Дмитрий Владимирович Бортник
Дело для двоих. Хроники Воина Силы. Книга 1
И далее, девушка подробно рассказывала о каждой, потенциально возможной, сверхспособности, и до мельчайших деталей описывала, так сказать, правила пользования. Некоторые способности действительно казались очень фантастическими и даже немыслимыми, а некоторые – вполне реальными, и даже удобными.
– А теперь, можете задавать мне ваши вопросы, нас никто не слышит, весь этот разговор происходит на уровне подсознания. Для сторонних наблюдателей вы находитесь в бессознательном, вегетативном состоянии.
Девушка мило улыбнулась, её изображение исказилось, заколыхалось и немного отдалилось. Захотелось встать, и тут я почувствовал, как моё тело приподнялось и переместилось в вертикальное положение. Я не чувствовал ни боли, ни тяжести, ни чего, просто наступило состояние лёгкости и невесомости. И первое, что я подумал: – «Это сон такой, или я уже умер».
– Вы правы, Алексей Бондарь умер в 2024 году, а вы, точнее, ваша память, ваше сознание сейчас интегрированы с Михаилом. Сейчас, в 1974 году, Михаил тоже мог умереть от травмы головного мозга, но, его нейромодуляторы, остановили процесс разрушения клеток головного мозга, и сейчас, завершают процесс восстановления организма в исходное состояние, и интеграцию вашего сознания и тела Михаила.
Я попытался возразить на всё услышанное, но, не успев даже сформулировать свою мысль, тут же получил ответ:
– Ваши знания врача-невролога, знания того уровня, на котором основана вся медицина современности, противоречат сказанному. Но уровень знаний человечества находится на первоначальном, минимальном уровне. Вы даже не знаете, как происходит процесс мышления, у любого, даже самого примитивного, биологического субъекта. Вы почти ни чего не знаете о механизме внесубъектной памяти, способе приёмо-передачи информации биологическими объектами, и очень, очень много чего другого о человеке. Так, что, вам придётся, всё мной сказанное воспринимать просто как информацию, и не надо пытаться переосмыслить это критически с уровня имеющихся у вас знаний.
«А что такое – „нейромодуляторы”» – подумал я.
– Нейромодуляторы, это такие простейшие микроорганизмы, в программу жизнедеятельности которых заложено множество различных функций. Например: – поддержание жизни определённых клеток и даже органов человеческого тела в условиях их повреждения и, иногда, даже отсутствия этого органа. А управляет этими нейромодуляторами центр „supersistencio cerebri”, расположенный в левом полушарии головного мозга в затылочной части. В правом полушарии расположен другой центр „supersistencio cerebri”, который отвечает за внешнюю связь и воздействие на окружающее пространство. То, что вы меня видите, и мы можем общаться, это как раз результат деятельности правой части „supersistencio cerebri”.
От всего услышанного, в голове гудел рой, одна мысль сменяла другую, каждая последующая тут же сменяла предыдущую. Я ни как не мог сосредоточиться и задать внятный вопрос.
– Парень, что с тобой, – голос Льва Борисовича вывел меня из ступора. – Может тебе врача позвать.
– Спасибо, не надо.
– Тебе точно не нужен врач.
Я осознал ту действительность, в которой оказался. Говорить, и даже думать не было сил.
– Я полежу немного. – Только и смог выговорить я.
Через некоторое время белый туман опять поглотил меня. И тот же образ, девушки официантки, молча, с лёгкой улыбкой на лице, снова смотрел на меня.
«Как к вам обращаться, как вас зовут, милое создание», – спросил мысленно я.
– Можете называть меня женским именем Ия. Я принимаю самый яркий образ сознания в последние мгновения жизни донора. Вы видели девушку в кафе, и теперь её образ всегда будет сопровождать вас. А сейчас задавайте вопросы по существу.
Я напрягся и сосредоточился: – «Какую функцию выполнял Михаил, и что должен буду делать я». – Наконец выдал я чёткий вопрос.
