Дубравка Руда
Чертова Дюжина. Книга Четвертая
История довольно «рядовая», таких много. Но это не делает ее менее интересной, потому что она реальная и вполне могла бы приключится с каждым из Вас, а возможно, с кем из Вас уже случалось похожее.
Кристина никогда не боялась спать одна и без света, ровно до этой ситуации. На тот момент ей было девятнадцать лет. Ночевала в родительском доме, старой его части. Дом имел два крыла, состоял как бы из двух частей, между которыми располагался коридор и кухня со столовой. Родители ночевали в новой части дома. Вообщем, ничего не предвещало…
Проснулась Кристина от того, что диван, на котором она спала, трясся. Да с такой силой, что девушка решила – это землетрясение, тем более в новостях передавали, что вполне реальное событие для их сейсмической зоны.
От страха, в голове пробежали все лекции с пятого класса по ОБЖ, и было принято решение либо бежать к дверному косяку, либо ползти на четвереньках под стол. Уроки в школе даром не прошли.
Сон, как рукой сняло, и девушка осознала, что это никакое не землетрясение, а самая настоящая «неведомая херня»! В секунду спрыгнув с дивана, она побежала в новую часть дома и стала будить мать.
Посреди ночи, проснувшись, та все-таки внимательно выслушала дочь но, являясь лютым скептиком, предположила:
– Тебе просто ногу судоргой свело, а ты ничего не поняла спросонья, вот и привидилось.
Девушке ничего не оставалось, как вернуться в комнату и попытаться уснуть, да только какой тут уже сон?
Спустя время, девушка перебралась в еще более дальнюю комнату старой части дома, гораздо дальше от родительсткой спальни. Но спала уже не на диване, а на кровате.
И вроде бы все наладилось, «посетитель» долго не давал о себе знать, но все-таки явился в одну из ночей и все повторилось. Только еще веселее, было ощущение, как будто кто-то у изголовья кровати стоит, держит за спинку и неистово раскачивает из стороны в сторону, словно колыбель качает, дитя укачивает!
– Со временем Я свыклась с таким гостем ночным. – Призналась Кристина.
Успокивала себя мыслыми, что не душит и на том спасибо, ящиками не гремит неистово, тоже хорошо, даже прекрасно ведь могло было быть и хуже?
А тут и лето началось, дискотеки – танцульки до утра, все как полагается. Вернулась девушка «с гулек» домой и спать, да не тут то было, на зорьке ясной, явился товарищь незванный, и давай укачивать Куристинку. Да ту так укачало с похмелья, что, не выдержав, девушка крикнула:
– Отстань!
И тот отстал. Все прекратилось!
Время шло, все было тихо и спокойно, никаких проишествий и явлений. Да вот однажды, сон ей приснился, мужичок маленький с метр росточком, весь волосатый, шерстяной прям. Во сне, он попрощался с ней и ушел, впредь больше не являлся ни во сне, ни на яву. Девушка была уверена, что это именно он был, Домовой!
Вот такая история.
А Вы встречались со своими Домовыми?
4 «Бабусині "казки"»
Как же часто мы смеемся над пожилыми людьми, над их страхами и опасениями о том, что будет война, будет голод, приближается конец света и прочее…
Мы списываем это на возраст и нестабильную старческую, поизношенную жизненным опытом, нервную систему.
Но если бы молодость знала? Если мы только знали… но, видимо это включенная функция разработана для того, чтобы поколение из поколения, люди приобретали исключительно свой собаственный болезненный опыт, набивая свои собственные шишки, а не учась на чужих ошибках. Иначе, как бы тогда развивалась история человечества?
Первая работа в области порождения вражды между поколениями, была проведена еще Моисеем, когда он евреев водил столько времени, по хананейским краям, пока последний раб не забудет старых богов и свою истинную историю и не пропитается ненавистью к прошлому и к предкам своим помнящим и уважающим старое.
