bannerbannerbanner
Услуга за услугу

Елена Хантинг
Услуга за услугу

Полная версия

Глава 5. Как добрые соседи

Бишоп

Обычно я с нетерпением жду предсезонных тренировок, но сейчас происходило нечто противоположное. Всю свою карьеру я играл форвардом. Пусть я крупный, больше остальных форвардов в команде, но я быстрый и умею забросить шайбу в ворота. Поэтому я взвился до потолка, когда Боумен и наш тренер Алекс Уотерс перетерли между собой и задвинули меня из форвардов в защиту.

Я и так сильно недолюбливал Боумена с его дебильными перестановками на льду и фальшивой позицией «я такой в доску свой и хороший», а теперь он мне вообще играть не даст? А еще эта девка, поселившаяся в его пентхаусе! Что у него там творится?! Блин, как это выводило меня из равновесия! Хотя, честно говоря, меня в последнее время бесило решительно все.

Я спустился на первый и уже шел к выходу, когда спохватился, что мои любимые предначалосезонные трусы остались на кухонном столе, куда я их бросил. Я подумал, не поехать ли в тех, которые на мне, но внутренне возмутился: нижнее белье для меня – это святое.

К счастью, лифт так и стоял на первом этаже, поэтому меньше чем через две минуты, запихнув любимые труселя в спортивную сумку, я снова вышел из квартиры. Лифт оказался открытым, и в нем во всей своей розововолосой красе стояла любовница моего одноклубника.

Она снова натянула свои тряпочки в стиле «мне нравится делать вид, что я занимаюсь спортом» и отправилась небось на лекцию по психологии, откровенно плюя на тот факт, что разбивает чужую семью. Ладно, плевать. Мне от этого ни холодно ни жарко.

Завидев меня, девица начала энергично тыкать в кнопку первого этажа, но я успел просунуть ладонь, и дверцы разъехались.

– Спасибо, что подождала!

– А, да, пожалуйста, – снисходительно усмехнулась она и отодвинулась в самый угол.

И вот я оказался в плену маленькой стальной коробки с тысячей отражений розововолосой девицы и впервые разглядел ее вблизи. Когда она не такая взбаламученная, как в первое появление, я готов признать, что она ничего. Даже очень ничего. Я даже рискну утверждать, что она красивая и хорошо пахнет, что прискорбно, учитывая род ее занятий и у кого она живет.

Я пока не пересекался здесь с капитаном Боуменом, но, может, он наведывается в разное время или они с розововолосой мур-мур где-нибудь еще. Не пойму, чего я так кипячусь – должно быть, бесит подобная распущенность, да и девица разбудила меня посреди ночи своим грохотом. Ночной отдых для меня тоже святое.

– На лекции разоделась?

Если Боумен потрахивает студентку, мне ее жаль: наверняка он ей чего-нибудь наплел и навешал лапши.

Девка с усмешкой полоснула меня взглядом – будто два ножа вспороли мне кожу:

– А тебе-то как идет одежда!

Заалевшие щеки и мочки ушей свидетельствовали, что я ее смутил.

Я прислонился к поручню и уставился на ее профиль. Да, я веду себя как скотина, причем нарочно. Девица не коснулась волос и не одернула свои тряпочки, что похвально, учитывая, как я сверлил ее взглядом. Челюсти у нее сжались, ноздри раздулись. Вот сейчас последует реакция – три, два, один…

Она резко повернулась ко мне. Глаза горели гневом.

– Да что за фигня, как при такой поганой натуре ты умудряешься привлекать женщин? Я отказываюсь это понимать! Разве что они все идиотки с размягчением мозга и заклеивают тебе рот скотчем на время секса! – Девица наклонила голову, будто обдумывая такую версию, и кивнула: – Наверняка так и есть. Такой вариант вполне возможен.

– У тебя буйный бред?

Неужели она фантазирует насчет того, чтобы заклеить мне рот скотчем и вволю на мне напрыгаться? Что в этом сексуального-то?

– Это у меня бред?! – Ее брови – очень светлого оттенка каштанового, почти русые – взмыли к волосам. Девица показала на меня и обвела рукой лифт: – Я говорю о бесконечной ротации баб, косяком идущих через твою квартиру! Устроил тут бордель, блин!

