Екатерина Каграманова
Далеко за лесом
Глава 6
Теперь она не будет кричать. Надо просто шагнуть вперед. Так просто – сделать шаг. Вот так. И еще один. И еще…
Листья над головой, прежде черные, теперь отливали золотом. Изгибались, скрещиваясь, причудливые ветви, кое-где торчали сучки. А сквозь просветы были видны кусочки неба, но не голубого, а серого, мутного, как перед рассветом. Под ногами топорщились корни деревьев. Майя шагала все быстрее, стараясь не споткнуться.
Она была близка к панике, страшно хотелось побежать. И эта странная тишина. В какой-то момент показалось, что уши закрыты ватой. «Дыши, дыши!» – твердила она себе. Наконец впереди забрезжил свет. Скорее, скорее. Она рванулась вперед, лес словно не хотел отпускать, но вот уже и… Впереди лежала пыльная проселочная дорога. С одной стороны лес, с другой – поля. Впереди что-то виднеется, вроде бы арка. Значит, нужно идти туда. Это действительно оказалось утро. Серенькое и не особо светлое, но утро. Еще пара шагов, и стало ясно: что-то не так. Ноги как-то странно путались.
Быстро идти мешал подол длинного платья. На всякий случай пришлось сойти с дороги. Не будешь ведь на виду у каждого встречного, хоть их и нет, рассматривать рукава и задирать ноги, изучая каблуки.
В общем, дело обстояло так. На ней было просто роскошное платье глубокого темно-зеленого цвета из какой-то мягкой плотной ткани. Рукава вверху пышные, ниже локтя облегают руку, застегиваясь на множество мелких пуговок – вот работа каждое утро! А талия! Похоже, это корсет. Майя ощупывала себя и удивлялась как никогда: «Я просто тростинка!» Но ощущение, честно говоря, было не очень – как-то тесновато. Может, удастся немного расслабить шнурки или что там еще. Но вообще… Такое впечатление, что талию можно обхватить пальцами. Нет, немного не получается, но все-таки…
Сверху это великолепие частично прикрывал плащ, тоже зеленый, но на оттенок темнее. Понятно, в традициях одежды для рыжих. Ага, есть капюшон, это здорово. Хотелось как-то спрятаться, и она накинула его. На ногах что-то вроде невысоких кожаных сапожек, мягких и удобных, на плоском каблуке.
Так, и последнее. На запястье висит какой-то мешочек, похоже дорожная сумочка. Что там? О, спасибо! Значит, так: вышитый носовой платочек, гребешок, зеркало (да, спасибо еще раз, страшно хочется себя увидеть!) и… кошелек. Вот это главный сюрприз – денежки. Штук десять золотых монет и россыпь каких-то мелких, наверное медных.
Майя быстро вынула зеркальце – маленькое, ручное. Мамочки, какая прическа! Рассмотреть сзади было невозможно, но, похоже, волосы были уложены замысловатыми локонами и все это дело скреплялось шпильками. Спереди прическа была гладкой, открывающей лоб. Эх, сюда бы камеру! Или Полину с телефоном и ее комментариями. Но вот интересно, как долго продержится эта красота? Да, с короткой стрижкой было проще.
– Барышня, вас подвезти? Что это вы стоите у обочины, растерялись как будто?
И правда, барышня растерялась. Незнакомый дядька на повозке. Это же все равно что сесть в машину к незнакомцу, нет? В общем, Майя забормотала что-то вроде:
– Спасибо, не надо. Я дойду сама, погода хорошая.
Тот хмыкнул: «Ну, глядите!» – и хлестнул лошадь.
Идти было недалеко. Вскоре показалась арка городских ворот…
Город ее очаровал. Одноэтажные домики, увитые плющом или виноградом, с яркими черепичными крышами. Вымощенная булыжником центральная улица, по которой цокали копыта лошадей («Поберегитесь, барышня, не то зашибу!»). Цветочница, выставляющая на улицу свой товар. Парикмахерская («Цирюльник»), около которой работал кудрявый мальчишка-зазывала, предлагая стричься-бриться.
