Екатерина Вильям-Вильмонт
Проверим на вшивость господина адвоката
– Бери, не жалко! Слушай, что это тут в вазочках?
– Коктейль из креветок!
– Обожаю! – Лиза была страшно голодна. За целый день она успела только съесть два слоеных пирожка с капустой. Пассажиры шли один за другим, и в результате к шести часам она заработала две тысячи двести рублей. Правда, и устала страшно. Если вычесть расходы на бензин, на амортизацию, получалось совсем негусто. Но все-таки начало положено. Я просто еще не знаю, сколько какое расстояние стоит, и не умею запрашивать – беру что дают. Ну ничего, не боги горшки обжигают. Да и потом, не век же я буду калымить, найду работу по специальности – рано или поздно, но найду, и деньги на первое время у меня еще есть, так что… А коктейль из креветок здорово вкусный… Что бы еще съесть? Лиза стала обозревать стол, и вдруг кусок недожеванного рогалика с кунжутом застрял у нее в горле. На противоположной стороне стола чуть правее сидел мужчина, при одном взгляде на которого у Лизы закружилась голова. Ой, мамочки, подумала она, мне бы такого… Ему было лет сорок – сорок два, может быть, каштановые волосы падали на лоб, а глаза совсем светлые – не то голубые, не то зеленоватые… Нос уточкой, красиво очерченный рот, с чуть припухлой нижней губой, небольшая родинка на подбородке… Он разговаривал со своим соседом, глядя на него сквозь модные небольшие очки, чуть спущенные на нос. Под Киселева косит, решила Лиза, но до чего хорош. Черты отнюдь не совершенные, но сочетание этих черт… Я бы за таким в огонь и в воду или на край света…
– Адка, слушай, кто вон тот мужик в сером костюме?
– Какой? Лешка? Нравится?
– Интересный.
– Да уж… Но тут, Лизка, тебе не светит… Он женат и обожает жену. У них просто идеальный брак!
– А жена где же?
– Заболела. У нее слабое здоровье.
– А он кто вообще?
– Адвокат. Довольно модный, кстати.
– А…
– Он тебе нравится?
– Да не то чтобы… Просто привлек внимание.
– Лучше обрати внимание на его соседа! Холостой!
– Нет, он для меня слишком жгучий!
– Он по матери испанец.
– Не хочу испанца!
– Ну да, парней так много холостых, а я хочу женатого.
– Никого я не хочу на самом деле, мне и так «очень чудесно», помнишь, кто так говорил?
– Ну еще бы, наш незабвенный химик! Кстати, как его звали?
– А говоришь незабвенный! Его звали Артур Абдулович. Слушай, а как фамилия этого адвоката?
– Сметанин.
Лиза расхохоталась.
– Ты чего? – недоуменно спросила Ада.
– Я на него облизываюсь, как кот на сметану!
Ада от смеха чуть не свалилась со стула.
– Адочка, что такое? – спросил кто-то из гостей. – Над чем ты так хохочешь?
– Да нет, ничего, меня Лиза насмешила. Кстати, друзья, я по запарке вас не представила друг другу, это моя подруга еще со школы, Елизавета Федоровна, или просто Лиза…
Модный адвокат смерил Лизу совершенно равнодушным взглядом и потянулся к блюду с осетриной.
Ну и не надо, обиженно сказала себе Лиза, это все выдумки, что коты сметану любят, коты любят мясо и рыбу. А ты теперь для меня ни рыба ни мясо!
А вот полуиспанец очень даже внимательно на нее смотрел. В его красивых черных глазах читался неподдельный интерес к школьной подруге хозяйки праздника.
– А меня зовут Юлиан, можно просто Юлик! – сказал он.
– Очень приятно!
Он усердно стал за ней ухаживать. Но в то же время деликатно и ненавязчиво. А его сосед даже и не глядел в ее сторону. Это было обидно. Черт побери, давно мне никто так не нравился… И почему я вечно западаю не на тех, кому нравлюсь я? Хотя я уж давно ни на кого не западала. Только не надо на него пялиться. Это глупо и унизительно. Она старалась смотреть в другую сторону, но у нее это плохо получалось. Но тут вдруг Ада достала фотоаппарат и принялась снимать своих гостей.
– Адка, щелкни мне Сметанина, – прошептала Лиза.
– На фиг?
– Хочется!
– Ты что, втюрилась?
– Похоже на то.
– Глупости! Только Рой Шелли! Зачем нам влюбленный в жену адвокат?
– Да ладно, я пошутила!
– Надеюсь!