– Тебе лучше знать, – парировал я.

Девка скорчила гримаску, вроде бы недоуменную, но она сменилась делано презрительной улыбкой:

– Одна и та же женщина приходит к тебе по средам, плюс еще минимум четыре красотки в разные дни! Это ж додуматься надо такое вытворять!

Похоже, пора побеседовать с братом насчет его суперактивной половой жизни. Его тактика по затаскиванию в койку девиц не самая честная, но ближе Нолана у меня никого нет, он мой лучший друг, и я ему многое прощаю.

Меня не особо волнует, если у него по одной бабе на каждый день недели, лишь бы мне не натыкаться на них в кухне утром, когда они, напялив футболку Нолана, начинают выпрашивать у меня автограф или делать другие, еще менее уместные предложения. Так уже бывало, и не раз.

К тому же во время матчей я здорово парюсь под нашей формой, поэтому у себя дома хожу раздетым. А когда Нолан кого-то приводит, приходится надевать ненавистные футболки и шорты.

Я набрал воздуха в грудь и нечаянно вдохнул сладкий запах розововолосой. Мне сразу захотелось пирожного. Или маффина. Или секса. Давненько я не был в женщине, и меня просто бесило, что эту я нахожу привлекательной.

– Ути-пути, какие мы любопытные! Чего это тебя так интересует активный досуг в моей квартире?

Кончики ее ушей пламенели ярче некуда, и розововолосая выпалила, захлебываясь от горячности:

– Мне все равно, кто ты и чем занимаешься, просто в среду я наткнулась на твою очередную подружку, фигачившую к лифту! Девушка хоть в курсе, что ты не только хам, но и ловелас?

Я скопировал ее снисходительную улыбку.

– По средам в квартиру приходит уборщица, но я рад, что ты ко мне неровно дышишь.

Прежде чем розововолосая успела что-нибудь ответить, дверцы лифта со звоночком разъехались.

Мисс Любопытство выскочила в холл и торопливо зашагала к выходу. Я коротко выдохнул, незаметно поправил брюки спереди и тоже вышел из лифта, повернув направо, в гараж. Я не совсем понял, выпустил я за разговором пар или нет, учитывая, как тело среагировало на близость этой девицы.

Непонятное настроение окончательно испортилось в спорткомплексе. Я заканчивал переодеваться, когда где-то в груде сброшенной одежды зазвонил мобильный. Я не хотел отвечать – пусть включится автоответчик, но звонил, оказывается, брат. Когда я уходил, Нолан вроде еще спал. Режима дня брат не соблюдает, хотя из нас двоих как раз у него есть подобие расписания: он учится в колледже и подрабатывает неполный день.

Часто я даже не знаю, дома Нолан или нет.

– Чего тебе?

– Блин… Привет, Шип, я рассчитывал поговорить с автоответчиком…

– Я уже шел на лед. Ты норм?

Брат обычно не звонит просто потрепаться, тем более что он живет у меня.

– Да, все хорошо…

По голосу я понял – Нолан лжет.

– То есть ты мне звонишь оставить сообщение, что у тебя все хорошо?

– Ну, типа, да. Хотел сказать, что утром я поехал к врачу и могу малость задержаться, мне назначили дополнительные анализы. Ты там не волнуйся.

– Что?! И ты только сейчас мне звонишь? Сколько часов ты в больнице? Заранее записался или тебя приперло?

Я всегда отмечаю на календаре, когда Нолан записан к специалисту, и вообще-то подобные дни не забываю.

– Нет, я не записывался. Я недавно приехал.

Я еле сдерживался из-за того, что брат отвечает уклончиво. Нолан младше меня на пять лет и прожигает жизнь, будто бессмертный, а ведь его и здоровым назвать нельзя.

– Почему ты меня не разбудил?

– Потому что со мной ничего особенного.

– Сильно ничего особенного или как?

– Понимаешь, я проснулся и почувствовал себя как-то странно, и Саша меня подвезла до больницы… Или Сэнди? Веселая такая девчонка… Наверное, просто переработал вчера. Мне проверили основные показатели и назначили дополнительные анализы. Вроде дозу инсулина нужно корректировать… Я решил тебя предупредить – вдруг меня здесь задержат, чтобы ты не беспокоился.

