Дарья Донцова
Безумная кепка Мономаха
Глава 7
Ремонтом Леша занялся лично: сам нанял бригаду из молчаливых украинцев и начал процесс, основательно обустраивая гнездо. Сначала он спросил:
– Вы давно здесь живете?
– А тебе какое дело! – огрызнулась теща.
– Как переехали в Москву, так и вселились, – пояснила Алиса. – Дом тогда почти новым был, папе в нем от работы квартиру дали.
– И ремонт ни разу не делали?
– Нет, – призналась Алиса, – только шкаф папа в передней оборудовал, сам.
– Придется, кстати, его сломать, – с жалостью резюмировал Леша. – Очень уж громоздкий, дверцы здоровенные. Там лучше шкаф-купе сделать, если ты, конечно, не против.
– Поступай как знаешь, – разрешила Алиса.
И Алеша начал действовать. Сил и денег на ремонт он потратил немерено, сменил трубы, проводку, сделал перепланировку, перестелил полы и купил новую мебель. Старые «дрова» и кресла с диванами Алексей вывез в Волкину, подарил родственницам. Квартира приобрела просто шикарный вид. Перед самым последним этапом – окончательной покраской стен и циклевкой пола – Алексей вручил жене и теще путевки в подмосковный санаторий и сказал:
– Устали вы от шума и пыли, отдохните чуток.
Когда женская часть семьи вернулась назад, хоромы предстали в полном блеске. Алиса ахнула и бросилась мужу на шею со словами:
– Ну и красота!
Кира же, сложив губы куриной гузкой, прошипела:
– Гостиница! Никакого уюта!
– Мама, – укорила ее Алиса, – открой глаза! Мы никогда так не жили!
– Ясное дело, – кивнула Кира, – не воровали! Откуда деньги?
– Как тебе не стыдно! – обозлилась дочь. – Лучше скажи Леше «спасибо», он так старался!
Теща, не говоря больше ни слова, пошла по сверкающему лаком паркету в свою спальню. Но на ее пороге все же обернулась и вдруг горько произнесла:
– Дура ты. В первого попавшегося мужика вцепилась! Думаешь, он тебя любит? Как бы не так! Знаю, знаю, отчего он стены крушил. Иногда они такое скрывают! Эх, силы не те, иначе б несдобровать тебе, крысятина!
Последняя фраза матери окончательно повергла Алису в шок. Когда Кира исчезла за дверью, спросила у мужа:
– О чем это она?
Алексей обнял жену.
– Сама ж понимаешь, у алкоголиков с башкой беда. Кира все мне намеки делала… Ты на работу уйдешь, мы со строителями начнем стену обдирать, а она вынесет табуретку и сядет посередине комнаты. Я ей говорю: «Кира, тут грязь, пылью надышитесь». А она губу оттопырит и заявляет: «Знаю, знаю, клад ищешь! Фиг тебе! Все обнаруженное – мое».
– Что? – поразилась Алиса.
Алеша засмеялся.
– Твоя мать решила, что я затеял ремонт в надежде какие-то ценности найти.
– Бред! Мы с родителями всю жизнь очень скромно жили. Какие могут быть клады? – вздохнула Алиса.
– В сумасшедшие мозги еще не такая идея влететь может, – резюмировал Алеша. – Ну, хватит о ерунде! Ты на кухню полюбуйся, я достал на распродаже шикарную духовку.
Ночью Алисе не спалось. Новая кровать оказалась слишком жесткой, да еще Леше позвонил постоянный клиент и, пообещав хорошие деньги, попросил отвезти его к четырем утра в аэропорт. Кира же опять привела какого-то мужика, и с новой кухни слышалось нестройное пение.
«Нет, – вдруг подумала Алиса, – хватит. Надо положить мать в клинику. Я хочу родить ребенка и жить спокойно, а с ее выкрутасами тишины не жди!»
Леша приехал домой лишь в восемь – в машине что-то сломалось, пришлось вызывать эвакуатор. Алиса, услыхав щелчок замка, выскочила из спальни, поцеловала усталого супруга и, велев тому: «Иди быстро в душ, а я пока завтрак сделаю», – побежала на кухню.