«Закусочная Марты» нашлась точно там, где говорила Ариана. За кондитерской, чуть правее и дальше по улице. Это было солидное двухэтажное здание. Островерхая крыша из коричневой черепицы. Над массивной деревянной дверью вывеска с витиеватыми буквами. Чуть выше табличка «Сдаются комнаты». «Комнаты – это хорошо, но, надеюсь, мне не понадобится комната» – примерно так начала рассуждать Майя, потянув на себя медное кольцо на тяжелой двери.
Начала – потому что додумать мысль ей не удалось. Из-за двери немедленно выскользнуло нечто, вырвавшееся на свободу с бешеной скоростью и больно стукнувшее нежданную гостью по коленке.
– Ой! – Майя сдержалась, чтоб не ляпнуть чего погрубее.
– О-о-ой… – отозвалось «нечто», оказавшееся малявкой лет шести-семи в красной накидке с пелеринкой и в такой же красной шляпке. Подняв на Майю большие прозрачно-серые глаза, она потихоньку сделала шаг в сторону, потом другой. – Я неча-а-а-янно… Извините…
Следом вышел высокий парень чуть постарше самой Майи, на ходу застегивая синюю куртку. Быстро оценив ситуацию, он строго спросил:
– Что случилось, Тина?
Девчушка, кажется, собиралась заплакать. Из-за ее спины показалась ручонка с тряпичной сумкой.
– Я просто вышла…
– Ясно, вышла. – Он усмехнулся. – Она вас ушибла?
Он был симпатичный: светловолосый, с такими же, как у девочки, светло-серыми большими глазами. Немного резкие крупные черты лица. Таких фотографируют для глянцевых обложек, но он, похоже, не считал себя красавчиком. Разговаривал просто и естественно, никакого кокетства.
Майя поспешно ответила:
– Нет-нет, все нормально, я просто, знаете…
Девчушка тихонько сказала, уже увереннее:
– Виктор, я пойду, ладно? Меня же ждут! – На углу действительно приплясывали от нетерпения две такие же малявки с мешочками в руках.
– Ладно, беги, только осторожно, – разрешил парень. Проследив взглядом за девочкой, догнавшей подружек, он обернулся: – Она, наверно, вас ушибла. Простите, это с ней бывает – не умеет ходить, только бегает.
– Да нет, нормально все. Я ищу Марту Филли.
Она подумала и добавила:
– Госпожу. Госпожу Марту Филли.
«Так? Нет? Как у них положено-то?» – мелькнуло в голове.
Парень внимательно посмотрел на нее и снова улыбнулся.
– Вот как. Ну пойдемте. Мы еще закрыты, но, думаю, на чай вам можно рассчитывать.
Он вновь открыл тяжелую дверь и пропустил ее вперед.
– Садитесь. Мама! – крикнул он. – Подождите немного, она сейчас выйдет.
Сам постоял рядом пару секунд, но, поскольку молчание затянулось, пожал плечами и вышел в какую-то дверь. Ну и хорошо. С ним ощущалась некая неловкость.
Майя осмотрелась. Даже самая удачная стилизация под старину не передала бы той атмосферы, которая ясно ощущалась в этом зале. Тяжелые стулья из темного дерева. Массивные столы с ножками-лапами покрыты белыми скатертями. Впереди стойка из того же дерева. На ней белая керамическая ваза с яркими сиреневыми и желтыми цветами. В углу – большой камин. Наверное, когда он топится, здесь очень уютно. На стенах висели не картины, а гравюры. Настоящие старинные гравюры, она видела такие в галерее. Майя подошла ближе.
– Красивые, правда? Это сделал мой муж. Он умер четыре года назад.
Глава 7
Позади стояла женщина. Невысокая, круглолицая, в темном платье и белом переднике. На голове – белый кружевной чепец. Все это напоминало картины… наверное, голландских художников.
После знакомства сели за стол. Девушка скинула плащ.
– Мне посоветовала обратиться к вам Ариана Грей. – Майя следила за лицом собеседницы.
Та улыбнулась:
– Да, я уже поняла. Она здорова?
– Кажется, здорова. Она сказала, я могу вам доверять.
– Можешь так же, как доверяет мне она. Я многим ей обязана, так что сделаю для тебя все, что смогу.
– Я ищу брата. Он должен был появиться здесь вчера. Ему шесть лет, у него светлые волосы и голубые глаза. Он вроде как потерялся.
