Евгения Ивановна Хамуляк
Минута Славы. Ромфант для проснувшихся творцов
– Ну, ведьма! – в сердцах прошептали мужики, чувствуя, как седеют от страха при виде двигающейся нежити.
Синяя Плесень и прочие Мерзавки объявили в своих блогах о смене имиджа, имени, образа жизни, снова став Ольками, Динарками, Аленками и Лильками. Они призвали своих фанатов поддержать их команду на конкурсе, который, как понимали все, был создан не для открытия и поддержания новых талантов, а для каких-то скрытых политических игр, умам подростков непонятных. Но боевой дух от этой сложной задачи у воительниц только возгорался, от чего ярче блестели глаза и сильнее бились проснувшиеся благородные сердца, за дружбу способные сжечь дотла любого врага.
Поэтому дни летели, словно отрываемые листочки от бумажного календаря, дружба и дух крепли, росла уверенность в том, что все возможно. А узнав про потерянного мальчика, подружки еще больше вдохновились. Ведь чувства в шестнадцать лет похожи на пылающий вулкан страстей, такое не забывается никогда. И каждая из бывших Мерзавок, не смотря на то, что хотела казаться сильной и даже черствой в угоду странной моде, быть бездушной и делать все наоборот, в тайне мечтала найти и своего героя, чтобы быть для него самой красивой, самой нежной, самой доброй девочкой на свете.
Наконец, отправились в путь три больших вагона, груженные спонсорскими костромскими райскими яблоками и грушами для Марфуши, опечатанные металлические короба с неизвестными агрегатами Василины, целый вагон девичьих платьев и прочих безделушек, собственная кухонька. На ней по специальным рецептам со специальными психофизическими заговорами готовились питательные завтраки, вкуснючие обеды, легкие ужины и душистые чаи для долгих ночных чаепитий. Во время них все садились слушать Василину и истории из ее жизни, так похожие на сказки, а всего-то сто лет назад бывшие истинной историей планеты Земля. Про летучие корабли и кабриолеты, про великанов и машины времени, про бессмертных ангелов, про Тартар, про потопы и катастрофы, про коридоры туманностей и четыре мира, про ее детство и юность. Эти истории вмещали все те чудеса, даже маленькую долю которых простому человеку и не снилось испытать за свою короткую жизнь, и ту, украденную кем-то.
Девчонки преображались, смеялись, расцветали на глазах, превращаясь в обычных милых подружек. От предвкушения чудес, побед они не могли уснуть всю ночь и распевали песенки про мамулю и папулю, которым названивали ежедневно, от чего родители, не чаявшие услышать от чад элементарного “спасибо”, получали целую гору благодарностей, слов любви и нежностей, таяли и сами преображались, и готовы были горы свернуть, а заодно озолотить Василину и Славу за такое воспитание.
И веселая компания сама не заметила, как прибыла в город высокой цивилизации, установившей мировой порядок над прочими варварскими землями, откуда вещал рупор правды и всего наилучшего и наивысшего, цивилизованного.
А на вид городок и окрестности оказались старыми и грязными, окутанными смогом от дымящих труб этой самой цивилизации, производящей только пыль и мусор. Стены домов, бывших когда-то эталоном всего прекрасного, были разрисованы уродливыми кислотными красками или покрыты той самой пылью, что даже девочки, еще недавно восхищавшиеся разрекламированной культурой, – наоборот, кривились от вырождения и убожества того, что считалось во всем мире примером.
Однако времени на гулянья все равно не хватало, ведь компания из-за путешествия в голубом вагончике прибыла на праздник молодости и творчества чуть ли не последней, поэтому решено было сразу же приступить к подготовке. Тем более, предстояло выступить дважды: на предварительных слушаньях, где разыгрывалась судьба будущих фаворитов, на которых делались ставки, и наконец, на самом конкурсе, который планировали транслировать на весь земной шар, в любую точку, где проходил электрический шнур телевидения или добирались всевидящие волны гаджетов.
