Елена Помазуева
Ворожея. Морской круиз
– Метресса Кавье училась в той же частной школе, что и Этьен? – внимательно посмотрела на старика я.
– Почему ты так решила? – от удивления он слегка приподнял седые, кустистые брови.
– Она запросто к нему обращается. Такие отношения обычно складываются во время обучения в одном заведении. Знакомство при других обстоятельствах налагает определенный оттенок условностей. И даже называя мужчину по имени, метресса сохраняет дистанцию, даже если они знакомы с детства, – пояснила ему.
– Действительно, – теперь уже и он смотрел задумчивым взглядом на метрессу Кавье и Этьена, устраивающихся за столом, – Надо будет о твоем замечании написать наблюдателю, чтобы внесли в учебный план.
– Кому? – не поняв его замечания, спросила я.
– Своему знакомому, – взмахнул сухонькой рукой мэтр Филипп, ставя точку в обсуждении, – Так что там с вашей подругой?
Ах, Эдит! Совсем вылетело из головы. Но стоило лишь о ней вспомнить, как в душе поднялось тревоженное чувство. Подозвав одного из официантов, попросила передать ей мои слова беспокойства по поводу ее отсутствия за завтраком. Послушный слуга сразу же отправился в каюту к подруге. Мэтр Филипп все время не отпускал мою руку, внимательно слушая разговор. Удостоверившись, что распоряжение будет выполнено, мы отправились к столу.
Этьен все внимание обратил на метрессу Кавье. Я наблюдала за ними и с каждым мгновением удивлялась ему. Оказывается, в высшем обществе он может быть обаятельным и милым, говорить комплименты и увлекательно рассказывать интересные истории. Неприступная красавица изволила улыбаться на особо смешных моментах, и мой муж плавился от счастья, когда его одаривали знаком внимания.
Ревновала ли я? Не думаю. Наблюдать за сценой не приносило удовольствия, но и внутри ничего не дрогнуло. Зато я ловила на себе внимательный и острый взгляд мэтра Филиппа. Старик словно изучал меня, выискивал на лице малейшие движения души. На самом деле я больше тревожилась за самочувствие Эдит, о чем неоднократно говорила.
Серебристый лепесток послания закружился надо мной и скользнул в руку. Официант выполнил мою просьбу и нашел Эдит в ее каюте. Она коротко сообщала, что занимается с прикрепленным к ней наставником, и завтрак ей принесли.
– Что пишет подруга? – поинтересовался мэтр Филипп, заметив, как я сжала послание в пальцах.
– Она завтракает в каюте, – рассеянно ответила ему.
Эдит занимается с наставником. На корабле я знала только одного ворожея-мужчину. И это Эмири Броссар. Метресса Валанди обещала не оставить свою практикантку без наставления и позаботилась о патронаже. Конечно! Как же я сразу не догадалась, едва увидела мэтра Броссара? К кому еще она могла пристроить Эдит на «Любимце богини»?
А вот сейчас в сердце больно кольнуло. Ни одна обворожительная улыбка метрессы Флоранс моему мужу на меня так не подействовала, как мысль, что Эдит сейчас находится наедине с бывшим наставником. Троллий потрох! Да что это со мной?
– Клер, что-то у меня аппетит пропал. Составишь мне компанию? Хочу прогуляться по палубе, – ворвался в раздумья хриплый, старческий голос.
– Вы хорошо себя чувствуете? – забеспокоилась, заметив выступившую испарину на висках пожилого мужчины.
– Хотелось бы на свежий воздух. Здесь жарко, – подавленный вид контрастировал с бодрыми словами.
– Вы бы поговорили с мэтром Бланкар, – посетовала на его нежелание обратиться к целителю.
– Бланкар на корабле? – резким тоном спросила метресса Кавье.
– Вы с ним тоже знакомы? – взглянула на нее и заметила жесткий взгляд, которым она осматривала мэтра Филиппа, – Ах, да. Вы же вместе учились, – последние слова пробормотала себе под нос.
Метресса Кавье не соизволила мне ответить на громко прозвучавший вопрос, она ждала подтверждения или опровержения своему предположению от мэтра Монти.