Толкнула дверь и обнаружила Киру сидящей на стуле. Голову непутевая мать уронила на стол, одна из прядей волос попала в консервную банку из-под шпрот, правая рука, отчего-то странно длинная, безвольно свисала вдоль тела.
Дочь горестно вздохнула, подумав: ее решение поместить мать в клинику верно. Ну сколько можно терпеть такое безобразие? Процесс прогрессирует, до сегодняшней ночи Кира, напившись, все-таки ухитрялась добрести до своей спальни, а теперь…
– Мама, – сурово заявила Алиса и дернула пьянчужку за плечо, – немедленно проснись!
Кира молча покачнулась и свалилась на пол. Ее голова повернулась, широко раскрытые, неморгающие глаза уставились прямо на дочь…
Никакого удивления смерть пьяницы ни у врачей, ни у стражей порядка не вызвала. Алисе пришлось честно сказать приехавшим ментам:
– Мама давно закладывала за воротник и приводила домой невесть где найденных кавалеров. Кто у нее был этой ночью, не знаю. Мы не скандалили, я стеснялась соседей, тихонько все шло. Ну, разве что пела она громко… Но никто не жаловался, стены в доме толстые, не современная постройка.
– Все ясно, – подвел через несколько дней итог дознаватель. – В бутылке остались капли: водка фальшивая, дрянь намешана. Много людей от таких напитков потравилось!
Алексей, как мог, утешал жену. Врочем, Алиса не слишком горевала, с уходом неотвратимо спивавшейся матери жизнь ее стала намного спокойней – никто не затевал скандалов, не дергал Алешу. А он наконец-то нашел работу, причем очень хорошо оплачиваемую. Одна беда – контора, куда брали Кононова, находилась в Подольске, но ведь и дальше поедешь за большой зарплатой.
Утром двенадцатого июня Леша поцеловал жену и воскликнул:
– Ну все, сегодня оформляюсь! Жди вечером с тортом и шампанским. Думаю, теперь можно вернуться к мысли о сыне. Квартира в порядке, я при постоянном окладе.
Алиса ощутила себя невероятно счастливой. Пребывая в состоянии всепоглощающей радости, она отработала день и прилетела домой, где в кастрюле ждало своего часа тесто для пирожков.
Стрелки будильника бодро бежали вперед: семь часов, восемь, девять. Алиса начала испытывать беспокойство, превратившееся к полуночи в тревогу. Леша так и не приехал. Ночь она провела, не выпуская из руки трубку телефона, без конца пытаясь соединиться с мужем, но механический голос упорно талдычил:
– Аппарат абонента отключен или находится вне зоны действия сети.
В десять утра Алиса узнала: Алеша погиб в автокатастрофе.
Следующие дни прошли, словно в тумане, все заботы о похоронах и поминках взяли на себя коллеги по работе и единственная подруга Лада Добрынина.
Изуродованное тело мужа Алисе не показали.
– Лучше тебе его не видеть, – твердо заявила Лада. – Понимаешь, на месте аварии вспыхнул пожар…
Алиса вздрогнула и кивнула. Очнулась она лишь на девятый день и спросила у Лады:
– Полине с Верой сообщили?
– Нет, – ответила Добрынина.
– Почему? Я вроде просила…
– Извини, – пробормотала подруга. – Вообще-то, я посылала своего Ваньку в это Волкино, но он там таких женщин не нашел.
– Не Волкино, а Волкина, с буквой «а» на конце, – схватилась за голову Алиса, но, увидав расстроенное лицо Лады, быстро добавила: – Не переживай, я сама виновата, бормотнула название, ты его и не разобрала.
Через неделю Алиса поехала к родственникам Алексея. Она была в деревне всего один раз и, если честно, после свадьбы особой дружбы с тетками не водила. Ни Полина, ни Вера в Москву не наезжали, Алексей в родные пенаты не катался, отчий дом вызывал у него не самые лучшие воспоминания. Лишь однажды, насколько Алиса помнила, и съездил – когда отвозил туда старую мебель.
Но, несмотря на туманность воспоминаний – ехали ведь с Лешей на машине, и Алиса не слишком следила за дорогой, – она легко нашла деревеньку. Село оказалось вымершим, избы стояли пустыми. Алиса запуталась в почти одинаковых домиках, многие из которых, как и тот, где она когда-то была, покрывал колер цвета неба. Но в деревне вообще никто не жил!
