Ева Чурсина
Айсберги
Принцесса и охранник
Ты же тоже еще что-то ждешь,
То кнута, то хорошего пряника.
Очень сказка похожа на ложь,
Вот влюбилась принцесса в охранника.
Да, она была неглупа,
И мила, и свободна как птица,
Только стала на время слепа,
Когда время пришло ей влюбиться.
Не тому досталась роль
Все совсем не похоже на праздник.
Он не знал, что бы сделал король,
Будь бы им тот обычный охранник.
А она целовалась порой.
Он так нежен был, когда ей снился,
Ей так очень хотелось самой,
Чтобы сон этот когда-то сбылся.
И охранник другим будто стал.
Он не смог послать ей ответа.
Просто он, к сожаленью, не знал
Всех тех тонкостей этикета.
Не пришлось им увидеться вновь.
У дверей оказались закрытых.
Так прекрасна могла быть любовь.
Но два сердца остались разбитых.
Ты во мне
Знаю, что происходит с тобой.
Рвется сердце, но ум не дает,
В мою душу на миг загляни.
Там никто тебя не найдет.
Окунись в моем облаке грез,
Обогрейся у пламя-огня,
Утони в водопаде из слез.
Может, там ты не встретишь меня.
Ты не бойся, никто не соврет,
Не ударит, не бросит тебя.
Только помни, душа моя ждет
И кричит, как грудное дитя.
Ты не знаешь, что делать тебе.
Может, верить, а может, и нет.
Если ты не заглянешь ко мне,
Никогда не найдешь ты ответ.
Где ни денег, ни лжи
Знаешь ты, я должна заплатить.
Отдала я уже все сполна.
Никогда ты не сможешь простить,
Что была я тебе неверна.
Думал ты так, и с этим живешь,
В это веришь, а знаешь ли ты,
Что ждала я, когда ты поймешь:
О тебе лишь мои все мечты.
Если б жили мы в мире ином,
Где ни денег, ни грязи, ни лжи,
Мы остались бы только вдвоем,
Две огромных и чистых души.
Я не верю, что нет за тобой
Этой грязи житейских проблем.
Но, хотя, может, ты и другой.
Может, ты избежал этих тем.
Я устала тебе повторять,
Я такая, как раньше была.
Неужели не можешь понять,
Что тебя я так долго ждала!
Я хочу, чтобы стал ты другим
Я хочу, чтобы стал ты другим,
Чтоб берег и лелеял меня,
Чтобы нежным и ласковым был,
Был бы рядом ты день ото дня.
Неужели я много прошу?
Я прошу, повнимательней будь.
Ты же видишь, тобой я дышу,
Но дышу, через раз, как-нибудь.
Только в мыслях моих ты живешь.
День и ночь жду я только тебя.
Может, ты на мгновенье придешь,
Улыбнувшись, обнимешь меня.
Что мне делать? Лишь Бога просить,
Чтоб тебе приоткрыл он глаза.
Твое сердце на миг растопить,
Чтоб моя не упала слеза.
Все, что надо отдать, я отдам.
Все, что надо найти, я найду.
Я готова всю жизнь тебя ждать,
Если только с ума не сойду.
Где найти нужных слов, чтобы ты,
Хоть немножечко понял меня?
Но, наверное, это мечты,
Никогда не изменишь тебя.
Если даже тебя рядом нет,
Все равно говорю я с тобой.
Может быть, это лишь бред,
Но я верю, что все же ты мой.
Малыш
Я звонил тебе поздно, сказали, ты спишь,
Я же знаю, ты долго ждала.
Хватит нос утирать, я вернулся, малыш,
Ну, рассказывай, как тут дела?
Вот уже и дожди заменили снега.
Может, ты потеряла надежду на встречу?
Я застрял, посмотри, за окошком пурга.
Где сейчас, я тебе не отвечу.
Я так думаю, ты эту мелочь простишь.
Знаешь, ты очень часто мне снишься.
Я так рад, что тебя называю малыш
И что ты на меня еще злишься.
