Евгения Ивановна Хамуляк
Не, любить татарина
И когда Анечка объявила маме и бабушке, что решила обособиться от семьи, переехать в общежитие, а на самом деле, на квартиру, купленную родителями Талгата в качестве подарка к будущей свадьбе, которая должна была состояться по весне, то у Горячновых эта новость не вызвала никаких опасений и сомнений. Действительно, общежитие располагалось ближе к университету, где предполагалось провести еще долгих два года. И вообще независимость прививала детям ответственность и взрослила в глазах родителей. Женщины гордились своей девочкой и были четырьмя руками за.
А тем временем Анечка и Талгат, и Нико обживались в новой квартире. И когда надо было, Анечка вырывалась в мнимую комнату в общаге, которую она, как будто бы делила с другой девочкой из университета по имени Вера, которая по дружбе всячески поддерживала фарс, придуманный для спасения и семьи и любви своей подруги.
Когда несчастье постучало-таки в двери.
Наступили первые декабрьские морозы в этом году с приставкой аномальные. Хотя если бы у людей была память, они бы вспомнили, что ровно год назад журналюги уже обзывали так декабрь, каждый раз придумывая эти уникальные аномалии, чтоб побольше и покрепче прилепить к экранам своих зомбоящиков всему верящих телезрителей, охочих до сенсаций.
Одним словом, как обычно где-то лопнули батареи, в школах отменили занятия, на дорогах образовались невероятные пробки, особенно из растущих из года в год, словно грибы, люксовых авто, которые терялись в буранах, на них ниспадал ледяной дождь, обваливались снежные лавины и обрушивались смертоносные гигантские сосульки.
Ольга Васильевна напекла горячих пирожков и решила-таки в канун Нового года съездить к внучке и угостить ее и заодно всю общагу, судя по килограммам пирожков. В этот непогожий день Министерство чрезвычайных ситуаций, куда скоро должна была поступить на службу Анечка, очень просило, даже молило в беспрестанно рассылаемых смсках не выходить без нужды из дома.
Но Ольга Васильевна была глуха к просьбам МЧС, желая прокатиться на своем красном рено, которое вот уже два дня из-за непогоды было не прокаченным, а значит, ржавело и пропадало зря.
Вместо пятнадцати минут, которые отделяли дом бабушки от общежития внучки, Ольга Васильевна проехала три часа пятнадцать минут, сорвав голос в пробке на неумелых водителей, и в бодром духе прибыла-таки к подъезду общежития, но уже не в светлое время суток, как планировала, а практически черной ночью, когда, конечно же, не горела ни одна лампочка, чтоб осветить тот олимпийский каток, в который превратились дорога и тротуары.
И ни о чем не жалея и не заботясь, Ольга Васильевна практически впотьмах на ощупь вышла из машины, таща в руках огромную коробку пирожков, еще теплых благодаря верблюжьему одеялу, коим любовно накрыла она свои яства, и… Беда застала Ольгу Васильевну прям на проезжей части, где она поскользнулась, сначала взлетев вместе с пирожками вверх, а потом очень неудачно упав вниз, похоже, сломав себе ногу и повредив руку.
Хуже всего было то, что в этот коварный день большинство послушалось советов МЧС и носа не совало на улицу. Поэтому Ольга Васильевна как ни старалась привлечь внимание своим и так сорванным голосом, к сожалению, не могла рассчитывать на скорую помощь.
В это время внучка пребывала дома, в своей новой квартирке в двух кварталах от места происшествия, готовя легкий ужин для своего жениха, который в любую погоду, как учил его отец, гулял с Нико.
– Ибо мы в ответе за тех, кого приручили, – неустанно повторял сначала Касим Тимерханович, а потом и совесть самого Талгата, чьи рейсы были отменены на несколько дней вперед, и его ждал внеочередной отпуск с любимой невестой в эти декабрьские холода.
Вдруг Нико сорвался с поводка, и даже сильная молодая рука Талгата не смогла удержать прирожденного спасателя от спасения пострадальцев.
– Но что случилось? – только и успел воскликнуть парень, естественно, побежавший за собакой, которая с пеной у пасти мчалась куда-то вперед в снежную бурю.