Алиса прервала рассказ, допила ставший совсем холодным кофе и тихо сказала:
– Понимаешь, они пропали!
– Ничего удивительного, – бодро отозвалась я. – Вполне вероятно, что тетки, раз деревенька захирела, переехали в город.
– Может, и так, но… – протянула Алиса. – Видишь ли, я так и не сумела их найти, они словно в воду канули. В аптеку к нам приходит один постоянный клиент, он крупный адвокат, и я его попросила помочь родственниц Алешиных отыскать. Рассказала, что помнила, о Вере и Полине Кононовых. Он пообещал и не обманул. Знаешь, что выяснилось?
– Нет.
– Вера и Полина Кононовы никогда не жили в Волкине. Там просто не имелось женщин с подобными данными!
Я насторожилась.
– Думаешь, он точные сведения раздобыл?
– Стопроцентно – да. Очень ответственный человек, с огромными связями, не болтун.
– Чудеса, да и только.
– Угу, – кивнула Алиса. – И это еще не все неприятности. После кончины Алеши они на меня дождем посыпались! Сначала вандалы разгромили кладбище, где похоронены мои родители. Уж не знаю, по какой точно причине именно там, в Подмосковье, нужно было папу хоронить. Когда к нам агент пришла, мама прямо разум потеряла, твердила безостановочно: «Муж хотел в Ларюхине упокоиться. Много раз об этом говорил. И меня после смерти туда положите».
…Полузаброшенный погост никем не охранялся. Впрочем, опасаться мертвецам было нечего – богатых надгробий не имелось, памятников из раритетного розового мрамора не стояло, античных скульптур не маячило. В Ларюхине под железными крестами и фанерными пирамидками мирно ждали Страшного суда жители окрестных деревень. Ни о каких вандалах тут никто не слыхивал, здесь даже не крали с могил бумажные веночки и не уносили нехитрый инвентарь, хранившийся в сараюшке у входа на территорию.
И вдруг случилась беда: хулиганы поломали оградки, везде, где смогли, нарисовали краской свастику и написали лозунг: «Россия – русским». Оставалось лишь удивляться, отчего националисты набросились на Ларюхинское кладбище, почему таблички с фамилиями «Кузин», «Петрова», «Никитин» вызвали гнев новых фашистов. Больше всего досталось той части кладбища, где были похоронены Павел и Кира Палкины. Их могилу просто разрыли! Столь же жестоко поступили и с соседями Палкиных: справа был похоронен Иван Нефедов, слева Анна Калинина, и оба захоронения тоже раскопали.
Не успела Алиса привести в порядок последний приют родителей и слегка прийти в себя от шока, как произошла новая напасть – в аптеку влезли грабители.
Самым непостижимым образом они выбрали для своей акции наиболее подходящий день – когда на ночь осталась дежурить глуховатая Леокадия Михайловна.
Алиса не раз предупреждала и ее, и других работниц, что спать на ночном дежурстве нельзя, на то у них и круглосуточная аптека, чтобы люди могли получить необходимые лекарства в любое время. Все сотрудницы неукоснительно выполняли правило: читали газеты, книги, а заслышав звонок, спешили открыть окошко в двери, сделанное специально, чтобы не впускать посетителей ночью в зал. (Охранника в аптеке не было. Вернее, ставка-то имелась, и на нее был оформлен сын Леокадии, на самом деле служивший водителем в богатой семье, а его зарплату не слишком высокооплачиваемый персонал аптеки делил между собой, и все были довольны. Впрочем, в обязанности секьюрити все равно не входило бы топтаться в аптеке по ночам.) Алиса сама позаботилась о безопасности: окошко в двери было зарешечено, створка обита железом, а под рукой дежурной находилась тревожная кнопка для вызова, в случае чего, милиции.
Как-то Алисе пожаловались жильцы квартиры, расположенной над аптекой.
– Что у вас там творится? – возмущались они. – Регулярно, раз в неделю, просто шабаш! Крики, шум, музыка…
Заведующая произвела расследование и узнала, что глуховатая Леокадия включает на всю мощь телевизор, стоящий в комнате отдыха.
– Боюсь заснуть, – честно призналась старушка, – вот и гляжу программы. Такой срам показывают! А что делать, смотрю, ведь прямо и тащит в сон!