Лиза уже жалела, что завела этот разговор. Вечно я сначала ляпну, а потом жалею…
– Слушай, Ада, а он какой адвокат? Цивилист?
– Нет, уголовный, так что придется кого-нибудь угрохать, чтобы обратиться к нему. Или как минимум ограбить. Но не советую, он дорого берет.
Когда начались танцы, Юлиан сразу же пригласил Лизу. А Сметанин не танцевал. Он только время от времени куда-то звонил по мобильнику. И явно не мог дозвониться. Но вот лицо его прояснилось. Что он говорил, Лиза не слышала, но поняла – он говорит с женщиной, и, по-видимому, с любимой. Ну и черт с ним!
– Ты чем-то расстроена? – спросила бабушка, когда Лиза вернулась из ресторана.
– Да нет, просто устала.
– Там была интересная публика?
Бабушка хочет знать, имела ли я успех, поняла Лиза. И не познакомилась ли с мужчиной.
– Ничего особенного. Кстати, из знакомых никого не оказалось, многие почему-то не пришли, Адка расстроилась, но в результате все было вполне приятно. И вкусно.
– За тобой кто-нибудь ухаживал?
– А как же! Один полуиспанец по имени Юлиан. Но мне он не понравился.
– А кто-нибудь понравился?
– Да нет, откуда?
Бабушке не стоит говорить про свои чувства, она слишком близко к сердцу все принимает, а тут и говорить-то не о чем. Увидела мужика как будто на телеэкране. Он был так же недоступен, как Пирс Броснан или Рутгер Хауэр.
…Утром Лиза опять поехала в сторону ветлечебницы, но сегодня никто там машину не ловил. К рынку, что ли, податься? Взять какую-нибудь тетку с тяжелыми сумками? Или лучше подождать? Но тут впереди она увидела женщину, которая ловила машину. Лиза затормозила возле нее. Это была молодая девушка, очень дорого и элегантно одетая. Она наклонилась к приоткрытому окну:
– В Переделкино отвезете?
– В Переделкино? – ахнула Лиза, не имея понятия, сколько это стоит.
– Сто баксов!
– Садитесь!
– Если подождете меня там полчаса и отвезете обратно, сто пятьдесят.
– Годится.
У девушки был приятный, мелодичный голос, и вся она была нежная, красивая, и пахло от нее волшебно. Лиза и сама любила хорошие духи, но это был аромат не столько духов, сколько какой-то другой жизни…
– Вы не боитесь брать пассажиров? – спросила девушка немного погодя.
– Я не всех беру, вы мне страха не внушили. И потом, сто пятьдесят баксов на дороге не валяются.
– Вы так подрабатываете?
– Нет, сейчас это мой основной заработок.
– Понятно.
Девушка достала из сумки мобильник:
– Васенька, я уже еду! Выезжаем на Кутузовский. У меня будет максимум сорок минут! Целую!
Лицо ее порозовело, она мечтательно закрыла глаза.
К любовнику, что ли, едет? – подумала Лиза. Круто, за сорок минут удовольствия сто пятьдесят баксов! Повезло мужику, такая красотка… Кстати, она не столь уж юная, ей лет двадцать семь, не меньше. Но хороша… Интересно бы на любовника взглянуть, кому такая краля досталась. Если она не надует и заплатит сто пятьдесят баксов, то сегодня будет хороший день, я успею еще что-нибудь заработать.
– Извините, вы не возражаете, если я радио включу? – спросила Лиза.
– Да ради бога, только не очень громко…
Лиза тихонько включила радио «Шансон». Там Макаревич пел ее любимую «Птицу цвета ультрамарин».
– Какая прелесть все-таки, – сказала девушка. – Обожаю Макаревича!
– Я тоже, особенно эту песню.
– Нет, я многие люблю… – Девушка достала из сумочки маленькую жестяную коробочку. – Хотите леденцов? Попробуйте, очень приятные… – предложила она. – Как ни странно, они хорошо утоляют жажду.
– Спасибо, – сказал Лиза и взяла несколько крохотных желтых леденчиков.
– А как вас зовут? – спросила девушка. – Меня – Беата.
– А меня Лиза.
– Моя мама была помешана на Беате Тышкевич, знаете такую польскую актрису…
– Да, конечно, знаю, красивая женщина…
– Лиза, а это ваша машина?
– Моя.
– Вы хорошо водите… Меня иной раз укачивает в машине, а вы совсем не дергаете, так плавно она у вас идет…
Слышать похвалу ее водительским способностям почему-то было очень приятно. Да и вообще Беата ей нравилась.
