Edd Jee
Город Навь
– Катись оно все к черту. Какой смысл все это продолжать? Это же не жизнь, а выживание. Бег в колесе.
В его голосе были слышны отчаяние и апатия одновременно.
– Я… просто останусь здесь. И все.
Глеб сидел на засыпанном битыми стеклами асфальте и, немного раскачиваясь, смотрел в пустоту.
– Лучше просто умереть. Один раз. И не бегать от этого.
Куча разломанных стульев посыпалась к ногам Саши, когда он бессильно опустил руки. Некоторое время он недоуменно смотрел на мужчину, а потом подошел к нему и неумело врезал кулаком в челюсть и тотчас, прижимая травмированную руку к груди, запрыгал на месте. Слезы покатились по его щекам.
– Слабак! Тряпка. Ты же взрослый мужик! Ты за какую-то неделю сдался. Живешь на всем готовом и все пялишься на свои бесполезные часы. У тебя есть крыша над головой и еда. Тебе объяснили, что делать, чтобы выжить. А когда я сюда попала, десятилетним ребенком, я три дня скиталась по этим самым улицам, пока меня не подобрали люди, которых я называла родителями. Одна! Те три ночи я почти не спала. Забившись в какую-нибудь дыру, я вздрагивала от любого шороха. Беззвучно и бессильно плакала. Голодная! Я даже пила из лужи. Первую ночь я провела под машиной в куче скопившихся там тряпок, смердящих трупами. Может это трупы и были, я не проверяла. Всю ночь я боялась пошевелиться. Вздохнуть глубоко. Я слышала, как мимо нечеловеческой походкой проходили… нелюди. Их шаркающие шаги сводили с ума. Я их не видела до того. Можешь представить, что я тогда думала? Да мне казалось, что мое сердце стучит так, что с другого конца улицы слышно. К счастью, шустрых среди тех нелюдей не было. Вот у них острый слух. И нюх. Они бы меня нашли.
Глеб с ошеломлением разглядывал приютившего его парня, оказавшегося девушкой, точнее молодой женщиной, которая последние семь лет прожила в этом умершем мире одна. Продолжая потирать запястье правой руки, она попятилась и, упершись спиной в дверцу автомобиля, сползла по ней на землю.
– А потом, когда мои приемные родители ушли, я осталась одна. Сначала ушла мать – по неосторожности, потом отец – от слабости… Мужики все видимо такие? Он ведь ушел даже не подумав о том, что оставляет меня одну! Я тогда несколько недель вообще не выходила из Кучи. Я все верила, что он вернется. Но нет, не вернулся. Мои родители опять меня бросили. Опять умерли.
Саша обессиленно сидела у автомобиля, запрокинув голову и разглядывая темнеющее небо.
– Тогда… в прошлой жизни, я возвращалась из школы в детдом. Шла обычным своим путем – шаталась вокруг многоэтажных жилых домов, расположенных в противоположной от школы стороне. Гуляла, глядя на то, как маленькие дети играют на детских площадках под присмотром родителей. Я завидовала им. Я хотела домой. И тогда я увидела свою маму. Мне показалось, что это она. У той женщины было такое же пальто, которое я до сих пор помню, фиолетового цвета. Точно такой же берет на голове. И я слышала, что она звала меня… до того, как я обернулась и увидела ее. Саша, где ты? Иди сюда. Ты нам нужна. И голос был ее. Она скрылась в арке, ведущей во внутренний двор квартала. Я побежала следом. А потом… потом я была уже здесь.
– Я помню, в конце учебного года, когда я заканчивал седьмой класс, девочка из нашей школы пропала. Весь город на ушах стоял. А потом несколько лет ее фотография висела у входа. Ее звали Саша…
– Смирнова. Что ж, значит заметили, что меня не стало. Если бы ты знал, как я устала.
Со стороны ближайшего дома донесся утробный рык. Тотчас на него откликнулись еще десятки голосов. И звуки эти неспешно приближались. Глеб, встрепенувшись, огляделся. Солнце нависло над самым горизонтом, чуть золотя своим красноватым светом западные стены многоэтажек. Тени сгущались, а рык нелюдей нарастал. Саша же этого как будто не слышала – она продолжала бормотать что-то, вспоминая прошлое.
– Нужно спешить, – Глеб кинулся обходить автомобиль, добираясь до пассажирской двери.
– Ты прав. Нужно принять то, что все равно неизбежно, – Саша продолжала сидеть и безучастно смотреть на приближающуюся к ней тень. – Совсем немножко осталось потерпеть. Может быть даже больно не будет.
