Елена Фили
Осторожно: женщина! Практикум «Крутой женский детектив»
Елена Терехова
Приманка для лиса
(первое дело клуба любителей кроссвордов и детективов «БОРЩ»)
Он держал в трясущихся руках заветный пакетик со спасительным зельем и не догадывался – Лис не оставляет следов…
* * *
Ксюша Орлова, табельщица в ремонтно-механических мастерских, для краткости именуемых РММ, сегодня опоздала на служебный автобус. Виной всему предновогодние посиделки, которые они запланировали с девчонками сразу после работы. Пока красилась и крутила локоны, автобус уехал. Хорошо, что рейсовый по расписанию не подвел.
Ксюша выскочила на нужной остановке и помчалась по пешеходному переходу, ловко перебирая стройными ножками в сапожках на шпильках. Девушка даже не поняла, откуда выскочила эта машина – большой сугроб полностью скрывал обзор слева. Она качнулась назад и плюхнулась прямо в снежное месиво. Раздался характерный хруст сломанного каблука, рукав белоснежной пушистой шубки моментально стал грязно-коричневым, а очки отлетели прямиком под колеса лихача, даже не подумавшего притормозить. Охая, Ксюша поковыляла в цех.
В РММ при филиале горно-добывающей компании «Черное золото» Ксюша оказалась три года назад, когда решила перевестись с очного отделения факультета металлообработки на заочное и сама оплачивать себе обучение. Семья, сплошь состоявшая из технарей в сто пятом поколении, такой шаг одобрила и через знакомых отправила будущего инженера под крыло Михалыча – начальника РММ. Тот в свою очередь определил девушку в токарную группу, состоявшую из двух высококлассных специалистов – бригадира Галины Щербининой и токаря-универсала Елены Борисовой. Женщины, перешагнувшие сорокалетний рубеж, приняли новенькую без особого восторга, но вскоре все трое крепко сдружились и частенько устраивали совместные вылазки по магазинам или в кафе. Именно перед этими женщинами предстала несчастная Ксюша. Внешний вид ее встревожил подруг, но сама история не впечатлила – из города в частный сектор и промзону дорога была одна, и машины носились здесь так, словно это взлетная полоса. Пешеходам оставалось лишь уповать на собственную ловкость и маневренность.
– Главное, что жива осталась, – Галина, самая рассудительная из всей троицы, внимательно осмотрела пострадавшую. Ни единой ссадины на симпатичном личике, кости целы, а вещи в чистку и ремонт, еще послужат.
– Жалко, камер наблюдения здесь нет поблизости, а были бы – быстренько вычислили лихача да заявление на него в полицию подали, – после осмотра сердито проворчала Елена, вытирая руки ветошью.
– Ничего, я его без камер разыщу, – Ксюша вздернула курносый нос, – соцсети мне в помощь! Тачка, конечно, завалящая, старенькая «Лада» девяносто девятая, но кое-какие приметы я успела разглядеть, пока очки с носа не сдуло. Освещение у нас тут хорошее, так что… Моя месть будет ужасной! Я ему колеса проколю, все четыре, чтоб неповадно было.
– А если там регистратор? – принялась подначивать девушку Елена.
– Тогда только задние! – не сдалась Ксюша и через цех потопала к своему кабинетику. Предпраздничный день короткий, но работу и отчеты никто не отменял.
* * *
В три часа дня дружный коллектив РММ, состоящий в основном из мужчин – ремонтников, сварщиков, крановщиков, стропальщиков, – собрался в каптерке у БОРЩа. Объединил представительниц прекрасной половины человечества в эту аббревиатуру молодой слесарь Гоша Лапин, человек на предприятии новый и задиристый. Борисова, Орлова, Щербинина – из первых букв их фамилий он и соорудил БОРЩ.
– Сродни СМЕРШу, – рассказывая коллегам о своем креативе, смеялся Гоша в курилке, – тоже все под контролем держат и вынюхивают, от кого сегодня перегаром пахнет, чтоб отчитать. Сидели б уж себе, любители кроссвордов и детективов, и не лезли, куда не просят.
