Хелена Хэлтон
Моя жена
Глава 14.
Эндрю в спешке вернулся домой, борясь с тем, что нарастало внутри. Обида, гнев… всеобъемлющее чувство, что его не понимают.
«Значит, тебе нужны таблетки» – проносился в голове голос Стива. – «Ты же не хочешь потерять всё, верно?»
Нет, он ничего не понимает.
«Тоже мне врач!» – возмущению не было предела. Казалось, что против него настроились все. Семья, психиатр, видения… Нори.
«Это всё из-за неё», – руки тряслись, пока он запускал пальцы в волосы.
Слыша Элеанор в гостиной, вероятно она прибиралась, так как громко играла музыка, пришлось направиться прямиком в кухню. Там стояло несколько бутылок с алкоголем.
С трудом удерживая наполненный виски бокал, Эндрю пригубил, а потом залпом выпил досуха.
– Мне не нужно это, – из-за дрожи вытащить рецепт из кармана стало тем ещё квестом. – Я могу контролировать себя, – бумажка с слишком аккуратно для врачебного почерка выведенными буквами полетела в мусорное ведро.
«Не нужно», – мысленно повторил и вновь наполнил бокал.
Алкоголь не был его спасением, нет, вот таблетки, действительно помогали.
Или наоборот губили?..
«Чёрт», – непроизвольный стон вырвался из глубин глотки перед тем, как он заглушил его виски.
Бокал отправился в раковину, а Эндрю – в гостиную.
Элеанор даже не видела его, увлекшись тем, что вытирала пыль с многочисленных полок. Книги, статуэтки, подарки – всё это составляло их прошлую жизнь, подтверждая, что они, действительно, прожили её вместе. С Элеанор, а не с Нори. Всё так и не иначе.
Подняв пульт управления проигрывателем, Эндрю выключил музыку. Какой-то джаз, хотя они всегда фанатели от чего-то потяжелее. Linkin Park. Они ходили на все концерты, проходившие поблизости. Что же с ними стало?
«Она не Нори», – только и пролетело в голове, пока жена оборачивалась на него с улыбкой. Не обычной приветственной, а другой – выжидающей. Она ведь настояла на приёме у психиатра.
– Любимая, я в порядке, – начал говорить с основного. – Был у Стива, мы поговорили, – она никогда не просила пересказывать суть их общения, всё же подобные приёмы конфиденциальны. – Он думает, что мне нужно отдохнуть от таблеток.
Ложь далась легко, приятно, будто он делал это не в первый раз.
Когда он вообще врал Элеанор? Ничего на ум не приходило.
– Он уверен? – беспокойство сквозилось через мягкий голос женщины. – До таблеток был просто хаос, Эндрю…
Откинув тряпку на поверхность журнального столика, она оказалась перед мужем, заглядывая в тёмно-карие глаза. Стеклянные, рассредоточенные, нервные.
Эндрю нахмурился из-за прозвучавших слов. Да, им было сложно, пока он не принимал пилюли, но хаосом жизнь точно не становилась.
– Ты не доверяешь мне? – более резко, чем планировал, уточнил он.
– Конечно, доверяю. Я вышла за тебя, – мягкий голос наполнялся страхом повторения. Не всегда она была счастлива со своим мужем рядом. – И люблю тебя, – неуверенно обняла его, прикрыв глаза.
Элеанор всегда старалась оказывать поддержку даже в те моменты, когда ощущала ненависть к нему и хотела уйти. Но сейчас осталась счастлива тому, что пережила с ним всё, и не ушла тогда.
Но неужели другого выхода не было? Всегда ли оно того стоит?
– Всё ещё думаю, нам нужно отправиться куда-то вместе, – погладив жену по спине, говорил Эндрю. – Как думаешь?
– Для тебя – всё, что угодно, – любовно отвечала она. – Как и всегда.
– Спасибо, милая, – прикрыл глаза, крепко обнимая возлюбленную. – Не представляю, как бы жил без тебя.
И снова ложь. Он вполне это наблюдал в видениях. Жизнь с Нори, и Элеанор в ней места не было.
«Я люблю только её, не Нори», – убеждал себя Эндрю.