…
Бабушка часто сидела на завалинке и чего-то там своей палочкой по земле чертила. Поднимала выцвевщие зеленые глаза к небу, высматривая там своё, понятное лишь ей одной. Потом устремляла взор в даль и лицо ее менялось, глаза наполнялись страхом и ужасом. Морщины становились глубже. А маленькое старческое тельце, скукоживалось сильнее.
И вот, она обхватывает руками голову и качается со стороны в сторону. Такое бывало не часто, но когда случалось, все знали, что-то нехорошее увидела Михайловна.
Люди знали, что Бабушка знает больше них, не зря за советами приходили. Бывало, и по нескольку человек в день. И каждый со своим вопросом, со своей бедой бедовой. Кто-то хворью маялся, а врачи не шибко помогали, кто-то мужа гулену вразумить хотел да от разлучницы отвадить, а кто-то куру под мышкой зажав, просил:
– Михайловна, родненькая, пожури Рябу мою, бо падлюка така не несеться! А якщо і знесе того яечка, так сама ж і розклює, негідна.
– Та тут все просто, нічого складного. Мелу їй дай і не буде вона яйця клювати. Шкорлупиння їй хочеться, мелу насип до комбікорму. – Ответила Бабушка.
После, освободившись, старушка выходила на завалинку и снова брала веточку в руки.
Ритуал с палочкой-веточкой можно было наблюдать довольно часто. Но Бабушка редко после этого улыбалась.
-Ба! Ну що там? Кино чи шо показують? – Смеялись мы детьми и подбегали, чтобы послушать очередную сказку.
-Павутиння. Страшне але невидиме павутиння навколо, серед людей, крізь людей, воно покриває швидко всью землю. Проходить поміж людей і наскрізь. Павутиння… воно…
Ми ржемо що скажені коні:
–Ба, ну яке таке павутиння? Як це?
–Діточкі, та якби Я сама знала? Кажу те, що бачу. Кожна людина від мала до велика застрягла в ньому і не може вибратися, і більш того, навіть ненамагається, деякі не хочуть і кричать що і мені і мені треба павутиння. І в оселю пускають павутиння, і грощі за це платять. І сумують, якщо повутиння зникає.
–Ой Ба, то не цікава казочка.
Розчаровано розвертаймося та йдемо геть. Бабуся залишається, сидить.
Інший день. Від Бабусі вийшла жіночка, то вона вільна але знов, сіла на лавочку і дивиться наче крізь простір. Не можна заважати.
Ми малі, чекаємо коли Бабуся нас позве бо їй жіночка конХфет та цукру принесла. А Бабуся завжди пригощає цукерками.
Нарешті Бабуся ворухнулась та заблимала зеленими очима які колись у молодості були карі, навіть чорні!
-Ба! Цукерок дашь?
Бабуся поспішно достає хустинку, зв'язану в торбочку, а там смаколикі. Ми чекаймо.
–Ба!
–Що Лялечко?
–Розкажи щось.
Лице Бабусі за всім сумне.
–Як Ви подорослійшаєте, прийде час коли грошей не буде.
Ми регочемо.
–Ба, їх і так не вистачає. Оно, мамка каже так. А то ще й не буде? – Виплющую Я очі.
Бабуся тяжко качав головою.
–Картки. – І наче щось в стареньких руцях круте.
–? – Ми не розуміємо.
–Такі картки плоскі замість грощей. Люди приходять до магазину і дають, ті картки дивляться, перевіряють і наче на хліб міняють. Страшно.
Ми вже не сміємося. Нам дивно.
Як це може бути? Гроші є гроші. Одне діло які вони: металеві, паперові, а може й з золота чи срібла?
-Ні, не металеві, ні… Я не розумію що то за матеріал. – Відповідає Бабуся, прикриває очі і щось круте руками, наче мацає пальцями, дотепно.