Марта медленно кивнула.
– Я поняла. Честно сказать, вчера подумала… У меня обедает начальник полицейского участка Франк Шулль. Так вот, он приходил сюда с ребенком. Сказал, нашли на дороге. Мальчик ничего не говорил. Светленький, голубоглазый. Его отправили в полицию, пока не найдется кто-нибудь, кто его знает. Франк должен был позаботиться о нем. Он хороший человек, хотя и грубоват.
Майя быстро встала. Надо же, как просто…
– А где у вас полиция? Его можно прямо сейчас забрать?
Марта взглянула на отбивающие секунды ходики.
– Без Франка они ничего не решат, а он будет на службе только через час. Выпей пока чаю, а потом Виктор тебя проводит. Вы уже знакомы?
Сама Марта чай пить не стала, она за стойкой натирала до блеска котелки. Рассказала, что после смерти мужа живет одна с детьми. Виктору семнадцать, Тине шесть. Одной тяжело вести дела, но сын помогает как может. Тут женщина вздохнула.
Майя хотела заплатить за чай, та отрицательно покачала головой – это угощение.
Наконец пришел Виктор, и Марта познакомила их:
– Вот, это мой сынок, Виктор, я тебе о нем говорила. Виктор, а эта девушка приехала за своим братом. Ее зовут Майя. Помнишь мальчугана, которого вчера приводил господин Шулль? Вот это ее братец и есть, он потерялся. Своди-ка Майю в полицейский участок, пусть заберет его.
Все это было немного странно. Вот сейчас она заберет Роби – и все? Они вернутся домой? Это было как-то даже неправильно. Сказали, опасно и все такое. Отец любит преувеличивать. Но вообще, что-то ее настораживало. Майя все больше волновалась. Виктор уже шагнул к двери, когда женщина сказала:
– Будьте осторожны. Виктор, не оставляй ее одну. А ты, милая, накинь капюшон.
– А что такое?
– Ничего особенного. Просто на всякий случай.
Проводив их, Марта присела за стол.
Когда умер муж, Виктору было тринадцать, Кристине не было и двух – совсем кроха. Это случилось неожиданно. Муж был хорошим плотником, работал на стройке огромного дома. Произошел несчастный случай, и Марта мгновенно осталась одна с двумя детьми на руках. До сих пор она не могла вспоминать тот день. Горе пришло в их дом, но дальше было еще хуже.
В юности Марта работала на кухне одного трактира. Но совсем недолго – рано вышла замуж. Муж хорошо зарабатывал, и ей не было нужды искать себе место. Они получили в наследство хороший дом. Марта занималась хозяйством, ей было в радость встречать мужа с работы вкусным ужином, следить за чистотой, воспитывать детей. Денег хватало, получалось даже кое-что откладывать на черный день. И вот она осталась ни с чем. Накопленных денег могло хватить месяца на три, а дальше? Родителей уже не было на свете. Друзья мужа и так собрали для детей небольшую сумму, просить у них еще Марта не могла.
Она засыпала с ужасом в душе. Когда просыпалась, в первое мгновение была спокойна, потому что не помнила, что случилось. А потом безысходная тоска и страх наваливались снова.
День, когда она встретила Ариану Грей, остался в памяти разделенным на две части. Первая – черная. Вторая – яркая, как солнце, сияющая надеждой. Марта пошла на рынок, взяв с собой маленькую Кристину. Она тащила девочку и пустую корзину. Пустую – потому что все было очень дорого. Марта не стеснялась покупать по дешевке примятые фрукты или чуть подпорченные овощи. Какая разница? Можно обрезать, и будет то же самое. Сейчас она не видела ничего подходящего.
У лотка с персиками Кристина начала ныть. Девчушка уже неплохо болтала и сейчас просила: «Пейсик, купи!» Персики были очень дорогими. Прежде муж баловал детей, покупая им самые лучшие фрукты. Теперь, если купить персики, придется экономить целую неделю. Деньги таяли, оставалось совсем немного.
Марта уже три дня почти ничего не ела. Ей кусок в горло не лез, так мучила тревога за будущее свое и детей. Она не представляла, что делать дальше. Никаких персиков, конечно!