– Разве ты не рада его присутствию? – разыграл удивление мэтр Филипп, – Мне казалось, ты к нему всегда была расположена.
При последнем замечании я заметила тень, промелькнувшую на лице Этьена. Видимо, ему совсем не нравилось, что метресса Кавье отдает предпочтение мэтру Бланкару.
– Те времена давно прошли, – спокойно ответила роковая красавица и скользнула по мне равнодушным взглядом.
Вот она точно осознает производимое ею впечатление. Словно неприступная королева в ожидании достойного ее трона. Мужское внимание для нее ничего не значило. Общение с Этьеном развлекало, но не более того. Уходя от стола, я слышала, как мой муж пытается вновь завязать с ней непринужденную беседу, но метресса Кавье отмалчивалась, погрузившись в раздумья.
– Прогуляемся вдоль корабля, а потом отдохнем в тени, – внес предложение мэтр Монти.
– Вы так и не ответили об Этьене. Он так же ваш воспитанник? – вспомнив невыясненный момент, решила поднять этот вопрос.
– Я принимал участие в его обучении участие, – немного помолчав, ответил он, – Он многого добьется в жизни. Тебе достался хороший муж. Для него важны карьера и благополучие. Этьен образован, целеустремлен и настойчив в достижении целей. Он целостная личность, ему не требуется чье-либо одобрение для принятия решения.
– Вы хотите сказать, – медленно произнесла, осознавая услышанное, – Этьен способен на поступки и нести за них ответственность.
– Ты все правильно поняла, – широко улыбнулся мэтр Филипп, – Его учили не только академическим знаниям, но и готовили быть руководителем. Честолюбивому Этьену требуется умная жена. Ты ему подходишь.
Кто бы озаботился спросить – подходит ли мне Этьен? Почему все считают себя вправе решать мою судьбу? Папа, Этьен, теперь вот мэтр Филипп рассуждает о роли жены в карьере мужа. А если я мечтала о другом?
– Он тебе не нравится? – обратил внимание на мое молчание мэтр Монти.
– Мы слишком мало знали друг друга перед свадьбой, – спокойно ответила ему.
– Это не страшно. Со временем ты поймешь, какая личность скрывается за маской беспристрастного дипломата, – он улыбнулся, говоря это, но сквозь прикрытые морщинистые веки хорошо рассмотрела блеск глаз.
Меня озадачивало абсолютно все, что происходило на корабле. Почему двое – мэтр Бланкар и метресса Кавье – не появилась на вчерашнем ужине с капитаном? Ведь Этьен говорил об обязательном посещении этого мероприятия. Странные предупреждения от мужа и мэтра Броссара о мэтре Филиппе и совете свести разговоры с ним к минимуму. Бывший наставник в роли стюарда, охраняющий покой консула. Сам мэтр Геллер присутствовал на завтраке, но при этом не интересовался сопровождающими его дипломатами. Члены приставленной к нему группы словно варились в собственных амбициях, общаясь друг с другом. Эдит наедине с мэтром Броссар. Последнее особенно тревожило, хотя знала о его манере преподавания. Или может быть как раз из-за этого не могла спокойно выслушивать похвалу в адрес моего мужа.
И самое главное – близкая смерть мэтра Монти, предсказанная мной. Что если бы я не взяла ворожейный шар, послушавшись мужа? Тогда бы пожилой человек получал удовольствие от путешествия, а не ждал скорой кончины. Я чувствовала себя ответственной за предсказание. Мне хотелось хоть немного отвлечь от грустных мыслей собеседника, потому-то задавала множество вопросов и настаивала на ответах, видя, как он старается поменять тему.
– Мэтр Монти, благословенного дня, – в наш вялотекущий разговор под натянутой парусиной вмешался новый участник.
– А! Христас! – обрадовано воскликнул мэтр Филипп, – Ты уже знаком с Клер, женой Этьена?