Ми розгортаємо цукерки і їмо жадібно. Бо шоколадні! Руки грязні, ми теж бо пів дня на річці гоняли мотиля. Сітки, хлопці ставили.
Бабуся більше нічого не каже, то ми йдемо собі.
Проходять люди біля Бабусіної хатинки. Вітаються, хтось низенько вклін робить, хтось так але з повагою.
Мою Бабусю поважають майже всі, а хтось навіть боїться. Для більшості, Вона помічниця та рятівниця, порадниця для когось "чорнорота відьма ". Кожному своє але люди знають, хто Вона така! Тому краще не сваритися.
Наприкінці тиждня, до Бабусі жіночка поспішає, дитинку за ручку тоненьку тримає та кошика з яйцями несе і свічечкі. Все ясно, будуть "яйцями катати".
Чекаймо. Одна година, третя, четверта. Довго то було. Нарешті жіночка з дитиною вийшла.
Ми до хати.
–Втомилася Я дітки. Там пиріжки на приступках, поїжте.
Ми туди і справді, ціла виварка пиріжків з капустою та картоплею. Ото свято!
В вечері, Бабусі не добре.
–Може швидку?
Мовчить.
–Ба?
Мовчить.
Не знаю скільки часу так пройшло.
У кімнаті Бабусине хлюпання носом чується.
–Ба? Ти що? Плачешь?
–Ой дитинко. Так страшно що воно далі буде.
–А що буде?
Деякий час мовчить, а після каже.
-Живі мертвим заздрити будуть! Гниття заживо, хвороби невідомі. Стогнання, сльози, біль.
–?
–Якби Я могла сказати але навіть слов таких немає.
..............
Бабушка много чего рассказывала. Только с возрастом пришло понимание и пазлы сложились в полноценную картину, некогда недосказанную и непонятную.
И вправду, откуда старой женщине было знать, что такое "мировая сеть интернет ", что это за "кредитные карты" из пластика и что приговит нам развитие цивилизации призванное якобы улучшить качество жизни населения планеты.
Может быть позже, Я напишу другую историю о других Бабушкиных рассказах. Может быть. Пока еще рано. Но ведь даже если Ты что-то знаешь наперед, не факт что истолкуешь верно и примешь нужные меры.
Как показывает нам история… "как ныне збирается Вещий Олег, помстить неразумным хазарам "… помните? Пушкин так исторические факты изложил в поэмме. И ведь знал Олег все наперед, да разве это ему помогло?
Но всеже, прислушивайтесь к словам стариков. Они имеют опыт и как знать, вдруг и пригодится, вдруг.
"Сказка ложь, нет, в ней намек, это жизненный урок!"
5 «Свадебный наряд»
Все у Анастасии и Петра к свадьбе шло. Да у сельчан и сомнений не было, что осенью всем селом на свадьбе доброй погуляют, к зиме ближе. Приготовления уж полным ходом шли.
Настя, по выходным, даже в город специально выбиралась, чтобы прикупить «всякого нужного», чего в селе не сыскать, редкого товару, дефицитного. Подружки вроде, как и радовались за нее, а в тоже время и завидовали.
Первой причиной зависти, было то, что Петр самый видный парень на деревне и перспективный, как сейчас принято говорить, а второе, что самая первая, именно она, Анастасия, из всех подружек, под венец пойдет, а некоторые-то из девчонок, даже еще и не целовались ни разу. Ну как тут не завидовать?
И говорила мать дочери, что, мол, Насть, ты поскромнее будь, не светись ты как елка новогодняя, не хорошо это, поскромнее себя веди. Да кто ж слушает? А тем более такое событие впереди важное, в жизни каждой девушки.
Да-да, это сейчас девушки предпочитают замуж попоздже выходить. Сначало образование, потом утвердиться в жизни, обустроиться, опыту набраться и уж когда свою состоятельность и независимость почувствуют, то можно и того единственного искать, с кем и в огонь и воду и до конца дней своих, как говорится. Оно и правильно, времена другие. Но вопрос женитьбы и замужества, не имеет какого-то четкого «скрипта». На самом деле, разные ситуации бывают. А тогда, в конце 60-х, время другое было. И не спорьте, коли не знаете!