Впрочем, скоро бахвальство уступило место сначала удивлению, а потом и уважению, которое парень тщательно скрывал. Михалыч рассказал как-то по секрету, что Ксюха, строившая иногда Гоше глазки, магистратуру заканчивает и у родителей за все время учебы рубля не взяла, сама и на наряды себе зарабатывает, и на отпуск. После новогодних выходных должна специалистом в производственный отдел уйти. Галина Щербинина в свое время исторический факультет окончила, археологом мечтала стать, даже в экспедиции ездила, вот только девяностые годы все изменили. С мечтами пришлось расстаться, надо было на кусок хлеба зарабатывать и сына одной поднимать. Парень сейчас в Южной Корее живет и работает, женился там. У Борисовой своя история. На первый взгляд – смешливая недалекая блондиночка, а двадцать лет назад она, без пяти минут нотариус, чудом выжила после бандитского налета на свою наставницу, а потом еще смогла бандитов разыскать и сдать в руки правосудия. Юристом быть она с тех пор передумала и тоже ушла в рабочую профессию.
– Эти две дамы единственные у нас, кто станки с числовым программным обеспечением знают как два пальца и с пяти страниц скажут, чем любой детектив закончится, так что не очень-то тут веселись на их счет, – Михалыч широкой ладонью похлопал Гошу по плечу и лукаво улыбнулся: – А про БОРЩ ты хорошо придумал, девчонки тоже заценили!
Так коллективное прозвище и закрепилось за женским трио.
* * *
– Ох, спасибо, хозяюшки, и накормили, и настроением зарядили, – Михалыч допивал уже третью чашку ароматного чая с апельсиновой цедрой. Стол получился по-настоящему праздничным: салаты, выпечка, яркие канапе, нарезки. Да и девчонки в кои-то веки сняли с себя грубые мешковатые робы, обрядились в платья и накрасили губы. Конфетки просто! Ксюша, конечно, в силу должности могла себе позволить такое каждый день, а вот остальные – только по праздникам.
– Песни спели, анекдоты рассказали, теперь, может, поделимся, чем уходящий год нас порадовал? – Ксюша сразу же метнула взгляд в сторону Гоши. – Георгий, начнем с вас.
– Женился я, – неожиданно для всех заявил парень. И это Гоша-антифеминист!
– Как это? – опешила Ксюша. Вроде бы совсем недавно молодой человек подарил ей коробку конфет и пригласил в кино. Она отказалась, времени не было из-за подготовки к сессии, а теперь он заявляет, что женат!
– Удивили вы нас, Георгий, очень удивили, – подключилась к разговору Галина, – ждем подробностей и фотографий. Мы тут в отношении вас планы строим – у Лены две племянницы болтаются без присмотра, Ксюшка у нас на выданье, да и сами мы еще ничего, а он на стороне сыскал!
– Друзья нас познакомили. Светой зовут. Она, как и я, без родителей росла, спокойная, красивая, дом в порядке содержит, готовит, меня ждет. Что еще надо? – Гоша смутился от пристального внимания.
– Как что? Фото в студию! – зашумели собравшиеся.
Гоша потянулся к мобильному телефону. На заставке экрана появилось миловидное женское личико в обрамлении пепельно-русых волос. Через несколько секунд изображение исчезло.
– Нет, не буду показывать, – тут же смутился Гоша, – Света говорит, что счастье любит тишину.
И телефон перекочевал в карман его рабочей куртки. Никакие уговоры рассекретить свою вторую половинку не дали результатов. Гошу оставили в покое. Чаепитие с шумом продолжилось, и только БОРЩ с заговорщическим видом переглядывался между собой и обменивался понятными только ему знаками. Женщины явно успели «срисовать» все, что нужно.
* * *
Новогодние каникулы в самом разгаре, люди отдыхают, проводят время с семьями, а предприятия между тем работают в привычном режиме. Третьего и четвертого января в РММ по скользящему графику дежурила токарная группа.
– У меня сосед умер, – заговорила вдруг Галина, – хороший вроде парень, только вот подсел на наркоту. Родители старенькие у него совсем, больные, будем всем подъездом похороны организовывать. Вчера полдня в полиции проторчала.
– Зачем это? – поинтересовалась Лена, плотно завязывая на голове платок и пряча под ним светлые кудряшки.
