Елена Александровна Кралькина
Скелеты в шкафу поселка Зябликово
18.
В день свадьбы Шура проснулась очень рано. Вроде бы все радостно и так хорошо, что даже сердце замирает. К свадьбе все готово: Шура перебрала в голове все реперные точки. Платья для Шуры и Анечки готовы, костюм, рубашка и галстук для Васи поглажены. Из рестораны вчера привезли посуду, столы и еще какие-то причиндалы. Ровно в девять должна подъехать целая команда, которая начнет накрывать на столы, которые уже поставили в тенечек под яблони. Жара никак не спадет, и страхи, что в день свадьбы пойдет дождь не оправдались. Все в порядке, и все же на подсознании теплилось нехорошее чувство, что что-то такое есть, что обязательно надо сделать до свадьбы и что еще не сделано. Хорошо, что у людей есть Ангел-Хранитель, который иногда шепчет подопечным на ушко полезные вещи.
– Васька, вставай, хватит спать. Давай перед свадьбой на кладбище сбегаем, тебе надо с матерью помириться. Повинись, что долго к ней на могилу не приходил. Я с тобой тоже пойду. Надо, чтобы из души все плохое ушло.
– Всё говорят, что женщины дуры, а ты у меня не просто умная – мудрая. Я и сам хотел на кладбище сходить, когда у нас с тобой все устаканилось, только не успел. Побежали короткой дорогой, минут за пятнадцать добежим.
– Нет, Вася, короткой дорогой я не пойду, там ям полно. Один раз я уже ногу сломала, второй раз – не хочу. Я очень боюсь, Вася, что нас опять какая-нибудь ерунда разлучит.
– Шуренок, я с тобой. Я по молодости дураком был, совершенно безответственным. Жизнь меня столько раз за это мордой об стол прокатила, так что я теперь воробей стреляный. Мне без тебя, Шуренок, жизни нет. Ничего не бойся.
На кладбище в ранний час было особенно тихо и благостно. Шура все собиралась привести могилу Ирины Васильевны в порядок, но весной только сподобилась цветы посадить. Сейчас они разрослись, и в целом все выглядело неплохо. Василий прижал к себе невесту и поцеловал. Понял, кто за могилой ухаживал.
– Мать, – тихо сказал Василий, видишь, как все получилось. Не дождалась ты меня… Сегодня мы с Шурой женимся. Порадуйся за нас там, на небе. Лучше Шуры никого на свете нет. Мать, я на тебя зла не держу, Шура тоже. Земля тебя пухом.
Шура с Васей сходили на могилу и к Шуриным родителям. Правильно Шура придумала. Перед таким серьезным шагом надо родителям поклониться. Домой жених с невестой вернулись притихшие, а там уже стоял дым коромыслом. Через полчаса надо было выходить из дома, чтобы не опоздать на регистрацию брака.
19.
Что может быть важнее любви и свадьбы? Когда тебе семнадцать, ответ очевиден – ничего. Аня проснулась и очень удивилась, что тети нет дома. Куда она могла подеваться? Надо же нормально причесаться, подкраситься, одеться. Это же не просто так – на работу, это – на собственную свадьбу. Раз в жизни. Сама Аня быстренько позавтракала и начала наводить марафет. Прическу надо подправлять. Аня вчера сто раз попросила парикмахершу, чтобы прическа до утра дожила, предупредила, что волосы у нее уж очень непослушные. Что-то, конечно, дожило, но уже совсем не то, что вчера. Вчера был класс, хотя вредный Севка долго гундел, что до парикмахерской Анина прическа было лучше. С волосами Аня справилась и достала новое платье. Все-таки, оно просто умереть, заснуть… Ни у кого из девчонок из Аниного класса такого нет. Девушка надела новое платье, посмотрелась в зеркало и призналась себе, что она очень даже ничего. Нос, конечно, чуть-чуть сплоховал, но в целом – жить можно. Надо, чтобы ее Севка сфоткал, все девчонки точно умрут от зависти.