– Всё, что делал, как жил, Михаил до 2024 года, в настоящий момент не имеет значения. Теперь это ваша жизнь. И только от вас зависит, как вы её проживёте. Ни кто не обязывает вас выполнять или не выполнять какие либо действия. Все решения вы принимаете самостоятельно, сообразно тем ситуациям и тем обстоятельствам, в которых вы будете находиться. Я даю вам только информацию, так сказать исходные данные, а вы сами принимаете решения. Вот начальные установочные данные… – и далее, я услышал такое!…
Ваш Мир и вся ваша Вселенная, это микроскопическая элементарная частица, одна из бесконечного множества других Миров. Все вместе они составляют Совокупность Миров. Известные вам физические законы не везде и не всегда одинаковы среди разных Миров Вселенной. Но существует только один общий для всех Миров закон: – «физически и материально Миры не могут соприкасаться и пересекаться, они строго параллельны». Физические законы для всех объектов и субъектов в каждом, отдельно взятом, конкретном Мире – одинаковы. Но, если, хотя бы в одном из Миров, вдруг, будут нарушены или изменены какие-то физические законы, которые присущи этому конкретному Миру, тогда возникнет ситуация, что Миры с разными, противоречащими друг другу физическими законами пересекутся или даже столкнутся. А это «Парадокс». Такого не может быть, так как противоречит единственному общему для всех Миров закону: – «Миры не соприкасаются и не пересекаются». Как только, хоть где ни будь, наступит состояние «Парадокса», тут же произойдёт аннигиляция всей материи, всех Миров – одномоментно. Материя исчезнет – останется только Энергия.
Но, в нематериальной области, параллельные Миры могут контактировать, и могут пересекаться. В частности: – в области знаний, в области информации, в области мышления субъектов, населяющих эти Миры. Так, информация, из одного Мира, проникнув в любой другой Мир, и взаимодействуя с материальными объектами этого, иного Мира, может опосредованно воздействовать, и изменять этот новый Мир. Тогда в Мире, где начались не естественные, не свойственные этому Миру изменения, возможны, так же, и изменения его физических законов. А это «Парадокс». Такого не должно быть. И никакого защитного механизма от такого рода «Парадокса» не существует.
Так как источниками и носителями информации в Совокупности Миров являются только интеллектуальные объекты, как естественные, так и искусственные, то однажды самые высокоразвитые представители Совокупности Миров, создали, управляемый, и контролируемый ими механизм, который отслеживает Миры, находящиеся на возрастающем пути развития, с целью предотвращения возникновения информационного «Парадокса». Эту структуру мы называем Защитная Сила Всех Миров, коротко – Защитная Сила. В настоящий момент, ваша цивилизация очень близко подошла к научному осознанию и определению явления биологического поля. А это первый шаг для подключения к «Информационной Матрице Всех Миров». «Информационная Матрица» – это огромное скопление всех знаний и всей информации из всех известных нам обитаемых Миров. Появление таких возможностей у цивилизации на вашем уровне развития чревато необратимыми последствиями для всей Совокупности Миров. Это равносильно тому, что люди в первобытно общинном обществе стали бы обладателями ядерного оружия.
– «А в чём конкретно опасность», – задал я мысленно вопрос.
– Сейчас в вашей стране есть человек, почти ваш сверстник, который в будущем может стать гениальным учёным и может разработать теоретические основы «биоинформационного поля». Он сможет соединить Квантовую механику и Нейрофизиологию человека, и на выходе будет готовая научная база для практического создания приборов и устройств, позволяющих войти в «Информационную Матрицу» и взять там любую информацию, даже из будущего. А обладая такой информацией, и попытаться изменить что-то, что влияет на состояние других Миров, или локально изменить физические законы вашего Мира, то можно привести Вселенную в состояние «Парадокса». Тогда, теоретически, может произойти аннигиляция всей материи, и переход её в первичное состояние. Это конец Всем Мирам.
Ия замолчала, как бы обдумывая свои дальнейшие действия.