– Его нашли в заброшках. Сперва думали, что передоз, но потом оказалось – отравление. Укололся чем-то непонятным. Опрашивали соседей, знакомых. А мы что знаем? Родители и те не в курсе его дел. Видели его ранним утром тридцать первого декабря, темно еще было, топал на остановку… А я голову сломала, с телефоном что теперь делать? Выбросить или отцу с матерью отдать? Память все-таки.
– Какой телефон? – тут же навострила уши Ксюша. У нее сегодня был законный выходной, но как сидеть дома, если подруги работают? Кто их развлечет, если не она?
– Да вчера мальчонка-первоклассник с первого этажа передал, – Галина вытащила из сумки простенький смартфон. – Я по соседям ходила, договаривалась насчет денег для похорон, а Ромка этот выбегает и отдает мне телефон. Говорит, Димон-Штырь у него держал для секретных разговоров. Это была их тайна.
– Не хорошо это, конечно, в чужих вещах рыться, но что за тайны могут быть у такого человека? А вдруг, это целая наркосеть – и мы раскроем преступление века? – у Ксюши даже глаза расширились от таких мыслей.
– Не выдумывай! – нахмурилась Галина. Но смартфон перекочевал в руки Ксении.
– Я считаю, что его нужно передать полиции, раз дело нечистое, – рассудила Лена.
– Полицию мы всегда успеем оповестить, но посмотреть-то можно? – Ксюша уже нажимала какие-то иконки на экране.
– А если там сведения важные или отпечатки пальцев? – не унималась Галина. Но Ксюша только отмахнулась в ответ.
Минут пятнадцать в каптерке было тихо – Ксюша копалась в телефоне, Галина заполняла журнал, Елена вышла проверить щитки и электропроводку.
– Есть! – как только она вернулась, звонкий голос Ксюши эхом отразился от побеленных бетонных стен.
– Ты чего? – переполошились женщины.
– Я нашла номер телефона и переписку в мессенджере. Когда, говоришь, он того… делитнулся?
– Тридцать первого.
– А накануне он вел бурную телефонную жизнь, – Ксюша ткнула пальцем с ярким маникюром в экран. – Хозяин смартфона пишет смс какому-то Лису, мол, срочно нужно лекарство, простудился, слег. Лис отвечает, что со стукачами дел иметь не желает, слишком дорогое удовольствие. Дальше какие-то слюни типа прости-извини-спаси-помилуй. Блин, целую простыню накатал покаянную, да еще слова поисковеркал, не разобрать толком. Зато вот ответ от этого самого Лиса: «31-е, 7—00, прачка. Выздоравливай!» Фоток несколько есть входящих в мессенджере, там разные номера, без подписи. Походу, это закладчики ему сигналили про зелье заныканное. Галь, а где нашли-то Штыря этого?
– В частном секторе, там, где бывшая прачечная тубдиспансера, – ответила Галина. Женщины переглянулись. От РММ это всего пять остановок на автобусе.
– Мы должны остановить этого урода! – Ксюша была настроена решительно. Когда-то и в ее семье случилась беда – от наркотиков погиб двоюродный брат, парню было всего шестнадцать. – Эта скотина делает деньги на жизнях людей, ему наплевать, сколько им лет, какие у них планы, мечты. Он должен быть наказан! Он – убийца! И у меня есть план!
Лена Борисова покачала головой:
– Это очень серьезное дело. Если этот человек – убийца, остановить его должны профессионалы. Я предлагаю отнести телефон в полицию и написать заявление. Можно к моему знакомому обратиться, он в нашем ОВД работает, Леша Потапов.
– Поддерживаю, – тихо отозвалась Галина.
– Тогда я сделаю это одна, – решительно заявила Ксюша. – И вам будет стыдно! Может быть, вы для начала выслушаете меня? Вот что я предлагаю…
* * *
Похоже, из этого городка пора сваливать. Тихая гавань перестала быть таковой. Конечно, хотелось бы отсидеться здесь хотя бы до весны, как раз и денег накопится необходимое количество, чтобы осуществить ту самую, заветную, мечту – уехать в Альпы и купить маленькое тихое шале. Третий год, с риском для жизни ведется этот бизнес. Да, деньги не пахнут, но если допустить хотя бы один просчет, то их можно не увидеть до старости. А в восемьдесят лет зачем тебе шале?
