османов без зазрения совести набивали карманы до отказа бриллиантами, изумрудами, рубинами и прочими «законными» трофеями. Золотые реки утекали сквозь пальцы, а им оставалось лишь скрипеть зубами и материться сквозь зубы, кляня свою горькую судьбу.
Конечно, размещая своих головорезов во дворце, вице-адмирал руководствовался отнюдь не благородными побуждениями защитить имперскую казну или культурные ценности. Все куда прозаичнее – в голове беспринципного карьериста уже зрел тонкий расчет, как бы при любом исходе гражданской смуты не угодить на скамью подсудимых. Красовский прекрасно осознавал всю шаткость положения их альянса и не мог исключать вероятность проигрыша в этой кровавой игре престолов. А значит, требовалось подстелить соломки, подстраховаться на случай худшего сценария.
А что может лучше и ярче продемонстрировать мнимую приверженность закону и порядку, чем охрана государевой резиденции и ее августейших особ от разграбления и поругания? Взяв под контроль весь комплекс правительственных зданий, Красовский обеспечивал себе козырную карту на будущее – мол, в то время как прочие предавались мародерству и бесчинствам, он один радел о сохранности императорской резиденции и его венценосных владельцев. Этот лицемерный трюк вполне мог сработать, если правильно подать свою роль в этих трагических событиях…
С другой сторон, если взглянуть на происходящее свыше, не стоит думать, что наш хитроумный Александр Михайлович руководствовался лишь исключительно шкурными интересами. Будучи знатоком человеческой натуры и военной психологии, он как никто другой понимал, насколько низко могут пасть люди в своей безнаказанности, алчности и кровожадности. Если не пресечь грабежи и бесчинства на корню в кратчайшие сроки, дисциплина и устои даже в самых сплоченных и идейных частях космофлота начнут рушиться, как замки из песка.
Вице-адмирал с ужасом представлял, во что могут превратиться его некогда верные солдаты и космоматросы, если дать им волю и закрыть глаза на их преступления. Он видел, как стремительно падает и без того невысокая мораль «черноморцев», подточенная братоубийственным конфликтом. Офицеры теряют контроль над экипажами, нижние чины не слушают приказов, в головы даже самых стойких закрадываются опасные мысли о вседозволенности и грядущей анархии…
А ведь впереди их ждали решающие сражения этой чудовищной войны, от исхода которых зависело само будущее Российской Империи! И не дай Бог Черноморскому флоту войти в сектор той финальной битвы с деморализованными, разложившимися экипажами, больше помышляющими о разбое и дезертирстве, нежели о присяге и воинском долге! Любой здравомыслящий командир содрогнулся бы от подобной перспективы…
Красовский и его союзники по сути контролировали лишь старую столицу Империи – планету Санкт-Петербург-3 и часть прилегающего к звездной системе «Ладога» сектора пространства, к которому уже стягивались многочисленные вражеские эскадры. Сейчас территория, находящаяся под их непосредственным командованием, напоминала крохотный островок относительно бушующего океана ста тридцати звездных систем вокруг, готового в любой момент поглотить этот кусочек пространства без следа.
Враги были повсюду, их число и мощь росли день ото дня. И первый министр Птолемей Граус, и прославленный командующий Северным флотом адмирал Дессе, и многочисленные имперские князья-адмиралы со своими почти уже частными армадами – все они жаждали крови тех, кто, по их мнению, заварил эту кровавую кашу. А именно – «черноморцев», дерзнувших пойти против закона и воли императора, поддержав сомнительные притязания на престол Ивана Федоровича Самсонова.
Каждый из противников Красовского и остальных адмиралов-черноморцев располагал огромными воинскими соединениями, исчисляющимися многими сотнями боевых вымпелов. Тысячи плазменных орудий, десятки тысяч космоматросов и штурмовиков – все это смертоносное великолепие было нацелено теперь на горстку мятежников, засевших в системе «Ладога» словно крысы, загнанные в угол. Силы были слишком неравны, но отступать было некуда – разве что на эшафот или поближе к расстрельной команде победителей…
– Проклятый Ясин Бозкурт и весь его сброд башибузуков, чтоб вы в аду сгорели! – в сердцах выругался вице-адмирал Красовский, отвернувшись от обзорного экрана, транслировавшего панораму объятого пламенем и ужасом города. Он резко обернулся к своему первому помощнику, и в глазах его плескалась едва сдерживаемая ярость вперемешку с горьким отчаянием:
– Эти османские ублюдки, помимо того, что своими бесчинствами дискредитируют нас в глазах всего населения Российской Империи, так еще и развращают, словно чумная зараза, наших же доблестных «черноморцев»! Еще неделя и все эти грабежи и беспредел постепенно превратят русских космоморяков в тупое похотливое быдло, неотличимое от янычарского сброда или разнузданных банд «янки» из флотов вторжения Коннора Дэвиса! Тех самых, кого колонисты будут ненавидеть и презирать больше, чем исконных врагов державы… И как, спрашивается, мы должны одержать победу в этой проклятой гражданской войне, если скоро от былой чести и достоинства наших экипажей не останется и следа?! Что мы сможем противопоставить врагам – толпу одичалых мародеров, озабоченных лишь набиванием своих карманов?!