Я прижать тебя к сердцу так сильно хочу.
Объясни, почему ты грустишь?
Я, смотря на тебя, от волненья молчу.
Ты прекрасно смеешься, малыш.
Ты прости, я тебя заставляю порой
Долго ждать, ты боишься, наверно,
Что не встретимся, может быть,
больше с тобой,
Расставаясь на месяц примерно.
Первый снег
Ты словно первый снег,
Который быстро тает.
Ты сам из тех, которые мечтают.
Поднявшись, высоко кружа,
Сверкаешь и глазами, и душою,
А я стою, любуюсь тобою.
А что мне надо?
Только свет в оконце,
И уберечь тебя от ярких лучей солнца.
Но ты же первый снег,
Который быстро тает.
И этот быстрый бег, наверное, мешает.
Но нет!
Я прикоснулась к волшебству.
И нашему безумному паденью
Не наступить теперь концу.
Ночи бессонные
Я так люблю ночи бессонные,
Поющий голос тишины.
Когда идут дожди муссонные,
Распахивая шлейф весны.
Когда молчание длиною в бесконечность.
И ты одна в кромешном мраке ночи.
И кажется, что длится это вечность.
А почему? Понять хотелось очень.
И почему люблю я эту ночь бессонную?
Как будто говорю я с кем хочу.
Кручу в руке я трубку телефонную.
Мне говорят: «…Алло», а я молчу.
Ведь молчалива только я с собою.
Себя спросить сама я не могу.
Допьяна напиваюсь я тоскою.
И за мечтой к надежде я бегу.
И вот опять что-то не спится,
А может, кружит голову весна.
Наверно, очень скоро все сложится.
Закружит голову когда-то ото сна.
Как первый день на этом свете
Как первый день на этом свете,
Ты рад был мелочи любой.
Я ночи не забуду эти,
Что проводили мы с тобой.
Весь день молитву я шептала,
Затем часами ночи мерила.
Потом тебя я повстречала.
Давно я в Бога так не верила.
Рука, коснувшись моих губ
Так ласково и излучая нежность.
Уверенной я стала вдруг,
Что превратится это в вечность.
И я была с тобой честна.
Не знаю, этим же ответил.
И я не вру, что влюблена.
Что не забуду ночи эти.
Ад на земле
Шел год, который я так ненавидела,
Как назло, никуда не спеша.
Тебя в этой жизни я сильно обидела.
За это покоя не знает душа.
Я проклята этой несчастной судьбою.
И будто бы Бог закрывает глаза.
Я думала, как бы покончить с собою
И жизнь повернуть хоть немного назад.
Спроси меня: сколько я в жизни грешила?
Неужто не зная, что падаю вниз.
Я жизнь свою веры на счастье лишила,
На шее как будто бы камень повис.
Я так ненавижу сиротскую жалость.
Теперь я навечно останусь на дне.
Мне трудно поверить, что я не боялась
В аду на земле раствориться в огне.
Потеряла себя
Ей вдруг жизнь показалась очень горька,
И пока не узнав, что случилось,
Она шла, и увидела старика.
И случайно остановилась.
Он был беден, болен, почти слепым,
Еле шел, держась за клюку.
Но ей взгляд показался его молодым,
И она подошла к старику.
Она что-то спросила, почувствовав вмиг,
Как из сердца льдинка упала.
Так внимательно слушал ее старик,
И она ему все рассказала.
В ее жизни играл огромную роль
Человек, смерть которого стала
Приносить ей очень страшную боль,
От которой она устала.
И не зная, зачем появилась на свет,
Не желая идти вперед,
Даже думать боялась, что его нет.
А тем более, что он умрет.
От былой ее жизни остался блик,
И чреда сплошных неудач.
А ее успокоить хотел старик:
– Да не надо, будет, не плачь.
Птицы черные в небе подняли крик.
Попрощавшись, она ушла.
Только в спину окликнул ее старик:
– Кто же умер-то? – Я умерла!
