Ева Файнд
Слепой мачо
Глава 3. Ксюша
Выкинул пирожки, гад! Бабушкины вкуснейшее пирожки! Со злости я убежала. Только направилась не в сторону своего дома, а к лесу. Нужно успокоиться, а потом вернуться за велосипедом.
Здесь хорошо. Прохладно. Поют птицы. Но я всё равно не могу расслабиться. Всё думаю об этом мужчине. Почему он так себя ведёт? Неужели, правда, алкоголь его сделал таким. Хотя, он совсем не похож на пьяницу.
Взгляд у него осмысленный. Но смотрит, словно сквозь меня. Будто ему нет дела ни до чего. Он где-то внутри себя, в своих мыслях. И способен только на всех кричать и огрызаться…
Немного побыв ещё в лесу, я иду обратно. Сажусь на велосипед, оставленный мною у забора. Не могу удержаться и кидаю взгляд на участок этого придурошного.
Открывшаяся картина поражает меня. Он стоит и ест пирожки, которые совсем недавно сам же выкинул. Словно безумный он смотрит в одну точку и почти не жуёт. Просто проглатывает большие куски…
Он совсем меня не замечает, хотя я стою за оградой метров в пяти от него. Затем, словно спохватившись, он медленной шатающейся походкой уходит в дом.
И снова я испытываю жалость. Он такой голодный. Как он живёт?
Замечаю, что у него кружки расставлены под крышей. Он что пьет дождевую воду? Она же грязная становится, когда течёт по шиферу… Может, ему что-то попить привезти? Хм, только он же опять прогонит… А я поставлю на пороге и уйду!
С этими мыслями я поспешила домой. Бабушка уже вернулась с поля и сидела на кухне.
– Куда это ты ходила? – удивлённо спрашивает меня.
– Да так, каталась на велосипеде… – говорю и сажусь с ней рядом.
– А пироги мои кому носила?
Бабушка ухмыляется, а я раскрываю рот. Ничего от неё не скроешь!
– Как ты увидела?
– Я-то знаю, что ты мало ешь. Значит, кого-то угощала… Уж, не жених тут у тебя появился?
– Ну, ты скажешь тоже! – смеюсь на это заявление.
– Хотя да, у тебя же твой Толик ненаглядный… – ворчит бабушка.
«Толик!»
Отмечаю, что совсем про него забыла. А между тем, он будет ждать меня дома уже в конце недели. Меня аж всю передёргивает. Надо будет что-то придумать, чтобы задержаться здесь…
– Я ездила к тому человеку… Ну, которого вчера встретила…
Бабушка недоуменно смотрит на меня. Я снова чувствую себя маленькой девочкой, которую ругают за провинность.
– Зачем ты туда ездила? – не понимает бабушка.
– Мне что-то жалко его стало, – вздыхаю я.
– Ксюша, ну он ведь молодой, спокойно мог бы работать. А он целыми днями дома сидит. Разве стоит таких жалеть?
В понимании моей бабушки, молодые люди должны трудиться. Я с ней согласна, но в жизни ведь бывают разные ситуации…
– Он вроде хромает, – вспоминаю я. – Может, у него травма?
– Может, – кивает бабушка. – И что с того? Не хорошим он человеком был. Приезжал каждый раз на новых машинах, не общался ни с кем, грубил. Вон у его родителей дом уже тогда был ветхим, а он в городе шиковал. Не нравятся мне такие…
Наступает пауза. Я понимаю, что у бабушки своё мнение на происходящее. Но я не могу выкинуть из головы то, как жадно он ел эти пирожки. Словно голодал несколько дней…
– Бабушка, а утреннее молоко осталось? – нарушаю тишину.
– Чего? Ох, Ксюша, жалостливая ты душа…
Бабушка встаёт с табуретки и идёт к холодильнику. Достаёт оттуда литровую баночку с козьим молоком.
– На, вези этому малохольному. Только в дом к нему не вздумай ходить!
– Хорошо… – улыбаюсь и беру молоко в руки.