«Купи-и-и-и!» – девочка визжала во всю глотку и билась в руках матери пойманной рыбой. Пришлось опустить ее на землю. Со всех сторон на них смотрели люди. Кто-то осуждающе качал головой.
– Дайте один персик. – Марта не могла больше это терпеть.
– Один? – Торговец насмешливо смотрел на нее.
– Два! – показала пальчики Тина. – И Викто-ю тоже!
– Два, значит? – Он с ухмылкой кивнул. – Может, полтора или два с половиной?
Какой стыд, он смеется над ней! Что случилось дальше, Марта не могла понять. Она почувствовала, что все вокруг плывет. Успела лишь заметить испуганное личико дочки и провалилась в темноту, словно уснула.
Пришла в себя на минуту. Над ней стоял доктор и что-то кому-то говорил. Потом Марта проснулась. Она была дома, лежала на кровати в своей спальне. Тишина. Где Тина? Марта резко встала, голова закружилась. Пошатываясь, она бросилась к двери и выглянула в коридор. Из кухни слышались голоса. Девочка что-то щебетала, ей отвечал спокойный женский голос. Марта прислушалась:
– Все будет хорошо. Мамочка очень устала. Доктор сказал, ей нужно поспать. Она проснется, а у нас обед готов, да?
– Да. Она будет й-ада?
– Надеюсь, будет рада. Я сварила для нее немного бульона, ей нужны силы.
Марта вышла на кухню. Тина сидела за столом, перед ней стояла миска с тремя большими персиками. Приятно пахло тушеными овощами. Незнакомая женщина, помешивая ложкой в котелке, обернула к ней приветливое лицо. Так Марта впервые увидела Ариану, и та показалась ей очень похожей на маму.
То, что было дальше, теперь представлялось Марте каким-то нереальным, словно она читала книгу. Неужели это правда? Я сделала все это? Это было со мной? Да. Но если бы не Ариана…
В тот раз она пробыла у них до вечера. Дети уснули, и женщины сели за кухонный стол. Марта рассказала все как есть, вытирая слезы. Она ожидала, что женщина погладит ее по голове и скажет: «Ах, бедняжка!»
Но вышло иначе. Ариана спросила:
– Что ты умеешь делать, Марта? Что умеешь лучше всего? Что любишь делать?
Та задумалась. Это был странный вопрос, никто ее никогда о таком не спрашивал. Ей нравилось возиться на кухне. Она любила раздобыть замысловатый рецепт и угостить семью рыбой, запеченной в тесте, или пирогом с четырьмя начинками.
– Готовить люблю.
– По-настоящему любишь? И хорошо получается?
– Да, – Марта слабо улыбнулась, – может, звучит и нескромно, но так и есть. Муж очень этим гордился, любил пригласить ребят на семейный обед. В юности я недолго работала в трактире.
– Тогда, я думаю, ты могла бы открыть закусочную.
– Я? Закусочную? Но я не умею. Я не знаю, как это делается.
– Я помогу, главное – не бойся. Есть только одна проблема. Завтра я уезжаю, но скоро вернусь. Через пару дней вернусь, обещаю. Не дергайся и не делай глупостей, просто жди меня, слышишь?
Ариана стала приходить к ним. Всегда только на три дня, больше она не могла оставаться.
Марта хотела готовить в закусочной сама, ведь так выйдет дешевле! Но Ариана убедила ее взять помощницу.
– Ты не будешь успевать одна. Еще и посудомойка нужна!
Просторную столовую они превратили в обеденный зал. Стойку, столы и стулья сделал за гроши прежний друг мужа. Он не хотел брать деньги, но она все же заплатила сколько могла (теперь он приходил к ней ужинать с семьей по выходным). Все уже было почти готово: сшиты шторы и скатерти, куплена посуда, а Марта не могла поверить, что к ней пойдут посетители. Она дрожала от страха, думая, как могла на такое решиться. Женщина! Да еще и вдова с двумя детьми!
– Все будет хорошо, – уговаривала Ариана.