А какие у нее красивые руки! Длинные, тонкие пальцы, безукоризненный маникюр. Интересно, почему она сама не водит машину, наверняка деньги у нее есть. Лизе всегда было интересно побольше узнать о незнакомых людях, не столько из праздного любопытства, сколько из желания составить мысленный психологический портрет… Этому ее учил Саша, блестящий журналист. Он владел этим искусством в совершенстве, несмотря на молодость…
– А вы сами не водите машину?
– Нет, мне не хочется, в Москве такое ужасное движение… Надо иметь железные нервы…
– Это факт, – улыбнулась Лиза. – А вон и поворот на Переделкино. Вам куда?
– В писательский поселок, знаете?
– Конечно.
За городом было еще довольно много снега, но в воздухе уже чувствовалась весна. Окошко у Лизы было приоткрыто.
– За мостиком налево, потом направо, еще раз налево, – командовала Беата. – Все, приехали. Лиза, вы меня дождетесь?
– Обязательно.
– Прекрасно. Тогда через сорок минут посигнальте мне, ладно? – Она залилась румянцем, отчего стала еще красивее.
А к калитке уже спешил мужчина в тельняшке и кожаной жилетке, с полуседой бородкой. Его лицо показалось Лизе знакомым. Наверняка какой-то писатель, кажется, я видела его по телевизору. Он был чуть-чуть ниже Беаты, которая, никого не стесняясь, прильнула к нему, а он поспешно увел ее в дом.
Любовь, подумала Лиза. А ведь он старше нее лет на двадцать, не меньше. Ну и что? Я в такого не могла бы влюбиться… А хочется, черт побери… Я давно не влюблялась. Но в такого – никогда. Вот Сметанин – другое дело. Но он на меня и не взглянул. Ну и черт с ним. При воспоминании о красивом адвокате заныло сердце. Ничего, пройдет. Мне негде его увидеть. Я не знаю, где он живет, где работает… А может, спросить Адку? Да нет, она только посмеется надо мной. Эх, может, и в самом деле поехать в Австралию, завести роман со вдовым Роем Шелли… Красиво, черт возьми, звучит – Рой Шелли, куда красивее и романтичнее, чем Алексей Сметанин, между прочим. Выйти замуж, забрать бабушку и уехать, к чертовой матери, в Австралию, там кенгуру, коалы, утконосы и деревья с белыми попугаями, а еще океан, солнышко… И никакого чертова телевидения, никакого шефа, невоспитанного, наглого придурка… Сидит в своем кресле, раскорячившись так, что видно потные подмышки, а как разговаривает с людьми… И все ведь от неуверенности, от сознания того, что занимает не свое место… Как его могли назначить на этот пост? У нас же была интеллигентная, дружная команда, и вдруг этот придурок. Не у нас, уже не у нас, с горечью подумала Лиза. Она вылезла из машины. Какой воздух! – и ведь совсем рядом с Москвой, да что там, это уже просто Москва, а воздух другой. Весна, весна, пора любви… Вот что значит безработица! Уйма свободного времени – и сразу мысли о любви. Годы-то уходят, а любви нет… Хотелось бы знать, почему Беата только на сорок минут сюда примчалась? Трахнуться, и назад? Интересно, она замужем? Наверняка, и муж ревнивый как черт, какой-нибудь новый русский, с огромным состоянием и не менее огромным пузом… Они любят таких нежных, прекрасных женщин и могут себе это позволить. А тут писатель, интеллектуал, хотя за сорок минут вряд ли можно успеть трахнуться и насладиться интеллектом…
За этими грустными размышлениями Лиза и не заметила, как пролетело время. Она посигналила.
Прошло минуты три, и на крыльцо выбежала Беата.
– Я сейчас! – крикнула она и снова скрылась в доме. Еще через пять минут она вышла, уже причесанная, застегнутая на все пуговицы. Писатель проводить ее не вышел.
– Спасибо, Лиза!
– Куда едем?
– В Москву! Протопоповский переулок знаете?
– Бывший Безбожный, кажется?
– Верно!
В сумке Беаты зазвонил мобильник.
– Алло! – отозвалась она. – Привет, я в машине, в такси! Мы застряли в пробке на Ленинградке. Домой, конечно! Думаю, через часик доберусь, мне надо еще кое-что купить… Ах, господи, у меня кончилась тушь, я только утром обнаружила… Не волнуйся, зайчик! Как приеду, позвоню! Целую! Пока! Муж, – вздохнула Беата и вдруг покраснела.