Лис чувствовал, что ситуация уходит из-под контроля и началось все с этого проклятого Штыря! Так бездарно спалиться на закладке! Расслабился ты, дружище, что в твоем деле недопустимая роскошь! Да, пришлось убрать свидетеля. Впрочем, не велика потеря! Но вот именно с этого момента и начались какие-то непонятные движения. Сперва эта баба, которую он едва не стукнул на дороге, когда возвращался в город после встречи со Штырем, потом эти странные смс с телефона упокоившегося наркоши. А загнулся он однозначно! Но кто этот человек, требующий встречи в заброшенной прачечной? Что он знает? Скорее всего, придется поехать на свидание. Только сделать нужно все грамотно, чисто. И сразу же прочь отсюда!
* * *
Ночью сильно похолодало. БОРЩ в полном составе притаился в цехе бывшей прачечной. От холода неплохо спасали горнолыжные костюмы, но руки и ноги все равно коченели от неподвижного сидения на месте. И вот в темноте раздались осторожные шаги. Ксюша включила камеру мобильного телефона. Конечно, качественной съемки в этих условиях не получится, но главное – заснять физиономию этого самого Лиса. И потом, с мешком доказательств, можно идти в ОВД.
Темный силуэт остановился у разбитого окна и замер. Ксюша осторожно двинулась вперед. До фигуры у окна оставалось всего несколько шагов, все было спокойно, и тут предательски хрустнула какая-то ветка под ногой. Реакция Лиса была молниеносной – он подхватил с пола здоровенную деревяшку и наотмашь ударил во мрак. Телефон вылетел из рук девушки. Она упала и отключилась. Лис бросился к окну.
– Ах ты, гад! – раздался резкий голос за его спиной. Земля ушла из-под ног, в капюшон и рукава куртки вцепились сильные пальцы. Миг – и прямо перед своим носом он увидел кучу камней и различного хлама.
– Я держу его, – голос сверху явно принадлежит женщине. – Хиловат Лис, лисенок практически. Глянь, как там Ксюня?
– Порядок, – ответил второй женский голос. – Дай фонарик, посмотрим на рожу этого урода.
Яркий луч резанул глаза, капюшон и шапочка-балаклава слетели с головы вместе с волосами.
– Твою ж мать! – не выдержала одна из женщин. Прямо перед ней оказалось знакомое лицо, мелькнувшее несколько дней назад на экране смартфона. Светлана, таинственная супруга слесаря Гоши. Она – Лис?
– Всем оставаться на местах! – раздался вдруг громкий голос. Развалины озарились ярким светом.
– Наконец-то, Алексей, – недовольно проворчала Елена, – долго же вы добирались!
* * *
Ксюша проснулась, когда на улице уже было светло. Голова наконец-то перестала кружиться, пропала надоевшая тошнота. Девушка встала и подошла к зеркалу, висевшему на стене. Да, фингал получился знатный – на пол-лица, ссадина идет через всю щеку и опускается к тугой повязке на плече. Рука зафиксирована, но пальцы шевелятся.
– Пока ты спала, к тебе люди приходили, – соседка по больничной палате оторвала взгляд от книжки, – сказали, в коридоре будут ждать. Выгляни, может еще не ушли.
Девушка осторожно приоткрыла дверь и высунула голову. Цветы, шарики, здоровенный плюшевый медведь – все это сразу оказалось у ее лица.
– С возвращением! – громким шепотом кричали ее дорогие девчонки.
– А теперь, может, поговорим? – это кажется, тот самый знакомый Лены Борисовой из ОВД. Потапов, что ли? Да, Алексей Потапов. Это он ей помощь оказывал там, на месте, пока скорая ехала.
– Сегодня уже да, – попыталась улыбнуться одной стороной лица Ксюша. – Только давайте сначала вы. Расскажите нам про эту Свету – Лиса. И почему, собственно – Лис?