Подошедший к нам мужчина оказался лысым священником. Помню, вчера при знакомстве озадачилась вопросом – неужели он тоже путешествует, потому как находился среди гостей, а не был членом команды. Служитель богини чувствовал себя неловко среди высшего света. Мужчина пробыл положенное время и вскоре удалился к себе в каюту. Его отсутствие особо никто не заметил. Кому интересно вести разговоры на религиозные темы? Может быть чуть позже, когда основные темы надоедят, то кто-нибудь из заскучавших аристократов и затеет с ним теологический спор.
– Мы были представлены, – поторопилась ответить я.
– Составь нам компанию, Христас. Клер интересный собеседник, – похлопал по спинке шезлонга рядом с собой мэтр Филипп.
– С удовольствием, мэтр Монти. Ваши слова заинтриговали, – священник жестом подхватил развевающиеся полы длинного одеяния, чем напомнил такое же движение у женщин, убирающих юбки в сторону.
И все же ему было не так жарко, как например, мне. Ткань неплотная, одежда свободного кроя, в то время как мне приходилось париться в атласном платье. Зря не послушалась совета мамы, которая настаивала, чтобы я взяла льняную пару – юбку и блузу. Но они смотрелись совсем по-домашнему, в то время как все здесь щеголяли роскошью. Даже к завтраку метрессы были одеты в дорогие наряды.
– Клер выпускница «Школы колдовства, целительства и ворожбы». Она ворожея, – мэтр Филипп говорил так, словно гордился мной.
Отчасти представление доставило удовольствие, но с другой стороны озадачивало. Ведь он не имел к моему образованию никакого отношения. Наверное, он радуется за Этьена. Нашла единственное объяснение.
– Это ведь вы вчера проводили неудачный сеанс ворожбы, – расплылся в нехорошей улыбке священник, отчего его лоб сморщился.
Смотрелось странно. Казалось, будто даже на темечке кожа собралась бороздами. Неприятный тип. Я всегда молюсь богине, частенько и всуе поминаю ее имя, но не сложилось отношений у меня со служителями. Всегда к ним относилась настороженно. Они казались мне мудрее, чем обычные люди, даже одаренные магией. Они могут напрямую обращаться к богине и та никогда не оставит их своей благодатью. Что мы обычные смертные для них?
– О, так у нас получилось? – неожиданно воодушевился мэтр Филипп.
– Никто не сомневается, что ворожба не удалась, – продолжал цвести радостной улыбкой лысый священник.
– Зачем? – нахмурилась я, недовольная подмоченной репутацией стараниями слуги богини.
Кому как не ему поверят в неудачу у ворожеи?
– Это моя вина, – покаялся мэтр Филип, обратив внимание на мою реакцию, – Я не хотел, чтобы приставали с вопросами о предсказании. Проще сказать, что сеанс не удался. Вспомни реакцию Этьена вчера, а ведь он меня хорошо знает. Выдержать же любопытство равнодушных, но охочих до сплетен аристократов никто не сможет.
– Но теперь все будут думать, что я никчемная ворожея, – от обиды стало тоскливо на душе.
– Нет, метресса Атталья! – священник все так же плавился счастливой улыбкой, – Все знают лишь о неудаче во время сеанса на корабле. Ведь за морским пространством богиня плохо присматривает, а потому и ворожба может сорваться.
– Вы верите в эти суеверия? – удивилась я.
– Нет, конечно. Но ведь неважно во что верю я, главное, во что поверили вчерашние свидетели предсказания, – с этими словами лысый священник откинулся на парусиновую спинку шезлонга.
Глава 7
«Любимец богини» плавно покачивался на волнах. Надувшиеся паруса слегка поскрипывали над головами, а полотнище, защищающее нас от солнца, трепыхалось от порывов ветра. Светило поднималось выше по небосклону, становясь все жарче. Лишь здесь в тени можно было расслабиться и подставить разгоряченные щеки под порывы ветра.
– Это ваше первое путешествие по морю, метресса Атталья? – вежливо поинтересовался священник.
– Раньше как-то не приходилось, – отозвалась ему.
– Привыкайте. Рядом с мужем дипломатом вы будете часто находиться в дороге, – он старался поддержать беседу, но что-то в его голосе настораживало и озадачивало одновременно.