– Ты и не жил практически, верно? Мы вместе с каких лет? Восемнадцати?
– Девятнадцати, – поправил он. Жена не могла вспомнить их прошлого, поэтому часто приходилось что-то уточнять. – И я хочу помнить каждую минуту нашей совместной жизни, Элеанор.
Но у памяти появились те уголки, о которых даже он не знал…
***
– Пожалуйста…
Много лет назад Элеанор была милой юной девушкой, с потрясающими голубыми глазами.
Как у Нори…
– Прошу, – голос срывался, будто его обладательница задыхалась. – Отпусти меня.
Эти глаза узнали слишком много слёз. Не заканчивающихся, вечных, горьких.
Не прекращая плакать, смотрела на Эндрю. С твёрдым стеклянным взглядом. Он будто смотрел сквозь неё…
– Ты будешь жить тут, – говорил отстранённо, на удивление очень уверенно. – Всё будет нормально.
– Я не буду тут жить! – слёзы не мешали сорваться на истеричный крик. – Ты сумасшедший!
Она всхлипывала, не сводя взгляда с того, кого ненавидела. Искренне и бесповоротно, как тогда казалось.
Но всё меняется…
– Тебе нужно заботиться о Кэрри, – упорно твердил, как мантру.
– Она не моя дочь! – слёзы мешались с голосом, не позволяя узнать его. – А я не твоя жена! Чёрт! – последнее прокричала еле различимо и истерично, как набор звуков.
Она запустила трясущиеся руки в светлые волосы. Тогда у неё была модная стрижка каре, именно такой она увидела себя после потери памяти, заново знакомясь с отражением в зеркале.
– Прошу… – пришлось вновь смягчиться, пытаясь достучаться до него. Такого холодного и потерянного. – Прошу, отпусти меня. Я никому не скажу об этом… – не в первый раз предлагала ему своё молчание, но каждый раз бестолку. – Просто хочу пойти домой.
– Ты… ты будешь жить здесь, – только и сказал Эндрю. Другие слова, казалось, покинули голову, заставляя повторять одни и те же фразы.
Раз за разом.
Как заклинание, которое вот-вот может обратиться в жизни.
Резко развернувшись, он покинул комнату, запирая на ключ. Элеанор машинально кинулась на дверь, ударяя покрасневшими от ран и крови кулаками. Слёзы текли ручьём, руки тряслись, тело болезненно ныло.
Всё ощущалось концом… несчастливым финалом.
***
– Какого…
Эндрю резко оттолкнул Элеанор от себя, смотря на неё с тяжёлым дыханием.
Стеклянный взгляд загорелся ненавистью, будто так и оставшись там… в видении.
– Что? – Элеанор машинально попятилась назад. Руки затряслись, потому что она уже видела такой взгляд. И боялась его… – Эндрю, что происходит?
– Ты… – он сглотнул собственный крик. – Ты всегда была моей женой! Чёрт!
Схватился за голову обеими руками, сжимая так сильно, что пальцы свело. В мозгу всё ещё разносились мольбы отпустить …
– Что?! – всхлип невольно сорвался с губ. – Конечно, я всегда была. Мы женаты с ранних лет. О чём ты говоришь?
Элеанор знала многие эпизода мужа: он подозревал её в неверности, даже сомневался в том, что Майлс – его сын, запрещал ходить на работу, общаться с немногочисленными друзьями, злился из-за невкусного ужина или плохо убранного дома. Много происходило когда-то, будто в другой жизни, но такого не возникало никогда.
– Перестань… – Эндрю ударил себя по голове ладонью раз… и ещё раз. Дыхание срывалось, пока крик в голове молил:
Отпусти меня!!
Голос Элеанор не пропадал, кричал, умолял отпустить.
В какой-то момент кроме него не осталось ничего.
– Перестань! – выкрикнул Эндрю уже во весь голос, с силой замахиваясь рукой.
Удар пришёлся по Элеанор, которая не успела сделать спасительный шаг назад.
– Ты – моя жена! – он хрипел, пока кричал. – Заткнись!
Пальцы обвили худощавое запястье, делая рывок. В первый раз женщина устояла на ногах, но следом Эндрю применил силу, оттягивая сопротивлявшуюся жену в сторону.