– «Информационная Матрица», – продолжила Ия, – это как Интернет, только во Вселенском масштабе. А в некоторых из известных нам Миров не существует хронологических ограничений. Там «Время» – это одно из векторов измерений, наряду с длиной-высотой-шириной, как у вас. И понятие времени – это величина не линейная и не последовательная, как у вас. Из их Мира, они видят любые события в иных Мирах – одномоментно. То есть, в «Информационной Матрице» отображается их видение вашего Мира в прошлом, в будущем, в настоящем – одномоментно, в режиме реального времени. В вашем Мире все события происходят последовательно, и по этому, любые текущие события в вашем Мире, непосредственно и жёстко связаны с уже свершившимися, произошедшими событиями, и хронологическая перестановка – невозможна! Если сместить, переставить, замедлить, или ускорить какие либо события в вашем Мире – тоже может наступить состояние «Парадокса».
«А как же я, всё произошедшее со мной, разве не является нарушением этого закона нашего Мира. Я ведь знаю будущее, и вольно или не вольно, могу его изменить», – задал я вопрос.
– Нет, ни один из физических, объективных законов Вашего Мира пока не был нарушен. Физически вы не Алексей Бондарь, а Михаил Петров. Вот только в теле у Михаила интегрированы знания и умения Алексея, и плюс к этим знаниям, некоторые сверхспособности. Так же, в теле Михаила, на подсознательном уровне „зашиты”, его навыки и умения, которые он приобрёл в течении своей, той…, жизни. Ваши сверх-способности и сверхзнания о возможных, или точнее сказать – вероятных событиях в будущем, вы получаете от «Информационной Матрицы», по каналу связи, который контролируется нами, Защитной Силой, и анализируется в Мирах, где «Время» является одним из измерений. Так, что, если предпринимаемые вами действия будут угрожать недопустимыми изменениями в естественном ходе событий, то в любой момент канал связи с «Информационной Матрицей», нами будет прерван. И вы, потеряете все свои сверхспособности, а ваше тело впадёт в анабиоз. Такие ситуации, когда требовалось прервать канал связи, и лишить человека-айра, обладающего знаниями будущего, возможности как-то негативно действовать, в нашей практике, уже были, и неоднократно. А вот ваш будущий объект наблюдения, явление совершенно уникальное. Он, скорее всего, не является человеком-айра, но приобрёл свои суперспособности, совершенно не мыслимым, не известным нам способом. Его мозг способен входить в «Информационную Матрицу» напрямую, и не подконтролен нам. К счастью, он сейчас не знает о своих способностях и возможностях.
«А может его просто физически устранить, – подумал я. – Как сказал однажды наш бывший вождь, нет человека – нет проблемы. Я не кровожаден, но если стоит вопрос выживания ВСЕЙ ВСЕЛЕННОЙ!.. То…». – Я не успел закончить свой вопрос.
– Это возможно. Но. Как вы убедились, физическая смерть тела, не всегда заканчивается физической смертью возможностей. Прежде всего, мы не знаем, и даже не предполагаем, что или кто стоит за таким явлением, да ещё с такими уникальными способностями. Как я уже говорила, ни один простой человек, не может получить такие сверхспособности, без внешнего воздействия. Так может быть, что после физического устранения, его интеллектуальные способности попадут в другое тело, о котором мы не знаем. Или преобразуются в иную форму жизни, или мы будем иметь дело, например, не с одним человеком, а с несколькими людьми, или его способности перейдут и усилят созданный, в будущем, искусственный интеллект, тогда это явление вообще, не возможно будет контролировать.
«Кто он», – задал я вопрос.
– Это преждевременная для вас информация. Вам сейчас необходимо вжиться в новом вашем теле и социализироваться, не вызвав, своим появлением, сильнейшего потрясения в обществе. В идеале, было бы не плохо, если бы ваше появление вообще никто не заметил. Но такое практически не возможно. Самое сложное – найти себя и своё место в этом, новом, для вас, Мире. Редко кому удаётся успешно адаптироваться после „трансэкспортации”. Но это возможно! Боритесь, дерзайте! Так, по опыту предыдущих „трансэкспортаций”, самые успешные Воины Силы, действовали исключительно в команде соратников и единомышленников, в команде, которую, создавали сами. И вы теперь тоже стали нашим Воином Силы.
