Дмитрий Витт
Нарвалы
Явление шестое
На следующее утро Отец и Август завтракают на кухне.
Отец. Ещё раз спасибо, сынок! Хорошо вчера поработали.
Август. Да ладно, пап! Для семьи же потрудились.
Отец. Я горжусь, сынок, что вырастил такого хорошего парня. Ты понял то, чего не понимает Клаус.
Август. И что же?
Отец. Что жить нужно сегодняшним днём. Клаус постоянно смотрит куда-то туда, в прекрасное далёко, и сам не знает, наступит ли оно. Я оптимист, ты знаешь, и списываю это на его молодость. Он ещё не понял, что завтра не существует, есть лишь сегодняшний день. И нужно сосредоточиться на нём.
Мать. Правильно отец говорит. (Ставит миску с салатом на стол.) Клаус вечно летает в облаках. А мы как?! День прожил и слава Богу! Правильно я говорю, милый?
Отец. А что это? Овощи? Начерта ты купила овощи? Ты хоть смотришь на ценник, когда берёшь что-то?
Мать. Милый, не нервничай. Я вчера прочитала, что человеческому организму необходим разнообразный рацион для полноценной жизни. А мы, что? Одну рыбу и едим.
Отец. Правильно! Родители мои ели рыбу и дожили до глубокой старости. Я всю жизнь ем рыбу и помирать не собираюсь. И дети мои всю жизнь едят рыбу; вон, какими красавцами выросли, хоть и один бестолковый. Но это пока. Это молодость.
Мать. Ну, вот, именно, милый, мы всю жизнь рыбу и едим, откуда тогда мы можем знать, каково организму, когда съедаешь миску салата на обед?
Отец. Послушай, дорогая! Я деньги не кую, я их зарабатываю. У нас кулёк помидоров стоит, как килограмм оленины. В следующий раз подумай о нашем бюджете, когда ещё раз вычитаешь что-нибудь. Ну, или можешь выйти на работу, и покупать траву на свою зарплату.
Мать. А я бы и вышла! Думаешь, это жизнь мечты – целыми днями дома сиди, только убирай за вами. Да только, если я работать пойду, вы же здесь все сразу волком завоете. (Возвращается к готовке.)
Отец. (Подвигает миску салата к Августу.) Ешь, сынок. Я не буду.
Август. Ты хоть попробуй, пап.
Отец. Да что я – козёл?! Траву есть! (Пробует салат.) Ну, ладно, похрущу чуток, пока чаёк греется. (Накладывает себе в тарелку салата.)
Август. Я честно, пап, не совсем тебя понимаю.
Отец (жуя салат). Ты о чём?
Август. Клаус, конечно, дурачок. И летает в облаках. Но этого вашего принципа, мол "день прожил и слава Богу", я не понять не в состоянии. Так получается, что и охотиться не нужно. Зачем? Это же, пока добудешь, разделаешь, и день пройдёт. От одного нарвала мяса на полгода хватит. Двух убил, считай, на год себя провизией обеспечил. Жира надолго хватает: может служить и горючим, и лекарством, и смазной мазью для механизмов. Из шкуры его получаются отличные накладки на сани. Рог его всегда считался богатым предметом интерьера. А, если подумать, зачем столько трудиться? Ты же, если на нарвала идёшь, то на будущее работаешь? А чего на него работать, если оно может не наступить?
Отец. Вот, правильно мыслишь, потому мы сейчас на нарвалов и не ходим. У нас полная морозная камера нельмы. С ней мороки нет. Вышел, поудил, вечером уже приготовил. Идёт война, сынок, завтра гляди и прилетит снаряд в наш дом. И толку что ты нарвальего жира запас?
Мать. Милый! Не говори так хотя бы, когда я в комнате!
Август. Ну, если так рассуждать, то придёшь к мысли, что и жить не нужно.
Мать. Август!
Август. Не так всё должно быть.
Отец. (Усмехается.) Ну, раз ты не согласен с отцом, скажи, почему вчера не поехал с Клаусом охотиться на нарвалов?
Август. Ты попросил помочь тебе колоть лёд.
Отец. А Клаус говорит, ты ещё до того, как я попросил, заднюю дал.
Август. Ну, побольше Клауса слушай! Он тебе много чего расскажет. Ладно! Пойду собак кормить. Они, бедные, устали вчера. До сих пор их не слышно: спят, наверное.