Вице-адмирал в бессильной ярости саданул кулаком по столу из красного дерева, не обращая внимания на боль в разбитых костяшках. На лице Красовского застыла мрачная решимость человека, готового идти до конца в своем намерении, даже если этот путь ведет его прямиком в бездну.
Первый помощник командующего, полковник Гордон Винтер, в отличие от Красовского, сохранял ледяное спокойствие, никак не реагируя на этот всплеск эмоций со стороны начальства. Его лицо оставалось непроницаемым, словно высеченная из мрамора маска, а голос звучал ровно и безучастно, будто он докладывал сводку метеорологических наблюдений, а не страшные вести о падении нравов:
– Господин вице-адмирал, мне только что сообщили по закрытому каналу связи, что некоторые высшие офицеры из соседних дивизий нашего космофлота уже открыто присоединились к разграблению города и делят добычу наравне с османами.
Винтер сделал многозначительную паузу, словно ожидая реакции Александра Михайловича и намекая на нечто большее, чем просто констатация фактов. То ли предлагая свои услуги в организации противодействия мародерству, то ли, напротив, осторожно зондируя почву – не желает ли сам адмирал примкнуть к разрастающемуся грабежу под шумок?
Скорее второе, ибо Гордон Винтер, помимо своей репутации человека весьма далекого от высоких моральных принципов, еще и слыл нищим, как церковная крыса. А потому наверняка был бы не прочь изрядно поправить собственное материальное положение за счет страждущих обитателей планеты, которую по иронии судьбы сейчас как бы «защищал».
Как мы помним, еще совсем недавно полковник Винтер командовал сводной эскадрильей истребителей на борту авианосца «Екатерина Великая». Но те славные деньки остались в прошлом – с тех пор, как маневренные машины космических асов оказались практически выключены из уравнений современного звездного боя, уступив первенство тяжелым таранам, и кораблям защищенным энергетическими полями, которые эти самые истребители сейчас не могли также легко погасить, как это было несколькими месяцами ранее…
Боевые пилоты по всему космофлоту в одночасье остались не у дел. Лишившись привычной стихии и не желая сидеть без дела, они вынуждены были в срочном порядке менять специализацию. Большинство летчиков эскадрилий теперь несли службу на второстепенных должностях в командах линкоров и крейсеров, либо, чаще, вливались в ряды абордажно-штурмовых команд этих самых дредноутов.
Что же до элиты – командиров эскадрилий, чьи боевые навыки и лидерские качества по-прежнему высоко ценились, то они нередко занимали освободившиеся места капитанов кораблей. Благо, свободных вакансий в рядах космофлота хватало за счет непрерывного притока новых боевых единиц во враждующие соединения.
Гордон Винтер также сполна воспользовался внезапно открывшимися карьерными перспективами. Его организаторский талант, фанатичное трудолюбие и собачья преданность адмиралу Красовскому не остались незамеченными. В итоге бывший комэск довольно скоро оказался в кресле заместителя командующего 10-й «линейной» дивизией Черноморского космического флота.
Теперь в личном распоряжении полковника Винтера находился быстроходный крейсер, гордо носивший необычное для русского флота имя «Нортумберленд». Кораблей, как я сказал, в эскадрах противоборствующих сторон хватало, а вот исторических название – нет. Так что вице-адмирал Красовский пользуясь положением, позволил своему помощнику самому дать имя собственному флагману. Теперь Гордон Винтер де-факто сделался правой рукой и доверенным помощником своего обожаемого патрона…
– Думаю, что они скорее вынужденно последовали за своими сошедшими с ума от вида бриллиантов и золота подчиненными, чем сами возглавили это беззаконие, – задумчиво произнес вице-адмирал Красовский, реагируя на восклицание своего помощника.