– Да потому что имя у нее Алиса, Светланой она стала недавно, стараниями благотворительной организации, которую впоследствии ограбила. Впрочем, по порядку…
* * *
Алиса Шиманская родилась и выросла в Архангельске, славном городе военных моряков. Отец – обрусевший поляк, офицер-подводник, мать – из местных поморов. От нее девочка унаследовала белесые волосы, полупрозрачную кожу и ярко-синие глаза. Иконописное лицо, если смотреть вблизи, и совсем ничем не выделяющееся в толпе. На таком при правильном макияже нарисовать можно все что угодно. Из детства она хорошо запомнила кастрюли с куриными лапами, когтистыми, синими, с облупившейся шкурой – так выглядела еда в семьях военных на протяжении многих месяцев. Спасала ее только любимая книга «Унесенные ветром». Как и Скарлетт, Алиса твердо решила для себя, что сделает все, чтобы никогда больше не видеть ненавистных лап, никогда не голодать! Вот только немного подрастет…
Родителям повезло, на изломе нулевых дальние родственники пригласили их в Польшу на ПМЖ. Там и началась история новой Алисы.
Она начала работать в пятнадцать лет, мыла туалеты в шикарном отеле, получала гроши, даже на нормальные трусы не хватало, но это была хорошая школа жизни: она выучила польский, немного немецкий и английский – азы, но перекинуться парой слов могла. Потом, значительно позже, возник Анджей Ракша, сынок весьма влиятельного чиновника и конченый наркоман. Всего через год после их знакомства наркотики сделали свое дело – парень просто не открыл утром глаза. Алисе пришлось уехать из страны. Пусть и не было ее вины в смерти друга, но служба безопасности папаши вряд ли приняла это к сведению.
В качестве моральной компенсации девушка прихватила с собой список паролей от электронных кошельков и облачного хранилища Анджея. Она поняла – у нее есть реальный шанс на новую жизнь. Придется сильно рискнуть, но оно того стоит!
– На границе двух областей – нашей и соседней – стоит здание бывшего молочного комбината, – рассказывал Потапов. – Там перевалочная база у наркооптовиков. В системе участвовал и покойный пан Ракша. Света-Алиса выгребла оттуда приличное количество зелья. Взяла столько, сколько смогла унести, понимала, что снова вряд ли получится туда попасть. Приехала в наш город, сняла квартиру и начала действовать. Потом еще и замуж вышла. Кто ж заподозрит тихую и скромную домохозяйку в темных делишках? – рассказывал Потапов.
– Значит, муж не знал, чем она занимается?
– Представляете, нет. Для него это был настоящий шок.
– Она уже призналась?
– Оснований для задержания у нас достаточно, остальное уже забота криминалистов. И важно, чтобы она начала сотрудничать со следствием, сама, добровольно. Но это уже наша забота. Методы найдутся.
– Бить будете? – нахмурилась Ксюша.
– Ксюнь, ты чего? – одернула подругу Елена.
– Ее не будем, есть другие кандидаты. Вот им я бы всыпал с огромным удовольствием! Догадываетесь, о ком речь?
* * *
Ксюша еще издали увидела знакомую машину, ту самую, что едва не сбила ее две недели назад. «Лада» спокойно стояла на стоянке возле РММ. Девушка огляделась по сторонам и полезла в сумочку…
На проходной она столкнулась с Гошей. Вид у него был хмурый.
– Георгий, – официальным тоном обратилась к нему Ксюша, – сегодня практиканты придут в цех, возьмите над ними шефство. Покажите, где и что у нас находится, объясните правила внутреннего распорядка и так далее. Кстати, вы не знаете, чья это машина? Вон та, синяя девяносто девятая.
– Моя, – тихо ответил Гоша. – Точнее жены, почти бывшей. Я на ней сегодня приехал. А что такое?
– Мне кажется, у нее спущены два задних колеса, – Ксюша быстро шмыгнула внутрь здания.
* * *
Девушка удобно устроилась в кресле кабинета главного специалиста производственного отдела. На столе стоял восхитительный букет с маленькой открыткой внутри: «Продолжим разговор? Алексей». Цветы ей вручили прямо в коридоре, пока она ковырялась в замке. Ксюша улыбнулась и сняла трубку внутреннего телефона.