Сфоткаться не получилась. Началась жуткая суета, т.к. жених и невеста вернулись меньше, чем за час до назначенного времени бракосочетания. Добираться до поселковой администрации минут двадцать, поэтому Василий Петрович в приказном порядке велел всем одеться за полчаса. Всего полчаса на то, чтобы одеться невесте! У Ани это в голове не укладывалось. Тетя Шура отнеслась к воле жениха с пониманием. Волосы у тети Шуры вьются от природы, поэтому никакую прическу она делать не стала. Неправильно это, конечно, но под фатой что там на голове особенно не видно. Тетя Шура сбегала в душ на пять минут и облачилась в свое шикарное платье. Гипюровое платье село как влитое. Туфли немного подкачали. Каблук недостаточно высокий, но здесь в тети Шурино положение войти можно. После перелома лодыжки ей на высоких каблуках ходить тяжело. На все про все ушло двадцать минут. Аня придирчиво оглядела тетю Шуру, красота неописуемая, второй такой красивой невесты в поселке нет и быть не может. Аня немножко поправила фату, чтобы фалды красиво падали на тетины плечи, сфоткала невесту и отослала маме. Мама вчера сто раз наказала все фотографировать и сразу же пересылать ей, чтобы видеть всю свадьбу в реальном времени.
Ровно через полчаса раздался стук в дверь и вошел Василий Петрович с букетом цветов. Жених и невеста посмотрели друг на друга и остолбенели. Василий Петрович явно не ожидал, что его Шуренок такая красавица. Сам Василий Петрович в дорогом костюме и белой рубашке выглядел на все сто. Небольшая седина на висках, легкий загар и стать. Прямо английский джентльмен. Судя по всему, тетя Шура не предполагала, что за такого красавца замуж выходит. Единственное, что Ане не понравилось, это то, что Василий Петрович нацепил на пиджак какую-то маленькую медальку, вроде значка. Зачем она на свадьбе?
Довольно большой толпой двинули в Администрацию. У тети Шуры свидетельницей должна была быть баба Варя, а у Василия Петровича – его друг Вячеслав, который специально приехал в гости ради такого случая. Приехал друг не один, а с двумя племянниками – близняшками Сеней и Веней. Отличить Сеню от Вени было совершенно невозможно, до того они одинаковые. «Сила есть – ума не надо» подобрал для них определение Севка. Лучше не скажешь. Веня с Сеней будут помогать Василию Петровичу ремонтировать его дом.
Вчера вечером был семейный совет. Целый вечер старшее поколение по скайпу общалось с Аниными родителями. Договорились, что в будущем тетя Шура с Василием Петровичем будут жить в его доме, а в тети Шурином доме будут жить Аня и ее родители. Забор между домами можно будет убрать, и получится прямо царское поместье. Лаврушка будет доволен. Василий Петрович даже план реконструкции домов и участков нарисовал, но Аня вникать не стала. О чем только у людей голова болит, когда свадьба на носу.
Бракосочетание в администрации Ане не понравилось совершенно. Заезженная пластинка с маршем Мендельсоном и полоумная толстая тетка – регистраторша. Двух слов связать не могла. Даже Севка морщился. Он принарядился: был в длинных штанах и парадной рубашке, которая была почти глаженной. На Аню он смотрел исподтишка, с немым восхищением, чем значительно поднял ее настроение.
Вслед за регистрацией тетя Шура с Василием Петровичем обвенчались. Аня сплоховала, не подумала, что на надо с собой платок взять, замешкалась перед входом: простоволосой входить в храм как-то неприлично. Хорошо, что баба Варя о ней подумала. Взяла на Анину долю газовый шарфик, прямо в тон к ее платью. Шарфик прикрыл и голову, и плечи. Венчание Ане очень понравилось. Красиво, торжественно, и слова батюшка произносил простые, но очень правильные. Еще очень красиво пел хор. Аня даже заслушалась.
После венчания по обычаю тетя Шура подкинула кверху букет, и он упал прямо в Анины руки. Девушка аж покраснела, о замужестве она пока не думала. Вот, если бы Андрей…
20.
Застолье было организовано первоклассно. За официантами присматривал сам Алексей Григорьевич Миродков. Народу на свадьбу пришло тьма, гораздо больше, чем значилось в подготовленном заранее списке, но места и еды хватило на всех. Шура выглядела абсолютно счастливой, с готовностью целовалась, когда кричали: «Горько!» Все шло по накатанной колее, но Василия не оставляло чувство, что в любой момент может рвануть. И рвануло. Слово взяла бывшая одноклассница Васи, а ныне продавщица из местного магазина Ульяна.
– Васька, ты как? Надолго к нам? Или вскорости опять ноги сделаешь? Удивляюсь я на Шурку, добрая она слишком. Ей бы тебя поганой метлой гнать, а она вон замуж за тебя – стервеца пошла.