Но, для вас есть и негативная информация. Так как ваша миссия не первая, то об этой миссии и о вас, уже известно некоторым влиятельным людям из властных структур вашего Мира. И хоть их знания носят весьма ограниченный характер, но меры, для поиска вас, или расширению сведений о вас, и о вашем объекте наблюдения, они приняли беспрецедентные. Конкретно: За год до вашей „трансэкспортации”, была предпринята такая же попытка, с таким же, как вы Воином Силы. Так как в будущем, основная научная деятельность вашего поднадзорного будет происходить в Соединённых Штатах Америки, а он сам будет являться гражданином Израиля, то и „трансэкспортация”, была проведена с гражданином Израиля. Как и вы, он, в момент перехода, получил начальную информацию: о цели его миссии, об объекте наблюдения, и приобрёл некоторые возможности и способности. Но при адаптации и социализации, слишком заметными стали его действия по интеграции в новое для него общество. Свои способности он использовал в личных, корыстных целях. И тогда спецслужбы Израиля обратила на это пристальное внимание. Наш Воин попал в руки служащих Шабака. Но, прежде, чем мы успели перевести его в анабиоз, он выдать им, некоторую, хотя и весьма искажённую, информацию. А, что известно Израилю, неизбежно, становится известно ЦРУ. В силу специфики работы этих структур, полученную информацию они трактовали совершенно по-разному. Так: – теперь Моссад, будет охранять „Нового Мессию”, человека способного привести „Народ Израиля” к светлому будущему, а ЦРУ, сосредоточится на противодействии лично вам, так как понимает, что в ближайшем обозримом будущем, именно они станут основным бенефициаром научной деятельности этого „Гения Вселенной”. А вот Британские властные структуры захотят, а точнее, они уже дали команду, выкрасть вас, и ваших потенциальных помощников.
Полученной информации от девушки с необычным именем – Ия, было слишком много, и её требовалось переварить. Мои мысли галопом неслись от одного факта к другому, а я не мог сосредоточиться и сформулировать хоть какой-то вразумительный вопрос. И ту я заметил, что видения больше нет. Я просто смотрю в потолок…
В тот же день, 12:30.
Московская обл., г. Химки, Ленинский проспект, д. 14.
В приёмный покой первой городской больницы быстрым шагом вошла, нет, скорее вбежала, пожилая женщина, без шапки, в старом драповом пальто, одетым прямо на домашний халат и в сапогах с не застёгнутой „молнией”.
– Миша. Миша Петров. Он здесь. Что. Что с ним. – Быстро и очень волнительно заговорила она.
Служитель от медицины, за много лет работы в этой системе, повидал всякое и, теперь, ни какие эмоции родственников пациентов не способны повлиять на его текучий размеренный образ жизни. Он с невозмутимостью лорда палаты общин, медленно взял журнал регистрации, раскрыл на странице заложенной специальным шнурком, и спросил:
– Когда поступил.
– Сегодня. Сейчас. Только что.
Перевернув ещё страницу, „лорд приёмного покоя” сказал:
– Есть такой. Поступил три часа назад. С подозрением на черепно-мозговую травму. Сейчас в неврологическом. Приёмные часы сегодня с 16 до 19. Сменную обувь иметь обязательно.
На последовавший град вопросов и причитаний он или вовсе не отвечал, или отвечал:
– Все вопросы к лечащему врачу в приёмные часы.
Примерно через пятнадцать минут подобных вопросов и ответов, женщина с нерешительностью направилась к выходу.
Там же, в тоже время.
