Екатерина Кернер
Дети Дефолда
– А ты спроси у этого труса!– тыкая пальцем в Артема, сказал Мурза.
– Я не трус…– слабо отозвался Склад, сам плохо веря в свои слова.
– Трус!– подхватил Факел.
– Что случилось, Тем?– как можно ласковее спросил я.
– Я убегал, и почти вышел, но меня сцапали за руку, а он.. Толкнул его и сам попался, а я…Я..я убежал сюда. – еле вытащил из себя мой сосед.
– Ты виноват! Ты! Ты! Ты!– с мокрыми глазами произнес Малой, который явно переживал больше всех нас и по понятным причинам.
– Да заткнись ты! Сам-то! Какого черта нас пропалил, а?– не выдержал я.
– Я не специально!!! – огрызнулся он и заплакал.
Все замолчали, говорить смысла уже не было.
«Ну и нытик! А этот тоже хорош, убежал он! Впрочем, не факт, что я сам бы… Тьфу ты, дурацкий день!»– произнес я про себя. И сел. На тот самый пень, где лежала наша добыча. Есть тоже уже никому не хотелось, хотя я ,например , с самого утра ничего кроме сырка и хлопьев не ел.
Все были как на иголках, часто вздыхали. Так мы провели около пятнадцати минут, в придыханиях и молчании. Затем Факел встал и сказал:
– Все, хватит! В отсутствие Капитана главный я, и мы идем его искать! Ржавый и Малой со мной туда, Мурза обойдет ближайшие дворы, а ты, трус, сиди тут!
-Эй, девочки, никого не потеряли?– прозвучал за спиной обрадовавший всех голос.
– Капитан!– раздалось отовсюду.
А Капитан то наш был избит. Из рассеченной брови лилась темно-красная кровь, левый глаз синий и заплывший. Его любимая тельняшка была разорвана с того же бока, да так, что уже не зашьешь. Да и весь он был будто смят, как черновой комок бумаги. С затылка также текла красная струйка, шел Дима, прихрамывая, хотя внешне пытался сохранить всяческую бодрость. Все, и даже я, были готовы были броситься на Склада с кулаками. Малой же за нашими спинами совсем расхныкался.
-Склад не трус, он спасал продукт. Вам понятно? Я сам влез и сам получил. Есть еще вопросы?
–Брат, кто тебя так? Зачем? Зачем ты за этим трусом полез?
Тут Женька сам получил в глаз, и очень знатно. Капитан приложился со всей злобой. Не любил, когда ему перечили.
– Еще раз повторяю. Он не трус. Ты понял?!
–Да…– проскулил его младший брат. – Солоухин старший мгновенно понял, что сотворил в гневе.
–Извини, Жень, извини… Я не хотел.
Но тот развернулся и убежал, заливаясь горьким плачем за несправедливую обиду. Факела послали за ним. Мы же остались снова ждать. Больше про трусость Склада никто и ничего не сказал, есть же нам по-прежнему не хотелось.
Хотя у нас были и овощи, и фрукты.
Домой я вернулся около девяти вечера. Меня сильно ругали за оставленный грязный форт и невыполненные уроки. А когда родители обнаружили, что я пришел домой без кофты, то тут и мне прилетел подзатыльник от отца. И за дело, с этим не спорю. Ладно, еще они поверили в то, что я весь день доигрывал футбольный турнир, а то если бы узнали правду, то закрыли бы в квартире, отобрав ключи. После всех наказаний я вернулся в свою комнату. В кармане джинсовых шорт было одно яблоко. Видимо, не все пихал в кофту. Я откусил его, но дальше есть не стал и положил на подоконник, из прямоугольника которого были видны ветки березы. Мне они тогда показались похожими на змей. Я сел на подоконник ,вытянув в другой его конец ноги, и сказал:
«Чертова собака!»
И уснул в этой позе.