Лиза промолчала. Ее дело крутить баранку и слушать, а не высказывать свое мнение. Хотя какое мнение, если тут любовь?
Беата блаженно дремала. Любовные игры, видимо, утомили ее. Хотя какие там игры в такой спешке? Перепихнулись, отдышались – и гуд бай. Значит, не любовь, а страсть. Тоже неплохо… Хотя такой страсти я бы не хотела… особенно к этому типу… Фу, мне он не понравился, поленился даже штаны надеть и проводить возлюбленную… Да какую там возлюбленную, для него она, скорее всего, просто красивая телка… Ему небось лестно, что такая красавица мчится к нему за город, платит бешеные бабки, чтобы прыгнуть к нему в постель на полчаса… Наверняка он ее не любит, а она… Бедная девочка… Муж ее мордует, наверное, а этот милостиво принимает… Я на такие отношения в принципе не способна. А интересно, если бы Сметанин предложил мне нечто подобное? Я бы послала его куда подальше, несмотря на его красоту и обаяние. Кстати, насчет обаяния я не уверена… Я же с ним не общалась… Хотя улыбка у него обаятельная, немного грустная и рассеянная…
– Лиза, – донесся до нее голос Беаты, – Лиза!
– Что? Простите, я задумалась…
– Лиза, вы каждый день свободны?
– То есть?
– Ну, скажем, если вы мне понадобитесь дня через два, я могу на вас рассчитывать? Вы никого постоянно не обслуживаете?
– Да нет, я всего второй день этим занимаюсь.
– Отлично! Дайте ваш телефон, я вам буду звонить накануне, если можно. Разумеется, если придется где-то ждать больше часа, вы вполне можете кого-то еще подвезти, главное, чтобы вы успели к назначенному времени. Вас такие условия устроят?
– В принципе да. Только по вечерам я работать не могу.
– А по вечерам и не нужно. – Беата полезла в сумочку и вытащила сто пятьдесят баксов: – Вот, как обещала, вы меня очень выручили. К тому же приятно иметь дело с интеллигентным человеком. Ни лишних комментариев, ни вопросов. Спасибо. Вы дадите мне ваш телефон?
Лиза хотела вытащить свою визитку, но передумала. Зачем Беате знать ее былую должность, фамилию? Хватит и номера телефона.
Высадив Беату возле кирпичной башни в Протопоповском переулке, Лиза поехала в сторону Рижского рынка, но на подъезде к Банному у нее зазвонил мобильник.
– Алло!
– Лизок, ты? – узнала она голос Инны, главного бухгалтера.
– Инка, привет!
– Лиза, вы будете смеяться, Розочка тоже умерла. Меня выгнали пинком под зад!
– Шутишь!
– Хорошенькие шуточки! Ей-богу! Лизка, ты что делаешь?
– Еду!
– Куда?
– Да так, по делу одному…
– А дело долгое?
– Да нет вроде. А что?
– Приезжай ко мне, пообщаться надо! Посидим, водочки дернем, а, Лиза?
– Я же за рулем!
– Ладно, тогда чайку выпьем, пообедаем, наконец! Что-то я ни с кем другим не могу выговориться, мы ж товарищи по несчастью… Лиза, пожалуйста, приезжай!
Тут Лиза заметила голосующую женщину с большим букетом и тортом.
– Через часок-полтора буду! – Она притормозила: – Вам куда?
Добираясь до Инны, Лиза заработала еще триста двадцать рублей. Ее разбирал азарт, но голова уже кружилась от голода, к тому же она обещала Инне приехать, а Лиза была человеком в высшей степени обязательным. Не жадничай, сказала она себе, всех денег все равно не заработаешь. Ничего, по дороге домой кого-нибудь еще подвезу.
Инна рвала и метала.
– Нет, ты подумай, какой гад и какой хам! – захлебывалась она, гремя сковородками, – я в этой компании с самого начала, от девочки из бухгалтерии до финансового директора выросла.
– А разве твоя должность так называется? – удивилась Лиза. – Я всегда думала, что просто главный бухгалтер…
– Раньше так было, а этот как пришел, стал именовать финансовым директором, звучит и вправду лучше, а теперь вот оказалось, это не для меня! Прекрати хватать куски, сейчас обед будет!
– Да я с голоду умру!