– Ладно, – кивнула Алиса, – глядите, если вас передачи бодрят, но тихо! А то вы соседям мешаете, да и звонок в дверь не услышите.
Леокадия закивала, и инцидент был исчерпан. Алиса решила, что старушка ее послушалась, и успокоилась, а зря. Спустя примерно месяц после той воспитательной беседы заведующая пришла утром на работу, отпустила зевающую Леокадию домой, открыла свой кабинет и ахнула.
В помещении побывали воры, скорей всего наркоманы. Они ухитрились открыть замок, на который были заперты раздвижные решетки, и влезть в окно. Более того, грабители обнаружили место, куда Алиса клала ключ от сейфа. Кононова не была особо изобретательна и запихивала его в коробочку, доверху наполненную скрепками.
По счастью, в сейфе не хранилось ни наркотиков, ни других «списочных» лекарств, их держали совсем в ином месте. Но, не найдя необходимого, наркоманы озверели и буквально разнесли кабинет на молекулы: разбили, сломали, разорвали, искромсали все, что попалось под руку. Из шкафа вытащили справочники и книги, которые читали сотрудницы на ночном дежурстве, переплеты оторвали, страницы превратили в обрывки, дверцы шкафа разрубили, полки искрошили. Так же поступили и с письменным столом, у рабочего кресла и двух стульев изрезали бритвой обивку, вытряхнули наружу весь наполнитель, ковер скатали, паркет расковыряли…
Алиса чуть не умерла до приезда милиции, глядя на все это. И лишь удивлялась, почему Леокадия не слышала шума и отчего молчали соседи.
Очень скоро был получен ответ на все ее недоуменные вопросы. Соседи находились на отдыхе, их квартира стояла пустой, а Леокадия… Оказывается, глуховатая старушка сначала подчинилась заведующей и убавила звук телевизора до минимума, но какой интерес смотреть телик и не понимать, о чем идет речь? Леокадия пригорюнилась, но потом нашла выход: купила наушники и вновь могла слышать речь актеров. И волки были сыты, и овцы целы: соседи получили возможность спать, Леокадия – наслаждаться фильмами.
Наркоманов не нашли. Алиса уволила старуху и сделала в кабинете ремонт. Едва она втащила в него новый рабочий стол, как пришла еще одна беда. Кононова взяла на ставку уборщицы симпатичную девочку Люсю – смешливую, рыжую, всю обсыпанную конопушками. Люсенька пришлась ко двору, ее мгновенно полюбили в коллективе за веселый нрав и работоспособность. Алиса старательно пестовала новенькую и даже начала обучать ее премудростям провизорского дела, а когда девочка внезапно заболела, поехала к ней домой с нехитрыми подарками.
Адрес Люси Алиса взяла из личного дела. И вот заведующая, не думая ни о чем плохом, позвонила в дверь и сказала открывшей ей девушке, тоже рыжей и веснушчатой:
– Вы, наверное, сестра Люси?
Девица настороженно бормотнула:
– И чего надо?
– Не бойтесь, я заведующая аптекой, где работает Люсенька, звать меня Алисой Павловной, – решила навести контакт Кононова. – Вот, хотела девочке яблок передать, пусть выздоравливает, мы ее любим и ждем.
– Па! – закричала вдруг девица. – Выйди сюда!
В коридор выглянул высокий мужчина.
– Что случилось, Ника? – спросил он.
– Вот, – сбивчиво затараторила та, – тут пришли… Люську ищут…
Хозяин дома мрачно глянул на Алису и пошел на нее тараном:
– Людмила здесь более не живет, нечего сюда таскаться!
И не успела Алиса охнуть, как оказалась за дверью, на лестничной клетке. В полном недоумении заведующая спустилась вниз и села во дворе на скамеечку. В голове толпились всякие мысли: значит, Люся прописана в одном месте, а живет в другом, в принципе обычное дело…
– Вы и правда из аптеки? – тихо спросил чей-то голос.
Алиса кивнула и подняла голову. Около лавки стояла Ника.
– И Люська к вам на работу напросилась?
– Да, – подтвердила Алиса.
Ника повела глазами по сторонам и нервно зашептала:
– Люська наркоманка, поэтому родители ее из дома выперли. Она сейчас живет на Павелецкой. Только, думаю, зря съездите, небось снова на иглу села.
