Дмитрий Витт
Перекрёстки
Ева. Но разве ты не понимал, что то, что ты чувствовал к ней, и было любовью?
Лев. Тут я с тобой соглашусь. Я любил её. И мы дружили. А дружба – самая высокая форма любви, потому что лишена животной страсти.
Ева. Тогда как бы ты отреагировал, если бы я назвала тебя другом?
Лев. Крайне негативно.
Ева. Почему же? Ведь это бы значило, что я испытываю к тебе самую высокую форму любви.
Лев. И, безусловно, мне это было бы приятно. Но часто в любимом человеке ты желаешь познать не только его душу, но и его тело.
Ева. Почему же ты не хотел познать её тела?
Лев. У неё была сладкая, воздушная, пышная душа! Как торты и пирожные, которыми она увлекалась.
Ева. Что ж, тогда, если женатый мужчина заводит дружбу с женщиной, можно ли обвинить его в измене? Ведь он испытывает к другу более высшую форму любви, чем к супруге.
Лев. Нет!
Ева. Это почему же?
Лев. Потому, что человек формирует о себе полное представление, когда впервые в детстве видит собственное отражение в зеркале. Тело – отражение души. И, если мужчина желает познать в женщине не только душу, но и тело, значит он желает познать её целиком. А это признак большой любви.
Ева. Как всё запутано.
Лев. И я хочу признаться тебе, что желаю познать не только твою душу, но и тело.
Ева. Лев! Ты опять не видишь границ.
Лев. Да! Я уже достаточно выпил, чтобы откровенно тебе в этом признаться.
Ева. Тогда убери подальше бокал, пока чего дурного не натворил. (Отодвигает от Льва бокал.) И всё же расскажи о своих женщинах. Мне правда интересно, с кем ты когда-то хотел связать жизнь.
Лев. Мне кажется, это не то, что ты действительно желаешь знать.
Ева. Милый, очень мало людей в мире знают, чего они по-настоящему хотят, и я вхожу в их число. Я спокойно отношусь к той части жизни мужчин, какая была у них до меня.
Лев. А это меня уже серьёзно пугает в тебе!
Ева. Отчего же?
Лев. Люди по природе своей – собственники. Мы считаем, что заслуживаем тех, кто с нами, а кто-то и вовсе считает, что заслуживает большего – скажем – успешной модели, например. Роковой красотки.
Ева. При этом сами даже никогда не заходили в спортзал и не поднимают задницу с дивана. Да, знаем таких. И всё же интересно ты мыслишь! То есть ты считаешь, что заслуживал тех женщин, что у тебя были?
Лев. Да, более чем.
Ева. И ты считаешь, что заслуживаешь меня?
Лев. Ты не поняла концепцию до конца.
Ева (с улыбкой). Объясни же.
Лев. Это работает и в обратную сторону. То есть, если я заслуживаю тебя, то, соответственно, и ты заслуживаешь меня.
Ева (шутя). Боже, какая честь!
Лев. А, в таком случае, если ты заслуживаешь меня, почему я не заслуживаю тебя?
Ева. А ловко ты! Теперь понятно, как ты добился успеха в нашем деле.
Лев. О, я в маркетинге совсем недавно! И долгое время проваливал каждую сделку. Меня уже использовали в конторе чисто как "подай-принеси". Но потом я понял важную вещь.
Ева. Какую же?
Лев. Нельзя рассматривать потребителя с точки зрения каких-то общностей. Каждый покупатель индивидуален, у него свои желания и загоны. А, раз в мире нет алгоритмов способных просчитать, какой товар нужен потребителю…
Ева. Нужно убедить потребителя, что ему нужен именно твой товар!
Лев. Именно!
Ева. Ну, ты выдал! Это же самые основы профессии.
Лев. Да, это азбука. Но именно основы люди чаще и забывают. Профессора высшей математики не могут решить простейшие алгебраические задачи, забывают. Ты же относишься к азам по другому, когда подчёрпываешь их из жизни и собственного опыта, а не из книг. Но ты не дослушала до самого главного! После того, как я понял, что потребителя нужно заставить поверить, что твой товар ему жизненно-необходим, дела пошли успешно не только в бизнесе, но и у женщин.
Ева. (Смеётся.) Это ты всё время подводил к рассказу о бывших?! Так, я слушаю.