Лишь один был в жизни ее человек.
И жила, лишь его любя.
А потом потеряла его навек.
Потеряла саму себя.
Я не хотела жить
Я не хотела жить, а он с ума сходил.
Переживал, что это вдруг не шутки.
Ведь перед ним огонь любви светил,
И мысли, что случится с ней,
казались жутки.
И ураганы страсти жили в нем.
Все мысли об одной, так близкой сердцу.
Не спал он ночью и не мог есть днем,
Когда закрылись в ее сердце дверцы.
Она не знала, что он ей живет.
Так, не спеша, к нему спиною встала.
А он мечтал, что за нее умрет.
В одно мгновенье той любви не стало.
Что было с ним. Болела голова.
От пламенной любви не стало сил.
Ведь он не верил, что она жива.
Но в сердце у него ее огонь остыл.
И год за месяцем все плыл и плыл.
И редкие звонки ее сбивали с толку.
Когда, ей вдруг хотелось, он так рядом был.
Ведь он искал любви, как в том стогу иголку.
Он понимал, что больше не придет
Тот шторм любви, сносивший тогда с ног.
И чувство, что так жгло, совсем пройдет.
Но вдруг внезапно прозвенел ее звонок
Ей не хотелось жить, а он с ума сходил.
Переживал, что это вдруг не шутки.
Ведь перед ним огонь любви светил,
И мысли, что случится с ней,
казались жутки.
Закрывая рукою глаза
Я счастливая наверняка,
Хоть и делаю всякие глупости.
И, держа пистолет у виска,
Удивляюсь собственной тупости.
Как могла я такой глупой быть,
В свои самые лучшие годы?!
Я хочу себя застрелить
И исправить ошибку природы.
И не нужно уже объяснять,
Да и вряд ли это поможет,
Не смогла себя я понять,
И никто не смог понять тоже.
И на сердце такая тоска,
И на волю душа уже рвется,
Хорошо, что рука у виска,
Ждать не долго уже остается.
Я запомнить очень хочу
Теплоты и ласки мгновенья,
Но сейчас я просто молчу,
И ни капельки нету сомненья.
Тишину пронзил громкий звук,
Словно в небе гремела гроза.
Только мама заплакала вдруг,
Закрывая рукою глаза.
Записка
И я, уже уставшая от мира
В свой не исполнившийся четвертак;
Устала от людей моя квартира.
А в голове не мысли, а бардак.
И я устала напрягать все жилы.
Тошнит от глупости, от глупых и глупцов.
Все понимают, что пока мы живы,
А завтра превратимся в мертвецов.
Не надо выглядеть, хотеть, стремиться.
Не надо врать, завравшись так,
Что хочется порой забиться
В угол
И понимать, что прожила не так.
Я не хочу доказывать, что невиновна.
Я не хочу молчать, когда кричат.
Я лучше многих этим, безусловно.
В окно о смерти мне зачем стучат?
За время я ничто не накопила.
Я – это я, и все. Кому нужна?
И я не вру, что многое уплыло.
Но в этом не моя была вина.
Я не хочу! Не стоит удивляться.
И отговорки тоже не нужны.
И я уже услала не сдаваться.
Но вашей в этом тоже нет вины.
Женщина по имени смерть
Красивая, как кукла с бантами,
А для кого-то страшная, с косой.
Ты смотришь на нее
открытыми глазами.
И даже не одетый и босой.
Совсем не надо прятаться куда-то,
Впадая в неземную круговерть.
Она придет за каждым когда-то,
Та женщина по имени Смерть.
Ты возлюби ее, пока она ребенок.
Она же ходит всюду за тобой.
Ты возлюби ее еще с пеленок.
И благодарен будь, пока живой.
У смерти разные бывают лица.
Ты для нее всегда желанный.
Попробуй же в нее влюбиться.
И будь надолго долгожданным.
И было так почти что с каждым:
Почувствовав земную твердь,
Хотел бы каждый быть отважным
С женщиной … по имени Смерть.