А тем более, речь идет о маленькой деревне, так что поймите правильно.
От себя добавлю, какое бы время не было, а черты человеческого характера, такие как зависть и желание хвастаться, в людях всегда присутствовали и будут до тех пор, пока существует человечество на планете. Но вернемся к истории.
Вот и август наступил. Еще месяц и свадьба состоится. В комнате Анастасии собрались девчонки и обсуждали, что да как, что к наряду придумать еще можно, какие танцы танцевать будут.
– Счастливая ты Настька! – С восхищением, но в тоже время с явными нотками зависти в голосе, сказала одна из подружек.
– Свезло, так свезло! – Подхватила другая. – И парня-то, какого оторвала, мммм… не хлопец, а песня!
– И главное, ведь ты не лучше других? – Третья подруга вклинилась в разговор. – Ну что? Правда, ведь, девчата? – Обратилась она к присутствующим в комнате как бы надеясь на коллективную поддерку. – Я, например, не хуже тебя, даже краше и брови гуще и косы длиннее, а ты? Ну что ты? Симпотичная и только. Ведь ничего же особенного!
Другая бы на месте Анастасии, прогнала бы поганой метлой таких подружек да вот девушка от счастья своего, как будто не замечала завистливых речей. Улыбалась блаженно и на кровать прилегла, где фата длиннющая лежала и стала смеяться, чем подруг еще больше злила.
– И не говорите, девчата! – Потягиваясь, проговорила Настя. – Сама не знаю, за что мне счастье такое?
А потом вдруг вскочила с кровати и в лице переменилась.
– А ведь и вправду, за что? – Обведя взглядом комнату и подруг, которые сидели на полу и копались в кружевах и тканях, добавила:
– Вот думаю, чем же заслужила? И Вы не хуже, а нет вам такого?
– Точно говоришь и хорошо, что понимаешь. – Не поднимая головы и нервно теребя в руках белый гипюр, дорогущий и редкий по тем временам, промямлила одна из девушек. – Не заслужила ты, не заслужила… счастья такого.
Девушку эту звали Лиза, и обычно она молчала, а тут вдруг такое ляпнула.
– Не сердитесь Вы на меня девчоночки, подруженьки мои милые. – Сложив руки на груди, заискивающе залепетала Настя. – И на вашей улице праздник состоиться, знайте и верьте!
Ничего девочки не ответили ей, только Лиза с гипюром в руках, тихонько шепнула:
– Аминь.
– А Петька ведь, он то, один такой в деревне нашей! – Вдруг выкрикнула Настя и закатилась заливистым смехом.
Ни одна из девушек не улыбнулась и вообще, ни звука не произнесли.
Ночь накануне торжетсва, всех до мондража доводила. Суета родителей Анастасии и сватов. Все ж приготовления на родителях ведь?! А молодым что? А то, что свои заботы тоже имеются и не менее значимые.
Захотелось тут Насте, на себя во всем наряде праздничном полюбоваться, в зеркало. Думала, вдруг чего добавить нужно или убрать. Уж шибко ей хотелось быть невестою всех невест, да такой, чтоб еще долго вспоминали люди да говорили, что краше и гоже, чем Настенька, не видали невест!
И только сундук открыла, а там нет платья.
– Ой, Я ж его туда вчера только положила, готовое? – Всплеснула руками девушка. Точно она помнила, ошибки не было, платье и вправду, сверху на все комплекты приданого, акуратно сложено было, чтоб не мялось лишний раз. Стала все пересматривать тщательно, а сундук то огромный, что туда четыре таких Настеньки, уложить можно было, друг на друга и еще осталось бы место. Давай все выкидывать на пол. И тут поняла, что туфелек беленьких, на каблучке, тоже нет! Вот так дела!?