– Не умрешь! – жестко бросила Инна. – Я в эту чертову компанию всю жизнь свою, можно сказать, вгрохала, а он… Лизка, ты помнишь, как мы начинали? Какой энтузиазм, какой азарт, а теперь… С тех пор как Матвеич ушел на РТР, все стало рушиться… Но я не думала, что дойдет до такого… А эта жаба сидит в кресле, пыжится, рубаха на пузе не сходится… Меня всегда тошнило, когда я с ним разговаривала… Идиот!
– Ну вообще-то он не идиот, просто не на своем месте сидит.
– А зачем тогда садился не на свое место, если не идиот? Скажи, ты хочешь борщ или грибной суп?
– А у тебя что, есть и то и другое? – поразилась Лиза.
– Ага, я на нервной почве все время готовлю…
– А ест кто?
– Сама и ем… Ужас просто, я скоро ни в одну шмотку не влезу! Ну соседки иногда заглядывают. Так что ты будешь?
– Лучше грибной! Бабушка грибной теперь не варит!
– Почему?
– Боится радиации. А у тебя с чем? С лапшой?
– Нет, с геркулесом.
– Я с геркулесом не ела никогда, только с лапшой или с перловкой. Я в детстве суп с перловкой называла «шариковый суп»… Ой, и правда, как вкусно! С ума сойти! Инка, а что ты собираешься теперь делать?
– Отдыхать! Деньги у меня, слава богу, есть. Могу год не работать или два… Поеду куда-нибудь на Канары или Багамы… Мужика найду, а то мне уже тридцать шесть… Слушай, Лиза, а давай вместе куда-нибудь подадимся?
– Не выйдет, – вздохнула Лиза. – У меня денег нет…
– А куда ж ты их девала?
– Здрасте, я ваша тетя! Во-первых, сделала ремонт, купила машину, да и потом, я же куда меньше получала, чем ты, а у меня еще бабушка…
– Ну сколько там стоит бабушка!
– Моя бабушка стоит много! Во-первых, она так наслаждается тем, что может себе что-то позволить на старости лет.
– Но она же вроде и сама что-то зарабатывает.
– Да что там она зарабатывает… Копейки по нынешним временам, к тому же она работает медленно, по старинке, а издательствам все нужно в пожарном порядке… Да еще и за перепечатку платит, так что одни слезы… Я ей летом шубу купила еще… Мы зашли просто так в магазин, и вдруг я смотрю, у нее глаза загорелись…
– Норка? – деловито осведомилась Инна.
– Нет, сурок.
– Это красиво.
– И ей так идет! Ну я и купила… И потом, она вечно западает на всякую телевизионную туфту…
– Магазин на диване? – засмеялась Инна. – Знаю, моя тетка тоже верит любой фигне, особенно когда ее кто-нибудь знаменитый рекламирует… Просто беда! Дядька один раз ее чуть не прибил, она какую-то машинку для массажа купила за триста баксов, а потом оказалось, что она жутко вредная, эта машинка. Да, Лизка, ты резюме-то разослала?
– Конечно, только вряд ли из этого что-то выйдет. Но я не сижу сиднем, я зарабатываю, вот сегодня, например, уже сто пятьдесят баксов срубила, и еще триста двадцать рублей, то есть все сто шестьдесят!
Инна выронила ложку в тарелку с остатками борща:
– На панель пошла?
– Ну в известном смысле, – засмеялась Лиза. – Да не бледней, для панели я стара уже, нет, я извозом занялась!
– С ума сошла! Это же опасно!
Лиза рассказала ей о правилах предосторожности, которые сама для себя установила.
– Лизка, все равно!
– Но я же не могу сидеть и ждать у моря погоды! Бабушка ничего не должна знать об увольнении. Я утром ухожу – наврала ей, что у нас ремонт, чтобы не выпендриваться, – как на работу…
– Ну и дела, – покачала головой Инна. – Но вообще ты молодец, не пала духом…
– Я пала, но я просто не могу совсем разнюниться. И ты тоже кончай мерихлюндию с кулинарным уклоном, а то скоро в дверь не пролезешь. А можно еще супчику?
– Нужно! Но имей в виду, что на второе у меня утка с яблоками…
– И с картошкой?
– Естественно!
– Тогда супу не надо! Обожаю картошку с уткой. Они вместе жарились?
– Лиза, не задавай глупых вопросов! Тебе брусничное варенье к утке дать?
– Инна, не задавай глупых вопросов, естественно, дать!
– Что ты меня передразниваешь?
– Чтобы поднять твой дух!
– Мой дух сейчас может поднять только предложение возглавить финансовую дирекцию какой-нибудь успешной телекомпании, чтобы утереть нос этому придурку!
– А предложение руки и сердца не может поднять твой дух?
