Елена Фили
И больше незачем жить
Петечка посмотрел на часы, что-то прикинул и добавил:
– Конечно, сбежит, если не дурак. А ты знаешь, где он живет? Сосед…– передразнил Петечка Ульяну, – здесь на дачах каждый первый сосед.
– Петя, я знаю, где бабка Неваляшка живет, – Ульяна виновато заглянула в Петины злые глаза, – я побегу позову Веру? А то они, если языками зацепятся, до обеда будут убийство обсуждать.
И, не дожидаясь ответа, выскочила за калитку.
***
К дому предполагаемого убийцы четверо друзей подбирались осторожно. Вера и Петя шли первыми, а для отвода глаз несли сумки с яблоками, наскоро набранными Верой из своих запасов. За ними, будто гуляя, брели Борис и Ульяна. То, что они опоздали, стало ясно сразу. Ворота дачи стояли распахнутыми настежь. В стороне лежала на боку тележка с рассыпанными яблоками.
– Ты не помнишь номер его машины? – с надеждой спросил Петя у Веры.
– Откуда? А вот марку и цвет скажу. Хёндай, темно-зеленая.
Петя шагнул в дом первым. Потом махнул остальным. Ульяна зашла последней, она старалась не смотреть на друзей, понимая, что виновата, что не надо было устраивать допрос. Теперь убийца скрылся, и найдут ли его, неизвестно.
– Смотрите! – услышав Верин возглас, Ульяна кинулась к подруге. Та показывала на листок бумаги, такой же, как определила Ульяна, что они видели в доме убитого.
«Явка с повинной», – прочитали вслух одновременно Вера и Ульяна.
– Ничего руками не трогать! – Петя оттеснил подруг и принялся читать вслух:
«Я, проживающий под именем Сидоркин Вениамин Викторович, на самом деле Дохначёв Станислав Павлович. Также сообщаю, что весной 2015 года скрылся от следствия по уголовному делу о краже алмазов из города Мирный республики Якутия-Саха».
Петя выпрямился.
– И всё? А за что? Всё-таки, бриллианты спёр?
– Петя, тут ещё тетрадь какая-то.
На столе, возле с «явки с повинной», лежала старая общая тетрадь, с загнутыми замусоленными углами и потёртой обложкой.
Петя поискал глазами, чем открыть тетрадь, Ульяна протянула ему свой носовой платок. Капитан аккуратно, стараясь не коснуться, открыл. Друзья вчетвером склонились над столом. Это оказался дневник. Многие листы были вырваны. На первой записи стояла дата: «13 апреля 2014 года:
… Моя дочь больна. Я только поэтому согласился работать на этих людей. Да, я теперь преступник. Но моей девочке нужны лекарства, очень дорогие импортные лекарства. Иначе она не выживет.
Схему кражи бриллиантов я предложил Дохначёву, мы с ним работаем и я давно понял, что он согласится на воровство. Человек он дрянной, и у него сразу две любовницы, а для этого нужно много денег.
Схема несложная. В сортировке и обработке алмазов есть допущение при каждом взвешивании. Оно составляет доли грамма и учитывает «пыль», которая отсеивается с камней. В цепочке участвует целая бригада сотрудников, стоящая на конвейере. В партии алмазов выбирается «пылинка», вес которой сопоставим с разрешенной погрешностью, которая забирается «под ногтем». В следующей партии эта «пылинка» меняется на следующую, чуть больше массой. Далее замена происходит вновь и вновь.
За несколько дней непрерывной работы на разных партиях формируется приличный вес пыли: 1-5 карат, который заменяется камнем такого же размера. Со временем этот камень заменяют на аналогичный по массе, но с лучшими качествами по форме, цвету и чистоте».
Дальше в тетради видны были корешки от нескольких вырванных страниц, и шла следующая запись.
«…9 января 2015 года. Они купаются в деньгах. Наладили сбыт. Нашли «крышу». Раз в месяц мы собираемся у Дохначёва в доме, и он выдает нам «зарплату» в конвертах. Нас пятеро. Дохначев, бухгалтерша Галина Сергеевна, две сортировщицы и я. Я видел ещё несколько человек, которых принимал у себя Дохначёв. Думаю, организация, которой я положил начало, сильно разрослась за этот год. Кроме сортировки алмазов, есть и другие операции: проверка камней, выдача сертификатов, сбыт, возможно, вывоз из страны. Все это не может происходить без надёжного «сопровождения» сотрудников «серьёзных» ведомств.
Я получаю не так много, как предполагал, но нам с Катенькой хватает. Болезнь пока затаилась. И я рад. Страшно смотреть, как малышка мучается от болей».
«…5 марта. Моей девочке стало хуже. Доктор говорит, что нужна срочная операция. Нужно лететь в Германию, оплатить билеты, проживание, операцию и лечение. У меня нет таких денег. Но Дохначев мне поможет. Я уверен. Пусть потом вообще не платит мне «зарплату». Я готов к этому».
«…15 марта. Мне страшно. Сначала Дохначев говорил, что деньги после продажи партии алмазов вот-вот привезут, потом перестал отвечать на звонки, а Галина сказала, что он уехал в Москву по делам. Она дала мне конверт с деньгами, которые собрали якобы «мои друзья», так называемая «помощь». Что?! Что???!!!! Этих денег хватит только на билеты и проживание! Алчные твари!»
«… 20 марта. Катенька уже не узнает меня. Доктор все больше хмурится и качает головой. Дохначев не отвечает на звонки мобильного. На работе сказали, что он в отпуске. Галина тоже меня избегает».
« 25 марта. Моей девочки больше нет».
«12 июля 2015 года. Я написал донос в ФСБ. Пошел на сделку со следствием. Рассказал схему, перечислил всех, кого знал. Меня наказали условно. А всех арестовали и судили. Только Дохначева кто-то предупредил. Он так и не вышел на работу, не прилетел из Москвы. Ушёл от возмездия. Вернее, он думает, что ушёл. Но я теперь буду жить только для того, чтобы его отыскать и наказать».
Опять корешки вырванных листков.
«…3 сентября 2019 года. Я нашёл Дохначёва полгода назад. Через мента, который сделал ему фальшивые документы. Поселился недалеко, наблюдал, следил за ним. Предполагал, что он всё ещё «в деле». Такие не останавливаются, как звери, которые хлебнув человеческой крови, становятся людоедами. Попробовав денег и власти, «дохначёвы» уже не могут остановиться».
«… 7 сентября. Я всё продумал. Заставлю написать его признание и убью. А себе сделаю алиби. Встретил недавно одноклассника. Как у нас у всех по-разному сложилась жизнь. Он сидел несколько раз. Я ему расскажу про Дохначёва. Сообщу вроде как по старой дружбе, что тот ждет партию бриллиантов для продажи. И назову время и дату. День моей мести. Бандиты придут, устроят обыск, везде оставят свои отпечатки. Их будут искать. Может, найдут. Но мне их не жалко.