Бросить её на пол труда не составило. Край журнального стола оказался на пути мимолётного падения, повреждая острым углом руку от локтя до кисти.
В ушах возник звон, взгляд поплыл, а голова загудела. Кажется, она успела приложиться ей о поверхность пола.
«Ты моя!» – Эндрю не мог произнести вслух ни слова больше.
Схватившись за ворот рубашки жены, потянул её на себя. Элеанор болталась в его сильных руках, как тряпочная кукла.
Медленно поднимая болящие трясущиеся руки, попыталась сопротивляться, за что получила очередной удар, пришедшийся в лицо. Нос залился кровью.
«Моя жена!!» – мысленно вопил он, не издавая ни единого звука.
Эндрю замахнулся для очередного удара, но…
Неожиданно Элеанор услышала удаляющиеся шаги. Тело тряслось и болело, но куда больше ныло сердце, обливаясь жгучей кровью.
Истерика подкатила к глотке, пока женщина свернулась калачиком на полу и плакала.
Держаться…
Нет, она не могла.
– Мама?.. – голос Кэрри прозвучал островком надежды. И страха. Новой порции страха, но теперь не за себя, а за свою плоть и кровь. – Мамочка!
Девочка бежала от двери, где успела пересечься с отцом. Он вылетел из дома, чуть не снеся её на пороге.
Упав на колени, Кэрри ударилась, но боли не почувствовала, всматриваясь в лицо матери. Окровавленное, искривлённое, заплаканное и измученное.
– Что… что случилось? – Кэрри плакала и кричала не в силах сдержаться.
– Я в порядке, малышка, – голос матери звучал заботливо и оберегающе. Хотелось спасти её ото всего на свете… даже от собственного отца. – Просто упала…
– Ты не выглядишь так, будто упала. Что случилось?!
Твёрдость прорезалась в юном голосе, пока мама вновь расплакалась. Что может быть больнее детскому сердцу…
Глава 15.
Нори смотрела чётко перед собой, будто в цветочных обоях скрывался великий смысл бытия. Хотелось, чтобы картинки сложились в чёткую картину прошлого, но оставалось довольствоваться теми разрозненными воспоминаниями, что вернулись в голову.
Разорвав мозг и сердце в клочья…
– Нори, – прошептал Саймон, аккуратно присаживаясь рядом с подругой.
Большая кровать занимала практически целиком пространство спальни, оставляя место под узкий шкаф с одеждой и невысокий комод с маленьким телевизором на нём.
Голубые глаза, наконец, уделили ему внимание, но мысли явно находились где-то очень далеко.
– Прошу, попей чай. Он с мятой и успокоит, – парень аккуратно передал отстранённой брюнетке кружку с вкусно пахнущим напитком.
Хотелось обнять её, да никогда больше не отпускать. Только вряд ли это спасёт…
Нори слабо кивнула и пригубила тёплый чай. Саймон предусмотрел даже это: не приходилось дуть и остужать, чтобы сделать глоток. Он заботился буквально обо всём, что так или иначе включало лучшую подругу.
На удивление нервное состояние чай снять смог, делая из робота-Нори обычного человека с бушующими чувствами и эмоциями.
– Спасибо, – пролепетала она, возвращая кружку парню. Тот больше не покидал комнату, отставив недопитый напиток на комод.
Тяжело вздыхая, Нори вздрогнула, когда поняла, что её рука оказалась в тёплых ладонях парня рядом.
Всегда рядом… и во всём.
– Что ты вспомнила, малышка? – он специально говорил максимально мягко, чтобы Нори могла доверить свои переживания. Можно подумать она не смогла бы сделать этого в любом случае.
– Многое, – сдавленный охрипший голос разнёсся по спальне. – Мы так рано поженились, даже не жили толком вместе.