Внимательно посмотрела на него, потом перевела взгляд на мэтра Филиппа, ожидая догадаться об их мыслях. Это Этьен молодой и неискушенный, хотя и старательный на поприще дипломатии, потому выражение его глаз можно прочитать. Сидящие рядом двое мужей с опытом в общении с разными людьми обладали проницательностью и отменной выдержкой, не выдавали своих мыслей.
– Мэтр Филипп, вы бы все же обратились к целителю, – вновь попросила я.
– Христас, вызови Алена, – немного подумав, решился он.
С пальцев служителя богини сорвалось заклинание сообщения, сформировалось в серебристый лепесток и взлетело в воздух, а потом пропало.
– Простите, мне просто интересно, – задумчиво осмотрела мужчин, – Вы давно знакомы?
Они переглянулись. Со стороны могло показаться, что они стараются вспомнить, но я отчетливо увидела молчаливый разговор. Словно эти двое понимали друг друга без слов и сейчас решали – достойна ли я откровения?
– Что-то мне подсказывает, вас связывает нечто большее, чем просто дружба священника и верующего человека, – прокомментировала затянувшееся молчание.
– Мы знакомы с тех пор, как я в детстве потерял родителей, – уклончиво ответил служитель богини.
– Так вы тоже воспитанник мэтра Филиппа? – соотнесла его слова с рассказом Этьена о его семье.
С мужем получилась примерно такая же ситуация. Ребенок остался один в целом свете, опекуны пристраивают в частную школу, куда берут маленьких детей, управляют имуществом. Тем более я уже знала, там обучают магически одаренных мальчиков и девочек. Так почему бы и священнику не быть воспитанником мэтра Филиппа? Ведь он принимал участие в судьбе тех, кто учился в той школе.
– А я говорил, – по-стариковски хрипло засмеялся мэтр Монти, – Клер сообразительная девушка. Жаль не встретил ее раньше.
– Каждый должен прожить свою судьбу, данную ему богиней, – ожидаемо отозвался священник.
– И в тоже время богиня дает все шансы изменить свою судьбу. Иначе, зачем оставлять человеку выбор? Все было бы просто – богиня ткнула пальчиком: ты целитель, а ты плотник. И все живут в отведенных рамках. Не мыслят, не существуют. Однако же реальность отличается от этой идиллии. Новорожденному дается разум, ощущения, чувства. Он растет и учится их использовать. Задача взрослых воспитать в нем личность с сильным характером. И вовремя отпустить, когда приходит время. У всех шансы равные, только не каждый пользуется даром богини. Кто-то предается лени, другой становится сластолюбцем, третий спускает свою жизнь в канаву.
– Не все добиваются чего-то в жизни, – священник пытался сохранить присущее служителям богини спокойствие духа.
Не странно ли, что превеликий боже
любому из людей – лакею и вельможе,
монаху и шуту с раскрашенною рожей
каменотесом быть предначертал?
У каждого – учебник для студентов,
большущий камень и котомка инструментов.
И ладит всяк из этих компонентов
ярмо на шею или пьедестал9
Сложенные в рифму простые слова заставили задуматься. Мэтр Филипп с интересом наблюдал за собеседником. Он был уверен в своей правоте и с жаром защищал точку зрения. Священник смотрел задумчиво на море и не собирался спорить с пожилым человеком, чьим когда-то был воспитанником.
– Ты сотворил свой пьедестал? – спросил мэтр Монти, уверенный в победе в споре.
– Я оставил гордыню за порогом храма. Только богиня достойна возвеличивания над остальными, – твердо ответил Христас.
– Клер, наш спор длится долгие годы, – заметив мое внимание, поведал мэтр Филипп, – Когда-то я готовил себе преемника, достойного молодого человека. Своих детей у меня не было, да и не хотел оставлять дело в руках того, кто по крови считался бы мне родственником, а по духу отличался. Я предпочитал найти того, кто будет разделять мои убеждения и продолжит начатое дело. Так вот Христас был для меня самым близким и родным. Но однажды он поменял свои взгляды и ушел в храм. С тех пор мы ведем спор о силе принятого решения.