Прихватываю ещё немного пирожков. Снова сажусь на велосипед и начинаю быстро-быстро крутить педали. Когда вдалеке вижу серую крышу уже знакомого домика, то меня начинают терзать сомнения, правильно ли я делаю. Он ясно дал понять, что не желает видеть меня на своём участке. А что если в этот раз он встретит меня с ружьём или топором?!
– Кто здесь? – слышу я голос откуда-то из глубины дома, когда подо мной скрипнула доска на крыльце.
– Я здесь… – тихонько отвечаю.
– Ты опять пришла?! – он выходит, громко хлопнув дверью.
Видимо, я настолько ему неприятна, что он даже не смотрит на меня. Его взгляд застыл где-то далеко за моей спиной. Холодные равнодушные глаза. Я же в который раз разглядываю его с ног до головы. Светлые волосы спутаны и давно требуют стрижки. Определённо точно ему не мешало бы побриться и помыться нормально. А ещё постирать свои вещи… Футболка и брюки ужасно грязные и все рваные. Не знаю, что случилось с этим человеком, но он явно попал в какую-то беду. Видно, что ему неловко за свой внешний вид. Поэтому он и прогоняет меня…
– Вот, молоко козье принесла… – пытаюсь заглянуть ему в глаза, но он так и не смотрит на меня.
– Совсем что ли? – злобно произносит. – Я не пью молоко, тем более козье.
– Оно лечебное… – пытаюсь выглядеть дружелюбно.
– Мою болезнь молоко всё равно не излечит. И оно воняет.
Серьёзно?! Может, это вовсе не молоко моё воняет, а от него разит неведомо чем?
– Ой, ну извините, ваше величество! Дождевую воду, конечно лучше пить… – гляжу на металлические кружки, расставленные под крышей.
Он меняется в лице. Больше нет ни холода, ни раздражения. Будто в его глазах проскальзывает грусть или даже боль…
– Смеёшься надо мной? – тихо произносит он, отступая на шаг назад к двери. – Пошла вон!
Ну вот, опять прогоняет! У меня скоро начнётся дежавю.
– Что я не так сказала? Я просто хотела помочь…
– Ну, как же! Ты просто приходишь поглазеть на мою беспомощность. Слухи по деревне пошли?!
Он опирается спиной на дверь и яростно сжимает кулаки. Но меня уже не остановить.
– Какие слухи?! Тебе нравится вести такую странную жизнь?! Не работать, ничего не делать…
– Какую, нахрен, жизнь?! – обрывает он меня. – Жизнь в темноте, ничего не видя?!
Пытаюсь обдумать, о чём он говорит. Что значит "жить в темноте"? Странно он как-то выражается…
– В смысле? – спрашиваю его.
– В прямом, – отвечает с горечью в голосе. – Слепой я… Лучше иди по-хорошему! Не нужна мне помощь. Никто мне не нужен…
Глава 4. Ксюша
Внезапно всё стало на свои места. И его поведение, и странный взгляд, и вся эта история в целом. Как я сразу не поняла? Сколько горечи было в этой фразе, когда он произнёс: "Я слепой". А я ещё взялась учить его жизни. Ну, дура!
Мне стало так стыдно, что я даже не нашла больше слов. Он ушёл в дом, а я ещё минут пять стояла возле двери. Хотелось зайти, но я понимала, что он не станет меня слушать. В смятении я, всё-таки, толкнула рукой дверь, но она была заперта. Так я и уехала оттуда в ужасном настроении.
– Ну, как там твой малахольный? – между делом спрашивает бабушка.
У меня ощущение, что она всю жизнь проводит либо на кухне, либо на своём огороде. Вот опять задумала что-то вкусное готовить.
– Он не малахольный… – вздыхаю я. – Ба, почему никто из жителей не узнавал, как он живёт там один? Я всё понимаю, не любили его, но… Неужели, это не странно, что он не ходит в магазин, вообще не появляется на улице? Никому ни до чего нет дела!
Бабушка перестаёт нарезать мясо и смотрит на меня сквозь свои очки.
– Что случилось-то? – с беспокойством спрашивает она.
– Он ослеп, бабушка. Вот поэтому всё так…
– Да быть такого не может! – с сомнением восклицает она.
– Может! Вид у него ужасный. Ни воды нормальной, ни еды, одежда рваная…
Я вдруг начинаю плакать. Сама не знаю, почему так меня расстраивает эта ситуация.