Она заказала две вывески. Одну на фасад – «Закусочная Марты». Вторая была особенной. Через неделю в городе должна была открыться большая ярмарка. Марта договорилась с хозяином рынка, что расплатится позже, и поставила вторую вывеску там. «Домашние обеды от Марты. Жаркое за 10 грошей, суп за 7 грошей. Лимонад в подарок» – вот что там было написано. Как это – в подарок? Марта не понимала: «Так никто не делает! Я разорюсь!» Ариана только смеялась.
Всю ночь перед открытием Марта не спала, ворочалась с боку на бок, вставала и бродила по комнате. Ей было страшно от того, что она наделала. Взяла сто золотых взаймы у соседки, обещала отдать в конце месяца. Та с сомнением покачала головой. Все знакомые думали, что она сошла с ума. Только Ариана говорила, что все будет в порядке.
Они открыли закусочную за день до начала ярмарки. Посетителей было столько, что у Марты голова пошла кругом. Вместе с Виктором она бегала по залу, разносила заказы. Дни стояли жаркие, и о бесплатном лимонаде Марты скоро говорил весь город. Хозяйка придорожного трактира плевалась, проклинала хозяйку новой закусочной и предвещала ей немедленное разорение.
Но нет. Девчонка на кухне едва успевала мыть посуду. Народ был в основном приезжий – город большой, всегда много чужих. Шум, гам, что за время было! Люди расхваливали отличные обеды. Каждый, кто хоть раз побывал у нее, возвращался и приводил друзей.
Через неделю она отдала долг соседке. У Марты стали спрашивать, нельзя ли переночевать. Она подготовила комнату наверху и стала сдавать. Еще одна была для Арианы.
Однажды Марта зашла к ней без стука, хотела позвать выпить чаю. Женщина переодевалась. Тогда Марта и увидела на ее руке знак. Намеренно переходить границу, сказала Ариана, мог только тот, кто спасал заблудившегося ребенка. Но сама она оказалась из тех, кто нарушает правила. Ради Марты и ее детей. И однажды все это для нее закончилось. Она говорила, что путь может закрыться по разным причинам. Так или иначе, Ариана просто перестала приходить. Сколько лет они не виделись? Да, давненько.
Иногда появлялись другие – те, кого она присылала. Марта всегда помогала. Она знала, как это опасно, но отказать не могла.
Эта девочка очень милая, видно, что с характером. Жаль, что рыжая.
Глава 8
Полицейский участок оказался небольшим белым одноэтажным зданием. Синяя краска на входной двери немного облупилась. Сразу за дверью – стойка, где дремал ленивый парень в синей форме.
Виктор уверенно спросил господина Шулля. Парень потаращил немного сонные глаза, потом махнул рукой налево.
Начальник участка был у себя. Такой довольно упитанный лысоватый дяденька лет пятидесяти или старше. Одутловатое лицо с большим носом. Хорошо, что он хоть не зачесывал волосы набок через лысину, как школьный физрук, фу.
Господин Шулль перебирал какие-то бумаги на столе, видимо, что-то искал, бормоча себе под нос. На звук открывающейся двери он поднял голову, и оказалось, что у него ярко-синие, острые глаза. Поздоровались. Полицмейстер внимательно посмотрел на Майю, так что ей стало немного не по себе, и слегка поклонился:
– Франк Шулль.
– Майя.
– Просто Майя? – Он настойчиво смотрел на нее, так что она разозлилась.
– Да.
«Ну и что ты будешь делать? Заставишь меня назвать фамилию?» Она тут же пожалела о своей привычной дерзости. Вдруг он не захочет отдать Роби?
– Я только сегодня приехала. У меня пропал брат. Я слышала, вчера вы его нашли. – Майя посмотрела на Виктора, надеясь, что он ей поможет.
Виктор кашлянул, потом сказал:
– Тот мальчик, которого вы вчера к нам приводили обедать.
– Брат, значит… – Полицмейстер задумчиво нахмурился. – А родители где?
– Они не смогли приехать. У меня еще сестра есть. – Подумав, она добавила: – Младшая. Ну и вот…
– Сестра, значит. Ладно. Что ж, милая барышня, брат и сестра – это хорошо. Плохо другое. Мальчика вашего уже забрали.