Песня и спецэффекты, как и костюмы, держались в строжайшем секрете, но, конечно же, информация о поющей корове просочилась в прессу, поэтому злые папарацци не уставали задавать каверзные вопросы о том, кто на самом деле будет мычать, то есть петь, от лица самой большой страны мира.
Однако бывшим мерзопакостным блогершам, имевшим многомиллионную публику, которой не могли похвастаться местные карликовые звезды, что называется, нужно было только палец показать, чтоб те откусили по локоть. И многие газеты вышли со скандальными заголовками об острых на язык русских матрешках, которые планировали в пух и прах разнести местных бородатых и волосатых конкуренток, намереваясь на сцену выпустить корову, которая и та попадала в ноты и пела лучше , чем местные коллеги.
Подогревали интерес к выступлению русской группы ежедневные видео с репетиций, где Марфуша выдавала пару бимолей и солей, закусывая костромскими яблоками.
Такого зрелища не видел еще никто! Все потирали ручки в предвкушении чего-то невероятного.
Наконец, наступил отборочный тур, команда Славы с режиссером и технической группой костюмеров и визажистов уселась на почетном месте для просмотра, и к ним присоединилась Василина. Все недоумевающе уставились на патронессу:
– Василина Ярославна, разве вы не будете присутствовать на сцене? – удивился Лев Николаевич, не раз видевший репетиции, где благодетельница также выступала с рок-гитарой, которой владела не менее виртуозно, чем ее молодые коллеги.
– Я выйду на сцену, когда мы победим! – подмигнула ведьма, и у присутствующих побежали мурашки по коже от такого заявления., А режиссер, чья непобедимая интуиция не раз намекала, что у его шефини и покровительницы имеются какие-то тайные планы, с которыми они прибыли на этот конкурс, стал вспоминать целый вагон опечатанных металлических ящиков, непонятно чем набитых. И это наводило на самые разные, порой, не самые мирные и даже террористические цели их поездки.
Ибо в деньгах, друзьях и связях новоиспеченные звезды не нуждались. Но зачем такой благородной даме взрывать к чертям собачьим мировую прогрессивную столицу демократии, добившейся пика цивилизации, которая могла только сниться отстающим варварским соседям? – Лев Николаевич в толк взять не мог. И вообще старался отгонять от себя эти мысли, которые с приближением даты конкурса навязчивым свинцовым облаком все-таки налетали.
– Не беспокойтесь, Лев Николаевич, – поглаживала Василина рыжую руку режиссера, покрытую гусиными пупырышками, – мы прибыли для большой, я б даже сказала грандиозной, но выполнимой цели, – она сделала паузу, от которой у мужчины перехватило дыхание. Василина Ярославна никогда не врала и не лукавила, он это знал точно. Поэтому с огромным вниманием воззрился на говорившую. – Чтобы сказку сделать былью, – усмехнулась она, а мужчина еще больше нахмурился.
– Наслушался я ваших сказочек во время поездочки сюда. Как бы она очередным апокалипсисом не закончилась.
– Да, для многих это станет сюрпризом, – задумалась Василина о своем. – Приятным и нужным сюрпризом, – без улыбки добавила она.
***
Слушания начались, и каждый из участников, конечно же, постарался удивить публику. Правда, многие старались не столько удивить, а шокировать ее своими ужасными костюмами, отвратительным видом, бездумными и не музыкальными выступлениями, бессмысленными стихами, порой доходя до абсурда.
Публика реагировала по-разному. Многие поддерживали хаос, раздрай и революции, как выразился режиссер, и в творчестве в том числе. И глядя на проценты растущего рейтинга самых отвратительных из выступлений участников, Лев Николаевич со значением цыкал языком, намекая на тренды.
Василина же с печалью посматривала на сцену.