– На мой взгляд, вы и сейчас близки по духу, хотя высказываете противоположные точки зрения, – задумчиво осмотрев обоих собеседников, высказала свое мнение.
– Вот как? – мэтр Филип если и не подпрыгнул в шезлонге, то уж точно не смог усидеть в прежнем положении.
Пожилой человек развернулся ко мне всем корпусом и сейчас рассматривал с живейшим любопытством.
– Вы ошибаетесь, метресса, я давно отринул все, чему меня учил мэтр Филип, – вежливо улыбнулся священник, заметив реакцию бывшего наставника на мои слова.
– Искренность ваших убеждений не вызывает сомнений, – потерла пальцами лоб, стараясь собраться с мыслями и выразиться более точно, – Вы противники в толковании идей, но в тоже время вы сходны духом. Вам обоим свойственна целеустремленность в достижении целей, вы оба в состоянии пойти на риск, а уж о твердости в доказательстве собственной правоты можно не упоминать. Каждый из вас идет своей дорогой, выбрав свой путь, но помогает в этом целостность личности. Именно в этом вы близки по духу. Потому-то вам до сих пор интересно продолжать давнишний спор. Я вижу перед собой идейных противников, и в тоже время единомышленников, равных по силе духа.
Мужчины внимательно слушали путаные объяснения. Не получалось высказаться точнее, но я была твердо убеждена в своей правоте. Этих двоих связывает многое. Как в прошлом, так и в настоящем. И ни один из них не готов разорвать отношения, но и признать поражение отказываются. Очень интересно было слушать их рассуждения и наблюдать.
– Наверное, вы правы, метресса Атталья, – скромно склонил лысую голову священник.
– Наверное?! Ха! Да, она маленький философ в платье! – эмоционально воскликнул мэтр Филипп, – Ловко подметить тонкости и сделать из них выводы. Христас, она заглянула гораздо глубже, чем кто-либо и смогла понять особенности наших сложностей.
– Мне кажется, у вас нет никаких трудностей в общении, – от откровенного комплимента щеки вспыхнули мгновенно, – Просто вам, мэтр Филипп, как более опытному и мудрому, нужно принять произошедшие изменения в вашем воспитаннике и позволить ему жить своей жизнью.
– Он уже сделал неимоверное количество ошибок! – возмущенно фыркнул пожилой мужчина.
– Но ведь это его ошибки, – улыбнулась в ответ, – Как часто повторял мой папа, опыт это то, что берет дорого, но объясняет доходчиво.
– Я согласен! Клер – маленький философ, – рассмеялся Христас.
– Теперь берешься присмотреть за ней? – мэтр Монти все еще улыбался, только глаза стали серьезными. В выражении их угадывалась сила и настойчивость, с которой он требовал ответа у бывшего воспитанника.
– Запрещенный прием! – запротестовал священник, – Для служителя богини все ее дети равны, и я не имею права кого-то особо выделять.
– Но ведь ты выполнишь мою просьбу? – даже и не думал отставать мэтр Монти.
– Разумеется, присмотрю. Но сделаю так, как посчитаю нужным, – твердо, без малейшего шанса уговорить на что-то иное произнес Христас.
– Видимо выбора у меня нет, – задумчиво забарабанил пальцами по подлокотнику шезлонга мэтр Филипп.
– Простите, но я достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе сама. Да и замужем я теперь, – на душе стало немного обидно.
Что я несмышленыш? Сами только что хвалили за разумность суждений. Или это особенность всех мужчин: ты молодец, только мы будем решать, как тебе жить?
– Только не говори, что и за Этьеном мне смотреть придется, – возмутился Христас, едва высказала недовольство.
– Нет. На Этьена у меня другие планы. Ему карьеру надо делать, – лицо мэтра Филиппа посуровело, – Что ж, письма написаны, осталось доставить их адресатам.
– Письма? – переспросила его, все еще не успокоившись по поводу патронажа надо мной.
– Последние распоряжения, – пояснил он.
