Дмитрий Петрович Семишев
Тайны знака минус
– И ты знаешь, как ее добывать?
– Ну, пока только чисто теоретически. Но, видишь ли, какая штука. Когда понятно из расчетов что да как, приземлить это все, сделать в железе – это уже дело техники. Более того, я даже уже прикинул, как все это должно выглядеть на практике!
– Андрюха-а! Вот здорово! А тебе за это Нобелевскую дадут, как думаешь?
– Ага, вот ты себя и выдала, – перевел все в шутку Андрей, – значит, ты только из-за нобелевки со мной встречаешься?
– Дурак ты, и не лечишься, – делано надулась Ольга, бросив на стол недолепленный пельмень.
Он обнял ее и поцеловал, встав перед ней на колени.
– Оль, а что, если нам… ну, так сказать. Что, если бы мы стали жить вместе?
– Это официальное предложение?
– Ну, а почему бы и нет?
– Так да или нет? – настаивала Оля.
– Да! Я предлагаю тебе выйти за меня замуж.
– А Нобелевская?
– Вот черт! Так я тебе нужен или Нобелевская? – шутливо вспылил Андрей.
Ольга вздохнула, потупила глаза, сказала тихо:
– Да бог с ней, с Нобелевской, – она подняла на Андрея свои большие, красивые глаза, – я согласна!
Он снова расцеловал ее.
– Только знаешь, я должен сразу тебя предупредить.
– О чем?
– Даже не знаю, как это сказать, как объяснить… Понимаешь, как только я занялся этой темой, ну, расчетами, антиматерией и всякое такое, начали происходить со мной довольно странные вещи.
– Например?
– Ну, например, как только я чуть продвинусь в этой работе, тут же случается какая-нибудь пакость. То льдина с крыши чуть не на голову мне упала, то грузовик, как нарочно, ей богу, в стенку хотел меня впечатать. Еле выскочил. Машину, правда, измял всю и покалечил, но, я так сейчас понимаю, это я легко отделался. Да много чего еще. И, представь себе, как только я задвигаю эти расчеты, бросаю это дело, сразу все налаживается. Просто все идеально становится и хорошо. Начинаю заниматься опять – тут же новые происшествия и невезухи! Цыганка еще эта…
– Цыганка? Что за цыганка? – неожиданно горячо заинтересовалась Ольга.
– Странная какая-то цыганка. Не лезь, говорит, в это дело. И тут же пропала куда-то.
– А какая она из себя?
– Да шут ее знает. По мне, так они все одинаковые. Впрочем, я как-то и не присматривался. А что?
– Представляешь, там, дома, когда я ждала машину, чтобы поехать сюда, невесть откуда появилась цыганка. Я еще внимание на нее обратила, потому что в нашем городишке их не часто встретишь. И одета она, прямо скажу, несколько странно.
– Да они все, как ряженые. Одних юбок на них сто пятнадцать штук на каждой. И все разного цвета, – заметил Андрей.
– Нет, тут другое. Как-то не по-цыгански, что ли, одета она была. Да и явно не по сезону, легко уж очень, как летом. Так вот, подходит она ко мне и говорит. Прямо в глаза смотрит, знаешь, и тихо так говорит: «Ты судьбу свою нашла, так не упускай! Не дай ему сгинуть. Скажи, пускай голову свою не сует, куда не положено, побережет. Может, пригодится еще голова-то!». Сказала, и хась за угол дома. Я туда заглянула, а ее уже и след простыл. Я, конечно, почему-то сразу про тебя подумала, но про то, чтоб голову не совать и поберечь – честно говоря, не поняла, о чем это она. А потом подъехали подруга с мужем, я заболталась с ними, и вовсе про нее забыла. Не одна и та же ли цыганка встречалась нам с тобой?
– Значит, это не шутки, значит, все серьезнее, чем я думал, – задумчиво произнес Андрей, – ты знаешь, а когда я вплотную приблизился к своим результатам и выводам, тут совсем кошмарики начались. Работал я ночью, и вдруг гаснет настольная лампа. Хотел свет в комнате включить, а на меня какая-то гадость в темноте напала. Липучая такая, злая, темная. Насилу отбрыкался. А лампа исправна оказалась. Словом, чертовщина.
– А может, не чертовщина, а предупреждение? Значит, кто-то или что-то не хочет, чтоб ты сделал это свое открытие? – предположила взволнованно Ольга.
– Я уже тоже об этом думал. Хотел бросить все. Но, понимаешь, азарт. Кураж прямо настоящий нашел на меня. Руки сами к бумагам тянутся. Не могу остановиться на полпути, понимаешь? Даже и не знаю, что делать!
– Знаешь, Андрей. Ты давай, продолжай свои исследования. Не запугают они тебя! Не должны запугать. Если дело стоящее, ты должен его закончить, так ведь? А я буду рядом, буду помогать тебе.
– Из-за Нобелевской премии? – подколол Андрей.
– Вот дурачок! – засмеялась Ольга, обнимая Жданова за шею, – из-за тебя! Даже если ничего у тебя путного не выйдет, все равно продолжай. А я все равно буду с тобой. Что бы там ни было!
Андрей крепко обнял ее и прошептал на ухо:
– Где ты была? Где ты была столько лет? Я так, оказывается, ждал тебя, ты мне так нужна и я тебя так люблю!
Поужинав, они еще долго сидели на кухне и говорили. Обо всем. Строили планы, обсуждали, как они будут жить вместе, какие дела каждому из них нужно для этого закончить, а какие совместно начать в первую очередь. Спать легли за полночь.
8
Ночью Андрея разбудила Ольга, тихонько толкнув его в бок.
– А? Что? – откликнулся он с спросонья.
– Тс-с, смотри, – одними губами прошептала та.
Андрей всмотрелся в темноту комнаты. В открытой двери в прихожую стояла черная фигура. Настолько черная, что контуры ее четко выделялись даже на фоне темного дверного проема. Фигура очень напоминала высоченного, долговязого и какого-то нескладного человека. Время от времени глаза его начинали слабо светиться голубоватым светом, но тут же гасли снова.
Андрей ошарашенно уставился на это явление. Кто это такой? Откуда он здесь? Что вообще происходит? Тысяча вопросов рождались в его голове, но не было ни одного ответа. Темный человек медленно поднял руку, которая начала также медленно удлиняться, направляясь растопыренной пятерней к расправленному дивану, на котором лежали Ольга с Андреем. Рука постепенно приближалась, хотя черный человек не сделал ни шагу. На Андрея навалилась вдруг невероятная слабость и полная апатия к происходящему. Он просто смотрел на этого человека, на его руку, приближающуюся к нему, не в силах что-либо предпринять или даже просто пошевелиться.
Неожиданно в абсолютной тишине вскрикнула Оля. Коротко, негромко, но таким переполненным ужаса голосом, что Андрей даже вздрогнул. Именно этот вскрик пробудил его от оцепенения, он подскочил, дотянулся до настольной лампы, щелкнул выключателем. Лампа осветила комнату приглушенным светом. Но ужасная фигура никуда не исчезла. При электрическом свете этот странный черный человек стал еще более страшным и зловещим. Глаза его внезапно загорелись бордово-красным светом, рот слегка приоткрылся, и раздался холодящий душу не то скрип, не то рык, более всего похожий на лязг металла.
Андрей одним прыжком подскочил к столу, схватил, не разбирая, несколько исписанных накануне листов бумаги, смяв их в своеобразный жгут. Не отрывая взгляда от черного человека, нашарил рукой зажигалку, лежащую рядом с пачкой сигарет тут же, на столе, подпалил бумажный вытянутый ком. Листы занялись ярким пламенем. Размахивая горящими бумагами, как факелом, Андрей двинулся навстречу черному человеку. Страшная, почти уже до самого дивана вытянутая черная рука, дрогнула, затем быстро сократилась до прежних размеров. Черный человек сделал шаг назад, в прихожую, что позволило Андрею дотянуться до выключателя верхнего света в комнате. Щелчок, зажегся яркий свет. Темная фигура отступила вглубь прихожей еще на шаг, заколебалась, как в каком-то мареве, и постепенно исчезла, растворившись в воздухе.
– Господи, Андрей! Что это было? – едва сдерживая охвативший ее страх, спросила Ольга.
– Не знаю, – тяжело опустился на диван Андрей, – но я думаю, что это связано с моими исследованиями. Как раз то, о чем я тебе говорил.
– Не ожидала, что это так жутко! И никак нельзя это прекратить?
– Не знаю…
– Ты же говорил, что если перестаешь этим заниматься, то все успокаивается?
– Да. По крайней мере, так было.
– Милый, может быть, ты приостановишь свою эту работу? Не насовсем. На время. Нам надо подумать, как с этим можно справляться. Я вовсе не против, чтоб ты завершил свои расчеты, чтоб сделал свое открытие. Но и этот ужас надо как-то остановить! Как ты думаешь?
– Да, пожалуй, ты права. Нужна передышка, пауза. Надо понять, что происходит и как с этим бороться. Иначе эта хрень нас всех рано или поздно угробит.
Сон как рукой сняло, и они просидели остатки ночи на кухне, то и дело заваривая крепкий кофе. Уже под утро Андрей, наконец, принял решение:
– Знаешь, Оль, я вот что решил. Увезу-ка я все эти свои бумаги с расчетами и схемами пока на дачу к родителям. Они там все одно раньше майских праздников не появятся. Вот и пусть бумажки покуда там полежат. Пить-есть не просят. А мы с тобой за это время, до начала полевых работ на даче, попробуем что-нибудь придумать. Тем более, что мне осталось там доделать совсем немного. Кое-что досчитать, уточнить, дорисовать эскизы. А потом я все передам в наш опытно-экспериментальный цех. Ребята там – золотые руки! Попрошу их сделать опытный образец. Вот там и видно будет – получается из моих изысканий что-то путное или нет.
– Я думаю, да что там! Я уверена, что получается, – прильнула Ольга к плечу Андрея, – иначе бы вся эта темень не зашевелилась бы вокруг тебя, не наседала бы так. А раз такие страсти происходят, значит, ты действительно открыл что-то очень важное! Кстати, бумаги ты увезешь, а с компьютером что делать? Тоже на дачу?
– Мне кажется, не обязательно. На компе я только вспомогательные и наиболее трудоемкие расчеты делал. Основная идея, сама суть, все-таки вся в бумагах. Да и выводы и пояснения – тоже. Что-нибудь запрограммировать, посчитать на компе – это мое. А тексты печатать – увольте. Мне легче от руки написать. Над печатным словом думать надо, формулировать. А с рукописью проще. Как написал, так написал. Главное, чтоб мне самому понятно было.
Андрей в каком-то сомнамбулическом, заторможенном, – кофе так и не помог! – состоянии стал собирать бумаги. Получилось три толстых, увесистых папки. Последние листы он с трудом, но заставил себя просмотреть очень внимательно, пытаясь понять, что же именно он сжег ночью, отгоняя черного незваного гостя. Всматриваясь и вникая в формулы, он опять невольно начал размышлять над физическим смыслом некоторых своих математических выводов. Так, не прерывая размышлений, он закончил собирать исписанные листы, аккуратно сложил и упаковал папки, отнес их в машину.
По пути завез Ольгу на курсы и направился в сторону родительской дачи, расположенной в деревне, в тридцати километрах от города. Мысли по-прежнему не отпускали его. И, как это иногда бывает, яркая, ясная и абсолютно понятная идея вдруг пришла ему в голову. От неожиданности он даже резко затормозил, принял вправо и остановился на обочине. Достал папки, распаковал одну из них, быстро перебрал бумаги, наскоро пробегая глазами строчки. Не то! Схватил другую папку. Ага! Вот оно! Точно! «И как я мог упустить? – удивился он сам себе, – вот черт! А ведь это еще одно решение. И оно настолько очевидно, что даже не понятно, как я не увидел этого раньше? Смешно, но ведь совершенно ясно, что одно решение вытекает из другого. И если первое позволит вполне себе спокойно управлять антивеществом, например, для получения энергии, то второе открывает дверь в другие измерения! А что это дает? А дает это возможность мгновенного перемещения на любые расстояния! Хоть на Луну, хоть в другую галактику! Один недостаток у такого короткого пути – придется пройти сквозь непонятную пространственно-временную субстанцию. Пока непонятную. Но если плотно заняться этой темой… Бог ты мой! Какие перспективы могут открыться для Человечества!».