Наконец, наступила полночь, когда оставалось выступить последним участникам, в том числе команде Славы. И зал, слегка уснувший, завидев на экране загоревшееся имя девушки, оживился. Многие зажгли экраны телефонов для записи, кто-то привстал и приложил руки к груди тем самым жестом, что придумала для своей мечты их фаворитка.
– Сейчас! – с придыханием сказал Лев, и все дружно взялись за руки, слыша как представляют Славу, их страну, песню про дружбу.
Не успели камеры увести свои объективы с намалеванных лиц ведущих, похожих как две капли воды, будто сделанных на одной фабрике кукол, как зал взорвался брызгами искр, через которые проявилась тонкая фигура девушки в сарафане со всеми известными цветочными мотивами.
– Приветствую вас, – запела она, и зал неожиданно не по плану взорвался аплодисментами. – Я счастлива! У меня есть друзья! – И зал поддерживал ее овациями.
– Но это не ее личный концерт! – стали возмущаться ведущие всех стран на своих наречиях.
– Это не слова ее песни, – удивлялись в зале.
– Это прямой эфир, – кривили губы комментаторы. – К тому же она поет… Почему бы нет? В условиях не сказано, что нельзя импровизировать…
– Лилия! – крикнула Слава в микрофон, и сзади из огненных брызг появилась в ярком платье Гнилое Клеймо Лилия Ханд. Ее лицо закрывала черная металлическая маска, по которой бежали витиеватые голубые змейки, похожие на снежные бури севера. Она восседала на троне, утопая в блестящих барабанах, которые словно живые слушались ее ударов, издавая быстрые, глубокие, глухие напевы про дружбу на своем барабанном языке.
– Динара! – и в дыме проявилась девушка с аккордеоном, из-под желтого, словно пески пустыни платья, виднелся золотой металл лат. Ее тонкие пальцы так искусно лавировали по клавишам этого звучного инструмента, что невозможно было оторваться от этого зрелища. Камеры взяли ее крупным планом. И она широко улыбнулась, подмигнув публике, которая тут же взорвалась от восхищения.
– Ольга! – и из огня шагнула Синяя Плесень, чье лицо закрывало серебряное забрало, а в синих глазах пылал огонь, который передался гитаре, пронзившей все звуки на сцене, от чего сердце у зрителей на миг остановилось, чтоб вознестись куда-то к небесам от таких нот.
– Это есть russkie matreschki? – наперебой спрашивали ведущие друг друга. – Но почему одна похожа на китаянку?
– Другая на индианку?
– Третья вообще скандинавка?
– Этих варваров невозможно понять, говорят, у них по дорогам до сих пор бегают medved s balalayaka?! Vy znat eto?
Наконец, сзади проступили еще три красотки с микрофонами в руках, помогая хором чистых, почти ангельских голосов Славе, которая запела про дружбу. Слова ее были просты, тем более, она пела на языках, понятных тем, кто слышал ее сейчас. Но девичьи улыбки, их чистые лица, задор, с которыми они транслировали миру свой посыл, уже заряжали, будоражили, восторгали. Каждая из них была неподражаема, прекрасна, а вместе они походили на небо, полное ярких звезд, украшая, поддерживая, улучшая игру друг друга.
– Slavushka! Bella! Bellissima! Она так экспрессивна, как мы народ Cредиземноморья! – кричала ведущая, но ее никто не слышал.
– Eslava eres fantastica! Encantadora! RUSIA!!! – махали руками с другой стороны.
– Эти высоты могла бы позволить себе только оперная певица! – не могли поверить сзади. – Какой-то космос!
– Она поет как афро! Такие басы может взять только урожденная певица черных земель!
– Если ты сам за себя, – пела девушка, – то ты один. Ну а если у тебя есть друг? – и неожиданно Слава взмыла вверх, будто бы у нее за плечами оказались крылья. Зал ахнул.
– Вот это спецэффекты! – засудачили за столом в жюри, всматриваясь в сценарий.