– То есть тебя отвезла в больницу случайная знакомая, которую ты даже по имени толком не знаешь, а меня разбудить ты не удосужился, чтобы якобы не волновать? Ты когда вчера вернулся? И сколько же девок ты водишь, если уже и имен не запоминаешь?

– Брат, выключай папашу. Кому-то надо было меня отвезти, и уж точно не тебе. У тебя тренировки, тебе высыпаться надо. Клянусь, со мной ничего серьезного. Мне уже лучше.

– После тренировки я за тобой заеду.

– Зачем, я «Убер» вызову.

– Сбрось мне адрес больницы. Если тебя еще не отпустят, когда я освобожусь, я тебя заберу.

– Будешь мораль читать?

– А надо?

– Слушай, тут красивая медсестра подошла втыкать в меня иголки – такой крутой мазохизм… Тренируйся спокойно, Шиппи, – и брат повесил трубку, не дожидаясь, пока я на него вызверюсь. Ненавижу, когда меня называют этой кличкой.

– Все в порядке? – Райан Кингстон, больше известный как Кингстон или просто Кинг, убрал в свой шкаф аккуратно сложенные брюки.

Мы с Кингом играли еще в колледже, но доросли до профессионального спорта и оказались в разных командах. А в этом сезоне опять в одной. Здорово, когда среди кучки несыгравшихся горемык есть настоящий друг.

– Брат в больнице.

– Что-то серьезное?

Я пожал плечами – с Ноланом нельзя быть ни в чем уверенным. Заболевание у него серьезное, а самочувствие бывает разное.

– Он считает, нужно скорректировать дозу лекарства.

Кингстон надел хоккейный шлем:

– А ты считаешь иначе?

Я действительно считаю, что откорректировать нужно стиль жизни Нолана.

– Он всякий раз клянется, что все нормально, а когда прихватит, старается от меня скрыть.

Оттолкнувшись от скамьи, я встал, сгреб клюшку, шлем и перчатки и потопал за Кингстоном на лед.

Начали мы с разминки, и я старался не отвлекаться, но голова у меня, сами понимаете, была занята другим.

Если бы Нолан следил за собой, я бы так не дергался при новости о его внеплановом визите в больницу. К сожалению, брат живет каждый день как последний, притом что у него диабет первого типа с осложнением на почки и глаза.

 

С таким настроем трансплантация Нолану потребуется скорее раньше, чем позже. Даже если он вдруг превратится в паиньку и начнет тщательно беречься, ему все равно не избежать пересадки, а диабет первого типа – это целый список потенциальных осложнений, особенно если пациент манкирует лечением.

Я хочу, чтобы брат прожил подольше, но долгий век ему по-любому не светит, а Нолан еще и ни черта о себе не заботится.

Я вдоль и поперек изучил диабет этого типа и не один час провел в кабинетах врачей. Отец часто уезжал по работе, а если и был в городе, то с нами не шел. По специалистам мы ходили втроем – мама, Нолан и я.

Ее страховка покрывала самый минимум необходимого лечения, поэтому я решил эту проблему, взяв брата на иждивение и поселив у себя. Мне-то нетрудно, но с возрастом Нолану требуется все более серьезная врачебная помощь, и нужно откладывать деньги, которые я сейчас зарабатываю, чтобы и впредь достойно заботиться о брате.

Вот почему я мечтал стать капитаном команды – это дало бы мне преимущество, когда начнутся переговоры об обмене игроков. А дерганье меня то в защиту, то в нападение не шло на пользу ни моей игре, ни настроению.

Тренировался я рассеянно, поминутно тупил и лопухался, потому что не люблю играть в защите. К своему бешенству, я пропускал бросок за броском и волком глядел на Рука Боумена, который порхал по льду и забивал шайбы, словно у него не клюшка, а волшебная палочка.

Прозевав очередной легкий пас, я швырнул клюшку на лед – запальчиво и глупо, потому что сейчас мы одна команда и задача стоит сыграться.

Боумен подкатил ко мне и положил руку на плечо. Со стороны это смахивало на дружеский жест, но приятельством здесь и не пахло.

– Не вымещай досаду на своих, Уинслоу. Может, тебе взять тайм-аут, посидеть и поглядеть, как играют большие парни?