Алиса поехала по указанному адресу и обнаружила там дикую коммуналку – соседей двадцать, не меньше. В конце длинного коридора нашлась комнатенка, явно служившая некогда чуланчиком при кухне. Там и лежала Люсенька. Заведующая сразу поняла, что девочке очень плохо. Но Люся была не в наркотическом опьянении – ее, похоже, мучило воспаление легких.
Алиса развила бурную деятельность: устроила больную в больницу, а потом каждый день ходила ее навещать. Через месяц девушка выздоровела, вернулась в аптеку и сказала Алисе:
– С наркотиками покончено. Теперь я учусь в училище и хочу работать.
– Все будет хорошо, – успокоила ее Алиса, – родители тебя простят. Хочешь, поговорю с ними?
Внезапно Люся заплакала и обняла заведующую, из груди девочки вырвались слова:
– Я плохая… ужасная…
– Ты замечательная, – улыбнулась Алиса, гладя ее по голове. – Ну, оступилась, с кем не бывает…
– Нет, – внезапно перестала рыдать Люсенька, – это вы замечательная, и я никогда, слышите, никогда не сделаю вам плохо! Я объясню, я не стану… я…
– Перестань, – снова погладила ее по голове Алиса, – а завтра не опаздывай на работу.
Люся кивнула и убежала. Больше Алиса ее не видела. На следующий день девочка в аптеке не появилась, а через день заведующей позвонили из милиции и сухо сказали:
– Людмила Корчагина у вас работала?
– Да, а что случилось? – воскликнула Алиса.
– Умерла, – весьма равнодушно сообщил мент, – от героина, передоз. Вы в отделение зайдите, мне вас опросить надо.
Глава 8
Выслушав Алису, я ощутила жалость и воскликнула:
– Ну и досталось же тебе! За один год столько всего!
Кононова прижала руки к груди.
– Такое ощущение, что со смертью Алеши из моей жизни ушла вся радость. Я очень часто обращаюсь к нему мысленно и прошу: «Милый, помоги». Зряшная просьба. Мертвые не возвращаются! Теперь понимаешь, отчего сегодня я чуть ума не лишилась?
– Конечно! На тебя слишком сильное впечатление произвел репортаж с места аварии, – ласково сказала я. – Небось сразу вспомнила супруга, ну и началась истерика. Любая бы на твоем месте самообладания лишилась, такой стресс перенести: и муж погиб, и кладбище разграбили, и аптеку разгромили, и девочка скончалась. Правда, она сама виновата, но ведь от этого не легче.
Алиса на секунду приложила ладони к вискам, потом ровным голосом произнесла:
– Ты не поняла самого главного. Сегодня там, на Валовой, был именно Алеша. Это он погиб в «Мерседесе».
Я набрала полную грудь воздуха и решительно заявила:
– Знаешь, сначала я подумала, что у тебя шизофрения, но теперь понимаю – просто нервы измотаны, вот и чудится всякая ерунда. Извини, конечно, но твой супруг умер год назад, ты его похоронила. Мертвец не способен воскреснуть!
Алиса моргнула, потом очень медленно повернула голову в сторону окна и тихо сказала:
– Я тогда не видела его тело.
– Но тебе выдали свидетельство о смерти!
– Верно, у обгоревшего мужчины нашли права и паспорт на имя Алексея.
– Все правильно, – ласково перебила я собеседницу, – никакой мистики. Тебе надо сейчас поехать домой, выпить валокордин и поспать часок-другой. А впредь никогда не смотри криминальные новости!
– Если я сейчас возьму у тебя твои документы, – размеренно произнесла Алиса, – ну… или просто положу в свою сумочку паспорт на чужое имя, а потом вдруг погибну в какой-нибудь катастрофе, меня примут за другого человека?
Я притихла. А ведь верно! Но уже через секунду на ум пришли иные мысли.
– Ладно, пусть некий человек, отняв у Кононова удостоверение личности и автомобиль, не справился с управлением и погиб на шоссе. Но почему Алексей не вернулся домой? Не сообщил любимой жене о том, что жив?
– Не знаю, – тихим, сухим голосом ответила собеседница.
– Где он жил этот год?
– Не знаю.