Глава 9
Аманда де Вилль никому не была нужна. Так было раньше, пока она не встретила Марка. В детстве она мечтала, чтобы у мамы родился малыш. Пусть бы это была девочка! Аманда качала бы ее в колыбельке и рассказывала сказки. Когда малышка вырастет, они могли бы вместе гулять в парке и играть в прятки. И главное – Аманда была бы для нее самым близким, самым любимым человеком! Но шли годы, а ребеночек не рождался.
Родители ссорились. Это было всегда, с самого ее детства. Сначала Аманда не понимала, из-за чего мама сердится. Потом заметила, что скандалы случаются всякий раз после их поездки к чужим людям. Мама начинала говорить о каких-то дамах – сначала спокойно, а потом разражалась криками. Она краснела, как помидор, из глаз брызгали слезы. Отец сначала пытался ее успокаивать, но однажды перестал это делать и стал просто запираться в кабинете. Тогда жена дергала дверную ручку и вопила, что он трус.
Пока девочка была маленькой, она не понимала, чем мама недовольна. Потом стала улавливать фразы, которые повторялись из раза в раз. Мать кричала о какой-то грязной негодяйке, которую отец не может забыть. Аманда не понимала, кто это. Она не видела никого грязного вокруг, ей вообще редко приходилось где-то бывать. Девочке казалось, что мама сходит с ума. Аманда боялась этих вспышек, но и жалела мать. Раз мама плачет, значит, ей плохо. Но госпожа де Вилль не нуждалась в жалости. Она отталкивала дочь и отправляла ее наверх.
А что же отец? Господину де Виллю тоже особенно не было дела до дочери. Он часами просиживал в своем кабинете, читая и куря трубку. Иногда Аманда робко заходила к нему, но он, казалось, не знал, что ей говорить. Пытался рассказывать о книгах, которые читает, но это было совсем неинтересно. Девочка звала его погулять в парк, осторожно тянула за руку, но он всегда отказывался.
Поэтому она играла одна: строила в парке домики для фей из листьев и травы. Если честно, она сама тогда была феей. Няня научила ее плести венки, и Аманда украшала свои волосы травами и цветами. Правда, перед тем, как идти домой, все это приходилось снимать, иначе мама называла ее прическу мусорной.
Когда девочке исполнилось четырнадцать, мама сказала, что она почти взрослая. И тут же добавила: «Хотя не знаю, где тебе жениха искать, с твоей-то красотой! Разве что на приданое польстится!» Аманда замерла перед зеркалом, услышав это. Ей хотелось спросить, что в ней такого некрасивого, такого ужасного, но она не решилась. Слезы покипели-покипели внутри, поплескались в глазах и остыли.
Да, она знала, что не красавица, но ведь не уродина же! Гости часто говорили, что Аманда похожа на мать, но та всегда протестовала. «Я, знаете ли, в детстве была очень красивым ребенком! – уверяла мама. – Один художник даже просил разрешения написать мой портрет, но родители были против. Аманда, скорее, похожа на Филиппа и его родных! Верно, дорогой?» Отец только пожимал плечами. Он не видел жену ребенком и меньше всего думал о том, какой она тогда была.
Позже Аманда не раз слышала о себе «знатная невеста, дочь очень состоятельного человека». Она так мечтала просто стать кому-то интересной. Теперь она много читала, и как же ей не хватало собеседника! На балах ее приглашали танцевать, вели с ней светские беседы, но девушка всегда чувствовала, что ее как будто не существует. Всем этим разодетым красавчикам не было дела до нее, они действительно искали денег.
Марк был совсем другим. Они познакомились при весьма неловких обстоятельствах. Потом ей даже казалось, что история знакомства слишком романтична для реальной жизни. Впрочем, мама помогла выровнять ситуацию, приблизив ее к действительности.
Аманда приехала домой. Выходя из экипажа, она подвернула ногу – всегда была неуклюжей – и шлепнулась прямо в грязь. Какой-то молодой человек бросился к ней, помог подняться и на руках внес в дом. Аманда стеснялась его разглядывать, но не могла не заметить, что он был хорош собой – высокий, широкоплечий, с выразительными темными глазами. Правда, одет совсем просто.
