Евгения Ивановна Хамуляк
Не, любить татарина
И когда Ольга Васильевна все-таки подняла свои голубые глаза, не потерявшие блеска и задора, и разомкнула уста, то оттуда посыпались слова благодарности, восхищения и радости. Ну а как прознала она о том, как далеко зашли отношения внучки и спасателя, ей оставалось лишь прослезиться от счастья, которое-таки коснулось их дорогой Анечки в лице замечательного, отзывчивого, очень воспитанного Талгатика, который, как и положено восточному принцу, поцеловал руки своих будущих родственниц, галантно попросив разрешения жениться на любимой.
Никто не возражал. Да и ему, красивому и прекрасному, не могли отказать в этом праве ни пассажиры авиасудна, ни новоиспеченные родственницы.
Эту историю мне сначала поведала Анечка, потом Талгат, ну а затем, когда Нико перекочевал жить к бабушке, однажды оставшейся жить в одиночестве в своей квартирке, так как и дочь, и внучка нашли свое счастье в соседних кварталах, и сама Горячнова Ольга Васильевна, открывшая сердце разом и для татар, и для собак, множившихся в ее жизни как на дрожжах, – выражаясь ее словами, полюбившая и зур-бялеши, и сабантуи, и татарских незнакомцев на этих многочисленных праздниках, но так и не оттаявшая к своей первой татарской любви и к паукам.
Продолжение следует…