Глеб в нерешительности замер на мгновение, а потом открыл дверь и забрался внутрь волги. Мгновение спустя с кривым стартером в руках выбрался обратно и принялся заводить автомобиль. Тот откликнулся почти сразу, мотор затарахтел, заставив нелюдей, подобравшихся уже совсем близко, заволноваться, но последние лучи солнца их еще сдерживали. Кинувшись на этот раз к водительской двери, около которой сидела Саша, Глеб бросил кривой стартер на переднее сиденье через окно.
– Вставай! – закричал он.
Но девушка продолжала сидеть на асфальте привалившись к двери и никак не реагировала. Подняв ее на руки, Глеб с трудом открыл дверь, как безвольную куклу затолкал девушку в машину – уложил на переднее пассажирское сидение без спинки и хлам, наваленный на заднее сиденье, и собирался сесть за руль, но в его плечи вцепились крепкие пальцы и с силой потянули назад, прочь из машины. Схватившись за завязанный узлами ремень безопасности и надетый на сиденье чехол, Глеб упал на колени, но тут же, хоть и с трудом, вскочил. Еще несколько рук вцепилось в его куртку и с вдвое большей силой потащили прочь из машины. А в приоткрытое окно передней пассажирской двери, уже лезла оплывшая рожа со свалявшимися волосами. Глеб в отчаянии дернулся и опять упал, на этот раз животом на водительское сиденье и больно ушибся о лежащий там кривой стартер. Мужчина перестал цепляться за сиденье и нелюди, крепко державшие его, поставили свою жертву на ноги. Тогда он, с трудом сведя руки перед собой, дотянулся до молнии и дернул собачку вниз, еще рывок и расстегнутая куртка осталась у нелюдей, и судя по звуку, они принялись рвать ее на части, позабыв о человеке. Воспользовавшись заминкой, Глеб схватил кривой стартер и с разворота врезал ближайшему нелюдю, цветом напоминавшему трехдневного покойника, в висок, и тот кулем упал на асфальт. Стоявший за ним получил наотмашь по лицу, и следом – тычок в грудь, от чего отступил на пару шагов и уже вместе с двумя другими, раздиравшими куртку завалился на обочину.
Не убирая случайное оружие далеко, Глеб торопливо забрался в салон и, захлопнув за собой дверь, резко выжал сцепление и, включив первую передачу, опустил его, параллельно вдавливая педаль газа в пол. От большой порции адреналина ноги дрожали и машина тронулась рывками. Нелюдь, пытавшийся забраться через приоткрытое окно пассажирской двери, упал. Его рука с неприятным хрустом выскочила из сустава и, оторвавшись, упала на сиденье. С немалым отвращением Глеб схватил мерзкую лапу и выбросил из окна. Тяжело вздохнув, уставился перед собой. Улица была пустынна, если не считать покачивающихся нелюдей, заполонивших все проезды, и поэтому удавалось ехать довольно быстро.
– Куда? Куда ехать?
Глеб повернулся к девушке, лежавшей на наваленной в задней части салона куче тряпья, продуктов и горючего хлама. Она остановившимся взглядом смотрела в потолок и молчала. Хрупкая, тонкая, в одежде с чужого плеча, она казалась беззащитной. Но она прожила здесь больше десяти лет, и половину этого срока в одиночество. Машина дернулась, врезавшись в нелюдя, и Глеб перевел взгляд на дорогу. Под колесами проскочило податливое тело ходячего мертвеца и машина еще раз дернулась. А впереди, на проезжей части маячили еще нелюди, пара десятков. Они, покачиваясь и медленно переваливаясь с ноги на ногу, шли наперерез автомобилю. Глеб выкрутил руль, объезжая первых из них. Двоих сбило и они прокатились по капоту. По одному из них проехало заднее колесо.
Впереди на дорогу выходили еще десятки, а может быть сотни покачивающихся фигур. Выставив руки перед собой, они кучно шагали наперерез и как кегли отлетали от тяжелого автомобиля. Глеб уже практически не обращал на них внимания, когда на краю зрения что-то с большой скоростью промелькнуло. Чаще на четвереньках, чем на ногах, среди медлительных нелюдей пробежал монстр, которого Саша называла “шустрым”. Он кинулся к автомобилю и легко запрыгнул на капот. Вцепившись своими клешнеподобными лапами в дворники, он навис над лобовым стеклом. Справа и слева мелькнуло еще по паре стремительных силуэтов. Глеб сильнее вдавил газ в полик. Автомобиль проскочил мимо монстров, и они устремились вдогонку. Сидевший на капоте нелюдь, сместившись немного, отцепил одну лапу и, сжав слишком длинные когтистые пальцы в кулак, размахнулся. Сильнее вцепившись в руль, Глеб крутанул им. Машину занесло на мгновение и монстр, отломив дворник, кубарем слетел с капота. Прокатившись по асфальту, он тотчас вскочил и побежал следом за удаляющейся машиной. Другие шустрые монстры, три или четыре штуки, бежали следом за ним. Несколько мгновений Глеб не мог оторвать взгляда от зеркала заднего вида – только все сильнее вдавливал педаль газа в пол. В чувство его привел очередной медлительный нелюдь, попавший под колеса. Переведя взгляд на дорогу, Глеб с трудом сумел разминуться со стоявшей посреди дороги большой инкасаторской машиной.