– Девчули, дорогие, привет! Тут такое дело… У меня в доме умерла бабулька-мусорщица, одинокая, без родни. Дверь нараспашку, заходи, кто хочешь, твори, что в голову придет. Вдруг в квартире под кучей мусора захоронена какая-нибудь мумия? Давайте глянем! У меня есть план!
– Нееет! – раздался в трубке громкий крик, и связь прервалась.
* * *
Гоша вошел в цех. В дальнем углу, самом темном, сидела группа ребят в спецовках и шапочках. Мерцали экраны мобильных телефонов.
– Привет, пацаны, сегодня я ваш наставник!
По мере того, как практиканты выходили из сумрака, глаза Гоши становились все шире: в жестких робах и тяжелых сапогах перед ним стояли семь девчонок. Он заглянул в список: «Одинцова, Котова, Раевская, Омич, Шишкина, Кириллова, Асанова».
– Ну что ж, ОКРОШКА, вперед, на инструктаж!
Эмиль Коста
Во всем виноват почтальон
Когда сербы спрашивали Машу о причине переезда, она с загадочной улыбкой отвечала: «Лю́бав».
Недавние иммигранты часто привирают, а за первый год поправляются в среднем на десять килограмм. Маша набрала всего семь, чем очень гордилась. И вообще считала себя везучей: переехала в Сербию в самом начале 2022-го, без проблем открыла счет в местном банке и даже квартиру успела найти до того, как цены поползли вверх.
Пришлось, конечно, делать ремонт, искать русскоговорящих мастеров, ругаться с ними на сербском, мыкаться по съемным «апартманам» и даже сделать визаран пару раз – зато сейчас у нее был свой угол. В загране красовалась голубенькая «налепница» с годовым ВНЖ. Ну не счастье ли?
Но счастья не было, как и «лю́бави». Последняя глава Машиной личной жизни завершилась накануне переезда, а новых так и не наметилось. Она пока размышляла: завести кота для души или собаку для коммуникабельности. Онлайн-общения хватало, но хотелось иногда поговорить с кем-нибудь.
Поэтому ноябрьским утром, когда пожилой серб придержал для нее дверь подъезда, Маша чересчур жизнерадостно выдала:
– Хва́ла, добар дан!
– Добро ютро.
«Ютро, конечно! Какой там „дан“ в десятом часу?» – мысленно стукнула она себя по лбу.
И с каменным лицом принялась искать ключи в сумке. Сосед медленно, держась за новые перила, ушел к лифту. Тогда она вынула связку из кармана и приступила к извлечению почты из проклятого ящика.
Проклятые ящики висели вдоль дурацкой лестницы, посреди которой неделю назад установили эти чертовы перила. Разумеется, по просьбам пожилых жильцов. В Миранграде средний возраст жителя пятьдесят один год, а в этом доме – все восемьдесят.
Машин ящик теперь оказался зажат между стеной и перилами, в полуметре от верхней ступеньки. Требовалась изрядная сноровка, чтобы втиснуться в этот закуток, извернуться боком, вставить ключ в невидимое отверстие, да еще не выронить сумку и продукты.
У Маши такой сноровки не было. Тридцать – не восемьдесят, но тоже возраст, особенно если дни напролет гнешь спину над клавиатурой. Ну и семь непривычных килограмм тоже следовало учитывать.
Через пару минут она убедилась, что ящик опять пуст, собрала с пола яблоки и побрела к лифту. В треснутом зеркале на стенке кабины Маша разглядывала растрепанные волосы и покрасневший нос.
– Лю́бав, – задумчиво пробормотала она. – А откуда ей тут взяться?
А раскрыв двери лифта, чуть не упала в объятия молодого серба – как и полагается в романах. В красавце тоже все было как полагается: смеющиеся глаза, стильная борода, а под рукавами толстовки угадывались в меру крепкие бицепсы.
– Добро ютро! – сказал он и протянул Маше квитанцию за свет.
Из дальнейшего разговора она поняла, что старенький почтальон тоже испытывает сложности на подступах к ее ящику и часто кидает корреспонденцию в соседние.
– Како се зо́вешь?
– Мария.
– Да́мир. Видимо се, – сказал на прощание блистательный сосед.