Ага, вот под маской Капитана Америки и проступил истинный Боумен. Ясен пень, он был бы счастлив, если бы меня вообще не было на льду!

– Это ты меня так подбодрить решил, ка-пи-тан? Мне было бы проще играть на позиции, к которой я привык и годами тренировался!

– Чтобы центрфорвард тянул одеяло на себя? – Боумен приподнял бровь. – Решай свои проблемы не на льду!

– Хватит корчить из себя правильного! – огрызнулся я и стряхнул его руку с плеча.

Боумен нахмурился:

– Это о чем сейчас было?

Я покачал головой и отъехал к скамье, чтобы не сорваться на Боумена за его вечные подлянки. Я взял воды, чтобы не сказать или не сделать ничего такого, о чем после пожалею.

– Присядь, Уинслоу, – окликнул меня тренер Уотерс, похлопав по скамье рядом с собой.

Пылить с капитаном – одно дело, но выделываться перед тренером – другое. Я со вздохом потопал к Уотерсу и тяжело уселся рядом.

– Я не привык играть в защите, – признался я, глядя, как шайба играючи скользит между Боуменом и нападающим Бендером, до перехода в сборную игравшим за Колорадо.

– Это я вижу. – Когда Уотерс ничего не прибавил, я не утерпел и повернулся поглядеть на него. – У тебя какие-то проблемы?

Пришлось раскошеливаться:

– Да так, семейное… Неохота углубляться.

Уотерс кивнул, вертя шайбу в пальцах:

– Привыкать к новой команде всегда сложно, особенно когда мы тебя ставим то в защиту, то в нападение, чтобы поглядеть, где от тебя больше толку. У тебя завидные габариты и универсальные способности, которыми тебе не терпится блеснуть, но нельзя же забрасывать шайбу и одновременно защищать свои ворота!

– Да это-то ясно, просто я никак не уложу в голове эту перемену.

– Понимаю, но ты давай старайся, Уинслоу. Все парни в одной с тобой лодке. Нельзя сбрасывать со счетов и психологический момент – непривычно выходить на лед с теми, с кем раньше не играл, но ты держи в голове – мы одна команда.

– Ну да, логично.

– Если захочешь поговорить, подойди ко мне. Я здесь для того, чтобы решать проблемы.

– Дошло, усвоил, усек. Спасибо.

Меня не интересовала сессия психотерапии с новым тренером, который с Боуменом не разлей вода.

Я снова вышел на лед, но сосредоточиться не мог. Скоро начинаются товарищеские матчи, нужно осваиваться на новой позиции. Только в запасные загреметь не хватало, чтобы меньше времени находиться на льду, – так я лишь отдалюсь от цели.

У меня с Сиэтлом двухлетний контракт, но меня могут обменять в будущем году, если я не проявлю себя в защите, где меня планируют мариновать. Обмен спустя всего год игры в сборной – это практически пятно на репутации, а это, знаете ли, разница – не получить другого контракта или вылететь в запасной состав низшей лиги. Такого я себе позволить не могу – у меня брат, который не сможет жить без дорогостоящего лечения. Нужно дать Нолану шанс, а для этого придется обуздать свой нрав, как бы трудно это ни оказалось.

Глава 6. Игры эксгибиционистов

Стиви

Хотя негодный сосед уличил меня в подглядывании, а я в ответ обвинила его в «непокобелимости», мы продолжили непринужденно выходить за утренними газетами почти а-ля натюрель. Градус напряжения несколько повысился (благодаря мне), и я даже не стану оправдываться, потому что увидеть соседа в одних трусах превратилось у меня в навязчивую идею. Настолько навязчивую, что я без принуждения вскакивала рано и по средам, чтобы не пропустить соревнование по забиранию газет в нижнем белье.

Пусть сосед у меня свинтус, но поглядеть у него есть на что. А раз он бессовестный кобель, я не чувствовала ни малейших угрызений совести за то, что рассматриваю его исключительно в одном качестве.

Последние несколько дней я нарочно нарушала сложившийся ритуал, но стоило в четверг выскочить за газетой на пять минут раньше обычного, как через полсекунды «кобелино» делал то же самое. На другой день я нарочно опаздывала на несколько минут, однако соседушка будто у глазка караулил. Каждый день я щеголяла в разных спортивных бюстгальтерах и шортиках под стать его дурацким трусам и даже прикупила новых, чтобы было чем козырнуть перед этим любителем броских картинок (как я уже сказала, мои старания начинали походить на одержимость).