Лев. Да нечего рассказывать.
Ева. Ну, мне теперь интересно! Следуя твоей логике, ты заслуживал своих бывших, а они заслуживали тебя, тогда почему они стали бывшими? Или они перестали заслуживать тебя?
Лев. Скорее, я перестал заслуживать их.
В зале поднимается шум, какое-то тарахтение. Парочка оглядывается по сторонам.
Ева. Похвально, Лев! Впервые вижу мужчину, который не поносит бывших.
Лев. Перекрёстки – страшная вещь. Кажется, что они соединяют. На самом же деле, они позволяют судьбам пересечься лишь на мгновение, но потом они разъезжаются, и каждый едет в свою сторону.
Ева. Ты мне нравишься, Лев!
Лев. (Долго молчит.) Похоже мы засиделись. Уже поздно.
Ева. Да, видимо мне пора ехать домой.
Лев сидит потерянный.
Лев. Вообще-то, я думал предложить пойти ко мне.
Ева. Вот как?! (Недовольно оборачивается на шум, затем возвращает внимание к Льву.) А я думала, что судьбы разъезжаются на перекрёстках жизни.
Лев. Но прежде, чем разъехаться, им необходимо пересечься. (Пауза. Тоже поглядывает за спину Евы на источник шума.) Пойдём! У меня дома есть бутылка вина и несколько благородных сыров. Обещаю прилично себя вести.
Ева. Заманчиво! Пожалуй, я приму твоё предложение.
Лев. Официант!
К столику подходит Официант.
Официант. Я вас слушаю.
Лев. Будьте добры, счёт.
Официант. Конечно!
Лев косится на парня с печатной машинкой у левого окна.
Лев. Гости не жалуются на шум?
Официант. Вообще-то, да, уже были жалобы. Сейчас попробуем что-нибудь сделать.
Свет у столика Льва и Евы приглушается.
Картина третья
Свет прибавляется над столиком у левого окна.
За столом сидит Платон. Он увлечённо стучит по клавишам печатной машинки. Периодически берёт чашку кофе и с удивлением обнаруживает, что та пуста.
К нему подходит Официант.
Официант. Прошу прощения!
Платон не обращает на него внимания.
Официант. Извините!
Платон перестаёт стучать, недолго задерживается, будто выходит из транса, и потом замечает Официанта.
Платон. Да? Я вас не звал!
Официант. Простите, что отвлекаю, но ваша машинка создаёт много шуму. Гости за соседними столиками жалуются.
Официант бросает взгляд на Льва и Еву. Платон ловит его взгляд.
Платон. Это эти что ли?
Официант. Не только. Гости!
Платон. Слушай, давай, ты пойдёшь заниматься своими делами, хорошо?
Официант. Понял вас. Желаете ещё заказать чего-нибудь?
Платон. Нет, не нужно.
Официант. Хорошо.
Официант уходит к стойке бара и через время возвращается со счётом.
Официант. Ваш счёт.
Кладёт счёт на стол.
Платон. Но я не просил!
Официант. Прошу прощения, но у нас нельзя сидеть просто так. Чтобы сидеть в кофейне, вам нужно заказать что-нибудь.
Платон. Я заказал кофе!
Официант. Но вы выпили его (Смотрит на часы.) четыре часа назад. И сказали, что больше ничего не желаете заказывать.
Платон. Слушай, ты вообще знаешь, кто я такой, и от какого важного дела ты меня отвлекаешь? Я – писатель, ясно тебе это? Я – ваш постоянный посетитель. Я здесь пишу. И все тёлки, которые приходят к вам выпить латте и сделать фото для инстаграма, приходят сюда, потому что знают, что здесь появляюсь я. Я пиарю ваше заведение; благодаря мне у тебя есть клиенты. Поэтому, давай, ты пойдёшь работать и дашь поработать мне. И не отвлекай меня больше. Это тебе не с разносом бегать.
Официант. Так вы не собираетесь ничего заказывать?
Платон. Ты, что, издеваешься надо мной?!
Официант. Если вы не собираетесь ничего заказывать, оплатите, пожалуйста, счёт.
Платон. Слушай, зови менеджера! Кто сегодня на смене? Я знаю ваше руководство. Эта чашка будет за твой счёт за то, что ты испортил мне вечер. Зови его, говорю!