Его шаги еще звучали на лестнице, когда Маша вошла в квартиру и перевела дыхание. Бывает же! В собственном доме! Целый год никого, а тут такое сокровище совсем рядом…
– Погоди, – оборвала она себя, – не по Сеньке шапка-то. Он вон какой, а я…
В прихожей висело большое зеркало. Лишний вес никуда не делся, нос у отражения по-прежнему был красный, волосы растрепаны, но глаза… глаза сияли.
Квитанцию ведь можно было просто в ящик сунуть, а не тащиться на другой этаж…
Ну конечно, это же повод!
А семь килограмм – тьфу! К Новому году и следа не останется.
Она торжественно отправила в мусор огромную шоколадку, следом полетели подсохшие слойки и вполне приличное печенье… С того дня Маша обходила стороной чевапчичные и прочие грильницы, зато начала делать зарядку, а еще купила кроссовки и нарезала круги по городу.
Во время одной из прогулок она повстречала пожилого соседа, с которым недавно так неудачно поздоровалась.
– Добар дан! – почти пропела Маша, перед этим на всякий случай проверив время.
– Добар дан, – расплылся в улыбке дедушка.
Вместе они дошли до дома. Сосед оказался разговорчивым, посочувствовал насчет лю́бави, рассказал, что у самого два холостых внука. Маша слушала без особого интереса, но разобрав имена: Дамир и Дали́бор – навострила уши. Родители мальчишек погибли в автокатастрофе двадцать лет назад, и заботы по воспитанию легли на дедушку.
Теперь оба строители, по очереди ездят на заработки в Германию, красавцы, но один просто замечательный парень, а второй – не пришей кобыле хвост. Так Маша перевела для себя заковыристую фразу, которой дедушка припечатал горе-внука. Речь наверняка шла о незнакомом ей Далиборе.
В лифте соседи тепло распрощались. Дома Маша привела себя в порядок, поправила прическу и макияж – это уже стало привычкой. Между тем почти три недели миновало с судьбоносной встречи, а Дамира с квитанцией все не было. Она задумалась, не проверить ли ящик?
Размышления прервал звонок в дверь. Знакомые глаза, улыбка и сразу два конверта в руках. Маша не стушевалась:
– Може, кафу?
Это было уместно, сербы пьют ее в любое время дня и ночи. Секунду поколебавшись, Дамир улыбнулся и развел руками:
– Изви́ни… Нэ мо́гу.
Заперев за гостем дверь, Маша лишь развела руками. Улыбался, пришел сам, никто его не заставлял – и «нэ мо́гу». Чего вдруг? Она никак не могла привыкнуть к галантности сербов, их способности сразу перейти на ты… отличить флирт от простой вежливости в этой стране нереально!
Через неделю ситуация повторилась. Потом еще. Дамир звонил в дверь, отдавал квитанцию и уходил. Был неизменно весел и любезен, но не предпринимал никаких шагов к завоеванию все более прекрасной «рускини».
От переживаний аппетит совсем пропал, Маша уже смело могла гулять рядом с пекарнями и кондитерскими без мысли зайти внутрь. Килограммы таяли вместе с надеждами на новую любовь.
На католическое Рождество Дамир принес очередной конверт и сказал, что почты не будет до конца праздников. Маша совсем упала духом. Впереди маячил Новый год, одинокий во всех смыслах, и после него будущее не сулило ничего хорошего.
Тридцатого декабря она возвращалась из магазина с крошечной пачкой майонеза-лайт и увидела у дома желтый велосипед с надписью «Пошта». Безобидный транспорт едва ли вызывал у кого-либо столько эмоций. Его владелец, поджарый дядечка лет пятидесяти, как раз вышел из подъезда, поправляя сумку на плече.
– Добар да-аан! – яда в Машином приветствии было больше, чем в последнем бокале Моцарта.
Почтальон поздоровался, еще не зная, что его ждет.
С помощью небогатого словарного запаса, одной свободной руки и такой-то матери она добрых пять минут объясняла, что к работе своей надо относиться ответственно, а ее квитанции нужно класть в ее «санду́че», а никак не в соседний. Почтальон кивал и лепетал что-то невразумительное, а в конце концов вскочил на железного коня и, пообещав впредь быть особенно внимательным в ее подъезде, скрылся вдали.