– Ну, не переживай ты так. Давай с тобой подумаем, чем можно ему помочь…
На следующий день рано утром я снова еду к нему. Дверь открылась легко. Она, вообще, еле висит на петлях. Видимо, вчера он держал её изнутри. Но сегодня я уходить не собираюсь. Пусть хоть что говорит. Я принесла с собой немного продуктов (яйца, овощи, хлеб, масло, воду), а так же веник и тряпки.
Зайдя внутрь, я малость оторопела. Здесь очень грязно. В воздухе летает пыль. Пол весь в следах от обуви. Кругом валяются вещи. Ощущение, будто здесь ходили и сметали на пол все предметы со столов и полок. Весь дом состоит из коридора, зала, маленькой спальни и кухни. Осторожно ступаю, чтобы сильно не пылить.
Захожу на кухню. Здесь картина ещё хуже. Отвратительный запах чего-то испорченного. Грязной посудой завалены раковина и стол. Вижу свою банку. Половины молока в ней нет. Значит всё-таки пил, а то воображал, что не любит козье молоко.
Первым делом я решаю заклеить разбитые окна. Вместо недостающих стёкол наматываю в несколько слоёв пищевую плёнку и закрепляю скотчем. Примитивно, но зато уже не страшен будет дождь и ветер.
На мой шум приходит хозяин дома. Вид у него заспанный. Он вертит головой в разные стороны, не понимая, что происходит.
– Кто здесь?
– Я здесь!
Ну, прямо перекличка. По его изменившемуся лицу, чувствую, что сейчас меня отсюда будут выгонять.
– Что ты забыла в моём доме?!
– Ничего не забыла, – отвечаю спокойно.
– Что тогда здесь делаешь?
– Убираюсь.
– Вот и убирайся… из моего дома! – рявкает он.
Я даже не подозревала, что у него такой громкий бас. Но меня не испугать.
– Нет.
– Уходи, не надо мне помогать! Чего ты прицепилась ко мне?!
– А ты попробуй меня выгнать!
Наступает тишина. Он аж завис на минутку, не зная, что дальше делать. Сжимает кулаки, часто дышит. Затем, резко развернувшись, уходит в комнату. Я тихонько заглядываю следом. Он лежит на кровати, бесцельно "смотря" в потолок. Здесь тоже ужасно грязно, но я приберусь тут позже. Пусть кое-кто немного остынет…
Заклеив все разбитые окна, я принимаюсь подметать пол. Постоянно чихаю от поднимающихся клубов пыли. Надо бы здесь влажную уборку делать, но воды в доме нет. Наверное, отключили за неуплату. Так же, как и электричество.
Тогда я нахожу в коридоре ведро и иду к ближайшей колонке. На улице сегодня жара, и я еле как, вся вспотев, приношу воду в дом. Мою полы. К сожалению, ведра хватает лишь на одну комнату, и то с натягом. Вода очень быстро грязнится. Мне приходится идти ещё раз к колонке, а потом ещё и ещё.
За несколько часов я вымыла все полы и протёрла на всех поверхностях пыль. Начинаю аккуратно составлять разбросанные вещи. В это время снова появляется в проёме мистер "Недовольство".
– Что ты делаешь? – прислушиваясь, спрашивает он.
– Раскладываю всё, что валяется, – спокойно поясняю ему.
– Ты издеваешься?! – вспыхивает он. – Как я теперь буду находить всё необходимое? Я так долго привыкал, где что лежит…
– Заново привыкнешь. Теперь, когда везде будет порядок, тебе будет легче это сделать…
– Мне не нужен порядок. Кого ты себе возомнила? Я сделаю всё, как было!
– Да, пожалуйста…
С этими словами я снова ухожу за водой. Когда возвращаюсь, ожидаю увидеть разбросанные кругом вещи, но в доме также чисто. Значит, всё-таки, справился со своими эмоциями.