– Чем занимался, где работал?
– Не знаю.
– Ладно, пусть он решил бросить тебя, нашел себе другую, более молодую, красивую, богатую… Но почему поступил столь диким образом?
– Не знаю.
– Откуда у малообеспеченного парня роскошный «Мерседес» и рубашка с брильянтовыми запонками?
– Не знаю, – тупо повторила Алиса. – Не знаю!
– Ты же получила свидетельство о смерти?
– Да.
– Паспорт Кононова уничтожили?
– Да.
– И как ему было дальше жить без документов? Он купил фальшивые? Зачем?
– Не знаю.
Внезапно я разозлилась на Алису. Ну нельзя же так тонуть в депрессухе, следует хоть чуть-чуть бороться с разбушевавшимися нервами.
– Почему ты решила, что в «мерсе» был твой Алексей, а? Что навело тебя на эту бредовую мысль? – сам собой вылетел изо рта очередной, не слишком корректный вопрос.
Алиса, будто и не заметив его некорректности, подняла руку.
– Вот тут, на запястье, у Леши имелся шрам. Очень странной формы – круглый, словно браслет. Леша этого шрама стеснялся, – продолжила Алиса, – и всегда часы носил на широком кожаном ремешке, даже на ночь не снимал.
…Она его один раз спросила:
– Ну неужели тебе удобно постоянно в часах ходить? Руку разве не жмет?
Алексей лишь улыбался и отвечал:
– Я привык. Всю жизнь на работу в пять утра вставал и проспать боялся. Иногда проснусь ночью, запаникую: который час? Начинаю по тумбочке шарить: цап, цап, где будильник? Вот и решил, что лучше вообще часы не снимать. Поднес руку к глазам и циферблат увидел.
– Теперь ты на хлебозаводе не работаешь, – напомнила Алиса.
– Привычка – вторая натура, – хмыкнул Алексей. – Ладно, если часы у меня на руке тебя раздражают, могу их на ночь у кровати класть. Но сразу предупреждаю: мне будет очень некомфортно…
– Не надо, – испугалась Алиса, – мне все равно! Думала, тебе лучше без этого широкого браслета.
На том разговор и завершился. В конце концов, у каждого человека свои привычки, и спать с «будильником» на руке – не самая худшая из них.
К слову сказать, Алексей был не по-мужски стыдлив. Он никогда не просил жену потереть ему спину, когда мылся, и никаких веселых игр в душе или при свете пара не устраивала. Муж приближался к жене в полной темноте, да и не был он особо страстным. Если уж совсем честно говорить, то супружеский долг Леша исполнял не чаще раза в месяц. Процесс происходил быстро, почти мгновенно и больше походил на некую медицинскую процедуру, а не на объятия любовников. Но у Алисы, с одной стороны, не имелось никакого сексуального опыта, с другой – она сама не была страстной женщиной, поэтому такое положение устраивало обе стороны. Как говорят в народе, горшок нашел крышку, пара идеально подходила друг другу. Вот почему довольно долгое время Алиса не знала об отметине, которую имел на запястье муж. Правда выяснилась случайно, незадолго до гибели Леши.
Кононовы купили обеденный стол, а доставили его в разобранном состоянии – крышка в одном ящике, ножка в другом.
– Если заплатите, то живо соберу, – предложил грузчик, втащивший в квартиру приобретение.
– Спасибо, сам справлюсь, – покачал головой Леша.
А когда недовольный отказом грузчик ушел, он сказал жене:
– Нечего зря деньги тратить, тут дел на десять минут. Ну-ка, помоги, придержи столешницу.
Алиса вцепилась в тяжелую доску и выронила ее в тот самый момент, когда супруг ковырялся у ножки.
– Вот черт! – выругался Алеша.
– Ой, прости! – испугалась жена.
– Сам виноват, – вздохнул муж. – Ясное дело, тебе не под силу было справиться. Больно, руку ушиб!
В ту же секунду часы с легким стуком шлепнулись на паркет – когда здоровенная столешница, выпав из слабых рук Алисы, ударила Алексея по запястью, кожаный ремешок и лопнул.
– Извини, пожалуйста! – еще больше расстроилась женщина.
– Ерунда, – буркнул Алеша и быстро сунул руку в карман, но Алиса уже успела заметить красный след.