– Руки и сердца? Да ты что! Разве только хороший член… Но он, как правило, не сочетается с рукой и сердцем… Либо – либо! А тогда на фиг мне нужны конечности и внутренние органы? К ним ведь еще прилагается куча всякой требухи, а в нашем возрасте рассчитывать на свежую требуху не приходится, так зачем?
– Да ну тебя, Инка, ты такая неромантичная…
– А ты видала романтичных финансистов, а? Да и вообще, романтика и телевидение – две вещи несовместные, как гений и злодейство!
– Ну почему? А Сенкевич? А Дроздов, Крылов и всякие корреспонденты в горячих точках?
– Ах боже мой, телевидение – это не эфирные люди, а мы кухня, так сказать… Но понимаем это только мы сами.
Лиза задумчиво жевала утку. Она когда-то была весьма романтичной девушкой, потом словно бы забыла об этом, а сейчас, лишившись работы, вспомнила… Впрочем, дело не в работе, а в господине Сметанине, вероятно.
– Лиза, ты что, влюбилась?
– Да нет, не то чтобы… Просто понравился один мужик…
– Где взяла?
– Он на меня и не посмотрел ни разу…
– Значит, кретин! – решительно определила Инна.
– Не знаю… Может, и кретин… Но такое лицо…
– С лица не воду пить! А член?
– Инка, ты сдурела! Говорю же, он на меня не взглянул…
– Красавец, что ли?
– Да нет, но лицо изумительное, а глаза…
– Актер?
– Адвокат.
– Фу! Самая гадская публика… Поверь, я знаю, о чем говорю!
Инна действительно знала, о чем говорит. Два года назад ей пришлось платить адвокатам, чтобы отмазать от тюрьмы племянника, по молодости и глупости угодившего за решетку. Они брали деньги якобы на взятки судьям и прокурорам, а сколько доходило до адресатов, ведал один Бог. В результате парня все-таки продержали в Бутырках больше года, а потом дело развалилось… И неизвестно, развалилось оно само или благодаря взяткам. Инна была уверена, что само, и все ее родственники тоже.
– Слушай, а как его фамилия, вдруг я знаю?
– Сметанин.
Инна вытаращила глаза:
– Какой Сметанин?
– Почем я знаю какой? Алексей Сметанин. Ты что, его знаешь? – с тоской спросила Лиза. Вот сейчас ее романтическая иллюзия рухнет. Выяснится, что он тянул с Инки деньги, обещал помочь племяннику…
– Я его лично не знаю, но вообще-то Сметанин – звезда первой величины, ну как Генри Резник, например, или Падва…
– Первый раз слышу!
– Просто он не лезет на экран. Но мне говорили, что он иногда творит настоящие чудеса.
Слышать это было необыкновенно приятно. Хотя Лиза вполне отдавала себе отчет в том, что это глупость в чистом виде. Какое отношение Сметанин и его репутация имеют к ней, Лизе Кот? Вернее, она, Лиза Кот, не имеет к Сметанину никакого отношения. И Бог даст, никогда не будет иметь. От уголовных адвокатов лучше держаться подальше, особенно если тебе как женщине там ничего не светит.
– А что ты о нем еще знаешь?
– Ты имеешь в виду его личную жизнь? Ничего не знаю. Если тебе надо, могу, конечно, узнать…
– Да нет, ерунда. Просто увидела в гостях привлекательного мужика. Наверное, это инстинкт самосохранения сработал. Меня выперли из компании, и, чтобы не зацикливаться на этом, я и поддалась чарам… Хотя никаких чар он ко мне не применял…
– Брось, Лизка, со звездами лучше не вязаться, – тяжело вздохнула Инна. Вся компания знала, что когда-то у нее был роман со Львом Антоновым, знаменитым политическим обозревателем, начинавшим свою карьеру на Московском канале, но прогремевшим у них… Роман был бурный, но быстро сошел на нет. У Льва Антонова романы были на десятом месте, а у Инны этот роман стал романом ее жизни. Расставшись с Антоновым, она изменилась, стала циничной, раздражительной и запретила подругам даже упоминать о нем. Теперь Антонов перешел на второй канал и продолжал набирать популярность.
– Я бы и рада связаться, но… Да ладно, Инка, не бери в голову, я отношусь к этому вполне спокойно. Он для меня как Ричард Гир…
– Ричард Гир? Говна пирога!
В начале восьмого Лиза вернулась «с работы».
– Бабуля, есть не буду! – предупредила она с порога. – Я навещала Инку, она прихворнула и накормила меня потрясающим обедом.