Врач с недоумением рассматривал рентгеновские снимки, то на свет специальной лампы, то на свет от окна, то, хватаясь за ручную лупу, то за очки. За всю свою лечебную практику, а это более тридцати лет, врач хирург невролог Разумовский Борис Сигизмундович, ни когда ничего подобного на рентгеновских снимках не видел. На первом снимке, до операции, чётко видно место пролома и расходящиеся осколки черепных костей. А на втором… Вместо травмированного черепа, был просто снимок нормального, здорового, без каких либо следов от травмы, черепа.
– Голубушка, Сонечка, позови, пожалуйста, сюда врача рентгенолога, срочно.
Сонечка ушла, и, через насколько минут, вернулась с врачом-рентгенологом.
– Мария Моисеевна, вы, эти снимки делали, – спросил Борис Сигизмундович, женщину лет сорока, высокую и слегка полноватую.
Мария Моисеевна, нацепила очки на нос и мельком взглянула на два снимка.
– А шо не так? Карточки без дефектов, контрастные, картинка не смазана. Шо вы хочите сказать? Ну таки конкретно, шо тут не так?
– Вот этот, второй снимок, вы случайно не перепутали, это снимок того же пациента?
– Не, ну вы скажите, где я вам возьму другого пациента, когда за всё утро у меня была только одна рука, одна нога и одна голова, но дважды?
– А не сегодня, может это снимок остался от предшествующего пациента.
– Я ж вам не магазин, под полой дефицит не прячу. Нема у меня ни снимков, ни пациентов от прошлых разóв. Если шо з вашим пациентом не так, то и разбирайтесь з пациентом, и не делайте мне больную голову.
Мария Моисеевна демонстративно развернулась и вышла из процедурного кабинета. А Борис Сигизмундович, внимательно стал рассматривать оба снимка, сравнивая их между собой, что бы самому убедиться, что оба снимка одного и того же черепа. И не найдя ни малейшего повода усомниться, отложил снимки в сторону, обратился к Соне:
– Сонечка, узнай, пожалуйста, в которой у нас палате Миша Петров. Нет, нет, постой. Вместе к нему сходим.
Борис Сигизмундович вместе с процедурной медсестрой вошли в палату, где лежал их пациент, Миша Петров. В палате было тихо. Миша лежал на спине, уставившись в потолок. На входящих он не реагировал.
– Миша. Михаил, – тихо спросил врач, – как вы себя чувствуете, а голубчик.
Пациент не реагировал. По нему было видно, что он не спит, но его мысли далеко, совсем далеко, отсюда.
– Он так уже два часа лежит, – сказал сосед по палате.
– А до этого. До того как замолчал, он говорил, что-либо.
– Говорил, и даже неплохо говорил, но потом спросил какое сегодня число и как посмотрел на себя в зеркало – замолчал.
Врач поводил перед лицом Миши своим молоточком, пощёлкал перед глазами пальцами, прикрыл и открыл ладонью его глаза, провёл торцом молоточка по стопам и по локтевым сгибам, и сказал:
– Сонечка, организуй, пожалуйста, каталку. И доставь его срочно в процедурный кабинет.
В процедурном кабинете, лёжа на хирургическом столе, Миша Петров в очередной раз подвергся всем стандартным медицинским манипуляциям. Измерены были температура, давление, сделана кардиограмма, и все показатели были в норме. Прямо совсем, классически в норме. Кроме одного, пациент ни как не реагировал на внешние раздражители. Как будто его нервная система жила, но где-то отдельно, а центральная нервная система вообще не подавала признаков жизни.
– Апаллитический синдром, – заключил врач. – Но, что самое удивительное, ни внутричерепной гипертензии, ни субарахноидального кровоизлияния я не наблюдаю.
Сонечка, сними с больного эту повязку, я думаю, что обильного кровотечения больше не будет.
Процедурная сестра разрезала завязки повязки „чепца”, сняла и удалила остатки бинта и ахнула.
– Борис Сигизмундович… – пауза. Сонечка на мгновение остолбенела. – Борис Сигизмундович, вы только посмотрите, рана… её нет.