Долго ворочаясь, все же заснешь
Долго ворочаясь, все же заснешь.
И почти спишь, но все понимаешь,
Что до весны уже не доживешь.
Будет ли завтра, тоже не знаешь.
А так хотелось много успеть.
Яркой и сладкой жизнью напиться.
На отраженье больно смотреть.
Кто бы сказал, что так все случиться.
Долго ворочаясь, все же засну.
Мне так тепло, даже без одеяла.
А я так сильно любила весну.
Только вот раньше об этом не знала.
Не существую
Я не знаю, как сердце тоскует.
У меня просто нету его.
Меня вовсе не существует,
Не жила я ни для кого.
Не люблю, даже если целуют.
И не знаю ни счастья, ни зла.
Меня вовсе не существует.
Не родившись, уже умерла.
Не мечтала и не уставала,
Не сидела и не спала.
Никогда не существовала,
И ни разу еще не жила.
Мне не страшно, не больно,
не стыдно.
Не художник я и не поэт.
И ни капельки мне не обидно,
Что для всех меня просто нет.
То иду, а то быстро взлетаю.
Через слезы смотрю я смеясь.
Вы поймите, но я не знаю
И не чувствую, что родилась.
Чье-то сердце замолчит
Чье-то сердце на миг замолчит –
В мир иной открывается путь.
Слышишь, где-то ребенок кричит,
Прижимая мамину грудь.
Жизнь так сложна, ее не понять,
Но она справедлива в одном:
Если вдруг все ты смог потерять,
То найдешь еще больше потом.
Мы виним эти серые дни,
С нетерпеньем ухода их ждем.
Виноваты совсем не они,
Мы другие причины найдем.
Каждый хочет в жизни найти
В белых розах усыпанный путь.
Если хочешь короче пути,
На себя рассчитать не забудь.
Ищем мы журавля в облаках,
Выпуская синицу из рук.
Мы не ценим, что было в руках,
Если даже это был друг.
Удивляясь, никак не поймем,
Почему к нам жестока судьба.
Мы, друг друга толкая, идем,
Объясняя, что жизнь вся – борьба.
Мы жалеем только себя,
Забывая других обогреть.
Мы порой обижаем, любя.
Потеряв, что хотели сберечь.
Обернись, ведь рядом всегда
Кто-то рук теплоты твоих ждет.
Помоги, если с кем-то беда,
И удача к тебе повернет.
Не трожь
Стучится в дверь отчаянье,
И взгляд попал на нож,
Но ты, мое молчание,
Меня не смей, не трожь!
Я не хочу, не бедная,
Но стою один грош.
Тоска, рукою бледною
Меня не смей, не трожь!
Война, в толпе, прижитая.
По телу бродит дрожь.
Ты, жизнь моя прожитая,
Меня не смей, не трожь!
Как голос мой простуженный
Не надрывался, что ж.
В костюме отутюженном
Ты, смерть, меня не трожь.
А ты был на войне
А ты мне говорил, что ты был на войне,
Что страшнее нигде не бывает,
А ты знаешь, что здесь труднее вдвойне
И как часто здесь убивают.
Когда там в бой идешь, у тебя автомат.
Не всегда, но он тоже защита.
Здесь не спросят, не скажут,
в чем ты виноват.
И ничем голова не прикрыта
Ты сказал, что не так уж и просто нажать
И что смерть видел перед глазами.
От нее даже здесь бесполезно бежать –
Иногда мы бежим за ней сами.
Я не спорю с тобой, не подумай, солдат –
Жив остался, зачем унывать?!
Я надеюсь, что ты не вернешься назад
И не станешь опять воевать.
Только я вот никак в толк не возьму,
Что для нас с тобой слово «Родина»?
Ты ведь прожил немного, а видел войну,
Ну а здесь твердят, что уродина.
Но я все-таки должен это сказать:
Каждый ею кем-то рождается,
Но для всех одинаково грех – убивать.
А грехи не всем отпускаются.