Саймон кивнул, показывая полное внимание со своей стороны, но в эту историю не хотелось погружаться, ведь она полна боли и страданий. По итогу и вовсе смерти. Только парень был готов оказаться там. Ведь иначе он не сможет забрать эту боль у Нори…
– Это было сумасшествием, безумной влюблённостью, и он казался таким заботливым, – голос невольно сорвался, но Саймон поддержал подругу, сжав руку больше. Только теперь это не могло помочь, ведь не только воспоминания об Эндрю разразили голову девушки… – У нас был ребёнок. Наша дочка… – глаза наполнились слезами, причиняющими физическую боль. Говорят, стоит поплакать, чтобы стало легче. Нет, порой не поможет ничего.
– Нори, – Саймон сглотнул все слова, которые мог бы сказать помимо её имени. Пришлось прокашляться, чтобы задать ничего не значащий вопрос. – Ты уверена? – получив кивок, он всё же сделал смелое предположение. – Кэрри?..
И снова кивок.
Слёзы.
Боль.
– Я… любила это имя с детства. И назвала её Кэрри.
Первое мимолётное воспоминание пришло ещё при знакомстве с в классе: Нори вспомнила, как любила имя опоздавшей девчонки, но понятия не имела, насколько важна она сама.
Горькие слёзы наскоро скатились по щекам, обжигая кожу, будто сделаны из лавы.
– Милая… – на выдохе произнёс Саймон. Не в силах находиться поодаль, он приблизился и обнял девушку. Крепко и оберегающе, желая вырвать из болезненных воспоминаний.
Только вот никогда больше Нори не захочет забывать родную дочь.
«Боже!», – мысленно вскричал он.
Наконец, тело девушки поддалось и обмякло в объятиях Саймона. Лёгкий всхлип заставил вздрогнуть.
– Он, правда, бил меня, – продолжала шептать Нори, голос скрывался где-то в плече парня, и приходилось прислушиваться. – Это не было однажды. Он делал это со злости: на меня, работу, что угодно, – руки снова затряслись и пришлось крепче сжать пальцы на одежде друга, чтобы унять дрожь. – Он злился так часто…
Саймону хотелось крушить. Похожие ощущения из жизни давно стёрлись, ведь не были важны после смерти. Но теперь возвращались с лихвой.
Гнев закипал, не покидая рамок тела, поэтому объятия оставались сильными и любящими.
Очень… невероятно любящими. В любой момент своей после-жизни.
– Психиатр сказал, что Эндрю на таблетках, – рассуждать о ситуации показалось просто необходимостью, чтобы не потерять себя. Кто знает, как это подействует на недавнего зомбиподобного мертвеца? – Они могут как-то влиять, верно?.. Да так, что он забыл тебя и вашу жизнь вместе.
На удивление подобных ход подействовал: Нори стала успокаиваться, пытаясь что-то понять и рассуждать.
– Но не всё сходится, – не отстраняясь от Саймона, говорила она, из-за чего голос звучал сдавленно. – Когда Элеанор пришла в его жизнь?
– И как так вышло, что её зовут, как и тебя… – подхватил Саймон, получая еле различимый кивок от девушки.
– Наше расследование не окончено, – фраза точно всплыла в памяти из-за просмотра какого-то детективного сериала далеко в прошлом. – И я должна спасти Кэрри от него.
– Мы, – уверенно исправил её Саймон, через момент ловя на себе взгляд больших голубых глаз. – Мы всё выясним и исправим.
Нори молчала слишком долго, перестав моргать, дышать и, кажется, даже существовать. По крайней мере, в одиночестве, потому что рядом был он.
Тот, кто не просто поддержит словом, но и собьёт все преграды, чтобы помочь.
– Саймон, – выдохнула она, стараясь говорить чётко, но голос дрожал. – Я вспомнила так многое об Эндрю, но не то, каким родным он мне был, – невольно перешла на шёпот, заглядывая в горящие глаза напротив. – Родным, как ты…
Признание далось легко. Она будто бы ходила вокруг него так долго, и теперь сказала… излила из души и небьющегося сердца.
– Нори… – Саймон шептал, желая сказать так многое. Сделать ещё больше.
Но их прервал звонок, который Нори с радостью бы проигнорировала, если бы на дисплее не высветилось имя Кэрри…
– Кэрри! – воскликнула девушка, даже не поняв, как ответила с такой скоростью – сенсорное управление давалось с трудом до сих пор. – Что случилось?