Разговоры за столом стихли. Василий Петрович окаменел. Как не хочется признаваться в грехах матери, но, видимо, придется. Только утром рядом с могилой дал себе слово забыть прошлое и жить дальше. Однако, не получается. Василий начал подниматься из-за стола, чтобы ответить Ульяне, но его опередила молодая жена.
– Уля, уймись. Ты всего не знаешь. Да, по молодости мы хотели пожениться с Васей, но жизнь встала поперек. Вася по работе своей должен был уехать далеко, а я вместе с ним уехать не смогла. Училась здесь, да и маму не могла бросить, ты же помнишь, как она болела. Вот так и получилось, что наше время только сейчас настало. Можешь меня осуждать, только я от своего счастья отказываться не собираюсь.
– Да не про тебя, Шура, речь, а про кобеля твоего. Что делать станешь, если к тебе Васькины детишки в дом полезут? Васильевна, мать его, все хвасталась, какая у него жена распрекрасная и как они красиво живут в Москве со всеми удобствами. А ты в это время у нас здесь в больнице одна за всех корячилась.
Народ зашумел. Аня увидела, что еще немножко и тетя Шура расплачется. Какая-то сила подняла Аню с места.
– Прекратите, слышите, прекратите. У тети Шуры сегодня самый счастливый день в жизни, а Вы все портите. Не было у Василия Петровича никакой жены, это все враки. Моя мама никогда бы согласия на свадьбу не дала, если бы что-то нехорошее было.
Кто-то крикнул: «Правильно, Анютка, вся в мать, режь правду-матку. Ульке больше слова не давать! Горько!»
– Подождите немножко с «Горько», все-таки я мужик, нехорошо получается, что за меня любимые женщины ответ держат. – Василий Петрович встал. – Уля, я никогда не был женат и детей у меня нет, во всяком случае я о них никогда не слышал. Шуру я давно и очень сильно люблю. Как только смог, приехал.
– Что же ты шпион какой что ли? Отпуск же у тебя каждый год должен был быть. Почему не приезжал? Шурка-то все одна и сама. Мать тяжело болела. Конечно, Лёлька приезжала, но какой с нее спрос. У нее на руках Анютка маленькая была. Газ у нас проводили, знаешь сколько головной боли было. И канаву вырыть, и оборудование закупить, и с газовиками договорится…
– Никакой я не шпион, просто работал в НИИ, и отпуск, конечно, у меня бывал каждый год. Только мать мне написала, что Шура замуж вышла. Представь – сижу я у себя в доме, смотрю в окно, а там чужой мужик мою Шуру обнимает. Что я мазохист так отдыхать?
– Дурак ты, и кишка у тебя тонкая. Мог бы за любимую женщину побороться и Шурку отбить. Ладно, живите счастливо, только, если что, ты меня знаешь. А насчет тети Иры потом поговорим. Чувствую, ее деменция на старости лет накрыла. Горько!
Василий сел на свое место и вытер пот со лба. Не зря боялся, что рванет, только не ожидал, что запал подпалит Ульяна. Раньше она вроде такой не была. За переживаниями Василий не заметил, что слово взял друг и товарищ Славка Горелов. Просил же его воздержаться от речей.
– То, что Василий никогда не был женат, это я подтверждаю. Насколько я знаю, никаких детей у него нет. Александру Николаевну он по-настоящему любит. С этим все. Хочу сказать о другом, вернее рассказать Вам о Вашем соседе. Вы давно его не видели и многого о нем не знаете. Василий – таланливый ученый и руководитель. Он начальник отдела в большом оборонном институте, доктор технических наук, лауреат государственной премии. Месяцев семь назад был тяжело ранен во время испытаний разработанного им оборудования. Представлен к государственной награде. Это – так вкратце, к Вашему сведению. А сейчас позвольте мне поздравить молодоженов с законным браком и преподнести скромный подарок от нашего института – талон на приобретение кухонной техники.
Аня загордилась. Все-таки не зря тетя Шура столько лет ждала Василия Петровича. Вон даже милейшему Алексею Григорьевичу отказала. Соседи по столу стали живо обсуждать новости. Севка объяснил сидящим рядом, что медалька на пиджаке Василия Петровича – это не просто так, это – значок лауреата. Однако собравшихся в значительно большей степени, чем научные заслуги молодожена, заинтересовало, почему его мать столько лет всем врала, что он женат, а сыну рассказывала сказки, что Шура замужем. Чем ей Шура в качестве невестки не подошла? Скромная, работящая, при необходимости никогда не отказывается укол сделать и вообще помочь по медицинской части. Баба Маня рассмеялась, какая же у людей память короткая. Неужели не помните, как Васькин отец Петя за Шуриной матерью ухлестывал. Вроде даже с Ириной разводиться хотел. После очередного скандала с женой выпил лишнего и под машину попал, насмерть. Помнится, Ирина на похоронах кричала, что это Зоя, покойница, во всем виновата и, что она весь род Снегиревых проклинает. Вот сыну жизнь и испоганила.