Как добрались до объездной Глеб даже не заметил. Стемнело уже настолько сильно, что лес казался сплошной стеной, и, чтобы на очередном повороте не слететь с дороги, приходилось нервно вглядываться в полустертую разметку. Чуть сбавив скорость, Глеб кинул короткий взгляд в зеркало заднего вида. Кроме отблесков темно синего неба ничего не было видно. И преследователей в том числе. Еще немного притормозив, Глеб пристально вгляделся частокол деревьев по правую сторону, отыскивая съезд с дороги.
– Саша! Куда ехать? Не молчи. Скажи хоть что-нибудь.
Вскоре показался какой-то съезд и Глеб направил автомобиль туда. Преодолев с полкилометра он понял, что это не та дорога. Остановился, думая, ехать ли обратно, или наудачу отправиться вперед. Ведь куда-то же эта дорога ведет. Но среди густого лиственичного леса просека дороги была настолько узкая, что развернуться не было возможности. О том, чтобы попробовать выехать задним ходом и речи не было. Даже путь вперед едва угадывался в сгустившихся сумерках, которые уже больше напоминали ночь, а не день. Решившись, Глеб тронул автомобиль с места и поехал вперед так быстро, как только мог. Вскоре лес закончился и потянулись уже знакомые поля. Дорога вилась между едва заметными холмами, часто делясь на две или три, и столь же часто сливалась с другими. Глеб выбирал путь наугад, надеясь найти хоть какое-то укрытие – в том, живом мире, с севера от города были сельхоз угодья, где часто встречались разные строения. И здесь наверняка должно быть хоть что-то похожее.
Но вскоре вдалеке, чуть слева, показался приметный холм на небольшой возвышенности. Признав в нем убежище, которое Саша называла Кучей, Глеб направился туда. До предусмотрительно оставленных открытыми ворот оставалось по прямой чуть больше сотни метров, когда на очередном крутом повороте дороги на краю зрения что-то мелькнуло. Опасаясь даже подумать, что это могло быть, Глеб прибавил газа. Вспомнив, что надо включить свет, он принялся лихорадочно щелкать всеми рычагами и тумблерами. Буквально в пяти метрах перед воротами фары вспыхнули, ослепив отраженным светом. Затормозив в последний момент, Глеб заглушил двигатель и схватив лежавший под рукой кривой стартер, выскочил из машины и бросился к воротам. Они открывались внутрь, поэтому закрыть их было несложно. Первая створка. Глеб тут же вставил на место обе задвижки. Ухватившись за вторую воротину, он потянул ее, и в этот миг услышал торопливые нечеловеческие шаги. Монстр выскочил на свет, и тут же отпрянул, загораживая глаза руками. Следом выскочили еще двое, и так же попятились, когда отраженный блестящей пленкой свет ослепил их. Едва не трясясь от страха, Глеб захлопнул ворота и тут же в них стали с силой колотиться все три монстра, которых теперь не отпугивал свет. Нижнюю задвижку Глеб запнул ногой. Следом за ней закрыл верхнюю. Ворота держались, но чувствовалось, что продлится это недолго. Вставив перекладину в скобы, Глеб принялся подпирать ворота жердями. Монстры все это время не переставали кидаться на преграду, и кажется теперь их было больше. И издалека слышались еще крики десятка глоток. Вернувшись к машине, Глеб открыл пассажирскую дверь и подхватил Сашу на руки. Постоянно оглядываясь на сотрясающиеся ворота, он отпер замок замаскированного входа. Прошел в тамбурок и, толкнув дверь плечом, оказался в темноте.
– Саша, ну очнись ты, – он встряхнул девушку, но она оставалась неподвижна как кукла.
С трудом, упершись спиной в дверь, Глеб локтем запер ее на задвижку. Отомкнув вторую дверь, прошел в убежище и, на ощупь добравшись до кровати, положил туда Сашу, а сам, все так же в кромешной темноте вернулся к первой двери и подпер ее жердями. Затем запер внутреннюю дверь и уже потом отправился к полке, где стояли свечи. Первую спичку он сломал. Вторая погасла, вспыхнув лишь на мгновение. Лишь с третьей попытки свечу удалось зажечь.
В этот вечер ему пришлось самому растапливать печь и готовить ужин. А Саша так и не сказала ни одного слова. Ни разу не встала. Не откликалась. Уже ложась спать, Глеб снял с нее обувь и укрыл одеялом.
