Дон Нигро
Руны
«Никогда не говори, что о сердце какого-либо человека тебе известно все».
Генри Джеймс.
Входит в сагу «Пендрагон-Армитейдж». Семь актеров (3 женские и 4 мужские роли). Город Армитейдж, штат Огайо. 1898 г. Ночное убийство. Жертва – отец. Обвиняется дочь. Шерифу все ясно. Адвокат пытается разобраться. Но вроде бы простая детективная история быстро разворачивается в клубок человеческих взаимоотношений. И страсти кипят нешуточные. Трагедия, достойная Шекспира. Один из шедевров Дона.
Действующие лица:
(Указан возраст каждого персонажа в 1898 г.)
ВОННИ ВОЛЬФ (16)
МЭТТЬЮ АРМИТЕЙДЖ[1] (48)
АРТУР ВОЛЬФ (39)
ДЖОНАС ВОЛЬФ[2] (17)
НЭНСИ ВОЛЬФ (18)
ЕВАНГЕЛИНА ЛАВ ВОЛЬФ (36)
ГАРРИ МАКБЕТ[3] (47)
Декорация:
Армитейдж, маленький город в восточной части штата Огайо, начало 1898 г., и другие времена. Камера в городской тюрьме, «Универсальный магазин Лава», комнаты в квартире семьи Вольф над универмагом, гостиная в пансионе «Цветы» и все прочие места, представлены единой декорацией, включающей несколько деревянных стульев и скамеек, кровать, маленький письменный стол и деревянные столы. Есть также прилавок в универмаге, в правой части сцены, и темное зеркало за ним. По центру круглый деревянный стол и за ним, ближе к заднику, стул. Это тюремная камера, в которой сидит ВОННИ. Еще один деревянный стол и стулья у авансцены слева представляют собой гостиную в пансионе «Цветы», а потом кухню в фермерском доме. Кровать, которая стоит на возвышении в одну или две ступеньки дальше по левой стене, – и комната над универмагом, и спальня в пансионе. По правой стене, ближе к заднику, на ступеньку или две выше, подсобка универмага, которая и склад, и офис, с товарами на полках и маленьким письменным столом с выдвижной крышкой. Актеры по большей части постоянно на сцене, выходя в свет или уходя в тень, остаются на виду даже в тех картинах, в которых не участвуют. Время и пространство подвижны и образуют самые неожиданные сочетания. Мы видим кого-то в одном пространстве-времени, и при этом видим и слышим других персонажей, которые находятся совсем в другом пространственно-временном континууме. Актеры должны с легкостью и в образе перемещаться из одной части сцены в любую другую, входить и выходить откуда угодно. Беспрепятственное движение актеров и слияние, без маленьких зазоров, картин, встроены в пьесу и абсолютно необходимы. Текст разделен на картины исключительно для удобства режиссера и актеров. Не должно быть никаких затемнений или пауз между картинами, никаких изменений декорации. Движение пьесы всегда ее неотъемлемая часть.
Действие первое
1
(Завывания ветра. Ночь. Снежная буря, какие случаются весной. Свет падает на ВОННИ. Ей шестнадцать лет, она сидит на деревянном стуле в тюрьме Армитейджа, штат Огайо. Время действия – 1898 г. У нее полотняный мешочек с маленькими, плоскими камнями, которые она выкладывает на круглый деревянный столик, стоящий перед ней. МЭТТ АРМИТЕЙДЖ, ему сорок восемь, городской адвокат, стоит в тенях позади ВОННИ. Еще в более глубокой тени АРТУР ВОЛЬФ сидит за прилавком в «Универмаге Лава», у правой стены. ЕВАНГЕЛИНА сидит за письменным столом в подсобке, справа у задника, НЭНСИ – на кровати, слева у задника. ДЖОНАС и ГАРРИ МАКБЕТ сидят на деревянных стульях у стола в гостиной пансиона «Цветы», слева у авансцены).
ВОННИ. Друиды раскладывали руны, это буквы древнего алфавита, вырезанные на кусках дерева или кости, или на маленьких плоских камнях. Руны раскладывают, чтобы узнать будущее, или понять прошлое, а может, просто увидеть то, что спрятано в твоей голове.
МЭТТ. Вонни, тебе бы лучше послушать меня.