– Йогой бы занялся лучше, спринтер! – выдохнула вслед Маша.
Она решила проверить почтовый ящик, раз уж письмоносец снизошел к простым смертным в канун Нового года. В отличие от некоторых, Маша йогой занималась и на этот раз легко справилась с задачей. К удивлению, вместо квитанции в руках оказался полиэтиленовый пакетик с какой-то зеленой трухой.
Она сунула находку в карман и прошмыгнула к лифту, а перевести дыхание решилась только заперев дверь квартиры. Когда зиплок поддался усилиям дрожащих пальцев, все сомнения развеялись.
Маша всегда была хорошей девочкой, но девочка эта родилась, увы, не вчера и запах марихуаны опознала сразу.
Пакетик явно не раз открывали, чтобы употребить содержимое по назначению. На дне осталось совсем чуть-чуть, но легче от этого не было. Травка в ее ящике! А теперь – и в квартире!
В Сербии марихуана на полулегальном положении: просто так не раздобудешь, но по рецепту от врача можно купить в особых аптеках. Ее прописывают при болевом синдроме, тревожности, бессоннице… Маша догадывалась, что половина старичков в доме долбит на вполне законных основаниях.
Но кому из этих божьих одуванчиков потребовалось хранить травку в ее ящике?
Над этой загадкой Маша ломала голову вечером, пока варила овощи и яйца для оливье, и ночью, ворочаясь с боку на бок, и даже на следующий день, когда пришло время резать салат под «Иронию судьбы».
За думами и праздничными хлопотами она почти позабыла о незадавшемся романе. Но его герой неожиданно явился. Дамир возник на пороге в восьмом часу вечера, красивый и какой-то по-печорински трагичный.
– Добро вече, – он вошел в квартиру и прикрыл дверь. – Сречна нова година!
– Сречна, – выдохнула Маша.
Она совсем растерялась. Вот уж не ждала! Дома, слава богу, чисто и сама нарядная… но в комнате-то, на самом видном месте, лежит злосчастный пакетик!
– Може кафу? – вцепилась она в спасительную мысль.
– Може.
Они прошли на кухню. Место уютное, но для признаний в любви совершенно неподходящее. Мысли Маши метались: может, сходить в комнату за шампанским? Или вовсе пригласить гостя туда, а самой как-нибудь проскочить вперед и…
А что и? Чего она вообще распереживалась так? Нет уж, пусть идет как идет. Если мужчина решил объясниться с дамой – сделает это и на кухне.
Впрочем, мужчина не спешил. Маша насыпала в турку кофе, наполнила водой и поставила на конфорку, а Дамир не проронил ни слова. Над черной гущей трижды поднялась и опала шапка из пены, а он молчал. Сидел на стуле и молчал как рыба об лед.
– Мария, – прозвучало наконец, когда она выключила плиту и доставала чашки из шкафа, – ти…
И, конечно, в эту самую секунду зазвонили в дверь. Прямо как в «Иронии судьбы»: требовательно, бескомпромиссно и очень не вовремя.
Только нарушителями спокойствия оказались не пьяные гуляки или веселые подружки – в прихожую ворвался знакомый дедушка, а с ним, видимо, паршивый внук по имени Далибор. Во всяком случае, первое впечатление от этого гражданина было не самым приятным: небритое лицо, затасканный спортивный костюм, но главное – суровый взгляд, которым он буквально пригвоздил хозяйку к полу.
– Да́мире! – грозно возопил старый серб. – Зна́о сам да си о́вде!
– Деда?
На голову вышедшего из кухни Дамира обрушился целый поток гнева. Увы, из всего сказанного Маша уверенно опознала только «псове рече» – сербский матерный за время ремонта выучила как родной. И увы, некоторые слова предназначались ей. За что старик так зол на любимого внука и тем более – на нее, было совершенно непонятно.
Плохого внука, Далибора, в пылу ссоры оттеснили в глубь прихожей, к открытой двери в комнату. Он молча разглядывал праздничный стол, а у Маши уже не было сил для объяснений.