Время уже близится к вечеру, и я решаю что-нибудь приготовить. Хорошо, что плита не электрическая, и газовый баллон наполнен. В кухонных шкафчиках нахожу муку, сахар и соль. Завожу тесто на оладьи. В ход идут остатки молока, уже прокисшего, и яйца, которые я привезла. Разобравшись с плитой, жарю оладьи и чищу овощи на суп. Делаю всего понемножку, чтоб потом не оставалось и не портилось.
К концу дня оглядываю фронт своей выполненной работы. Да уж, я сегодня отменная хозяйка! Ноги гудят, а сама я чувствую себя очень грязной и липкой. Но это стоило того.
Захожу в спальню. Он всё ещё лежит в одной позе, не двигаясь. Даже никак не реагирует на скрип пола подо мной. Хотя, я шумлю тут весь день, уже надоела ему. За всё время он выходил из дома всего раз. Шёл в конец участка, туда, где стоял деревянный уличный туалет. Ну, и когда я убиралась в его комнате, он демонстративно уходил в зал. Ха, нашёлся тут обиженный!
– Снимай обувь, теперь здесь можно ходить разутым, – говорю ему спокойно.
– Мой дом, как хочу, так и хожу, – сразу летит в ответ грубость.
Пожимаю плечами и стягиваю с него обеими руками ботинки. Он не успевает даже ничего сделать.
– Ты охренела?! Кто тебе позволил?
Иду к выходу и ставлю его ботинки за дверью. Возвращаюсь и вижу, что он уже поднялся с кровати.
– Они будут стоять на крыльце. Надевать их не трудно. Ты справишься.
– Откуда тебе знать?! Легко было бы тебе обуваться с закрытыми глазами?
– Уверена, что нелегко… – сдержанно отвечаю.
– Как же ты меня достала! – с раздражением выпаливает он.
Заставляю себя молчать. Обида подкатывает, но я лишь закрываю глаза. Вдох-выдох. Я не опущусь до препирательств.
– Я сварила суп и пожарила оладьи. Осторожно, не обожгись…
С этими словами я покидаю дом, где мне не рады.
Глава 5. Ксюша
Дома я себя ругала за свою сердобольность. Беспокоюсь совершенно о незнакомом человеке. Сдался он мне. Пусть о нём социальные службы заботятся… Только он к ним не обратится. Гордый слишком. Можно, конечно, самой сходить, рассказать о проблеме. Но толку не будет. Этот человек не позволит, чтоб ему кто-то помогал.
Но мне же позволил… Да, выгонял, орал, угрожал. Однако, мне кажется, что в глубине души он благодарен за помощь. А может, мне просто хочется так думать.
Ещё бабушка с расспросами одолела. Она резко изменила своё отношение к ситуации. Теперь её тоже стала волновать судьба слепого парня. Видимо, свой характер я унаследовала от неё. Вечно мы с ней за всех переживаем. Она и посоветовала мне помочь восстановить в его доме воду и свет.
"Добро всегда возвращается!" – философски сказала она.
Я забрала у него с крыльца квитанции и сходила на почту. Отстояв в очереди, оплатила долги. Даже не раздумывала, хоть и сумма накопилась приличная. Ему эти деньги нужнее. Олегу. Бабушка сказала, его так зовут. Но мы с ним даже не познакомились. Только ругались…
Новый день, и снова я еду к нему. Это уже входит в привычку. Я спешу туда, откуда меня постоянно прогоняют. В этот раз я застала его стоящим на крыльце. Мне даже на миг показалось, что он специально вышел проверить, не явилась ли я и сегодня. Но едва я слезла с велосипеда и поспешила к дому, как на меня снова обрушилась порция раздражения.
– Уйди ты уже! – заорал он. – Неужели, не понимаешь, что я из-за тебя чувствую себя ещё более жалким?!
Хм, про это я не подумала. Я вообще не очень понимаю, что у него там в голове. Стыд, гордыня, презрение… Не знаю, как случилось с ним это несчастье, но надо жить дальше.
Я кладу на пол сумку со своей новой провизией и подхожу совсем близко к нему. Смотрю в его глаза, будто ожидаю ответного взгляда. Но он смотрит поверх моей головы. Неужели думает, что я такая высокая? Нет, я ниже среднего роста. По сравнению с ним примерно на голову меньше.