Уверена, это он решил так меня пристыдить за то, что я слежу, кто к нему ходит. Но тут уж извините: за две недели в пентхаусе побывали минимум пять девиц, и это не считая «уборщицы».

В пятницу мне вставать ни свет ни заря: у меня клиентка, которой крайне нужна физиотерапия, но на выходные женщина уезжает за город, поэтому я записала ее на пять тридцать. Стало быть, мне уезжать еще до того, как принесут газету.

Работа в клинике увлекала, как музыка. Патти и Джулс стали мне настоящими подругами, на которых можно положиться, и с Джоуи удавалось почти не общаться – большинство его клиентов записаны на день или вечер.

Если я абсолютно по нему не скучала. Джоуи, похоже, никак не мог смириться с новыми реалиями. Всякий раз, как мы оказывались одни в ординаторской (что, к счастью, бывало редко), он начинал меня обхаживать и заигрывать. Однажды он попытался меня обнять, но получил джеб по почкам, и поползновения к физическому контакту прекратились, как отрезало.

Сегодня наши графики идеально противоположны: когда у Джоуи «окно», я занята, а когда у меня перерыв, он кого-то тренирует. Точно я нарочно так подстроила, ей-богу.

Отпустив последнюю клиентку, я переоделась и взяла из шкафчика сумку, гадая, огорчился ли сосед-кобель из-за отменившегося утреннего показа мод. Завтра надо сделать все по первому разряду, чтобы компенсировать сегодняшний пропуск. Я улыбнулась своим мыслям, но улыбка растаяла, когда, обернувшись, я увидела Джоуи, подобравшегося почти вплотную.

– Привет, – он сделал странный, неловкий, якобы смущенный жест: сунул руки в карманы и легонько пнул меня в мысок. Ну просто старшие классы, да и только! Раньше мне это казалось очаровательным, но сейчас остро захотелось с силой пнуть Джоуи в голень и быть при этом в ботинках со стальным кантом. К сожалению, это тоже называется харассментом.

Забросив рюкзак на плечо, я попыталась обойти Джоуи. Он скопировал мое движение. Тогда я пошла в другую сторону, но он все равно загородил мне дорогу. Да что за идиотская кадриль?! Я подавила желание разорвать его на части и вздохнула:

– Чего тебе надо?

Джоуи прислонился к шкафам, нарушая мое личное пространство, потому что мой шкафчик последний в ряду и я оказалась почти прижатой к стенке.

– Мы уже сто лет не разговаривали по душам.

Я моргнула, но не ответила. Ну вот что на это скажешь?

– Может, сходим выпить кофе или чего-нибудь еще?

– Нет, не сходим, – я пожалела, что у меня нет суперсилы, позволяющей одолевать отвесные стены или высоко подпрыгивать, чтобы оказаться подальше от Джоуи, никак его при этом не коснувшись. Прошло уже несколько недель, но для разборок у меня по-прежнему не было ни сил, ни желания. Я не любитель конфронтаций, и я боялась, что расплачусь перед Джоуи, когда мы заведем разговор, а реветь на работе – последнее дело.

– Почему?

– Потому что ты грел свой член в не принадлежащей мне вагине.

Он скривился, точно его покоробил созданный мною образ.

Мне тоже не особо нравилась эта картина, но точности ей было не занимать.

– Да ладно тебе, Стиви! Нельзя же злиться на меня вечно!

Я выставила руку, так что ладонь оказалась почти вплотную к его лицу, и Джоуи отпрянул – наверное, испугался удара. Я и врезала бы, не будь я горячей противницей домашнего насилия. Впрочем, самозащита – дело иное.

– Во-первых, не смей командовать, как и что мне чувствовать и сколько мне злиться. Я считаю, что зря потратила год своей жизни, оставаясь твоей подружкой, и не собираюсь выбрасывать больше ни одной минуты, эмоции, энергии и тому подобного на общение с тобой.

– Пойми, я случайно совершил ошибку! – заканючил Джоуи без тени раскаяния.

– И сколько раз ты случайно ее совершал?

– Я же был один целых два месяца!