И в этот момент цветастые платья на конкурсантках стали тлеть, изгорая синем пламенем, оставляя лишь металлические латы, переливающиеся разноцветьем, словно широкое русское поле. – То за тебя уже двое. – И легко достав массивный меч из-за спины, Слава замахнулась им в воздухе, будто он весил пылинку, и со свистом почти вонзила его в сцену, оставляя по-прежнему лишь миг до сокрушения. Дыхание и сердцебиение в зале остановились. Это был какой-то священный акт. Тайное действо. И все понимали, что творится магия, заставляющая любить, верить, надеяться, жить ради этого волшебства.
– Эти матрешки the best! – кричали люди, размахивая флагами своих стран.
– Slava! Slava! Slava! Russia! Russia! Russia! – скандировал зал и лишь лица членов жюри оставались непроницаемыми.
Наконец, из кулис быстрой рысцой прибежала Марфуша, на голове которой красовался кокошник, такой же красивый, как и у девчонок и, приблизившись к микрофону пропела:
– Дружба-а-а – это фсё-о-о-о-о! Му!
– Овации! Друзья! Овации! Это победа! Это сто процентный успех! Мы в десятке! Да какое там! В тройке победителей! Мы первые! Лучшие! – кричал в микрофон русский комментатор, видя как в геометрической прогрессии растет рейтинг русской команды.
Лев Николаевич, поджав губы, боясь расплескать эмоции, сначала обнял беременную пятым ребенком жену, потом всех костюмерш, потом достал платок и, уже не сдерживаясь, направился к Василине, чтобы выразить свои чувства.
– Я знал, – только и мог вымолвить он. – Я верил.
Василина тоже не скрывала слез счастья. Она была рада и за Славу, и за себя, и за режиссера, который доверился им. Она радовалась победе, ведь было верным знаком, что небеса и тартары готовы разверзнуться. Это было Посланием, которого они ждали последние четыре года.
Глава 14. Этот день настал
Интернет и средства печати, телевидение отложили свои плохие новости о революциях, катастрофах, войнах, чем обычно почивали своих развесивших уши читателей и слушателей, полностью посвятив первые полосы и горячие сводки невообразимому успеху Евроконкурса, который за последние годы настолько потерял уважение и доверие, что его смотрели только самые наивные старики и дети, и то до определенного часа, когда нужно было отправляться в постель.
Конечно же, на первых полосах светились радостные лица в кокошниках, которых то пытались хвалить, то критиковать. Но только ленивый не сделал в этот день перепост и не примерил кокошник в специальной телефонной программке. В нее тут же добавили эффекты и маски для селфи в виде кокошников и других русских национальных костюмов и аксессуаров, унюхав спрос на а-лярус, на котором можно поживиться.
Марфуша пела со всех телеканалов про дружбу, а костромские яблоки стали известными и за рубежом, тут же попав на прилавки под названием «Marfusha’s food».
Девочки раздавали интервью, рассказывая о себе, своей семье, родине, интересах, хобби и даже о том, что ели на завтрак.
До даты основного конкурса оставался день и, не смотря на самые радужные прогнозы, все ходили немного напряженными, понимая какие закулисные игры могут помешать победе, которая теперь была так близко.
Действительно, накануне организаторы конкурса поменяли правила: теперь выигрыш зависел не от голосования телезрителей, как это было все тридцать лет до того, а от мнения компетентного жюри, составленного из самых важных персон, неизвестных большинству зрителей и участников.
Все понимали, что это ловушка. И только Слава с Василиной оставались по-прежнему полны надежд, не поддаваясь тягостным предчувствиям. Более того, они обратились к этим самым жюри со странной просьбой: поменять их почетное приоритетное пятое место в очереди выходящих на сцену на самое неблагоприятное и нежеланное последнее, то есть их выступление должно было состояться глубоко за полночь.