Как выяснилось, это был сын господина Мейера – давно обедневшего дворянина. Марк остался обедать. Отец отнесся к нему рассеянно-снисходительно, затеял разговор о врачевании болезней, поскольку молодой человек учился на доктора. Кстати, он и перевязку Аманде сделал. Мать же сидела с подчеркнуто высокомерным видом, не упуская возможности ткнуть юношу носом в его невысокое положение.
– Ах, ваши носовые платки без монограммы? Это так необычно! Я привыкла, что в обществе принято помечать их вышивкой. Вам, верно, не до того – приходится зарабатывать на жизнь?
Аманду тошнило от этих аристократических замашек. Но сам Марк вел себя спокойно и уверенно. Он не пытался произвести впечатление. После обеда еще раз осмотрел лодыжку пациентки, сделал новую повязку и спросил позволения приехать завтра. Ему величественно позволили. С тех пор Марк стал ее частым гостем. Они гуляли в парке и много разговаривали. Он смеялся над шутками Аманды и удивлялся ее начитанности. Она же с огромным интересом слушала его рассказы о работе.
Его работа была постоянной темой для насмешек матери. «Докторишка», «жалкий лекарь», «великий целитель» – как только она его не называла. Правда, немного приутихла, когда он назначил отцу лечение после сердечного приступа. Их семейный доктор мялся и сомневался, а Марк, посоветовавшись со своим наставником, немедленно привез склянку с лекарством. И отцу стало лучше.
Теперь мать переключилась на его бедность: «Ты знаешь, что его отец совершенно разорен? Он сделает тебе предложение, вот увидишь! Только имей в виду, ему нужна не ты, а твои деньги!» Дочь старалась не слушать, но слова проникали в нее, как яд, отравляя день за днем.
И когда однажды в парке Марк остановил ее и попросил выслушать, она испугалась. Она подумала, вдруг он сделает ей предложение… Но какой ужас, ведь это из-за ее денег. А он сказал другое:
– Вы стали занимать в моей жизни слишком большое место. Я боюсь, потом будет поздно, и это причинит еще больше боли и мне, и вам. Аманда, я мечтаю быть вашим мужем. Но я просто не имею права просить вашей руки. Вы знаете, что случилось с моим отцом, я говорил вам. Он честный и порядочный человек, но совершенно несведущ в делах. Мы потеряли все, что имели. У меня есть сбережения, но вы заслуживаете большего. Я не жалею, что мне пришлось работать, и не стыжусь этого. Но вы – другое дело. Вы красавица, и вы богаты! Вы можете выйти замуж за человека, более достойного вас, чем я.
Она поняла только одно: он прощается, он проживет и без нее. И дальше уже ничего не слышала. Слезы горячими ручейками побежали по щекам. Аманда повернулась и быстрыми шагами, не глядя на дорогу, пошла в дом. Она хотела быть сильной. Пусть он не знает, как глубоко ранил ее! Но как же ей хотелось, чтобы он пошел за ней!
Марк Мейер не последовал за девушкой. Он пошел к ее отцу и попросил руки дочери. Господин де Вилль не возражал. Возражала госпожа де Вилль. Она в лицо назвала молодого доктора охотником за приданым. В ответ он сказал, что с радостью откажется от приданого. Госпожа де Вилль была согласна принять этот отказ. Аманде назначили небольшое денежное содержание, но никаких крупных сумм она не получила. Более того, госпожа де Вилль настояла на том, чтобы муж исключил дочь из завещания – его состояние должно было перейти старшему внуку.
Все произошло так быстро, что Аманда не понимала, радоваться ей или плакать. Она выходит замуж за человека, которого любит больше всего на свете! И она теперь уже не богата! Больше всего ее удивило поведение отца. Он, казалось, полностью передал все в руки жены. Судьба Аманды его не слишком волновала. Горькая обида! Но что она значила по сравнению со счастьем выйти замуж за любимого!
Единственный человек, которому она была нужна, – Марк, это было ясно. Они купили небольшой дом с садом. Через год у них родился сын. Муж хотел назвать наследника Альбертом, как отца, которого горячо любил. Нет, Аманда не позволила. Она хотела назвать его именем человека, которого горячо любила сама. Марк Мейер-младший – вот так это звучало.
Еще полгода их было двое – тех, кто любил ее и кого любила она. В один день она потеряла обоих.
Кто теперь вправе упрекать ее в том, что она сделала?