Врач осмотрел место травмы и удивился не менее. На месте раны была тонкая розовая полоса со следами зелёнки по краям, а нитки хирургического шва просто лежали поверх бывшей раны.
К больному в экстренном порядке была вызвана главврач больницы.
– Вера Васильевна, этот пациент поступил к нам сегодня. В 9:30 сделана ПХО. Больной пришёл в сознание. Для открытой проникающей черепной состояние было стабильным средней тяжести. Сделано два снимка. Вот первый, до операции. А вот второй, после… И как видите, результаты удивительные. Но самое поразительное… Да вы сами посмотрите на состояние шва. – Борис Сигизмундович говорил сбивчиво и сумбурно. – И это через три часа после ПХО.
Главврач была женщина в возрасте, далеко за шестьдесят. Но в свои годы сохранила подвижность в теле и живость ума. И главное, чувство юмора.
– И что, сейчас он в вегетативном состоянии.
– В вегетативном, – подтвердил Борис Сигизмундович.
– И вы утверждаете, что на месте этого свежего рубца, три часа назад была рваная рана.
– Да. И первый снимок это подтверждает.
– Чудеса, да и только, – искренне удивилась Вера Васильевна. – Заживает, прямо как в сказке, не по дням, а по часам.
– Так может мы его, как в сказке, живой водой окропим, – тихонько и робко подала свой голос медсестричка.
– А попробуйте, если у вас есть такая, живая вода. Хуже не станет, – толи в шутку, толи в серьёз, сказала главврач.
Сонечка взяла со стола графин, плеснула в свою чудную ладошку немного воды и взбрызнула на лицо Миши. Дыхание пациента на мгновение приостановилось, затем он сделал глубокий вдох и моргнул ресницами.
Удивления у присутствующих не было предела. Теперь ступор наступил у медперсонала. Тем временем больной шевельнул рукой, головой и попытался приподняться.
– Лежите, лежите, – сказала главврач. – А вы, милочка, отдайте содержимое этого графина на экспертизу, вдруг там и, правда, живая вода.
– Михаил, как вы себя чувствуете.
Миша, кажется, не понимая, где он сейчас находится и что это за достойное собрание вокруг него.
– Нормально я себя чувствую, – удивлённо произнёс он. – А что это со мной было.
– Вы что ничего не помните, или если что помните – расскажите.
– Да, помню, утром зашёл в школу, разделся, а дальше всё… я здесь.
Тут в процедурный кабинет вошёл, а точнее вбежал, молодой парень в белом врачебном халате и марлевой маске спущенной на подбородок. Вбежал, увидел главврача и остановился, как от неожиданного явления.
– Ну, что у вас, Денис Сергеевич, – спросила Вера Васильевна, после непродолжительной, но не ловкой паузы. – Вы чего затормозили, меня не ожидали увидеть. Так если я лишняя, я выйду.
– Нет, нет, Вера Васильевна, я тут заключение принёс… – парень явно смущался, или чего-то боялся.
Главврач сама взяла из рук начальника лаборатории листок и прочитала.
– А-а а! Анализы крови Петрова, как раз кстати, – и вчиталась в текст. – А что, перед операцией анализ крови Петрова не делали? – как бы мимоходом спросила она.
– Делали. Вот заключение, – сказал Борис Сигизмундович. И потянулся к истории болезни.
– Это я делал, – сказал начлаб. – И первый, и второй раз. Первый раз делал экспресс методом, по стандартным сывороткам, группа крови по системе АВ0 соответствовала АВ– отрицательная, сами понимаете, редкая группа. И по этому, второй раз, для подтверждения, я проверил методом с цилоклонами анти-А и анти-В. И вот…
От слов лаборанта «АВ– отрицательная», меня аж передёрнуло. У меня, Алексея Бондаря, была А– положительная, одна из трёх самых распространённых в мире групп крови. А дальнейший разговор медперсонала, вообще, поверг меня в шок…
– Так, вы хотите сказать, – Вера Васильевна напряглась от своей, неожиданной догадки, и по её телу пробежал лёгкий холодок. Да так, что это стало заметно всем присутствующим. – Вы хотите сказать, что группа крови не подтвердилась?