Господи, какие страсти. Ане стало страшно, что дурацкое проклятие упадет и на нее и испортит ей жизнь. Севка просек, что настроение у Ани испортилось, и притащил квадрокоптер. Все гости, и Аня тоже, сразу переключились на невиданную игрушку. Летать квадрокоптер летал, Севка им здорово научился управлять, а вот сфоткать присутствующих у него не получилось. Камера стала отваливаться. Пришлось Севе срочно идти в дом чинить игрушку. С ним за компанию отправился Алексей Григорьевич. Аня не пошла. Загремела музыка и начались танцы. Молодых девушек Аниного возраста практически не было, поэтому она без конца танцевала то с Витькой, то с Сеней – Веней. Различить братьев она так и не смогла. Аня немного притомилась, решила передохнуть и заметила, что поздравить молодоженов зашли Андрей с Лерой. Андрей издалека показал Ане большой палец, чем улучшил ее настроение, но близко не подошел. Наверное, он действительно боится Леры. От Леры надо держаться подальше, это Аня хорошо усвоила, поэтому девушка пошла в дом посмотреть, как там у Севки идет работа с беспилотником.
21.
Севу и Алексея Григорьевича Аня застала в саду. Они расположились за столом рядом с любимой клумбой тетя Шуры. Севка зажал какую-то железку в тиски и интенсивно пилил ее ножовкой, а Алексей Григорьевич терзал вторую железку напильником. У Ани аж глаза на лоб вылезли. Сын олигарха с напильником! Она даже сфоткала тружеников. Алексей Григорьевич застеснялся.
– Хорошо, что Вы пришли, Анечка. Вы сегодня такая красивая, прямо принцесса. Мы скоро закончим, чуть-чуть осталось. Сева не очень хорошее крепление для камеры сделал, мы сейчас поправим, и камера будет хорошо держаться. Я Вам обещаю. Я механизмы с детства люблю. Не поверите, когда был маленьким очень расстраивался, что вечный двигатель построить невозможно. Был уверен, что у меня получится. Я даже придумал сказочную страну, где вечный двигатель возможен. Там у меня было два правителя: Ньютон и Гук. Представляете, они при жизни враждовали, причем Ньютон старательно уничтожал все, что сделал Гук, даже его портреты. А у меня они правили в мире и согласии. Я, когда был маленьким, очень удивлялся, зачем всем рассказывают эту глупость про яблоко, которое Ньютону на голову упало. На самом деле это Гук написал Ньютону письмо, где предположил, что сила притяжения между материальными телами обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними. Ньютон потом это использовал. Об этом все забыли. Мне было очень обидно. Я представлял, что в моей сказочной стране Ньютон и Гук два равновеликих гения. У них все планеты движутся по совершенным эллипсам, и можно посчитать, где каждая из планета будет в какое хочешь время. Можно совершенно точно посчитать. Абсолютное пространство и абсолютный закон, которому подчиняется всё. Планеты движутся, и от этого движения происходит музыка. Слышали про музыку сфер? Я придумал, что это божественная музыка, как у Моцарта. В моей стране все машины были совершенными и никогда не ломались. В моей стране… Ой, извините, что-то я заговорился, Вам, Анечка, наверное, совершенно неинтересно.
Аня заморгала и даже не сразу сообразила, что ответить. До сих пор таких людей, как Алексей Григорьевич, она не встречала. Какой-то он не такой, как все. Душа у него чистая. Живет в своей выдуманной стране и счастлив.
– Что Вы, Алексей Григорьевич, Вы так интересно рассказываете, совсем не так, как на уроках физики. Там я вообще ничего не понимаю, а у Вас очень красиво получилось. А почему Вы в ресторане работаете, а на механика не учились?
– Я учился на механика, четыре курса механико-математического факультета окончил, можно сказать, с отличием, а потом со мной несчастье случилось. Меня по голове сильно ударили, я долго болел, до сих пор бывает голова очень сильно болит. Не до учебы стало. Хорошо, что сейчас в ресторане могу работать, а то был бы нахлебником у отца. Сейчас со здоровьем немного лучше стало, а то я себя считал совсем пропащим.