Тут уж и дно сундука показалось, а ни туфелек, ни платья нет, как нет. Девушку затрясло.
– Да где же? Да как же так? – Не унималась Настя. – Мамааа!
Несмотря на позднее время, в хате никто не спал, оно и понятно, куда ж тут? Даже пословица есть «Как замуж али жениться, так и ночь коротка».
– Мамааа! – Истерично звала свою мать, Настя.
– Шо такое? Чего горлаешь? Шо пожар? – Заглядывая в комнату к дочери, на крики, отозвалась мать.
– Мам, платье то, платье свадебное, пропало, и туфли тоже! – Пояснила дочь.
Мать прищурилась.
– А ну давай шукай лучше. Как это пропало?
– Вот так! Полезла Я в сундук, поглядеть, мол, чего доделать или переделать, а оно вот, пусто!
Мать напряглась.
– Ты девчонкам мерять часом не давала? Потехи ради? – Сурово спросила та.
– Мам, ну ты что? Какая такая потеха? Я ж вроде не слабоумная?
– И то верно. – Кивнула мать и стала осматривать всю комнату дочери. – Давай, вспоминай да смотри в оба.
Тут на шорох и бабка приковыляла.
– Чегой-то, девки расшумелись, ась? – Негодовала старая.
Те коротко как могли, пояснили, баба Катя призадумалась.
– Не хорошо это, примета плохая. – Присаживаясь на табуретку, задумчиво сказала старуха.
– Мам, ну опять Вы за свое. – Нервно ответила мать Насти. – Ну, какая такая примета?
– А такая. – Отвечала бабушка. – Неспроста, ой неспроста. Выкрал, поди, кто?
–Да кто и зачем? – Дрожащим голосом, готовая вот-вот разрыдаться, произнесла Настя.
– И то верно. У нас вроде в эту осень других свадеб и не намечалося на деревне, кому это нужно? – Удивлялась мать Насти. – Да даже если бы и намечалося, то ктож в ворованном платье, скажите на милость, до венца пойдет? Сразу ж вычислят вора?
– Да не для того крадуть платья, чтоб в них под венец идти. – Протянула, кряхтя баба Катя. – И туфли, тожа говоришь, пропали?
– Даааааа… – Застонала Настя и разревелась.
– Ну вот, что, – Положив на колени руки, сказала старуха – Это ж все ясно.
– Что ясно Вам, мама? – Раздраженно спросила Настина мать, пытаясь обнять и успокоить дочь.
– А то, ясно. Что наряд то, подвенечный, для других целей выкрали.
– Да каких других? Не томите душу, по существу говорите-то!
– Кто-то уж очень девочке нашей позавидовал! А свадебным нарядом и порчи делают, и молодость и счастье с долей доброй воруют. Всякое делают.
– Опять Вы, Катерина Васильевна за свое?
– Эх Вы, нехристи хрещенные. Не верите мне, а Я жизнь прожила и не такое видела. – Подняв ладони к небу, как бы засвидетельствуя то, что говорит правду, и, подведя глаза к потолку, тихим голосом сказала баба Катя.
– Тьфу. – Злобно сплюнула Настина мать.
– А ты не тьфукай, Надежда! – Укорила женщину баба Катя. – А ты Настька, лучше подумай, кому насолила накануне, кого обидела али повод дала?
– Никого. – Размазывая по лицу сопли и слезы, и пуще прежнего рыдая, отвечала девушка.
– Так уж и никого? Хммм… но для такого дела и обиды не надо особой, только будь в чем то лучше других.
Вдруг, со стороны двора, послышалась какая-то возня и маты. Женщины вскочили и побежали на крик, баба Катя ковыляла сзади, самая последняя.
– Миш, чегой горлапанишь? – Высовываясь из-за двери, спросила Надежда своего мужа, отца Насти.
