Екатерина Ивановна Коробова
Моменты из жизни…
Приехал старший сын Алексей и увез отца к себе. Там, в семье сына отошел старик, сердцем оттаял. Ну, сын и уговорил его остаться в городе. После долгих уговоров, после многих доводов, согласился Назар жить у сына. Вот и живет у сына. Скоро год как живет.
Сначала старик даже радовался, что он не один, что вокруг родные лица! Потом как-то вдруг затосковал по дому, по селу, по привычной работе. Какая-то сила поднимала его в пять – шесть часов утра. И он уже более не мог уснуть. Отработав свои часы на проходной, он приходил домой, ужинал, а потом не знал куда себя деть. Его рабочие руки требовали труда, а труда не было. Душа крестьянина не терпела и минутного безделья. И он вспоминал, сколько дело было дома: и утром, и вечером. И уже с какой-то ненавистью смотрел на свою уютную комнату. Глядел в общий двор, в котором ему не находилось привычной работы.
…Так и не смог уснуть в эту ночь Назар. Навалились на него воспоминания. Вот он молодой, статный парень высватал себе в жены Марью, а вот по их дому затопали ножки сынишки – первенца Алешки. Вот и Вовка появился.
Всю свою жизнь работал Назар не покладая рук. Жилось в деревне привольно. Разве сравнишь спертый городской воздух, с воздухом родных полей и лесов. Утречком зимой идешь на базу, хрустит снежок, если за ночь нападал свежей, то первая тропинка его, Назара.
А летом! Когда солнце на землю посылало свой первый луч, Назар с отарой уже был далеко от деревни. Он привычно шел за овечками, либо впереди их, а то заходил в самую середину. Кто сказал, что овца – глупое животное. Нет, и овечка добро понимает. Из рук брали животные хлеб, траву, и чудилось Назару, что в глазах их мелькала благодарность. Они доверчиво терлись о его ноги и никогда не разбегались при его появлении.
Кряхтя и вздыхая, Назар встал утром с постели. Болела голова, настроение было скверное. Не поев, пошел на работу. Потом сидел на проходной, смотрел на поток рабочих спешащих к станкам, а сам все думал и думал о деревне. О лесах и полях, о том, что сейчас уже пора выгонять овечек в поле на первую травку. На обед он тоже не пошел. Сидел, уронив руки на колени, и смотрел в окно.
Вечером его ждала неожиданность. В его в комнате сидел Степан. Степан был его ровесником, его другом. Вместе они ходили в школу, вместе служили в армии, вместе стали чабанить. На вид они были совершенно разные: Назар невысокий, крепкий, голубоглазый, тихого нрава. Степан же длиннющий, черный, горячего нрава. Характер у друга был сварливый, любил резать правду-матку в глаза, но с Назаром они жили дружно.
Приезду друга старый чабан обрадовался. Разговору казалось, не было конца. Но самое главное оставалось не договоренным. Самое главное, о чем упорно думали друзья, разговаривая о разном, было возвращение Назара домой. Наконец, Степан не выдержал:
– Какого черта ты тут присосался? Чистая работа у тебя? Да если разобраться, бездельник ты! – выговаривал ему друг.
– И как тебе не противно, целый день на стуле-то сидеть, а? Ну что проку-то в твоей работе? Посмотрел бы ты на свою отару, и не узнать ее теперь. Заморились овечки, не знаю, какой настриг будет.
Назар слушал опустив голову и молчал. Никому не говорил он о тоске своей. Не упоминал, что каждое утро, глухой ночью, будит его проклятый несуществующий деревенский петух. Было стыдно рассказать об этом сыну. Смеяться будет. А тут не выдержав, все рассказал другу. И про петуха, и про дом, и про березу. Рассказывал и не поднимая глаз, опускал голову все ниже и ниже.
Степан слушал не перебивая. Он вдруг понял, как плохо его другу. Он понял, что душой и сердцем старый чабан весь год был дома, в деревне. И вот, взяв в союзники тоску друга по былой жизни, Степан ринулся в наступление:
– Пошли на вокзал, поедем домой, ты еще поправишь дело в своей отаре. Уже тепло, дров не надо, дом проветрим, – сыпал Степан слова на склоненную голову Назара. – Ну чего сидеть, собирайся!
Назар отрицательно покачал головой.
Степан уехал, а для Назара началась очередная бессонная ночь.
В эту ночь он не спал совсем. Садился, курил, пил воду, смотрел в окно. В эту ночь он вспомнил один весенний день из далекого детства, день, перевернувший всю его жизнь.
…У них деревней организовали колхоз. Отец Назарки ходил радостный.
– Ну Наташа, – говорил он матери сияя белозубой улыбкой, – заживем теперь, вот увидишь, заживем!
Из города приехал уполномоченный, рассказывал нам как в России уже колхозами живут. Поля сообща обрабатывают. Машина есть такая, плуги таскает. А плуги железные. Вот!
Назарка во все глаза глядел на отца. Ему тоже было радостно, хотя он не понимал, что такой колхоз и как живут колхозами. Отец доволен и он доволен.
А колхозом оказалось вот что. Отец увел со двора единственных корову и лошадь, угнал пятерых овечек. И Назарка освободился от домашней работы.
Отец с утра уходил из дома. Мать, приготовив еду, исчезала тоже.
Вечером с жадностью слушал разговор отца и матери и маленьким сердцем понимал, что они довольны тем временем, которое для них наступило.
Время шло. Все, кого знал Назарка, вступили в колхоз. Все они жили так же бедно, как семья Назарки. А некоторые даже хуже, они не имели и лошади. Дело шло к весне, на улице таял снег. Приближалось то время, когда крестьяне выходили на поля засевать свои делянки. Назарка помнил, как в эту пору прошлого года суетились отец и мать. Отец вечерами чинил сбрую, мать любовно пересыпала семена в ладонях и счастливо вздыхала. А Серко тогда был окружен особой заботой: ему больше задавали сена, чаще чистили, водили на водопой, не разрешая проехать Назарке на нем верхом.
– Ему скоро работы подвалит, – говорил отец, ласково похлопывая лошадь по крупу.
Этой зимой Серко стоял со всеми лошадьми, на колхозной конюшне, куда Назарка часто бегал на него посмотреть. Глядя на свою лошадь, мальчик недоумевал: как же они засеют свою делянку. У отца об этом не спрашивал.
Однажды вечером, наскоро накормив сына и отправив его горницу, мать закрыла дверь и унесла лампу в кухню. Любопытный мальчонка, подождав, соскользнул с кровати и приник ухом к дверной щели.
– Ну Наташа, через недельку в поле.
– Да как же они без лошади-то? – опять тревожно подумал Назарка.
– А правда, что земли нам прирежут в колхоз? – спросила мать.
– Да-а-а-а, дела, – протянул отец, – боязно мне что-то, Наташа, они злые ходят.
«Они» – это богачи, подумал Назарка.
–Будет тебе, – рассмеялась мать,– прошло их время, вот и злятся.
–А помнишь, как они пугали нас колхозом. И про антихриста говорили, и про кару, и про то, что коровы у нас подохнут.
–Ну не подохли же, – перебила его мать.
Назарке всегда казалось, что мать намного решительней отца. Но в этих бурных событиях, на переднем плане оказался отец. Его выбрали куда-то, в какой-то комитет, куда – Назарка не знал. Но отец теперь поздно приходил домой, был какой-то суровый. А сегодня Назарка понял, что отец чего-то боится.