– Да.
– А переливание делали, – обратилась она к врачу.
– Нет, не делали. Не было необходимость. Давление, сердечный тонус были в норме.
– И что там с группой, теперь, – Вера Васильевна облегчённо выдохнула, обратившись к начлабу.
– У него пятая! группа крови.
– Что!!! – этот вопрос прозвучал в три голоса.
– Точнее, одновременно определяются все четыре группы крови. Как будто это не кровь одного пациента, а коктейль, смесь всех групп крови. Причём, нет ни каких признаков взаимного отторжения. И это при отрицательном Резусе.
– Что? – этот вопрос прозвучал от Бориса Сигизмундовича. – Мало нам такого сверх быстрого заживления, так ещё и пятая группа крови…
– А может в этом и есть разгадка нашего феномена? – спокойно и загадочно сказала главврач. – А вы, Денис Сергеевич, напоминаю, что вы обязаны соблюдать врачебную тайну. Ни когда, и ни кому не рассказывайте, что сейчас узнали. Повторяю – ни где!, ни кому!, и ни когда! Всё, идите.
И когда за начальником лаборатории закрылась дверь, Вера Васильевна рассказала:
– Однажды, я столкнулась с пациентом, точнее с пациенткой, у которой так же не определялась группа крови. Но от неожиданности, и от непонимания, я поделилась этим с коллегами. С девочкой, в конечном итоге, было всё нормально. Но, в последствии, в этой семье случилась большая трагедия. И я до сих пор себя в этом виню. Отец, если только можно его так назвать, узнав о том, что у ребёнка группа крови не соответствует ни его группе, ни группе крови матери, заподозрил супругу в неверности. Был большой домашний скандал. Этот негодяй, ранил и ребёнка, и тёщу, а матери он нанёс восемь ножевых ранений, от чего она и скончалась. Девочка и бабушка выжили, а отца, (отца в кавычках), посадили, и на долго. Было это давно, лет десять назад. А сейчас, бабушка этой девочки, лежит у нас в онкологическом, и нет ни какой надежды… Я, почти каждый день, вижу эту девочку, и моё сердце сжимается от той, моей, непростительной ошибки. Прошу, вас, коллеги, забудьте о нестандартной группе крови. И ни кому не рассказывайте.
Вера Васильевна легонько потрепала меня по щеке, наклонилась, и тихонько сказала:
– Выздоравливай, Миша, и всё будет хо-ро-шо!
В тот же день, 16:15.
Московская обл., г. Химки, Ленинский проспект, д. 14.
В палату вошли два посетителя. Бабуля. Из памяти реципиента сразу всплыл этот образ. Моя любимая бабушка. Да, теперь уже моя. А позади неё возвышалась худющая девица в накинутом на плечи белом халате, поверх школьной формы. Память реципиента подсказывала только одно: Зайка. В остальном был провал. Надо быть осторожней с ней, как бы не накосячить. А то не понятно, кто она и какие у нас отношения. Как я помню у „капитана Петрова” братьев и сестёр не было. А в ином статусе, для девушки, припереться в первый же день в больницу к парню, это уже отношения.
– Мишенька, да как же так. Убился родненький, – неслись причитания и оханья от моей бабушки. Таких словесных нежностей, изливалось ещё около пяти минут, за время которых я украдкой рассматривал её спутницу.