– А что с Инной?
– Да ничего, дипломатическая хворь.
– Она тоже не ладит с новым начальником?
– Именно. А как ты?
– Я сегодня перевела шесть страниц!
– Зачем ты так напрягаешься?
– Боже мой, Лиза, какое напряжение? Это же не литература, а мусор!
– Бабуля, ну зачем ты вообще работаешь?
– Чтобы жить! И не быть на положении бабушки-обузы!
– Тебе не стыдно?
– Ничуточки! Я, конечно, знаю, что зарабатываю по сравнению с тобой сущие гроши, даже и с пенсией, а трачу куда больше, но я хочу чувствовать себя еще человеком! Кстати, недавно я видела Евгению Серафимовну. Можешь себе представить, она освоила компьютер! А она ведь старше меня года на три. Я вот подумала, может, ты меня научишь? Женя говорит, это очень убыстряет процесс…
– Можно попробовать, почему же нет?
– А давай купим мне какой-нибудь самый простенький, чтобы я ничего не испортила в твоем?
– Бабуля, у нас сейчас сложности, задерживают зарплату…
– Да? Ну хорошо, купим, когда выплатят. А что с твоим отпуском?
– Отпуск отменяется.
– Но почему?
– Ситуация такая, что лучше пока отпуск отложить… Новая метла, ты же знаешь… – напустила туману Лиза. – Кстати, придется, возможно, и по выходным работать…
– Господи, опять субботники и воскресники? – огорчилась Ксения Леонтьевна.
– Ну понимаешь, новые проекты, новая сетка, финансирование хреновое, надо утрясать…
– А когда все-таки у тебя будет отпуск?
– Пока не знаю, может быть, в мае… Не волнуйся, бабуля.
Лиза поцеловала бабушку и пошла к себе. На столе в ее комнате стоял букет желтых роз.
– Бабуля, откуда розы? – удивилась Лиза.
– Ленечка принес. Так мило с его стороны…
– Бабушка, зачем ты взяла?
– Он такой трогательный молодой человек… Как я могла не взять? И потом, что плохого в цветах? Он ведь нарочно принес их, когда тебя нет. Мне его жалко… Он тебя любит, как ты не понимаешь?
– Но он же сопляк!
– Он не сопляк, он музыкант с большим будущим! Поверь, ты еще будешь гордиться, что такой музыкант дарил тебе розы…
– Ну разве что если мне уже совсем нечего будет вспоминать, – проворчала Лиза. Но розы были так хороши, что долго сердиться она не могла. Просто Леня вряд ли мог привлечь ее, даже если бы они вдвоем оказались на необитаемом острове.
…Лиза уже собиралась спать, когда зазвонил мобильник. За несколько секунд, что пролетели, пока она бежала к трубке, у нее мелькнула шальная надежда – а вдруг это звонит генеральный, он одумался, понял, что без нее будет плохо, и просит вернуться… Но звонила Беата:
– Лиза, простите, что так поздно… Я вас не разбудила?
– Нет-нет, все нормально.
– Лиза, а вы не могли бы поездить еще с моей знакомой на тех же условиях…
– С удовольствием, – обрадовалась Лиза. – А когда?
– Не знаю. Я ей рассказала о вас, и она просто ухватилась… Можно я дам ей ваш телефон?
– Конечно!
– Ее зовут Елена Арнольдовна. А если еще кому-то понадобится, можно на вас рассчитывать?
– Да-да, разумеется. Спасибо вам, Беата.
– Да не за что, буду рада, если окажусь вам полезной.
Какая она милая, подумала с удовольствием Лиза. Кажется, у меня появляется своя клиентура! А что? Я в общем-то довольно везучая, вот и чудесно! Может, в один прекрасный день моей пассажиркой станет жена какого-нибудь телевизионного босса, который как раз открывает новый канал и ему позарез нужен программный директор… Господи, что за отрава это телевидение… Нормальная женщина мечтала бы о том, что в ее машину сядет «принц с золотыми яйцами», как выражается Инна, а я… Но неважно, главное – я не раскисаю и на новом поприще мне улыбается удача! С этими благими мыслями Лиза уснула. Утром ее разбудил звонок мобильника. Она испуганно глянула на часы. Половина восьмого! Кто это в такую рань? Генеральный приглашает вернуться на работу?
– Алло? – очумело крикнула она в трубку.
– Лиза? – спросил незнакомый женский голос.
– Да!
– Лиза, мне ваш номер дала Беата!
– А, понятно!