ВОННИ. Все равно, что заглянуть в собственную душу и понять, что там. Они – словно осколки разбитого зеркала, показывающие отражения людей, живущих в тебе, людей, которыми ты был до рождения. Ты будто вспоминаешь то, чего никогда не случалось с тобой, и знаешь, что это правда. Именно такое происходит, когда любишь. Другой человек может быть кем угодно, но кажется, что ты знаком с ним целую вечность. Ты не знаешь, кто он, но он тебе не чужой. Ты будто говоришь с ним на другом языке, и руны – алфавит этого языка. Причем алфавит магический, потому что из этого алфавита мы можем создавать бесконечное число возможных реальностей, но все реальности – правда лишь отчасти. (Справа у авансцены звенит колокольчик. Он висит над дверью в универмаг. ВОННИ, ЕВАНГЕЛИНА и НЭНСИ поворачиваются на звук, смотрят на сидящего за прилавком АРТУРА). Там крыса?
МЭТТ. У тебя серьезные проблемы, Вонни.
ВОННИ. Наша жизнь – сама по себе проблема. Нэнси – послушный ребенок. Я – демонесса, Джонас – что-то среднее, но мы все безумны по-своему. Возможно, это крыса, а может, старый башмак. Да только я уверена, что она шевелится. Мой отец спускался вниз, чтобы поговорить с крысами.
МЭТТ. Шериф намерен предъявить тебе обвинение в убийстве.
ВОННИ. Шериф – толстый вонючий идиот.
МЭТТ. Да, но он шериф, и обвинит тебя в убийстве, если мы не сможем убедить его в обратном.
ВОННИ. Как Пузан вообще стал шерифом? Лупи Рай[4] лучше бы справился с этой работой, а он – деревенский дурачок.
МЭТТ. Он сидит в своем кабинете, который рядом с камерой, Вонни. Ты же не хочешь, чтобы он тебя услышал.
ВОННИ. Но у нас конфиденциальный разговор. Ведь так? Если этот безмозглый хряк приложил свое толстое ухо к замочной скважине, когда я разговариваю с моим адвокатом, разве это не нарушение моих конституционных прав? Или это не касается шерифа, который настолько глуп, что не может найти свой пенис?
МЭТТ. Вонни…
ВОННИ. Но, может, я несправедлива к нему. Может, у Пузана вообще нет пениса. Бедный беспенисный Пузан.
МЭТТ. Пожалуйста, говори тише.
ВОННИ. Да только должен у него быть пенис, потому что все знают, как ему нравится совокупляться с коровой миссис Потдорф.
МЭТТ. Вонни, расскажи мне, что произошло этим вечером.
ВОННИ. Я только что рассказала. Пузан Реддинг[5], находясь за амбаром, вступил в интимные отношения с коровой миссис Потдорф. Хотите, чтобы я нарисовала картинку. Я могу. Для убийцы я прекрасно рисую.
МЭТТ. А теперь послушай меня. Это не шутка. Дело очень серьезное. Твой отец мертв, и шериф думает, что убила его ты. Тебе известно, почему он так думает?
ВОННИ. Так все знают, что я безумна. Если ты – женщина, у тебя есть хотя бы половина мозга, и ты хотя бы иногда используешь эту половину по назначению, ты должна быть совершенно безумной, так? Как мамины подруги, сестры Нэрн, которые живут на ферме у индейских пещер. Все называют их безумными, потому что они шьют лоскутные одеяла размером с Провиденс, штат Род-Айленд. Я бы сейчас не отказалась от такого одеяла. Мне холодно. Не должен идти снег, когда Пасха уже на носу. Не хотите подойти и согреть меня, Мэтт?
МЭТТ. Ты призналась шерифу в убийстве? У него сложилось впечатление, что ты практически призналась.
ВОННИ. Вы знаете, что свиньи едят своих поросят? Просто чудо, что шериф не съел своего толстого, уродливого отпрыска. Конечно, я опять, возможно, несправедлива. Может, это не его ребенок. Как я понимаю, миссис Пузан много времени проводит в пожарном депо, угощая парней горячим яблочным штруделем.
МЭТТ. Ты сказала шерифу, что убила своего отца?
ВОННИ. Если он так говорит, это должно быть правдой. Мозг у него размером с грецкий орех, моральные принципы опарыша, но он – обезьяна с револьвером, а мы чтим и обожаем бабуина с самой большой дубиной, правильно? Именно поэтому я горжусь тем, что я – американка.
МЭТТ. Вонни, шансы у нас минимальные, но пока они есть. Если я смогу убедить шерифа, что существует другое логичное объяснение случившегося этим вечером в магазине, возможно, ситуация не вырвется из-под контроля. Но как только он решит предъявить тебе обвинение в убийстве, на кон будет поставлено его самолюбие, а после этого никому не удастся доказать ему, что он ошибся. Времени у нас в обрез. Ты должна рассказать мне, что случилось.
ВОННИ. У вас прекрасные, грустные глаза. Вы это знаете, Мэтт? Ни у кого я не видела таких грустных глаз. И почему вы такой грустный? У вас очаровательная новая жена, и две маленькие дочки, и взрослый сын от первой жены. Да, конечно, ваш приемный сын хочет убить вас, но вам не следует принимать это близко к сердцу. Джон Роуз[6] хочет убить всех.
МЭТТ. Речь не о моей семье.
ВОННИ. Вы боитесь, что ваша жена вас не любит? Поэтому такой грустный? Или вас мучает вина за то, что вы так сильно ее любите, тогда как ваша первая жена умерла? У мертвых могущества больше, чем у живых. Если человек жив, его всегда можно убить, но что можно поделать с мертвым?
МЭТТ. Расскажи мне, что случилось с твоим отцом.
2
(АРТУР обращается к ВОННИ, из-за прилавка «Универмага Лава», раньше по времени).
АРТУР. Вонни, что с тобой такое? Ты сошла с ума?
ВОННИ (говоря с АРТУРОМ, она возвращается в магазин, хотя ей нет необходимости сразу подниматься со стула. МЭТТ остается в тюрьме, наблюдает). Господи, я так на это надеюсь. Тогда, возможно, я смогу убедить себя, что вся моя жизнь – одна чудовищная галлюцинация.
АРТУР. Товары раздавать нельзя.
ВОННИ. Почему?
АРТУР. Потому что это магазин. Мы продаем товары. Не раздаем.
ВОННИ. Может, ты и не раздаешь. А я раздаю.
АРТУР. Не твой это товар.
ВОННИ. Станет моим после твоей смерти.
АРТУР. Не станет, потому что я отдам магазин Джонасу. Думаешь, могу я доверять человека с таким отношением к бизнесу, как у тебя? Ты безумна, как и твоя мать. (ЕВАНГЕЛИНА встает и направляется к кровати, на которую сядет рядом с НЭНСИ. Спешки нет, она должна уйти, пока АРТУР и ВОННИ разговаривают). Ты никогда не была нормальной, но все стало гораздо хуже после той дурацкой постановки «Ромео и Джульетты»[7].
ВОННИ. Ничего дурацкого там нет. Это Шекспир.
АРТУР. Надеть этот идиотский костюм, притворяться кем-то еще и позволить половине города смотреть, как Дейви Армитейдж[8] целует тебя!
ВОННИ. Он играл Ромео. Мне полагалось целоваться с ним.
АРТУР. Я знал, что Гарри допустил ошибку, дав тебе это чертову шекспировскую книгу.
ВОННИ. Дядя Гарри, по крайней мере, старается время от времени знакомить нас с достижениями культуры. Ты на такое просто не способен.
АРТУР. Я пытался обеспечить тебе достойную жизнь. Извини, что без уроков игры на виолончели или бальных танцев. Все время уходило на то, чтобы удержать магазин на плаву, тогда как ты раздаешь все, что принадлежит мне. Хуже для бизнеса может быть только одно: убивать покупателей, едва те переступают порог.
ВОННИ. Плевать мне на этот магазин, да и Джонасу тоже. Он хочет стать врачом.
АРТУР. Тем он еще станет врачом. Грохается в обморок при виде крови.
ВОННИ. Он все равно близорукий. Будет оперировать с закрытыми глазами.
АРТУР. В школе говорят, что ты умная девочка, да только я этого не вижу.
ВОННИ. Конечно, видишь, папа. Это тебя и пугает.
АРТУР. Я скажу тебе, что меня пугает. Взгляды, которые ты иногда бросаешь на меня. Ты словно думаешь о том, чтобы перерезать мне горло во сне.
ВОННИ. Я ни за что не убью тебя во сне, папа. Я хочу, чтобы ты увидел все собственными глазами.
АРТУР. Тогда почему ты этого не делаешь? Избавила бы нас от стольких проблем.
ВОННИ. По моим планам, сначала ты должен долго страдать.
АРТУР. Что ж, реализуешь ты их успешно.
ВОННИ. Спасибо, папа. Твоя поддержка так много для меня значит.
АРТУР (говорит, направляясь в подсобку). Не понимаю, зачем мы завели детей. Они гораздо хуже кошек.
3
(МЭТТ и ВОННИ в тюрьме).
МЭТТ. Нам надо обсудить и кое-что еще.
ВОННИ. Египтологию? Она просто зачаровывает меня. Вы читали «Книгу мертвых»? Несомненно, ад полон птиц. Я думаю, туда попадут все республиканцы, такие, как дядя Гарри. Вы знаете, что он раз в месяц ездил в Кантон, чтобы поцеловать ягодицы Уильяма Маккинли? Правда, теперь для этого ему придется ехать в Вашингтон.
МЭТТ. Доктор Брен говорит мне, что у тебя будет ребенок.
ВОННИ. Он имел право вам это сказать? Или профессиональной этики у нас не вовсе? Не удивительно, что страна катится в ад. Там, где правят мужчины, ничего не работает. Потому что все время уходит у них на сплетни.
МЭТТ. Ребенок имеет какое-то отношение к случившемуся с твоим отцом?
ВОННИ. Доктор Брен обожает осматривать меня. Обильно потеет и старается смотреть на обои. Для моего возраста я хорошо развита.
МЭТТ. Тебе шестнадцать лет, ты беременна одному Богу известно от кого, и через двадцать минут тебе предъявят обвинение в убийстве собственного отца.
ВОННИ. Я беременная убийца-сирота. Прямо персонаж Диккенса. Я перечитала всего Диккенса не меньше трех раз. Один Грим говорит, что у него никогда не было такой умной ученицы. Конечно, этот город не славится великим множеством гигантов мысли, но Один изо всех сил старался не пялиться на мою грудь, когда все это говорил. Все мои учителя стараются не смотреть на меня, когда говорят, какая я умная. Даже у женщин возникают плотские мысли. Как и у вас, Мэтт. Не пытайтесь это отрицать. Я знаю, какие вы, мужчины. Есть у меня опыт по этой части.
МЭТТ. Да, мне ясно, что есть. Вопрос в том, с кем ты его набралась?
ВОННИ. Вы думаете о том, какая я, голая, так?
МЭТТ. Я думаю о том, что ты – юная девушка, которая попала в серьезную передрягу и по какой-то причине не позволяешь мне тебе помочь.
ВОННИ. Я усложняю вам жизнь, Мэтт? Ваш умерший отец должен гордиться вами. Готова спорить, он тоже спасал заблудшие души[9].
МЭТТ. Вонни, я знаю, что ты расстроена из-за своего отца, но таким поведением ты никак себе не поможешь.
ВОННИ. Это Дейви.
МЭТТ. Какой Дейви?
ВОННИ. Ваш сын.
МЭТТ. А причем тут мой сын?
ВОННИ. У него такие же грустные глаза, как и у вас. Дейви был прекрасным Ромео. Он не такой застенчивый, каким кажется. Вы очень на него похожи. Разве что вы здесь, а он уехал. Я пыталась уговорить его взять меня в Лондон, но он не поддался. Я знаю, вы хороший отец и для Дейва, и для девочек, даже для Джона Роуза, который не облегчает вам жизнь, я в этом уверена. Мне нравится Джон Роуз. В нем живет дьявол. Он будет разбивать сердца, когда вырастет. А Дейви, наоборот, разобьют сердце. Нет в нем дьявола, который мог бы его от этого уберечь. Хорошо, что он уехал в Лондон. Там он будет в безопасности.
МЭТТ. В безопасности от кого?
ВОННИ. От меня, конечно. Дейв будет хорошим отцом. И не тревожьтесь насчет Джона Роуза. Приемным ребенком быть нелегко. Спросите Нэнси. Нэнси в порядке? Где она? И где Джонас? Он бросил меня или как?
МЭТТ. Нэнси и Джонас в пансионе с твоим дядей Гарри Макбетом. Доктору Брену пришлось дать Нэнси успокоительное, а Джонасу я сказал, что хочу поговорить с тобой наедине.
ВОННИ. Бедный Джонас. Ему надо уехать из этого места, как уехал Дейви, прежде чем оно засосет его и утопит. Так случилось с моей матерью, знаете ли. Это жемчужины, которые были ее глазами.
(МЭТТ смотрит на ВОННИ, когда…)