Ну теперь я хоть знаю, что это происходило неоднократно.

– Ошибка становится сознательным выбором, когда ты совершаешь ее больше одного раза. Надо было думать о последствиях, когда ты радостно ошибался.

– Детка, я понимаю, ты расстро…

– А, вот ты где! – Патти и Джулс, благослови их Боже, буквально ввинтились между нами, окружили меня, как очень красивые телохранители, и подхватили под руки.

Джулс сверкнула Джоуи улыбкой, которую я могу описать только как приторно-сладкую и неискреннюю:

– Простите, но Стиви нам срочно нужна.

Тщательно выщипанные бровки Джоуи сошлись на переносице:

– Мы вообще-то разговаривали.

– Вот как? А со стороны казалось, будто вы не даете ей пройти, – отозвалась Патти.

Джулс плечом отодвинула Джоуи с дороги, и девочки буквально понесли меня (ноги едва касались земли) через ординаторскую. В дверь пришлось проходить боком – подруги просто не опустили рук, и все. Спеша по коридору к выходу, я чувствовала себя Дороти с Железным Дровосеком и Трусливым Львом, разве что не на дорожке из желтых кирпичиков.

Выскочив из клиники, мы, не размыкая рук, энергично двинули по улице. Остановка моего автобуса в другой стороне, и я уже хотела сказать об этом своим спасительницам, но побоялась показаться неблагодарной.

Джулс оглянулась:

– За нами не идет. Значит, оторвались.

Они отпустили меня, и мы отступили к стене, пропуская студентов, торопившихся на дневные или вечерние лекции. Работа в клинике, находящейся на границе учебного городка, рождала в душе ностальгию, смешанную с меланхолией: мы трое совсем недавно получили дипломы и еще могли сойти за студенток.

– Спасибо, выручили, – искренне сказала я, немного придя в себя.

– Ситуация выглядела напряженной, – Патти чуть сжала мне локоть.

– Да нет, скорее надоевшей и неприятной.

В основном мне удавалось избегать Джоуи, но он будто задался целью выискивать меня всякий раз, когда мы оба на работе.

– Упорный, как лобковая вошь в почасовом мотеле, – припечатала Джулс.

– И такой же мерзкий, – согласилась я.

Джулс и Патти позвали меня на ужин. Если я поеду сейчас домой, то целый вечер буду пережевывать пикировку с Джоуи и, скорее всего, войду в очередной «штопор» – начну заедать незадачливость в личной жизни пинтами мороженого.

Затем мне не дадут покоя мысли, как там у живущего напротив кобеля развиваются плотские отношения с очередной «победой». Я живо представлю, как заклеиваю его красивый рот скотчем и использую соседа в качестве своего персонального дилдо, и опять-таки мне станет обидно за себя. Короче, ничего хорошего не выйдет, если я проведу вечер в одиночестве, поэтому я согласилась на ужин.

Мы зашли в один из местных ресторанчиков. Сегодня всюду было непривычно людно, и я вдруг сообразила, почему цвета хоккейной формы моего брата пестрят на мультиэкранном телевизоре, занимающем целую стену бара.

 

– Сегодня первый товарищеский матч сборной Сиэтла, – Патти указала на экран. – Парни сейчас наверняка у телевизора.

– Какие парни?

– Наши братья. – Я уже знала, что у Джулс три брата, а у Патти – два. – Все как один заядлые болельщики, мы тоже не отстали, и порой азарт выходит из-под контроля.

– Особенно когда разные игры в конце сезона показывают в одно время.

– Могу себе представить…

Столы вблизи телевизоров были заняты, и мы прошли в патио – все равно что-нибудь да увидим. Мне даже не верилось, что я забыла про первый матч новой команды Эр Джея. Я написала ему коротенькое сообщение, пожелав удачи, пока девочки читали меню.

Из патио мне удавалось кое-как следить за игрой, и я не чувствовала себя плохой сестрой. Мы заказали пива, закусок, я увлеченно хрустела начос, когда весь бар дружно ахнул, подавшись к телеэкранам. На льду шла какая-то потасовка, игроки толкали друг друга, и хоккеист в форме сиэтлской сборной, скорчившись, лежал рядом с воротами соперников.

– Блин, досталось парню! – сочувственно выдохнул кто-то из посетителей через два стола от нас.