– Как это пропащим? А за что Вас по голове ударили? – Ане было совершенно непонятно, как можно такого человека, как Алексей Григорьевич, считать пропащим.
– Анечка, Сева, мне очень хочется Вас рассказать, что со мной случилось. Вы такие светлые. Я расскажу, только Вы должны дать мне честное слово, что больше никому ничего не скажете, это может быть опасно. У Вас есть друг Витя? – Ребята кивнули. – Я случайно в ресторане слышал, как два наших посетителя обсуждали, что Витю наняли приглядывать за Вами за деньги. Будьте осторожны. Алексей умолчал, что информацию о слежке за ребятами он узнал вовсе не случайно, а с помощью специального жучка, которым его снабдил Василий Петрович.
Севка выразительно посмотрел на Аню. Она что? Она ведь Витьке никогда, ничего. Нечего на Аню так смотреть. Сегодня она, конечно, танцевала с Витькой, но больше о погоде разговаривали, еще о свадьбе чуть-чуть: Витька наряд своей бабки высмеивал.
– Все случилось перед Новым Годом. Я приехал на несколько дней домой, соскучился. Моя старшая сестра Зина собиралась замуж. Мы, Миродковы, из купцов, из зажиточных купцов. Наших предков раскулачивали, ссылали, но они как-то умудрялись несмотря ни на что выжить и даже кое-какое имущество сохранить. В общем у отца был честный капитал для старта. Отец не все наследство на бизнес потратил. Осталось у него несколько бриллиантов: старинных, фамильных. Папа решил из них ожерелье сделать, чтобы Зина в нем венчалась. С ювелиром местным договорился. Они с Львом Зиновьевичем эскиз ожерелья обговорили и утвердили. Осталось только бриллианты мастеру передать, а отец слег. Пришлось мне их ювелиру нести. Бриллианты – это ведь не булыжники, камешки маленькие. Папа их в маленький мешочек положил, а я мешочек, извините, к трусам английской булавкой приколол. Я абсолютно не боялся, что на меня кто-нибудь нападет и бриллианты отнимет. Кому могло прийти в голову, что отец мне такие ценности доверил и без всякой охраны отправил к ювелиру. Да и не знал о бриллиантах никто. Я пошел, а дальше ничего не помню. Очнулся в больнице. Вроде как меня по голове ударили, я сознание потерял, и меня в бессознательном состоянии в лесу оставили. Надеялись, что замерзну насмерть. К счастью, меня быстро нашли, люди просто гуляли и на меня наткнулись. Я не очень замерз, только воспалением легких отделался, а вот в голове все перепуталось. Ничего не помнил. Я даже в настоящей психушке лежал. Там сначала доктор был не очень, а потом меня Маргарита Владимировна Беглова стала лечить, мне сразу лучше стало. Очень хорошая женщина, только она быстро уволилась. Потом меня уже Ваша бабушка, Анечка, лечила, а сейчас лечит Александра Николаевна. Я потому ее хорошо знаю.
Ребята слушали Алексей Григорьевича и боялись пошевелиться. У Ани в голове роилась целая стая вопросов, только было непонятно можно их задавать или нет. Страшно засветиться. Вопрос задал Севка.
– А что полиция? Нашла бриллианты и грабителей?
– Что Вы никто ничего не нашел. Варвара Ильинична очень старалась, но результата не было.
– Варвара Ильинична, баба Варя, а при чем здесь она? – не выдержала Аня.
– А Вы что, не знаете? Варвара Ильинична была самым лучшим следователем – важняком у нас в области. Они с папой в одном классе учились. Он к Варваре Ильиничне сразу и обратился. Она только начала дело раскручивать, так на нее покушение организовали и тяжело ранили, а помощника убили на месте. Папа тогда вертолет организовал, на котором Варвару Ильиничну в Москву отвезли. Только это ее и спасло. Папа после покушения сразу все поиски отменил, категорически. Ладно, это дело прошлое. Заговорил я Вас. Квадрокоптер уже готов, камера сидит крепко. Пора идти делать снимки с птичьего полета. А Вы, ребята, ко мне домой в гости приезжайте, я Вам много чего еще расскажу и покажу. У меня тоже беспилотники есть, а еще складной самокат. Я конструкцию сам придумал. Обязательно приезжайте.