Август уходит. Отец накладывает в тарелку остатки салата, который всё это время уминал за обе щёки.
В коридор из спальни выходит Клаус и пересекается с Августом.
Клаус. Как вчера съездили?
Август не обращает внимания на брата и проходит мимо. Клаус заходит на кухню.
Клаус. Нет, ну, в самом деле, что с ним такое? Второй день не с той ноги встаёт!
Отец. Это твоё "доброе утро"?
Клаус. (Кланяется.) Доброе утро!
Отец. Поёрничай мне!
Отец уходит из кухни. Мать убирает посуду за мужем и сыном.
Мать. Хоть бы раз за собой убрали – паразиты!
Клаус садится за стол. В миске у матери замечает кусочки овощей.
Клаус. О, а что у нас сегодня, овощи?! Молодец, мам! Хоть ты понимаешь, что на одной рыбе человеку не прожить, в отличие от этих.
Мать. А тебе с чего салату? Ты же вчера не ездил лёд колоть. Сегодня ешь только рыбу.
Клаус. Неплохо! Мне это нравится! Значит, в рабочем посёлке нас кормили всех одинаково, вне зависимости от того, кто работал, а кто полдня шалапайничал. А в доме родном еда теперь по выдаче за трудовые заслуги. Скажу тебе, мама, что, если бы твой старший сын меня вчера не кинул, у нас бы уже сегодня в морозной камере мяса на год вперёд хранилось.
Мать. А толку хранить мяса на годы вперёд, если возможно завтра на наш дом снаряд упадёт?
Клаус. Понятно! Наслушалась нравоучений папаши! Знаешь, я, пожалуй, сегодня без трапезы останусь.
Мать. Издеваешься над матерью, да? Я с утра пораньше встала, всё утро у плиты простояла, а ты теперь выкаблучиваться передо мной будешь?
Клаус. Нет, мам, ещё не заработал я на завтрак. Пойду рыбу удить. Зачем в море на нарвала идти, чтоб потом весь год в шоколаде жить?! Лучше каждый день по шесть часов у лунки сидеть, пальцы и задницу морозить, чтобы на ужин сносно поесть.
На кухню входит Ида.
Клаус. О! Жена!
Ида накладывает в тарелку рыбы.
Клаус. Жена, пойдёшь со мной рыбачить?
Не обращая внимания на Клауса, Ида уходит с тарелкой рыбы в гостиную.
Клаус. Прекрасно! Теперь и жена родная от Августа заразилась!
Мать. Может, ты опять что-нибудь натворил и как всегда сам не сообразил?
Клаус. Нет, мама, просто у нас дом потихоньку с ума сходит.
Клаус идёт в гостиную.
Ида сидит на кресле перед телевизором и грызёт рыбу. По телевизору передают репортаж с места боевых действий.
Клаус. Жена! Жена! (Щёлкает пальцами перед лицом Иды.) Жена! Жена!
Ида не обращает внимания на мужа.
Клаус. Вот, значит, как, да?! Хорошо, ты можешь пойти по пути моего тупого братца и игнорировать меня, но только скажи, почему? Почему? Я имею право знать.
Ида. …
Клаус. Это потому, что у нас ничего не было?! Но я ведь тебе говорил, что не могу собраться, когда за стеной мать и сестра. Можно было ожидать, что у меня ничего не получится. Но это вовсе не означает, что я больше тебя не хочу, или, что я гуляю на стороне.
Ида. …
Клаус. Ответь же что-нибудь!
Ида. …
Клаус. Ида, пожалуйста, ответь!
Ида. …
Клаус. Ида, может быть, я был не самым хорошим мужем и заслужил кары, но, ей богу, не этого!
Ида. …
Клаус. Тяжело вынести, когда жена делает вид, что тебя не существует! Тяжело вынести, когда все делают вид, что меня не существует!
Ида. … … …
Клаус (яростно). А-а-а!
Клаус прибегает на кухню. Мать пугается при виде обезумевшего сына. Клаус достаёт из шкафа посуду и с яростным криком разбивает её.
Мать. Что ты творишь! Ненормальный!
Клаус (кричит). Я бью посуду!
Мать. Господи, немедленно прекрати! Видел бы тебя твой отец!
Клаус разбивает ещё несколько тарелок и внезапно успокаивается, приглаживает волосы.
Клаус (спокойно). Всё в порядке, мам.
Клаус уходит из кухни. Ошарашенная Мать садится на стул и закрывает лицо полотенцем.