– Ведь у меня день рождения! – радостно провозгласила Слава своей команде под скептические взгляды подруг. – Ровно шестнадцать лет исполняется.
Ничего не понимающее жюри пошло навстречу, хотя и заподозрило какой-то подвох, пусть никакой логики, кроме обычного девичьего каприза на первый взгляд не заметило.
Лев Николаевич ходил сам не свой, и точно сам не мог себе объяснить причину такого настроения: то ли нервы сдавали от близости самого важного дня в его карьере, то ли предчувствия закулисных игр вокруг Славы, то ли…
Ему постоянно мерещилось, что Василина и Слава стали чаще уединяться и шептаться, со значением посматривать друг на друга, будто говорили на неслышимом языке. Наконец, металлические чемоданы и коробки, что привезла благодетельница, стоявшие до этого нетронутыми, стали распаковываться и устанавливаться техническим персоналом прямо накануне конкурса, хотя были ненужными ни во время репетиций, ни во время отборочного тура.
На вид они представляли собой обычные синтезаторские установки, усилители, трансляторы и прочую дребедень во главе с огромной ротондой с лепным куполом. Режиссер их рассматривал и так и сяк, прогуливаясь туда-сюда с невинным видом, держа в руках неизменный стаканчик живительного зеленого сока. Но не находил ничего странного. Кроме того, что интуиция включала красный свет и мигала-орала в мегафон о том, что готовится нечто несусветное, от чего кожа на руках дыбилась рыжим ворсом, уже не гусиным, а слоновьим, и по спине бежал неприятный холодок.
Наконец, тот самый день настал. В огромном поле, вмещающем гигантское число зрителей, понаехавших с разных концов света, на заранее установленной огромной сцене, крышей уходившей в небо, зажглись яркие прожекторы, потом засуетились сотни волонтеров, охранников, разных устроителей. Потихоньку зал и пространство стали заполняться людьми.
И в условленный час поле ожило, в прямом эфире раскрашиваясь разноцветными флагами, костюмами, вспышками телекамер, телефонов в будоражащие, переливающиеся через край эмоции, в ожидании имени победителя этого масштабного зрелища, где соревновались талантами, задором и удачей.
На специально установленной трибуне восседало хмурое жюри. А еще одна площадка была отдана самым известным и влиятельным лицам мира. Было очень полезно для политических рейтингов и почетно для карьеры засветиться на столь масштабном мероприятии, поэтому места распределялись только между «самыми-самыми». На бельэтаже, хорошо освещенном сотнями камер и прожекторов, чтоб ближе или дальше с любого ракурса захватить звезд этого представления, находился корт участников и их команд. А у самой сцены располагался танцевальный партер для тех, у кого имелись силы все шесть часов вещания петь и танцевать под зажигательные ритмы этого сезона.
Журналисты вещали со всех концов, подсчитывали рейтинги, рассказывали о закулисных интригах, о скрытых ловушках, об опыте предыдущих лет, и никто не обходил вниманием Славу и ее песню о дружбе. С уст то и дело слетало ее имя, перековерканное на сотни чужих наречий.
И хотя ее имя то и дело повторялось, выступать ей приходилось самой последней. Эта новость разлетелась перед самым началом и стала мусолиться всякими экспертами, знатоками и прочими прохиндеями, которых всегда хватает на зрелищах.
К установленному времени под оглушающие крики и аплодисменты появились ведущие, которые на этот раз шокировали зал, разодевшись в сарафаны и кокошники, что очень не понравилось жюри и было расценено как давление и предвзятое отношение сверху. Главы нескольких стран тут же вышли в прямой эфир на своих социальных страничках и выдвинули ультиматум стране-организатору за такое форменное неуважение. В следующий же перерыв ведущие показались в своих обычных нормальных одеждах, чуть прикрывающих то, что прятали Адам и Ева в райских кущах, только здесь сшитых из разноцветных лоскутков синтетики ведущими дизайнерами мира. Жюри и президенты с канцлерами довольно хмыкнули и успокоились.