– Ой! – закричала она. – Скорей к врачу!
– Незачем.
– Но у тебя ссадина! Давай хоть йодом смажу.
Алексей попытался переменить тему разговора, однако Алиса весьма настойчиво твердила:
– Нет, нет, надо непременно ехать в травмпункт! Вдруг у тебя перелом?
В конце концов Алеша рявкнул:
– Хватит паниковать! Все в порядке, пальцы шевелятся. Вот, смотри…
– А это что?
– Шрам, давний.
– Откуда он? – залюбопытничала Алиса.
Алеша замялся.
– Ну, еще с детства.
– Такой странный… круглый, как браслет, – не унималась жена.
Кононов нахмурился:
– Не люблю вспоминать об этой истории.
Обычно Алиса не отличалась любопытством, но на сей раз ее словно черт за язык тянул.
– Милый, – заныла она, – расскажи.
Алексей сдвинул брови и нехотя заявил:
– Отца я своего плохо помню, меня дядька, брат матери, воспитывать пытался. Но он тоже горькую пил, только запоями – месяц трезвый, а два гудит. Цикл он такой себе установил. А я в детстве хулиганистым рос, вечно бедокурил, ну вот один раз Семен не выдержал и в сарае меня запер, а чтобы не сбежал, руки проволокой скрутил.
– Ужас! – прошептала Алиса.
– Да нет, ничего, – пожал плечами Алексей, – бывают в жизни шутки и похуже. А я тогда от скуки спать лег. Проснулся весь в крови – один «наручник» кожу порвал. Испугался сильно и ор поднял. Дядька с ремнем прибежал, хотел мне наподдать, а увидел кровищу – и тоже белый стал.
Алешу отвезли в больницу, врач сильно отругал Семена.
– Вы могли парня без руки оставить! – налетел хирург на переминавшегося с ноги на ногу мужика. – Виданное ли дело, на ребенка проволоку накрутить! Да вас в милицию сдать надо!
Тут уже сам Алеша начал упрашивать доктора не тащить дядю в камеру. Все окончилось благополучно. Семен, испугавшись, больше никогда не наказывал и не бил Алешу, грозил ему издали палкой, да и только. Рука у мальчика работала, пальцы сгибались, остался лишь шрам, тонкий и очень, на взгляд Кононова, противный.
Алиса вдруг встала, подошла к окну, побарабанила пальцами по стеклу и резко спросила:
– Ты теперь меня понимаешь? Я зашла сегодня в магазин, потому что хотела себе на кухню маленький телевизор купить, совсем недорогой, самый обычный. Уставилась на экран и вдруг вижу – рука Алеши. Его шрам ни с каким другим перепутать нельзя! Так что повторяю в который уже раз: сегодня на Валовой я видела тело моего мужа. И теперь хочу знать: что происходит? Почему погибший имеет документы на имя Константина Олеговича Ведерникова? Отчего Алеша объявил себя умершим? Кто сгорел в его «Жигулях»? Но если Ведерников и Кононов – два разных человека, то почему у них одинаковые шрамы? Я не верю в такие совпадения, шрам, о котором я говорю, это же не след от прививки оспы, который есть у многих. Слишком необычная отметина! Чего молчишь?
– Мне пока нечего тебе сказать, – промямлила я.
– Берешься за дело? – решительно тряхнула головой Алиса. – Очень уж хочется разобраться в происходящем. Гонорар гарантирую.
– Нам надо оформить договор, – решила я приступить к формальностям.
– Да, конечно, – кивнула Алиса.
Я вынула из стола бланк и принялась заполнять его.
– Чего от руки пишешь? – удивилась Алиса. – Напечатай на компе и через принтер выведи. Мы в аптеке всегда так делаем, я совсем отвыкла ручкой пользоваться.
Продолжая аккуратно выводить буквы, я ответила:
– Так надежней, мало ли что настукать можно.
– Ладно, – кивнула Алиса, – делай, как считаешь нужным.
Я сделала вид, что целиком и полностью сосредоточилась на заполнении договора. Ну, не говорить же первой и единственной клиентке агентства горькую правду: в нашей якобы процветающей конторе из офисного оборудования имеется лишь самая простая шариковая ручка и календарь.