Ах, да, конечно! За время непринужденного разговора совсем забыла о своем предсказании. Мэтр Монти выглядел полным сил мужчиной. Неудивительно, что он упоминал о желании встретиться с какой-нибудь красоткой на тропическом острове. Глядя, как он двигается, высказывает мудрые мысли, в голове не укладывалось, что он может не дожить до конца путешествия.
Помню, когда предсказала собственную смерть, очень переживала. Единственное спасение оказалось это погрузиться в расследование, чтобы прекратить задумываться о неизбежном. Тогда Кристоф ценой собственной жизни спас меня от удара кинжалом. Сейчас же я прекрасно понимала мэтра Филиппа и одновременно восхищалась его стойкостью. Он ведет непринужденную беседу, шутит, спорит с бывшим воспитанником, да еще и меня пытается отдать под опекунство священника. Худшей участи для себя представить не могла, но идти на открытый конфликт с умирающим казалось неправильным. Ему осталось немного, так зачем омрачать последние несколько дней? Вдруг его срок придет именно сегодняшней ночью? Тогда я буду корить себя за несдержанность.
Серебристый лепесток послания закружился передо мной. «Ты где?» – вопрошала Эдит.
– Это от подруги. Разыскивает меня, – пояснила собеседникам, прочитав сообщение.
– Иди, Клер. Христас составит мне компанию, – махнул рукой в направлении палубы, откуда мы пришли.
Я поторопилась воспользоваться возможностью подробно расспросить Эдит о мэтре Броссаре.
Солнце стояло в зените, времени за разговором прошло много. По своему опыту знаю, что наставник будет вдалбливать знания, не обращая внимания на время, пока голова окончательно не закипит. Видимо терпение или усидчивость у Эдит закончилась и ей дали свободу. Интересно будет услышать ее мнение о методах преподавания.
– Ты, кажется, жена Этьена? – меня остановил внезапно произнесенный вопрос мелодичным голосом.
Резко развернулась и встретилась с внимательным и изучающим взглядом выразительных синих глаз. Она не казалась сейчас скучающей, как это было за завтраком в присутствии моего мужа. Молодая метресса лениво откинулась на мягкую спинку небольшого дивана, стоящего вдоль стены на палубе. Рядом с ней сидел выдающийся мужчина. Даже не сразу сообразила, что именно привлекло мое внимание. Если метресса Кавье смотрелась искусным изделием богини, то мужчина скорей походил на варвара, как нам их представляли в Школе колдовства, целительства и ворожбы. Неподдающиеся парикмахерскому искусству волосы завивались спиралью. По этой причине их остригли максимально коротко, насколько позволяли приличия. Темно-коричневая кожа, огромные, черные, выразительные глаза в обрамлении густых ресниц, слегка приплюснутый нос и полные губы делали его непохожим ни на одного моего знакомого. Даже представители южной провинции Камарг, славящиеся загаром, показались бы бледными рядом с ним. Что уж говорить о метрессе Кавье с белоснежным лицом и грудью в откровенном декольте. Они держались за руки, переплетя пальцы, словно старые знакомые. Крохотные, идеальной формы розовые ноготки еще сильней оттеняли почти черные пальцы мужчины.
– Я вам не позволяла обращаться ко мне в столь вольной манере, – высокомерно произнесла я, вздернув вверх носик.
Кажется, перья на широкополой шляпе возмутились вместе со мной, затрепетав на ветру.
– Хм. Этьен женился? – задумчиво осмотрел меня с ног до головы незнакомец.
– Пришлось. Его шансы катастрофично малы, ему пришлось быстро найти жену, чтобы попасть на корабль, – пожав плечами, ответила нахалка, проигнорировав мой выпад.
– Но почему на этой метрессе? – теперь его взгляд разгорелся интересом.
– Наверное, не смог найти ничего лучше, – развеселилась метресса Кавье.
Ах, ты сучье вымя! Наглеющая на глазах красавица превращалась в гадину, плюющуюся ядом. Я считала ее красивой? Да она моральная уродка! Никаких представлений о порядочности и правилах приличий. Могла бы понять злословие вдали от ушей предмета обсуждения, но вот так не стесняясь, глядя в глаза, высказывать откровенное пренебрежение может только далекая от норм морали сплетница! А я еще на аристократок в высшем свете возмущалась! Они по сравнению с этой змеей просто дети, не поделившие игрушку.