Концерт шел без эксцессов, певцы и певицы всех собравшихся стран рвали волосы, били мебель, лазили по сцене, словно обезьяны, поднимались на воздушном шарике, выводили домашних животных на сцену, орали как сумасшедшие, пытаясь всячески привлечь внимание к своим музыкальным произведениям, смысл которых часто был недоступен пониманию слушателя, но зато легко ложился на язык, иногда чересчур уж прилипая своими «лай-лай-ла-ла-лу» к легковесной памяти.
Наконец, наступила очередная техническая пауза для подготовки ко второй части конкурса.
А пока выступали главы государств, делясь впечатлениями, жюри со своим компетентным мнением, блоггеры и блоггерши всех мастей, которые повытаскивали свои палки, часто ударяя ими друг о друга, чтобы сделать выигрышный кадр, на сцену устанавливали новое оборудование, в том числе синтезаторы и трансляторы со стимуляторами и ротондой Василины для последнего выступления этого конкурса.
Василина посмотрела на часы, сверившись с расписанием, и направилась к месту локации своей группы. Лев Николаевич весь сжался от вида своей благодетельницы. Лицо ее изменилось с благодушного на какое-то возвышенное и решительное.
Все почувствовали изменения и собрались, понимая важность момента.
Не сговариваясь, девочки, Слава, режиссер и его молодая жена, крепко обнялись, и Василина сказала:
– Мы сделали все, что могли. Каждый из вас внес свою лепту, чтобы этот поворот в судьбе планеты, наконец, настал. Полететь в тартары или вознестись в небо, погибнуть, – и Лев Николаевич сглотнул, воззрившись на синтезаторы, – или обрести вечную жизнь с друзьями. Теперь все в руках Провидения. Не верьте глазам и ушам, слушайте только свое сердце. Мы со Славой поведем вас.
– Василина, мы с вами, что бы ни было, – серьезно проговорила Синяя Плесень.
– Хоть в ад, – подтвердила Дрянная Мерзавка.
– Вам нечего опасаться, – только и смогла сказать Василина, обратившись к режиссерской чете. И Лев Николаевич понял, что игры в пение закончились.
– Теперь, девочка, вся власть тебе, – обратилась к воспитаннице ведьма. – Найди Славика, открой врата, прогони демонов, освободи ангелов и героев.
Все стояли молча, не понимая и одновременно прозревая, что все это время они действительно играли не в детские игры. Нечто большее стояло и стоит за всеми этими стараниями. И душа радовалась быть причастной к этому большему, к чему принадлежала Василина, так не похожая ни на кого вокруг, – ходячая энциклопедия, эталон красоты, спокойствия и мудрости. И Слава – девочка не из этого мира, словно ангел, сошедший с картин, где живут магия и волшебство, эльфы и феи, богатыри и боги.
– Не верьте глазам! – повторила Василина, уходя. – Только слушайте сердце, – и направилась за кулисы.
Оставалась четверть часа до дня рождения Зеркала.
Глава 15. День рождения Зеркала
«Будет битва. Будет взлет. Будет падение. Я не знаю, что будет, Славочка. В моей жизни мне лично не приходилось видеть столкновения миров. Я не видела, как рушатся земля и небеса, и как небожители спускаются для помощи нам смертным. Но эти были мне рассказывала мама, а ей ее мама. О том, как устроен этот свет. И есть те, кто этот свет способен прервать или наоборот, разжечь. Их называли Зеркалами. Ты – одно из них. И хоть мы действуем наугад, я уверена, что когда настанет момент – ты точно будешь знать, что делать», – слышала слова Правовеи Слава, когда выходила на сцену.
Сотни камер на длинных установках устремились к ней, словно гигантские змеи на белого кролика, чтобы во всей красоте показать ту, что облачилась в латы, переливающиеся всеми цветами радуги. Слава спросила зал, крикнув так, что загрохотали колонки:
– За другом хоть в а-аа-а-а-аад?!