– Сидишь тут, жалеешь себя! – восклицаю я. – В мире сотни тысяч слепых, и многие живут полной жизнью. Они путешествуют, строят карьеру, общаются с людьми…
– Сказки всё это. Не надо мне чушь говорить. И жалеть меня не надо!
Ну да, кто бы ожидал чего-то другого. Его мои мотивирующие мысли совсем не привлекают.
– Я не собираюсь тебя жалеть. Я просто… хочу стать тебе другом.
– Что?
– Ну, а почему нет? Я в отпуске, мне скучно. Хочу общения.
Это единственное, что приходит в голову. С другой стороны, мне, и, правда, хотелось бы подружиться с ним. Уверена, что не такой уж он злой, каким хочет казаться.
– И о чём мне с тобой общаться? – ворчит он, скрестив руки на груди.
– О погоде, например… Хочешь, я буду каждый день рассказывать, какая на улице погода? Вот сегодня ясно, лёгкий ветер, ожидается жара…
– Я это и без тебя могу понять, – его лицо меняется на более дружелюбное.
Кажется, лёд тронулся. Он медленно идёт в дом, оставляя дверь открытой. Я семеню следом.
– Сегодня дадут воду и включат свет… Я звонила, сказали, что скоро…
– Что?! – резко разворачивается. – Там был долг…
Опять он злится. Да, что ж такое! Как с ним трудно.
– Ну, был, небольшой… – стараюсь говорить спокойно.
– Ты почему, лезешь, куда не надо?!
– Перестань на меня орать! – не даю ему продолжить. – Я считаю, что людям нужно помогать. Ещё я верю в бумеранг. Добро всегда возвращается. Хватит уже на меня кидаться!
– А я ещё не начинал кидаться… – после паузы произносит он.
В немного напряжённом состоянии мы просидели до обеда, ожидая работников из управляющей компании. Мне удалось уговорить его поесть печенья с молоком. Он, конечно же, снова ворчал, что я притащила ему продукты. Он ещё не знает, что это не всё, что я сегодня принесла для него…
После обеда, наконец-то, появились рабочие и стали проводить какие-то работы возле дома. Сначала дали свет. Старенький холодильник громко загудел. Ну вот, теперь можно хранить продукты…
Я принимаюсь чистить ванну, после чего наполняю её водой. Окунаю в неё нагреватель. Пока вода греется, раскладываю на стиральной машинке полотенце и чистую одежду (футболку, шорты, носки и даже трусы). Всё это я купила в местном магазине. Достаю из сумки мыло и шампунь. Нужно, чтобы предметы были под рукой. Ему ведь придётся мыться самому на ощупь.
– Слушай, я там нагрела воду, сходи, помойся. Я сейчас объясню, где, что лежит…
Мы идём в ванную, и я по очереди подаю ему мыло и шампунь. Он ставит их на удобное для себя место – на пол возле ванны.
– А вот это одежда, – подвожу его к стиральной машине.
– Откуда она у тебя? – хмуро спрашивает он.
– Они новые, не переживай. Я купила их. Всё самое простое. Футболка, шорты и ещё кое-что… Футболка серая, а шорты чёрные…
– Ты что, покупала мне трусы?! – проведя руками по вещам, удивлённо спрашивает он.
– Ну, да. Они красивые, боксеры. Синие…
– Синие, – повторяет он и вдруг начинает смеяться.
Я аж рот раскрыла от удивления. Мне казалось, он не умеет не то, что смеяться, но даже улыбаться нормально!
– Я помогу тебе снять футболку, а дальше ты сам… – неловко говорю я.
Берусь за края футболки и тяну её наверх. С некоторым восхищением смотрю на его спину. Она красивая, рельефная. Даже не знала, что под его мешковатой одеждой спрятана такая красивая фигура. Если сравнивать с фотографиями в доме, то видно, что он заметно похудел. Но часть мышц всё ещё осталась. Руки тоже немного мускулистые. Я словно девчонка, которая никогда не видела мужского тела, с любопытством становлюсь спереди от него. Смотрю на пресс…
– Можешь уже идти… – выводит меня из мыслей хозяин мышц. – Или хочешь и дальше помогать раздеваться?
Я поспешно выбегаю из ванны, прикрыв за собой дверь. Как хорошо, что он не может видеть моего пылающего лица!