Предпосылок к чему-то негативному не было – может, девочка просто позвонила рассказать о своём бывшем?.. Но сердце Нори подсказывало, что всё гораздо глубже, нежели не сложившиеся подростковые отношения.
– Нори, – Кэрри всё ещё всхлипывала, и голос дрожал слишком заметно даже в трубке. – Прости, что беспокою, я бы не позвонила, если…
– Кэрри, – твёрдо прервала её тираду Нори. – Что произошло? – повторила вопрос, пока внутри всё переворачивалось. Небьющееся сердце то и дело подпрыгивало на месте и неприятно дёргалось.
– Мама, – очередной всхлип. – Папа её ударил. Тут кровь…
Нори чуть не выронила телефон из руки, жалобно посмотрев на Саймона.
– Эндрю ударил Элеанор… – тихо проговорила она, обращаясь к другу, который сразу же включился в разговор:
– Выезжаем, – он поднялся, помогая и Нори оказаться на ногах. – Она звонила в скорую?
– Кэрри, – снова обратилась она в трубку. – Ты звонила в скорую помощь? Полицию?..
– Нет, я… – девочка снова сорвалась, всхлипы стали громче. – Боюсь.
– Скоро будем, пришли мне адрес, – только и ответила Нори, не сводя взгляда с Саймона. Не будь его рядом, девушка просто потеряла бы сознание, если вообще способна на такое.
Парень оказался рядом быстро, касаясь побледневших щёк кончиками пальцев и заглядывая в испуганные глаза.
– Всё будет хорошо, Нори. Мы справимся, – твёрдо проговорил он и быстро убрал руки, чтобы наскоро отправиться в путь.
Мы…
Одна бы точно не смогла пережить всё это.
Глава 16.
Такси ехало слишком медленно, машины впереди упорно не хотели поддавать газа, а водитель разговаривал по телефону, не торопясь.
По ощущениям подъезд к дому, в котором располагались Элеанор и Кэрри, занял вечность, но они это сделали.
– Нори, – проговорила заплаканная Кэрри и кинулась обнимать учительницу.
Подъехавшая на помощь сложила ладони на хрупкой худощавой спине, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.
– Кэрри, всё в порядке, – прошептала она, пока Саймон уже срывался с места, проходя в дом.
Он не ждал приглашения или некой команды действовать, пробежавшись в гостиную, где и увидел Элеанор. Взъерошенные светлые волосы, обвязанная цветной тканью рука – кажется, Кэрри оторвала кусок собственной футболки, чтобы попытаться остановить кровь. Судя по покрасневшей поверхности дивана это удалось слабо.
– Где аптечка? – постарался мягко спросить он, понимая, что всё равно умудрился испугать: Элеанор вздрогнула, сосредотачивая заплаканный растерянный взгляд на вошедшем парне. По лицу была растёрта кровь. Наверняка, Кэрри из-за нахлынувших нервов не смогла сделать что-то существенное. Но догадалась позвонить кому-то из старших, и этого уже много.
– Т… – женщина заикалась, хотя никогда этим не страдала. – Там, – указала на кухню. – Левая тумба.
Люди в гостиной сменялись быстро: Саймон убежал в кухню, но появились Нори и Кэрри.
Девочка подбежала к маме, желая обнять её, но увидела нахмурившееся лицо, замерев. На глазах вновь выступили крупные слёзы, но Элеанор прошептала еле слышимое «Всё нормально» и аккуратно коснулась светлых волос дочери.
– Где младшенький?.. – тихо спросила Нори, наконец, отмирая из состояния статуи и подходя к Элеанор. Потрёпанную, в крови, проявляющихся синяках.
Когда-то она выглядела так же…
– Гостит у друга, – женщина старалась крепиться, но удавалось плохо. Скатившаяся по щеке слеза стала тому очередным подтверждением… – Кэрри, – обратилась она к дочери, даже выдавила слабую улыбку ради неё. – Милая, иди в комнату, пожалуйста. И скажи Майлсу, чтобы не приходил пока.
– Но, мамочка, – Кэрри схватилась за руку матери, сжимая кисть трясущимися пальцами. – Я хочу остаться с тобой.