И гитара Синей Плесени взревела. А за ней взревел зал.
– Если ты сам за себя. То ты один. Но если у тебя есть друг, за тебя уже дво-е-е-е-е.
Загремели барабаны Лилии.
Слава улыбнулась, и ее улыбку растиражировали на все громадное поле, усеянное ее соратниками и друзьями.
– Дру-у-у-уги! – крикнула она и взлетела вверх, распуская белоснежные светящиеся крылья ангела в разные стороны. Жюри и смотрящие еще раз удивились невероятным спецэффектам, подготовленным варварами, по дорогам которых расхаживали медведи с балайками, как гласила общая версия.
– Мой друг попал в беду! – пела девушка, и хор подпевал. – За ним я побреду хоть в ад! – Барабаны. Гитара. Клавишные. Взмах крыльями. – А вы? Пойдете ли вы со мной до конца? Даже если придется открыть врата ада и рая?
– Да! – кричал зал на всех языках и наречиях.
– Возможно, в темнице, – и лицо Славы вдруг стало печальным, от чего крик отчаяния прокатился по полю. – Закрыты души и ваших любимых друзей. Вернем их домой? А демонов ввергнем назад в ад! – Слава вскинула левую руку вверх, показав пальцами знак своей мечты. И за ней повторили все, кто сейчас видел ее, здесь в поле, там, за экраном телевизора. Люди утирали слезы, их сердца плакали такой искренней, такой знакомой, не переводимой словами тоской по чему-то большому, теплому, справедливому, честному, что олицетворяла сейчас Слава, облаченная в доспехи ангела, с крыльями ангела и небесным голосом, призывавшим сердца объединиться.
С мечом в правой руке под зовущие отправиться в путь песни гитары, девушка влетела в огромную ротонду, вдруг осветившуюся невиданным светом, словно это не обычная беседка с лампочками, а космический порт, и, повернувшись лицом направо, завидев Василину, кивнула ей.
– Мы готовы, Правовея. Покажи путь.
Василина вышла на сцену, держа в руках металлический канат, подключенный к установкам, и стала размахивать им над головой, словно закидывала лассо. Все услышали странные будоражащие звуки, поднялся гул, идущий из глубин земли.
Комментаторы всех стран, как и ведущие, на миг остановили вещание, будто услышали нечто противоестественное.
– Я слышу ее, – сердцем отозвалась Правовея. И бросив лассо, быстрой уверенной походкой направилась к парящей в ротонде Славе, на ходу теряя одежды, превращаясь в гигантское волосатое чудовище, уже через секунду мотнувшее волчьей башкой, страшно оскалившейся на зал.
Слава замахнулась повыше и, приземлившись, со всей силой ударила мечом в пол переливающейся ротонды, раскалывая металл, стекло и пластик…
– Господи, что творится на сцене! – кричали ведущие в микрофон, не зная как комментировать видимое.
– Оборотни, ангелы, невероятная музыка! – разрывались телефоны.
– Такого зрелища, таких спецэффектов еще никто не показывал за всю историю телевидения…! – кричали таблоиды.
– И оно все продолжается! Хотя само выступление уже давно должно было закончиться…
– Но никто не в силах прервать эту магию, – говорили люди, по-прежнему держа руки вверх, сжимая кулаками знак мечты.
Нечто стало происходить с залом. Началась легкая паника. И десятки человек рванули со своих мест врассыпную. Кто-то истошно закричал. Комментаторы отвлеклись от обычных своих разговоров и переключили внимание на зал, где разбегались люди. Взяли крупным планом происходящее и камеры задрожали в руках у операторов… В экран смотрели объятые ужасом… морды каких-то страшилищ, похожих на оживших мертвецов, с выпученными глазами, оскалившейся челюстью, ошметками мяса на белых черепах…
Паника охватывала все больше людей, завидевших нежить вокруг себя.