Девушка была значительно рослая, наверное метр восемьдесят, не меньше, тонкая-звонкая, длинношеяя. Типичная нескладная фигура для пятнадцатилетней девочки переростка. Лицо было серьёзное, бровки домиком, серо-зелёные большие глаза, нос
прямой, ноздри слегка покрасневшие, должно быть от мороза. Завершал овал лица маленький остренький подбородок. Большие, серо-зелёные глаза, чётко очерченный овал лица и линия подбородка – все это в сочетании с веретенообразной фигурой наводило на мысль о стрекозе, но не беззаботной «попрыгунье», а серьёзном хищнике мира насекомых, грозе мошек и букашек. Впечатление усугублялось привычкой смотреть слегка исподлобья и иногда прорывающейся властностью характера. В этот момент я невольно почувствовал себя той самой букашкой, на которой с недобрыми намерениями остановился фасетчатый взгляд хищника. Плечи узкие, руки тонкие длинные, грудь, если это можно так назвать, была абсолютно плоская, без каких либо намёков на сексуальность. А вот ноги… за распахнутыми полами больничного халата, из-под абсолютно короткого школьного платья видны были ноги, ровные и стройные ноги, вызывающие самые откровенные фантазии, ноги достойные самых из исканных моделей. Их не портили даже простые толстые трикотажные колготки коричневого цвета. Интересно, это она так выпендривается, с длиной юбки до верха приличия бедра или это мода сейчас такая? Если мода, то я горячо «за». Довершали образ, два хвоста прямых тёмно-каштановых волос, туго стянутых на уровне оттопыренных больших ушей. Если это моя девушка, или она считает себя таковой, то я пропал.
– А я тут поесть принесла. Целый день не кушал, ведь. Да я на всех принесла. С больничных то харчей оголодать ведь можно. Я то знаю. – Засуетилась бабушка.
В её руках посудно загремела большая хозяйственная сумка. С прикроватной тумбочки, мгновенно, было сметено всё не нужное и выставлены кастрюля, миска, чашка, трёхлитровая банка с компотом, и так далее.
– Так, граждане больные и выздоравливающие, без излишнего стеснения, подходим, берём, желательно со своими тарелками. Тут картошечка, варённая с укропчиком и котлетки, имеются, подходим, подходим, – командовала она.
Дух варёной картошки и жареных котлет живо напомнил мне о не выпитой чашечке кофе, там… утром, в кафе. И всё, во рту сегодня не было ни крошки. На этот картофельно-котлетный дух потянулись все, и алкоголичного вида мужик, и Лев Борисович. А я и так раньше всех налегал на кушанья. А компот…, компот был превосходный, ещё тёплый, даже можно сказать горячий. К концу пищераздачи, бабуля собрала использованную посуду и направилась к раковине умывальнику в углу у входа в палату.
Воспользовавшись временным отсутствием бабули, Зайка присела ко мне на край кровати и положила свою руку на мою. О, сколько в этом невербальном жесте было нежности.
– Ты как, – застенчиво и нежно, спросила она. Голос у Зайки был низкий и грудной. По девушке было видно, что её раздирают противоречивые чувства.
Бабушка быстро справилась с мытьём посуды и, положив всё в сумку, сказала:
– Пойду, поищу врача. Поговорить надо, – и вышла из палаты.
Зайка оживилась и уже более раскованно спросила:
– Давай, рассказывай. Ну не верю я, что ты сам, без посторонней помощи, с лестницы загремел. Ты вон этим летом как с вышки в воду прыгал, сальто крутил. У тебя же координация как у циркача…
Повисла немая пауза. Я глядел на девушку и молчал, собираясь с мыслями.
– Ты только некому не говори, совсем никому, договорились, – я вопросительно посмотрел на девушку.
– Ладно. Ни кому, – тихо, по заговорчески, произнесла она.
– …
– Правда, правда. Я никому…
Делать было нечего, а ситуацию разруливать надо. До чего же память реципиента избирательна, помню малозначимые события из его, ну то есть теперь уже моей, жизни. А девушку, что влюблённым взглядом смотрит на меня, не помню.
– Я не помню, – тихо произнёс я.
– …
– Я совсем ничего не помню. Даже тебя.
– …
– При взгляде на тебя вертится одно имя: Зайка. Но я не понимаю, к тебе ли это относится.
– Петров. Ты не безнадёжен. Зайка – меня так зовут. Зоя Зайкова, будем знакомы. И девушка протянула мне руку, кокетливо прижав голову к плечу.