– Твоя учительница мне поможет. Иди.
Мать оставалась таковой даже в пренеприятной для себя ситуации: успокоить дочь, уберечь сына, а потом разобраться с кровоточащей рукой, болящим телом и ноющим сердцем.
Кэрри в надежде посмотрела на Нори, но та легко кивнула, подтверждая слова новой миссис Джонсон. Когда-то и её так звали…
Машинально покивав, девочка неуверенно поднялась и направилась к лестнице. Шаг быстро перерос в бег, будто её комната стала спасением, крепостью.
– Элеанор, – выдохнула Нори, оказываясь рядом на диване. – Что повреждено? – попыталась осмотреть лицо, не заметив явных повреждений, кроме синяков от ушиба.
– Я порезалась об угол стола, – держаться сил не осталось, и она всхлипнула. Слёзы начали катиться по напряжённому от боли лицу. – Остальное мелочи.
Мелочи! Побои, раны, синяки, кровь…
Саймон вернулся в гостиную, присаживаясь по другую сторону от женщины. Хотелось помогать, обработать раны и защитить, но мысли одолевала единственная мысль: когда-то на её месте была Нори. Терпела удары, неистово плакала, пыталась уберечь маленькую дочь…
В злости сжимая губы, он приступил к ране. Аккуратно снял ткань футболки, не успевшей прилипнуть к повреждённой коже, наскоро обработал антисептиком из аптечки, затем достал бутыль с перекисью водорода и добро обработал рану. Жидкость запузырилась, а Элеанор поморщилась.
– Зашивать? – тихо уточнила Нори, смотря на отточенные действия друга. Вероятно, он умел делать подобное ещё при жизни.
– Не думаю, – кратко отвечал Саймон. – Кровь почти остановилась. И снят слой кожи, не более.
Тяжёлый вздох Элеанор, трясущаяся челюсть в попытке перестать плакать говорили о том, что паника всё же начала подкатывать, поэтому Нори постаралась отвлекать её разговорами, пока Саймон принялся сооружать конструкцию из заживляющего крема и бинта.
– Элеанор, он бил тебя раньше? – из статей в интернете она уже знала ответ, но должна была услышать из первых уст.
Лёгкий кивок, будто в желании не отвечать на вопрос.
– Хотела уйти от него, но мы договорились, что он будет посещать доктора, – заговорила Элеанор, когда на руке оказался бинт, плотно облегающий предплечье. – Майлс тогда был совсем маленьким, я… боялась остаться одна, и оказалась готова на всё, чтобы сохранить семью, – она всхлипнула, чувствуя боль в носу, пусть и не сломанном, но сильно пострадавшем. – И доктор Стоун, действительно, помог, прописал лекарство. И настала лучшая пора в нашей жизни… – она помолчала несколько секунд. – Но в последнее время он стал вести себя странно.
Нори тяжело вздохнула, слишком хорошо понимая, что происходит. И отчасти была виновата в нарушении идиллии, но она никогда не стала бы специально с ним встречаться, да и к тому же сделала бы многое, чтобы помочь этой семье.
Сделала бы всё, чтобы помочь Кэрри…
– Мне очень жаль, что ты проходишь через это, – искренним сдавленным голосом проговорила Нори, принимая из рук Саймона салфетку, пропитанную раствором. – Позволишь? – тихо спросила она и, получив кивок, стала смывать кровь с лица Элеанор, попутно осматривая повреждения.
– Спасибо, что приехала. Нельзя звонить в полицию. Эндрю не на хорошем счету там…
Злость вновь атаковала нутро Саймона. Первым делом нужно сдать его полиции! Но он не находился в такой щекотливой ситуации, всего лишь гневался за то, что пережила его лучшая подруга.
– Я даже не знаю твоего имени, прости, – спокойствие постепенно стало возвращаться к Элеанор, позволяя размышлять о чём-то.
– Нори, – тихо представилась девушка. – И Саймон.
Взгляд блондинки явно говорил о том, что это имя ей уже знакомо, потому что как зовут помогавшего парня Элеанор упустила, сосредоточившись на Нори.