– Дорогие друзья! Э… мы вынуждены прервать вещание по техническим причинам… Хотя…
– Поступают какие-то тревожные новости, что совершен теракт и… глава Всемирного фонда пропал без вести прямо из ложи…
– И президент Всемирной ассоциации исчез…
– Господи, кто это? – крик телеведущей.
Только частные блогеры и зрители, находившиеся на поле какой-то магической битвы, ради славы не страшась никого и ничего, снимали на видео разбегающихся зомби и гоняющуюся за ними гигантскую волчицу, недавнюю музыкантшу из группы Славы.
В какой-то момент на волчицу набросилось сразу несколько страшилищ, и она раскусывала их и разбрасывала по сторонам. Но их становилось все больше, и не в силах справиться с такой атакой, она завыла, призывая подмогу.
В ту же секунду девушки-музыкантши побросали свои инструменты и, не сговариваясь, опрометью кинулись к ротонде, пробегая мимо светящихся панелей, волчице на помощь. И только сделав шаг вперед, наталкивались на невидимую прозрачную стену, создаваемую техническими приспособлениями Василины. В прыжке каждая из них теряла человеческий вид, спрыгивая в зал в облике разнообразных гигантских хвостатых оборотней, тигриц, львиц, снежных барсов и черных пантер, которые тут же набрасывались на странных зомби, будто завидев долгожданную добычу, перегрызали нечисть, черным туманом всасывающуюся в дыру, которую мечом прорубала Слава в полу сцены.
Наконец, все поле охватила паника, потому что подбежавшая охрана, телохранители и гвардия не обнаружили никого из жюри и высоких представителей власти. Ложи были пусты. Вместо них лежали кожаными мешками какие-то куклы, отдаленно похожие на людей.
Слава повернула меч налево, как то велела Василина и, воззрившись в зал, увидела, как волна из трещины все больше распространяется вперед и вверх. Многие от ее прикосновений падали замертво, у кого-то на ходу отсыхали руки, ноги. Кто-то умело убегал от жаждущей возмездия силы, за такими гонялась целая свора оборотней, тут же прожорливо съедающих нечисть, распадающуюся на черный дым.
Лев Николаевич и Леночка от творимого кошмара сначала удивились, как и другие очевидцы, принявшие хаос за часть шоу со спецэффектами.Но визг и крики были такими истошными и правдоподобными, а монстры, еще недавно бывшие девочками из группы, такими настоящими, что и среди людей началась паника, хотя звери выбирали себе жертв особенно, точнее жертвы сами выдавали себя, пускаясь в бег.
Вскоре до всех в зале дошло, что это не представление. И когда они взглянули на сцену, то последние сомнения отпали. Слава подняла лассо с пола и стала его раскручивать, создавая те самые странные, будоражащие душу звуки. Не прошло и минуты, как невидимая стена, создаваемая синтезаторами Василины, пошла новой волной, от чего картинка реальности стала двоиться и даже троиться, и где-то не в этом мире послышался страшный грохот. Надвигалось что-то страшное! Обернулись даже волчица и тигры с пантерами. Приближался кто-то гигантский, ступая так тяжело, что рушилось все под его ногами.
Не верилось глазам. Словно картинка из фантастического фильма, из ниоткуда, повиснув в воздухе, появилась громадная, почти со сцену, голова разъяренного медведя с разинутой пастью, утыканной желтыми клыками, каждый ростом с человека. Медведь был в жутком бешенстве и обливался голодной слюной, очень реалистично капающей на сцену.
– Правовея! – прорычал колоссальный монстр, проходя через невидимое стекло между реальностями. – Его здесь нет! – и встав на задние лапы, полностью перекрыв сцену и ротонду и все, что стояло за ним, монстр в виде медведя или медведицы, стал рычать, засасывая в пасть, словно пылесосом, всю нечисть, расползающуюся по округе и дальше.