– Ты не права, Флоранс, эта девушка прелестна, – его полные губы чувственно улыбнулись, а в глазах засветился определенный интерес.
– Да неужели? – с сарказмом произнесла она, – мэтр Филипп в нее вцепился, не уподобляйся ему, а то посчитаю, что ты стареешь.
– Вот как! – с этим восклицанием темнокожий мужчина поднялся на ноги и подошел ко мне.
Он двигался плавно, но в каждом жесте чувствовалась сила и уверенность. Словно хищная кошка пытается спрятаться под внешностью домашней любимицы. Глаза смотрели неотрывно, удерживая контакт и не позволяя нарушить наваждение. Мужчина излучал опасность, хотелось убежать от него на другой край корабля, и в тоже время привлекал необузданной мощью.
– Благословенного дня, метресса Атталья, – произнес он, будто ничего не случилось, и он не обсуждал только что меня со своей собеседницей, – Позвольте представиться. Я Ален Бланкар.
Целитель! О нем говорил мэтр Филипп. Неужели этот странного вида человек обладает магией?
– Я слышала о вас, мэтр Бланкар, – сделала короткий реверанс, соблюдая приличия при знакомстве.
– Неужели? От кого же, позвольте спросить? – тон и слова дышали этикетом, пугал только раздевающий взгляд и полные губы, продолжающие соблазнительно улыбаться.
Он не привлекал меня, скорее приводил в трепет размерами, энергетикой, исходившей от него. В нем жило что-то первозданное, близкое к дикой природе. Именно это обволакивало, давило и вызывало страх.
– От мэтра Филиппа и моего мужа Этьена Атталья. Как я слышала, вы вместе учились в частной школе, – трудно поддерживать светскую беседу, ощущая дикое притяжение, но я справилась.
– Совершенно верно, – кивнул мэтр Бланкар, подтверждая мои слова, – Когда-то мы трое были дружны. Я и Этьен боролись за внимание Флоранс. Соперничество нас сблизило, а коварная кокетка получала удовольствие от наших стычек.
Кокетка – мягко сказано. Мысленно покачала головой. Я и сама испытывала на себе внимание парней, учась в Школе, но устраивать между ними противоборство… Личность инициатора драк между парнями не вызывала сомнений. Я знала метрессу Кавье меньше одного дня, и этого хватило с лихвой, чтобы понять гнусный характер гадины.
Вспомнилось поведение Этьена за завтраком. Неужели он до сих пор не понял, что она из себя представляет?
– Верные враги, – произнесла вслух свой вывод.
– Ха-ха-ха! Пожалуй, лучше и не скажешь, – развеселился окончательно мэтр Бланкар.
Если до этого момента его губы привлекали внимание, то сейчас он продемонстрировал белоснежные зубы, которые на фоне почти черной кожи смотрелись потрясающе.
– Мне показалось, вы куда-то спешили. Позвольте проводить? – он подал руку, приглашая принять его в спутники.
– Неужели вы оставите в одиночестве свою спутницу? – удивилась я, напоминая о хорошем тоне между воспитанными людьми.
– Флоранс и одиночество – несовместимые понятия. Только мое присутствие отпугивало толпы поклонников, желающих выразить ей однообразные комплименты. Поверьте, мое место недолго будет пустовать, – он даже не посмотрел в сторону «подруги».
Однако, и она проявила полное равнодушие к словам темнокожего мужчины. Словно, едва он удалился от нее на несколько шагов, как тут же исчез из ее поля зрения. Голубые глаза насыщенного цвета смотрели рассеяно перед собой, неподвижное лицо с замершим выражением равнодушия казались не живыми. Словно фарфоровую куклу слепили размером в человеческий рост и посадили на диван.
Впрочем, внимания метрессы Кавье я не жаждала, хотя и поощрять интерес мэтра Бланкара не собиралась. Его правильная речь, хорошие манеры не обманули. Мужчина явно преследовал какую-то цель. И боюсь, ею была я.