– Та самая, – тяжело выдохнула она. – Эндрю неожиданно начал называть меня этим именем. Никогда так не делал, – одновременно Элеанор отстранилась, а Нори опустила руки, так и не закончив с кровью на лице. – Между вами что-то есть?
– Нет, – прохрипела брюнетка, перебирая тканевую салфетку в пальцах. Та окрасилась алым цветом боли и печали семьи Джонсон. – Но мы были женаты когда-то давно, – она кашлянула, чтобы прочистить горло, иначе говорить выходило с трудом. – До того, как я сбежала.
Эта ложь сработала для психиатра, и Нори предпочла придерживаться именно её.
– Как? – Элеанор задала вопрос одновременно с изменениями в лице. Удивление и шок неприятно скривили его, слёзы вернулись, заставляя блестеть оболочку глаз. – Сколько тебе лет вообще? – вопросов становилось всё больше.
– Больше, чем может показаться, – прошептала она, заглядывая в глаза Элеанор. Голубые, яркие, как у неё самой. – И я уверена, что вы с ним вместе не практически двадцать лет, а гораздо меньше.
Горькая усмешка легла на губы, на которых ещё сохранялись остатки крови. Они неприятно болели, но это казалось абсолютной мелочью по сравнению с тем, что говорила девушка рядом.
– Неправда. Он говорил…
– Он говорил, – повторила Нори, чётко выделяя местоимение. – Ты не помнишь сама.
– После инцидента тринадцать лет назад у меня сохраняется амнезия, – она отвечала слишком чётко, ведь повторяла эту фразу часто, пытаясь донести людям это.
Нори вздрогнула, услышав о прошедшем времени. Сама она погибла годом раньше, если подсчёты Саймона верны.
– Знаю, но не могу понять, как ты появилась в его жизни.
– Эндрю сказал, что мы встретились в клубе. Я была там с кем-то, но он похитил меня от них, – и это она рассказывала не раз… ещё чаще слышала от мужа, пока он пытался восстановить крупицы потерянной памяти.
– Похитил? – Саймон зацепился за самое правильное слово во фразе. Оно могло вести к чему-то большему.
Элеанор резко повернулась к парню, даже не зная, кто он и почему помогает, но и это не так важно.
– Это… – заикание неожиданно вернулось, пришлось помолчать несколько секунд. – Просто фраза.
Саймон и Нори сосредоточили взгляды друг на друге, будто бы обсуждая что-то мысленно. Долгое время вместе позволило им считывать мысли всего-то по выражению лиц.
– Где был тот клуб?
– Балтимор, – злость вперемешку с растерянностью подкатывали к краю глотки, но Элеанор держала себя в руках. Эти люди помогли ей, откликнулись на зов Кэрри. – Мы оттуда.
– Я вырос там, – пробормотал Саймон с нескрываемым разочарованием. – И мог бы знать, что произошло, если бы не…
«Умер», – последнее слово произнёс мысленно. Поняла только Нори.
– Можно в телефоне поискать о происшествиях того времени, – предположила Нори, глядя на друга.
– Точно. Эти ваши смартфоны, – пробубнил Саймон, получая в руки жутко неудобный телефон. Он так и не успел погрузиться во вселенную смартфонов, поэтому теперь неуверенно водил пальцами по дисплею, выискивая в иконках что-то с надписью «Интернет».
– Какие ещё происшествия?! – Элеанор возмущалась, но это ощущалось лишь защитной реакцией.
Сердце подводило, выстукивая отвратительный быстрый ритм, ударяясь в рёбра, заставляя дыхание сбиваться…
Муж. Возлюбленный мужчина. Любовь всей её жизни. Кто он, на самом деле?..
– Похищения, – тихо ответила Нори, заглядывая в удивлённые голубые глаза. На них появлялась белая пелена, из-за чего яркая голубая радужка тускнела, но всё было как раз наоборот: вот-вот пелена розовых очков счастливого брака должна спасть.
– Это просто выражение! – восклик отчаяния соскочил с израненных губ.
– Эндрю болен, Элеанор! – Нори повышала голос, желая образумить женщину.
Но как заставить поверить ту, кто не помнит прошлого? Она сама сопротивлялась всему до той секунды, пока воспоминания не начали заполонять черепную коробку.