Пока он моется, я решаю приготовить ужин. Достаю курицу и натираю её специями, чищу картошку, нарезаю овощи на салат.
Когда уже почти всё готово, я слышу, как открывается дверь ванной. Направляюсь туда.
Он выходит, и я замираю, глядя на него. Купание явно пошло ему на пользу. С кожи смылся слой грязи, и вид уже не такой уставший. Ещё бы побриться ему и подстричься. Но даже сейчас я могу уверенно сказать, что он довольно красив собой.
– Чем-то вкусным пахнет… – говорит он, принюхиваясь.
А я подхожу и чувствую лишь запах его чистого тела, смешанный с ароматом средства для душа.
– Это шампунь с бергамотом и мыло…
– Я, вообще-то, не про себя, а про кухню, – ухмыляется он.
– А, это… Пойдём ужинать, – говорю, а сама снова готова провалиться под землю.
Мы садимся за стол, и я накладываю горячую курицу с картошкой сначала ему, потом себе. Он принимается есть руками. Однако, салат берёт ложкой. Большинство его движений уже отточены. Сначала он запоминает расположение предметов, а затем уже спокойно ими пользуется.
– Меня Олег зовут, – нарушает он тишину.
Наконец-то мы нормально познакомимся. Я уж думала, так и будем друг для друга безымянными. О том, что бабушка мне сказала его имя, я не стала ему сообщать.
– Ксения… – представляюсь я.
– Расскажи о себе, – просит он.
– Что рассказать?
– Всё, что угодно.
– Ну, мне 25 лет. Я живу в городе, приехала сюда в отпуск к бабушке. Я отсюда родом. Работаю секретарём… Я брюнетка, и у меня голубые глаза… – зачем-то добавляю я.
– Интересно, – ухмыляется Олег. – Я, почему-то, тебя так и представлял с тёмными волосами… У тебя есть мужчина?
Я вдруг напрягаюсь. Снова вспоминаю про Толика. Прямо так и вижу его мерзкую глупую улыбочку и злые глаза… Хочется хоть на миг представить, что его в моей жизни нет.
– Нет, нету… – после паузы отвечаю я. – Теперь ты о себе расскажи.
– Мне 32. Ослеп я в прошлом году после коронавируса. Родители умерли, пока я был в коме. Всё так навалилось сразу. Жить не хотелось. Да, и сейчас думаю, зачем жить…
– Если ты жив, значит так нужно, – мне трудно подобрать слов. – А операцию на глаза нельзя сделать?
– Врачи сказали, что это бесполезно… – разводит руками он.
Вижу, как ему трудно об этом говорить. Да, и мне не хочется сильно лезть в душу.
– А ведь раньше у меня была совсем другая жизнь. Бизнес, путешествия дорогие машины, клубы… – Олег задумчиво поднимает голову. – Я хотел купить родителям большой дом. Сделать им сюрприз. Но что теперь вспоминать…
– А куда всё это делось? – спрашиваю я. – У тебя должны же были остаться средства на жизнь. Можно ведь было нанять себе людей для ухода…
– Я назначил директором своего друга, а он развалил весь мой бизнес, ещё и должником сделал. Всё моё имущество конфисковали.
Олег вздыхает, а я не могу удержаться и беру его за руку. Мне хочется поддержать его.
– Если бы был доступ к документам, то можно было бы попробовать воспользоваться страховкой или найти другие пути вернуть хоть что-то, – говорю я.
Мне хотелось бы помочь ему, тем более, что я разбираюсь в таких вещах. На юридическом факультете я была одной из лучших. Да, и сейчас много чего делаю вместо Толика, который такой себе юрист, хоть и начальник.
– Ничего там уже не сделать, я консультировался с юристом компании, когда лежал в больнице, – Олег отвечает на моё рукопожатие, перехватив своей ладонью мою кисть. – Ксюша, спасибо тебе. За всё это…
– Не за что, – говорю, сконцентрировавшись на ощущении его тепла на моей руке. – Не нужно прятаться от всех. Тебе необходимо общение…
–Значит, теперь мы друзья? – улыбается он.
– Друзья!..