– Мне хочется узнать поближе избранницу Этьена, – снова улыбнулся нежданный кавалер, опережая мои возражения.
– Не откажусь от удовольствия побольше узнать о том, каким был Этьен до встречи со мной, – отозвалась я, принимая предложение.
– Слабак, – презрительно зашипела гадина.
Надо же, а я думала ей безразличен наш разговор. Оказывается, она слышала каждое произнесенное слово. Вот пусть и поучится хорошим манерам. Только что теперь делать с навязанным обществом? Ведь я хотела встретиться с Эдит и подробно расспросить об обучении с ворожеем.
– Не обращайте внимания на Флоранс, у нее завышенные требования к окружающим, – прокомментировал замечание своей «подруги» мэтр Бланкар.
– Настолько, что хочется корону на ее голове лопатой поправить, – пробурчала себе под нос, но спутник все равно услышал и вновь разразился громогласным хохотом.
– Самолюбование – ее главный недостаток, – поведал очевидную истину он.
– Давайте поговорим о чем-нибудь приятном и оставим метрессу Кавье на том месте, где ее оставили, – предложила ему.
– На диване?
– В прошлом, – ответила, положив конец разговору.
– О чем будем говорить? О нас? – мэтр Бланкар остановил и развернулся так, чтобы мы оказались лицом к лицу.
– О нас? Почему о нас? – выше всяческой меры удивилась я.
– Потому что у нас прошлого нет и нам нечего оставлять. А вот будущее вполне может состояться. Ведь вы сами предложили говорить о приятном, – он слегка склонился, вновь подавляя необузданной дикостью.
– Я подразумевала море и это путешествие, – строго выговорила ему, – И это настоящее. Мы будем говорить о нем.
Демонстративно убрала руку из его согнутого локтя и сделала шаг в сторону. Рассказ мэтра Броссара о его прошлом дал представление о нравах, царящих во дворце при короле Эдуарде. Так что у меня не оставалось сомнений в том, на что намекал мэтр Бланкар. Как он может? Ведь они с Этьеном хоть и соперничали за внимание метрессы Кавье, но все же были друзьями.
– Вас радуют горластые чайки, от криков которых хочется заткнуть уши? – усмехнулся мэтр Бланкар, – Или быть может, привлекает смотреть на полуобнаженные тела матросов, карабкающихся по вантам?
– Мне нравится слушать шипение пены, когда корабль рассекает волны, а потом они плещутся о борт судна, – подставив ветерку лицо и прикрыв глаза, сказала я, – дышать морским воздухом, ощущая привкус соли на губах.
В этот момент сильные руки скрутили меня, развернули и чужие губы впились в мои. Боевое заклинание обожгло кончики пальцев и ударило в темнокожего мужчину. Он отпрянул, предоставив полную свободу, а у меня чесались кулаки. Хотелось еще и ими настучать по противно улыбающемуся лицу.
– Маг. Я так и думал, что Этьен не такой простофиля, каким он видится Флоранс, – с этими словами, словно ничего особенного не случилось и его костюм не пострадал от огня, мэтр Бланкар развернулся и, насвистывая, удалился прочь.
– Клер! – услышала голос мэтра Броссара.
Он спешил ко мне, держа в руках пустой поднос. Только бы он не увидел моего позора! Надо же так глупо влипнуть! На открытой палубе, где мог увидеть кто угодно, меня поцеловал друг моего мужа! Троллий потрох, я погибла.
– С тобой все в порядке? Что сейчас произошло? – мэтр Броссар закидал вопросами.
– Я в порядке, – выставила перед собой руку, останавливая бывшего наставника, – Ничего не произошло.
– Я видел иное. Кто этот человек? – строго спросил он.
– Какая разница, – отвернулась к морю.
Оправдываться или тем более жаловаться не хотелось. Раньше, я бы не скрываясь, поведала обо всем и еще выслушала бы несколько примеров, как нужно защищаться в подобной ситуации. А сейчас изменилось абсолютно все. Мэтр Броссар больше не мой наставник, и защиту дает муж и его имя. Правда, сейчас это не сработало.