– Мы не знаем, на что он способен, – твёрдо говорила она, чётко смотря в глаза женщины, будто в свои собственные.
Одно имя. Похожие глаза. Рост. Сходство познаётся в таких мелочах…
– Или знаем… – тихо пробормотал Саймон, обращая на себя всё женское внимание в комнате.
– Что ты нашёл, Сай?..
Он тяжело сглотнул, пока глаза бегали в чтении статьи, остановившись на единой точке дисплея.
– Тринадцать лет назад в Балтиморе была похищена некая Кларисса Лоусон.
– Причём тут я?! – руки не могли улежать на коленях, а голос срывался на крик без воли его обладательницы.
– Её похитили из клуба, – Саймон мимолётно глянул на Нори, которая заинтересованно подалась вперёд, потому что парень развернул телефон так, чтобы можно было заглянуть в экран. – И она выглядела точь-в-точь, как ты, Элеанор.
Девушка на фотографии счастливо улыбалась. Яркая цветастая одежда, игривое каре, идентичные черты лица, прекрасные голубые глаза и широкая улыбка.
Элеанор будто бы перестала дышать, умерла в эту же секунду.
– Нет, – прошептала она, хватаясь за телефон, чуть не выронив устройство из вспотевших ладоней.
– Дело быстро замяли, так как надвигалось какое-то торжество, и местная администрация не хотела давать лишнюю огласку, – продолжал рассказывать Саймон для Нори, на глазах которой выступили слёзы. Она не шевелилась, не моргала… лишь слушала. – Но мать продолжала искать дочь. Безрезультатно, как мы знаем.
Кончиками трясущихся пальцев Элеанор коснулась губ, думая… много думая, но не о статье про Клариссу, а о Кэрри. О любимой дочке, которая…
– Кэрри пятнадцать, – почти шёпотом проговорила она.
Если бы в её гроб забивали гвозди, то в эту секунду был забит последний.
Судя по статье, последние тринадцать лет она провела с Эндрю. Но Кэрри старше…
– Мне жаль, – тихий голос Нори заставил плакать обеих. И, наверняка, юная виновница этой порции слёз делала сейчас то же… в страхе и любви к единственной матери, которую она знала.
– Она твоя? – резкий вопрос заставил девушку мысленно вскрикнуть.
Хотелось бежать прочь, оставить эту семью позади, чтобы не чувствовать больше боли, но вдалеке её станет лишь больше.
– Биологически, – она ответила сдавленно, не желая признавать правду. Для себя самой.
Её дочь такая взрослая молодая девушка… и никак не относится к ней, считает другую своей мамой.
Это разрывало всё нутро, вынуждая плакать кровавыми слезами. По крайней мере, по ощущениям.
– Как ты могла её оставить?..
– У меня не было выбора! – крик сорвался с губ в желании рассказать всё честно.
Нет, она не бросала свою дочь. Просто умерла…
Оставила мир живых на долгие четырнадцать лет.
И не вернётся никогда, чтобы стать мамой, женой, которую любят и не бьют. Она уже не узнает этих ощущений, потому что потеряла всё.
В том числе и дочь, которая теперь её только биологически…
Нори не сразу поняла, что плачет. Слёзы не прекращали течь по щекам, спадая на ноги.
Почувствовав объятие, она смогла снова свободно дышать, ведь Саймон оказался рядом, обхватывая крепкими руками, под растерянный взгляд Элеанор.
Что ж, некоторые чувства Нори всё же сможет ощутить даже после смерти…
– Нори – это сокращённо от Элеанор, – рассуждала хозяйка дома, желая успокоиться. Ох, если бы она только могла это сделать. Собрала бы вещи детей и уехала в никуда.
Пусть говорят, что угодно. Кэрри – её дочь.
А об общей крови она подумает потом, когда они втроём окажутся в безопасности.
– Почему Энди хотел, чтобы меня звали, как… тебя, Нори?
– Он ненормальный, – встрял в разговор Саймон, прошипев это сквозь зубы.
И стоило вспомнить о нём, как от двери донеслось громкое:
– Элеанор! Я дома! И мне так жаль…