– Нечисто играют! Лос-Анджелесу полагается пенальти за такие выходки! – добавил кто-то еще.

– У кого травма? – спросила я Джулс и Патти, зажавших рты ладонями. – Номер сорок четыре, Боумен?

Голос у меня отчего-то сел.

Джулс покачала головой:

– Нет, это сорок второй, Уинслоу. Попал в сборную из Нэшвилла.

– Слава богу! – я обмякла на стуле, успев увидеть счет вверху экрана, прежде чем началась реклама. Сиэтл вел в счете, а это уже кое-что.

– Погоди, твоя фамилия же Боумен? – Патти огляделась, не подслушивает ли кто, и тихо спросила, подавшись ко мне: – Ты что, родственница Рука Боумена?!

Я не видела смысла лгать. Мы работаем вместе почти месяц, рано или поздно мой секрет выйдет наружу. Кроме того, правда лакмусовой бумажкой выявит истинные намерения подруг.

– Это мой старший брат.

Патти моргнула, и все. Такое отсутствие реакции впечатляло.

– Ого, значит, Джоуи не всегда врет напропалую. Нужно учесть.

– Вы знали?!

– Ну, Джоуи не самый надежный источник информации. Все, что он говорит, надо делить на десять, а лучше на сто. Он, например, настаивает, что с ним ты решила взять тайм-аут, пока привыкаешь к жизни в Сиэтле, – сказала Джулс.

– Ну еще бы! – возмутилась я.

– Наверное, непросто живется, когда брат играет в НХЛ, а весь Сиэтл вдруг заболел хоккеем! – предположила Джулс, отправив в рот начос с соусом.

– Иногда болельщицы не знают, как его и облизать.

Я очень люблю брата, но порой меня тяготит роль ничем не примечательной младшей сестры.

– О, я тебя понимаю. Мои братья играют в футбол в университетской команде, так девицы им проходу не дают, – отозвалась Патти.

– Иногда буквально преследуют, – помрачнела Джулс. – Бабы с ума сходят по спортсменам.

– О да! И это невыносимо, – засмеялась я.

– Помнишь, Майк по рассеянности пригласил на домашний матч сразу трех девиц и они передрались из-за него? – обратилась Джулс к Патти, а потом повернулась ко мне: – Устроили настоящую борьбу в грязи посреди футбольного поля, тогда как раз дожди шли. А с трибун все это снимали и выкладывали в соцсетях.

– Кошмар какой… – моим щекам стало жарко.

– Но как тебе достается, даже представлять не хочу. Хоккейные девки сливают черт знает что, – в голосе Патти не было язвительности, а только искреннее сочувствие.

Я огляделась, не прислушивается ли кто, и тихо сказала:

– По-моему, хуже всего было вирусное видео секса втроем.

Патти поморщилась. Джулс скорчила гримасу.

– Помню. Все только об этом и говорили.

– Я тогда школу оканчивала.

– Боже мой…

– Да. Это было… неприятно. – Я отлично помню тот день. После видео началось такое, что я не заходила в свой профайл до конца года. До сих пор у меня все аккаунты закрытые и нигде не указана моя фамилия. – Я вошла в класс, учительницы еще не было, все сидели, уткнувшись в телефоны, и молчали. Я подумала: опять Эр Джей что-то учудил. Когда его взяли в НХЛ, самые популярные старшеклассницы не знали, как ко мне и подольститься, хотя прежде не замечали, а тут… При виде меня все начали смеяться и перешептываться. В итоге я неделю не ходила в школу, пока новость не поостыла. Заодно узнала, сколько у меня настоящих друзей.

Случившееся меня мгновенно отрезвило, и известность я разлюбила раз и навсегда. Никакие привилегии славы не стоят публичного позора и ажиотажа в соцсетях.

– Сочувствую. У меня братец – звезда университетской футбольной команды. Даже думать не хочу, что начнется, если он попадет в профессионалы.

У меня потеплело на душе от возможности поделиться наболевшим с подругами, которые действительно меня понимают. Остаток вечера мы обсуждали, каково иметь братьев-спортсменов, у которых отбоя нет от женщин, и я в кои-то веки чувствовала себя личностью, а не только носительницей знаменитой фамилии.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18 
Рейтинг@Mail.ru