Официант уходит вглубь помещения и пропадает за окнами.
Через время он выходит из-за угла здания без фартука и закуривает сигарету, пытаясь успокоиться после вредного гостя.
Платон недолго сидит и, так и не дождавшись менеджера, собирает вещи и уходит. На пути к выходу проходит мимо столика, где сидят Лев и Ева.
Платон. Это вам что ли шумно? Если что-то не устраивает, сидите дома! Тут вам общественное место; здесь серьёзные люди сидят, между прочим.
Лев собирается встать и проучить нахала, но Ева его останавливает и просит не лезть на рожон.
Платон выходит из кофейни.
Свет в кофейне приглушается, а на улице прибавляется.
Платон собирается зайти за угол дома, но его замечает Официант.
Официант. (Свистит.) Эй! А ну подойди сюда на пару слов!
Платон. (Беспокоится.) Чего вам?
Официант. Ах, уже "вам"! Ты чего там устроил в кофейне? На кого быкуешь?!
Официант берёт Платона за затылок и притягивает к себе. Тот уворачивается, но оступается и, прокрутившись вокруг себя, падает.
Платон. Не подходите ко мне! Я ментам на вас накатаю. У вас будут проблемы.
Официант. Ты уже создал мне проблемы, когда исполнял там! Чего заднюю даёшь? Или ты только там смелый, где под камерами звездюлей тебе дать не могу?
Платон. Я спокойно сидел за столиком и никого не трогал. Вы первый стали мне хамить.
Официант. Да потому, что ты без толку занимаешь мой столик!
Платон. Я работал.
Официант. Ты каждый вечер работаешь в кофейне! Займёшь столик, закажешь одну чашку кофе и самый дешёвый десерт, и часами сидишь до самого закрытия. И за всё время ни разу не оставил чаевых. А мне тоже надо на что-то жить. Нет денег заказать на солидный счёт, работай дома. Не усложняй другим жизнь.
Платон. (Поднимается.) Ещё прислуга не указывала мне, где работать!
Официант бьёт Платона, и тот падает на проезжую часть.
Официант уходит в кофейню.
Платон садится на асфальт, приходит в себя и медленно шагает за угол кофейни.
Позже свет на улице приглушается, в окне над кофейней загорается свет; это Платон поднялся к себе в квартиру.
У окна стоит письменный стол. Из-за оконной рамы выглядывает крышка ноутбука и аквариум с рыбкой. Платон снимает и вешает на вешалку пиджак, проходит комнату и кормит рыбку.
Платон. Представляешь, Мандаринчик, уже официанты бьют мне морду! Прислуга! Совсем забыли, где их место! Да-да! Общество совсем не ценит писателей, а, ведь именно благодаря нам, цивилизация до сих пор не развалилась.
Платон садится за ноутбук.
Платон. Ну, что, посмотрим, что там пишут про наш последний роман?! Так… Ага!.. Что? Графомания?! Глупая сказка?! Страшная нудятина?! Чтиво для девочек-подростков? Кто это писал?! Ужас! Ты посмотри на их рожи, Мандаринчик. Что за мужланы! У них же на рожах написано, что они из деревни. (Открывает ящик в шкафу и достаёт на стол стопку исписанной бумаги. Перебирает и рассматривает листы.) Разве можно назвать это графоманией?! Столько души в этих трудах! В конце концов, Мандаринчик, если логически подумать, было бы это графоманией, разве стали бы меня печатать, да ещё дополнительными тиражами? Вот! История старая, как мир. Серая, тупорылая масса не понимает людей одарённых, не от мира сего. А что поделаешь, Мандаринка?! Нужно среди этой челяди как-то жить, ещё и умудряться как-то творить. Да уж! Выложу страницы этих бесов себе в инстаграм и обвиню их в хейте. Тогда мои поклонницы устроят им сладкую жизнь.
В дверь раздаётся звонок. Платон нехотя встаёт и идёт открывать дверь.
Платон. Ну, кто ещё? Я ничего не заказывал!
Платон открывает дверь. На пороге стоит полная немолодая женщина; на голове у неё бигуди, при этом очки в современной стильной оправе, а домашний костюм весь усыпан изображениями кошек. Внешне она очень точно походит на тот тип людей, кого Платон называет "колхозниками".