Домой я собралась в самом радужном настроении. Наконец-то мне удалось заполучить клиента. Теперь я постараюсь очень быстро разобраться с делом Алисы, возьму с нее сущие копейки и попрошу, чтобы Кононова вручала своим покупателям мои визитки. Пусть положит их на кассе и говорит:
– Евлампия Романова – исключительный детектив! Она мне очень помогла.
В наши времена реклама – это главное. А раз нету денег для покупки газетных полос и времени в эфире, то станем действовать дедовскими методами.
Кстати, Юрик, которому я позвонила на мобильный, отреагировал далеко не по-деловому. Я ему, со счастливым воплем:
– У нас есть работа!
А он заявляет:
– Мне сейчас некогда. Эта девочка, которая хотела купить презерватив в виде зайчика, такая умница. Ее зовут Риточка…
Я швырнула трубку. Все ясно – Лисица опять начал брачные игры. Ну да он мне и не нужен, сама великолепно справлюсь с делом. Итак, с чего начать?
С продуктов! Пусть вам не кажется странным подобное заявление. Просто я сначала решила наполнить домашний холодильник, а уж потом заняться вплотную расследованием, иначе голодные члены семьи станут мне трезвонить на мобильный и гневными голосами вопрошать:
– Лампудель, отчего у нас в доме нет ни крошки хлеба?
И придется, бросив дела, рулить за харчами. Так что лучше я сразу сейчас затарюсь на месяц.
Бодро напевая арию тореадора, я заперла дверь агентства, помчалась в супермаркет и около семи вечера явилась домой, обвешанная пакетами.
Услыхав стук входной двери, в прихожую моментально прибежали все собаки. Обжора Капа, вместо того чтобы броситься приветствовать хозяйку, кинулась со всех лап к сумкам, а Феня забилась в угол. Глядя, как я глажу Мулю, Аду, Рейчел и Рамика, она лишь шумно вздыхала.
– Ну, Феня, – покачала я головой, – что разбила на этот раз?
Услыхав знакомый глагол, Феня поскучнела окончательно, отвернулась к стене и принялась тихо поскуливать.
Я стала снимать кроссовки.
Наша Фенюшка является собакой породы мопс. Но я подозреваю, что на самом деле мопсом в ее семье был некий очень далекий родственник, ну, к примеру, пятиюродный дедушка. Папа у Фени скорее всего являлся оленем, а мама, наверное, пони. Иначе чем объяснить, что их доченька имеет длинные голенастые ноги, широкую, словно скамейка, спину и невероятно толстую попу?
Ладно, Муля и Ада тоже не могут похвастаться стройностью, но с ними все понятно: девочки просто обладают отменным аппетитом и не гнушаются откровенного воровства – обе мопсихи, при удачно сложившихся обстоятельствах, без тени сомнения и мук совести слопают забытую неаккуратным Сережкой на столе колбасу или схарчат глазированные сырки, которые Костин не донес до холодильника. Однако вот пародокс, еды всем мопсихам достается одинаково, но они получились разные: Муля и Ада похожи на сардельки с ногами, а Капа поджарая, даже тощая. Впрочем, невероятная ее стройность легко объяснима. Капуся обладает на редкость вздорным характером и брехливым нравом. Когда мы выходим во двор, все члены стаи преспокойно совершают свои делишки, а Капа носится без устали, облаивая всех и вся. Она даже писает на ходу – чуть присядет на задние лапы и бежит на полусогнутых, не захлопывая пасти. А что советуют тем, кто хочет похудеть? В первую очередь увеличить физическую нагрузку. Поэтому Капуся похожа на кильку, и те, кто плохо знает наших собак, обычно с негодованием восклицают:
– Вы эту, мелкую, совсем к миске не пускаете? Или ее остальные обжирают?
Феня, в отличие от Капы, очень тихая, даже боязливая, от нее никакого шума. У Фенечки иная беда. Мопсиха-переросток не очень хорошо понимает, каким образом следует управлять своим немаленьким телом. Феня напоминает мне даму, которая недавно села за руль. Наверное, встречали на дороге такие экземпляры? Тетенька висит на баранке, пытаясь увидеть то место, где заканчивается капот, а про багажник и бока своей машины она забывает начисто и, естественно, мгновенно мнет и царапает эти части ни в чем не повинного автомобиля.