– Вы сегодня свободны?
– В принципе да… – не очень уверенно ответила Лиза. Она еще не справилась со своим разочарованием.
– Могли бы вы к десяти часам заехать за мной?
– Куда?
– Записывайте адрес!
Лиза записала.
– Так я вас жду в десять часов, да?
– Да. Договорились. У меня синяя «Шкода-фелиция».
– Ровно в десять я спущусь.
Голос у Елены Арнольдовны был не слишком приятный. Не то что у Беаты. Разница как между свежей пастилой и черствым пряником, подумала Лиза. Она была голодна. После Инкиного обеда она ничего не ела.
– Лиза, кто это звонил в такой час? – донесся из-за двери голос бабушки.
– Это по делу. Неинтересно.
– Какие дела в такую рань?
– Звонили из Хабаровска, у них там уже дело к вечеру… Они тебя разбудили?
– Нет, что ты, я давно не сплю. Ты встаешь?
– Да, все равно уже не засну.
Взгляд Лизы упал на вчерашние цветы. Розы стояли прекрасно, как будто только что срезанные. Наверное, от чистого сердца подарены, подумала Лиза. Но мне-то что? Я этого юного гения в упор не вижу!
До дома новой клиентки было немного дальше, чем до прежней работы, значит, чтобы не опоздать, надо выйти пораньше. Хорошо, что вчера по пути домой она успела заправиться.
– Бабуль, я сегодня уйду раньше – в девять.
– Почему?
– Надо заправиться, это раз, и купить цветы, у нашей Ниночки день рождения!
– О, значит, ты и вернешься позже? Будете отмечать?
– Ну конечно, но я постараюсь не засиживаться.
Едва Лиза открыла дверцу машины, как к ней подошел Леня:
– С добрым утром, Лиза!
– Привет, Леня, ты зачем цветы принес?
– Вам не понравились розы? Потому что желтые, да?
– Да что ты, очень понравились, только это ни к чему, Леня! Я тебе в матери гожусь!
– Нет, не годитесь! На мать не смотрят такими глазами…
Лиза с любопытством глянула на него. В глазах читалось столь явное вожделение, что она смутилась.
– Ладно, мне пора… и кончай ты эту бодягу, парень! Найди себе девушку под стать…
Он рассмеялся:
– Мне под стать только вы! А почему вы в таком виде едете на работу?
– У нас ремонт! Впрочем, тебя это не касается. Пока, Леня, и не надо больше цветов!
Лиза села в машину и быстро уехала. Выехав на Садовое кольцо, она опомнилась:
– Привет, «Феля», я даже поздороваться забыла из-за этого… огольца… Знаешь, он так на меня смотрел… Мне даже неловко стало…
Елена Арнольдовна жила на Профсоюзной улице, в элитном доме, который Лиза сразу нашла. На часах было без трех минут десять. И ровно через три минуты из подъезда вышла женщина.
Черт побери, подумала Лиза, сколько в Москве красавиц! Женщина и вправду была хороша, но совершенно в другом стиле, нежели Беата. Черноволосая, с бархатными черными глазами, смуглой кожей и, казалось, совсем без косметики. К тому же она была безупречно элегантна.
– Доброе утро, вы Лиза?
– Здравствуйте.
– Ну что ж, рада знакомству. Сейчас поедем на Бойцовую улицу, знаете такую?
– Кажется, это в Сокольниках?
– Именно!
Лиза вспомнила, что в детстве часто ездила с бабушкой на эту самую Бойцовую улицу, где был большой магазин тканей. Там они покупали отрезы на платье, на пальто или костюм сначала для бабушки, а потом уж и для Лизы. У бабушки была школьная подруга – Елена Григорьевна, потрясающая портниха, очень дорогая по меркам тех лет, но Лизе она шила за полцены. А бабушке за полную. И Ксения Леонтьевна считала, что это справедливо, ведь у Лели это единственный заработок. Лиза как сейчас во всех деталях помнила своей первый костюм, сшитый к ее тринадцатилетию, из тонкой бледно-зеленой шерсти – узкая юбочка и свободный жакетик на подкладке из светло-серого жоржета в белую ромашку, такая же блузка и еще шарфик. Какой взрослой, красивой и элегантной она тогда себя почувствовала! И все девчонки ей завидовали. Кроме Наташки Самохваловой, у которой родители работали за границей и ей все покупали в «Березке» на бесполосные сертификаты… Однажды на чьем-то дне рождения, когда все восхищались Лизиным костюмом, Наташка презрительно фыркнула:
