Евгения Ивановна Хамуляк
Соня побеждает зомби
После этого случая директор дома инвалидов, подстрекаемый восхищенными активистами, позвонил на телевидение, радио и заодно написал письмо в Книгу рекордов Гиннеса, чтоб запечатлеть богатырские чудеса Сережи. Самое интересное: оказалось танки – это не предел. Одна телевизионная программа, как раз посвященная поиску таких самородков, предложила Сереже посоревноваться с силачами из других городов России, которые тоже не уступали в силушке: таскали автобусы одной левой, грузили поезда только правой и даже волокли баржи, держа веревку лишь зубами… Сережа в принципе был не против, если это не помешает учебе в школе, где по-прежнему страдала математика. Но помочь с математикой вызвалась сразу сотня-другая девчонок, тех самых дочек-внучек и племянниц, что ежедневно вздыхали по богатырю, встречая его в городе, где он за какие-то пару месяцев сделался настоящей знаменитостью. В общем, богатырь Попович, сам того не желая, вдруг из простого восьмиклассника стал примером для подражания, восхищения и даже гордости школы. Братки и Яша посмеивались друг над другом, но в душе тоже невероятно гордились, что знакомы с таким самородком. Настоящим живым русским богатырем.
Теперь про Яшу, у которого тоже за эти три месяца изменилась жизнь. Причем неожиданно и в самую лучшую сторону.
Яша вдруг обнаружил в себе недюжинный интерес к психологии. Мог часами выслушивать собеседника, с которым приключилась та или иная беда в прошлом, и вместе с ним находить жизненные решения в настоящем. Яше нравилось общаться, чего раньше не наблюдалось. Разговоры с «повидавшими жизнь» людьми из дома инвалидов, где они пропадали вместе с Сережей и братками, вдруг сбросили с него вечную маску ироничного насмешника, сделав внимательным слушателем. Он неожиданно стал серьезным и сострадательным к чужим мыслям и чужим бедам, которые чужие души пытались заткнуть в самые дальние уголки своего сознания. А он их слышал и уважал и больше не высмеивал. За эти разговоры, за умение выслушать и помочь увидеть свет в конце тоннеля Сенчина прозвали Провидцем.
Родители тоже не узнавали сына и списывали эти положительные изменения на продуктивное общение с психологом раз в неделю, которое, кстати, пришлось отменить за неимением более проблем в общении ни со сверстниками, ни с обществом в целом. Общество, кстати, души не чаяло в Провидце, посылая благодарности родителям за чудесного ребенка, воспитанного и мудрого не по годам.
А вообще имелась и другая причина поездкам в дом инвалидов и этому каждодневному непрерывному общению.
Ребята, Витя и Дима, еще недавние враги, так сдружились, что и дня не могли да и не желали больше проводить друг без друга. И уже по-мужски, по-серьезному при встрече называли себя братьями. Без всяких дурацких «братков». Хотя в какой-то момент им, Вите и Диме, захотелось попросить прощения за недостойное поведение перед Сережей и особенно перед Яшей. Но Богатырь и Провидец уже давно не обижались. Хотя все равно было приятно за такой мужской поступок. Только настоящие мужчины могли просить прощения за «перегнутую палку».
Учителя и директор школы, видя изменения как у восьмиклассников, так и у старшеклассников, со спокойной душой окунулись в подготовку праздничных мероприятий этого уходящего года. Поэтому актовый зал разрывало новогодними песнями и смехом – учиться становилось все труднее и труднее.
Соня, примечая, что у всех подопечных друзей жизнь так или иначе наладилась, полностью окунулась в занятия волшебством и магией, то есть позабытыми техногенными науками и учениями, как говорил Белогур, у которого имелся свой собственный звездолет, который периодически требовал ремонта.
А также не спала ночами, тренировавшись, помимо делания домашки, которая благодаря Ясноладе, учившей девочку полетам во сне и наяву, просто вспоминалась вместе с формулами и историческими фактами прошлого, будто Соня все это однажды уже изучала, оставалось только вспомнить и все. Сложнее давались упражнения с Гобохором в таком предмете, который начисто пропал из школьной жизни, как образоваяние. Да! Существовала раньше такая дисциплина, изучаемая с молодых ногтей.
– Нужно было “уразуметь”, именно так, а не иначе! – повторял Гобохор, –себя в разных образах и постараться удержать как можно дольше желаемый образ в разуме. Так что вскоре фантазия становилась похожа на реальность. А дальше ею и становилась, если удерживать достаточно долго. Техники были простые, освоить могли даже младенцы, нужно было только усердно стараться.
Соня была прилежной ученицей, к тому же такие предметы, в отличие от той же алгебры, были настолько увлекательны, что каждую свободную минуточку хотелось образоваяться. И начиная с сентября, у Сони уже выходило менять образ яблока на грушу. То есть в руках она по-прежнему держала яблоко, но на вкус это была настоящая груша. Причем спелая-преспелая, как летом.
Мама, которая до последнего не верила в эти сказки про «дураковаяние», как она называла бессонные ночи сидения на своей постели и представления того, чего нет, например, своих потерянных часиков, неизменно впадала в сон около часу ночи, по привычке. Но однажды по утру обнаружила на руке знакомые миленькие ходики. И чуть не заплакала. Конечно же, от счастья. Во-первых, часики были самые что ни на есть реальные!!! А значит, волшебство, то есть образоваяние, существует и работает! Во-вторых, полеты в прошлое, наконец, получились, хоть и казались маме смешными и тщетными, несмотря на то, что она доверяла Ясноладе, уверявшей, что у мамы обязательно получится. Ведь женщины для того и рождены, чтоб материализовывать в пространство вещи и предметы, а также иногда летать на метле. И им, женщинам, матерям, женам, сестрам, домохозяйкам, труженицам материализовать какие-то там часики – да как нечего делать! И оказалась права. В-третьих, побывав в прошлом, мама воочию увидела, как потерялся папин подарок. И успокоилась, потому что поняла, что никто не виноват в его потере. А думала на разных людей, виня и себя в том числе. Оказывается, она собственноручно положила их на ночной столик и сама же нечаянно смахнула их, не заметив, как драгоценный подарок сначала свалился на пол, потом потерялся в ковре, затем был раздавлен, и благополучно пропылесошен бабушкой, которая не надела очки в тот момент и потому не заметила ничего необычного при уборке.
Теперь мама почти каждую ночь тренировалась в образоваянии, а также в полетах, собираясь научить и папу, который хоть и верил маме и Ясноладе и Соне, но категорически отказывался проверять это дело на практике. Просто предпочитал жить в старом мире материализма и детерминизма, как выражался он, при этом каждый раз как ребенок хлопал в ладоши, охая и ахая при виде чуда, вспоминая то Господа Бога, то зачем-то Египет, то разные непонятные выражения, выученные еще в армейские года… И в душе все же мечтая когда-нибудь попробовать.
Зондик, ас в области скачков в реальности, однажды рассказал папе, чтоб тот вдохновился, что совсем скоро, примерно лет через десять-двадцать, поезда и самолеты почти не понадобятся людям. Каждый сможет перемещаться из одной реальности в другую, только правильно настроив свои внутренние чаяния. На самом деле, скачки уже происходят, просто люди этого не замечают. Ведь лицо, по словам мана, является своеобразным навигатором и картой местности, а эмоции – скоростями передвижения к выбранной цели, которая находится в той или иной реальности. Много улыбаешься, радуешься, светишься, замечаешь только положительное – попадаешь туда, где встречается все это в разнообразных формах: события, встречи, предметы. Злишься – попадаешь в другие с этими наборами настроек. Боишься – в третьи. Удивляешься – в четвертые. И так далее. Реальностей бесконечное количество, и что удивительно, можно быть соседями, при этом жить в разных реальностях и никогда не встречаться.
Зондик в молодости окончил навигационно-пространстводительские курсы и даже получил «мастера», став заслуженным асом в области передвижения по реальностям, и обещал научить папу паре приемчиков. После того урока папа Сони стал постоянно улыбаться и видеть во всем непременно хорошее.
Однажды в класс зашел папа Максима Водянова Валентин Анатольевич Водянов, оповестивший класс и классного руководителя, что их ученика и сотоварища переводят на дистанционное обучение в связи с госпитализацией. У Макса еще давно был обнаружен редкий дефект тела – сердце находится не в том месте и не такое, каким должно быть у нормального человека. И вот буквально вчера нашлось другое для пересадки. А пока его будут готовить к операции, которая состоится прямо завтра утром, всю школьную программу он будет изучать из больничной палаты огромного нового кардиологического центра в самой столице, построенного по последнему слову техники и медицины… И, кстати, по стандартам самой защищенной и непролазной тюрьмы в мире Алькатрас.
– Из этой больницы можно выйти только здоровым и никаким другим, – повторил слова консилиума Валентин Анатольевич.
Соня побледнела. Класс просто взревел.
– За что? Почему? Так он здоровее всех нас! Да он скалолазом и каскадером должен был стать?! Зачем в больницу!? Да еще в канун Нового года! – кричали возмущенные дети, не в силах поверить, что их друг и одноклассник, самый красивый и спортивный мальчик, которого только знал свет, оказался больным и даже госпитализированным. Хотя вчера еще ходил-светился, что его-таки берут на региональные соревнования по выкрутасам с великами, осталось только какой-то пустяковый медосмотр пройти.
– Да, мы тоже так думали, ребята. Он и выглядел вполне здоровым еще сегодня с утра, когда шел на медосмотр. Но столичные врачи, осмотрев Максика, тут же перезвонили по своим медицинским каналам куда-то, где сразу же собрался консилиум ученых, решивших, что ждать нельзя. Часа не прошло, приехала специальная скорая помощь и увезла Максика в Москву, чтоб пересадить сердце, – удрученно пересказал «радостную новость» папа Водянов, а потом грустно побрел домой к такой же грустной маме, которой следовало бы обрадоваться, как заверяли ее ученые-врачи.
В переменку все кинулись к Соне, у которой ярко загорелись глаза тем самым огоньком, что и у отважных жителей горячих пустынь, которым были не страшны ни Алькатрас, ни консилиумы теть и дядь в очках и белых халатах. Во взгляде Эфы появился секретный огонек, от которого начинали бегать мурашки по коже.
– Макс – самый здоровый ман на свете. В этом нет сомнения. И если б его родители верили больше себе и ему, а не…
– Что говорят Гобохор и Белогур? – спрашивали мальчики, сжимая кулаки.
– А что Яснолада? – спрашивали девочки, утирая слезы по Максику.
– А Зондик, Зондик что говорит?
Соня хитро улыбнулась.
– Ребята, – успокоила консилиум из одноклассников девочка, подняв вверх маленькую ладошку. – Помните, я вам говорила, что мы с вами настоящая боевая команда, которой не страшны никакие угрозы? Так вот, есть дело, которое станет проверкой нашей сплоченности… И первое, что мы сделаем – это спасем Макса!
Ребята присвистнули от такого поворота дела и от куража, взвинтившего восьмиклассникам настроение до самых до небес в предвкушении приключений по спасению друга и соратника. – Жду вас сегодня вечером у меня дома.
Глава 7. Миссия невыполнима
И все вдруг стали очень серьезными и тихими, понимая сложность, если не сказать больше, невыполнимость миссии.
В тот день учительница физики Антонина Сергеевна Голованова обратила внимание, что 8 “Б” какой-то странный и подозрительно молчаливый, видно что-то задумал. Екатерина Олеговна, директор школы, даже спросила у Яши Сенчина и Сережи Яковлева, которые встретились ей на выходе из школы, все ли хорошо? Они лишь неопределенно закачали головами и пробормотали что-то про уроки.
Соня, не торопясь, брела домой, разгребая сапожком маленькие сугробики, встречающиеся на пути, и думала о сложившейся ситуации, которая ее, честно сказать, расстраивала.
Во-первых, здорового человека, пусть и чуточку обезьяну, и ее лучшего друга, собираются лишить здоровья и, скорее всего, жизни, только потому, что наука и медицина не идут рука об руку с мифами и легендами, зато выдумывают в год по одной, а то и не одной небылице про разные несуществующие угрозы, витающие то на немытых руках, то на помытых водой из-под крана фруктах, то таящиеся в яде мухи це-це из Африки, которая укусила газель, которую съел лев, который умер от старости, и его доели стервятники, которых подстрелил охотник, которому передался яд несчастной мухи це-це по воздуху, и он привез его вместе с насморком домой и случайно заразил соседа в подъезде, а тот всю семью, а те своих знакомых – и теперь все они вшестером лежат в больнице и ждут своей участи… – получить укол в попу. И поэтому надо срочно всем есть витамины и бояться пролетающих мимо мух, пусть они и не це-це. Но на всякий случай бояться… Это научная общественность принимала за правду. Такую правду, больше похожую на сказки, тиражировали журналисты, которым платили премии за проданные газеты и журналы. А простые обычные люди в душе очень любили разные сказочки. Маленькие – про белого бычка. Большие люди – про танки и ужастики с цунами. Поэтому охотно скупали газеты, если там было про все это, и в конце астрологический прогноз на год вперед. А еще любители подобных сказочек обожали поднимать панику по поводу и без. И вот тогда начинались уже не мифы и легенды, а настоящие кошмарики. Но это совсем другая история.
Но еще Соню мучил другой вопрос, и она с волнением в сердце слушала Белогура и других невидимых друзей, шедших с ней не спеша домой и рассказывающих про то, что вскоре предстоит. Про ее миссию, к которой Соню готовили целых семь лет и восемь месяцев.
– Буквально с завтрашнего дня начинаются «русалочьи дни», – поведал Гобохор. Так называются последние дни уходящего года, когда одна магия уступает место другой, чтоб потом вернуться в полную силу и исполнить самые заветные желания всех людей на свете.
Соня еще с прошлого года изучала календарь допотопного времени, для нее эта смена не являлась новостью, а все равно было страшно остаться без поддержки друзей, тем более, в такой непредвиденной ситуации, как спасение друга. Как хорошо, что спасать Максика надо именно этой ночью, потому что уже с завтрашнего утра начинаются эти дурацкие «русалочьи дни».
– Сонечка, ты, главное, ничего не бойся, – успокаивал Белогур. – Все, что можно сделать, было сделано. Мы подготовились. Это самый главный закон волшебства. Сделай, что можешь от сердца и души, – а там, будь что будет!
– Мы поможем тебе спасти мана, – говорил Зондик, – обязательно поможем!
– И всего, чему ты научилась, – достаточно, чтобы исполнить твою миссию, ради которой ты здесь! – обнадеживала Яснолада.
– Я одного не понимаю, – все еще переживала Соня, чуть надув губки, как будто собираясь расплакаться. – Что этим русалкам жалко что ль, если вы останетесь и поможете?
Мудрые друзья, пусть и невидимые, тихонечко улыбнулись детским капризам и наивности. Ребенок есть ребенок, его надо утешить и всячески поддержать, и сила любви сотворит чудеса. Даже малыш сможет победить в войне, как это сделал Александр Невский в три года, одной силой духа повергнув многосотенного врага.
– Русалочьи дни – это особый круговорот силы, когда одна магия уходит, чтоб дать возможность другой проявить себя, – все утешала и утешала Яснолада. – Это настоящая технология, которая удваивает силу обеих магий. Ты должна верить и тогда обязательно справишься! У тебя обязательно получится! Потому что ты – это ты!
***
Соня вернулась домой и серьезным голосом оповестила родителей, за семь лет натренированных к любым причудам дочери и ее невидимых друзей:
– Началось!
– Это то, о чем ты нас предупреждала? – спросила, замерев, мама.
– Да, – ответила Соня.
– Что нужно делать? – спокойно спросил папа, беря половник с остывающим супом из рук мамы, словно изваяние застывшей на месте, не знающей, как правильно отреагировать на это «началось», которое они ждали почти семь лет. Уже радоваться, что наконец-то ужасное началось, или страшно бояться, что уже все ужасное началось?!
– Сегодня ночью отвезти группу специального назначения в Москву на выполнение ответственного задания.
– Это все? – спросил удивленный папа, всегда думавший, что когда настанет эта самая проблема, про которую то и дело твердила его дочь, чуть ли не с самого рождения, надо будет выть на луну и грызть пол. А тут оказывается, ночью всего лишь поехать в Москву…
– Хорошо, – легко согласился тот, будто именно это и хотел услышать, и похлопал замороженную маму по плечу, чтоб та, наконец, оттаяла и поужинала перед боем, что называется.
– Белогур составлял план, – сообщила Соня.
– Ну раз Белогур, – выдохнула мама, – тогда ладно. – Белогуру мама доверяла всецело. Его мудрость была проверена годами, и сам черт не был страшен перед силой и мощью ума этого, пусть и невидимого, но настоящего волшебника и друга Эфы, то есть доченьки Сонечки.
***
И после ужина в небольшой квартирке Сони Агафоновой тихой вереницей соучастников серьезного дела по спасению нечеловека из человеческих рук собрался весь 8 “Б”. Прибежали даже сестры Острецовы, только вернувшиеся с очередных выступлений, завоевавшие все золотые и серебряные медали, которые только давали в их категории.
– А почему сам Белогур, Гобохор или Яснолада или хотя бы Зондик, который может прыгать из пространства в пространство, не могут проникнуть в больницу и выкрасть Макса? – поинтересовались рыжие гимнастки, усевшиеся с другими учениками кто куда, в основном на пол, перед тем, как Соня должна была озвучить нечто «очень серьезное».
– Это сложно объяснить, но если в двух словах, они из другой реальности с другими законами, не дающими права прямого вмешательства в нашу жизнь. Мы должны сделать все сами. Но они будут вести нас. Это не запрещается.
– Двум смертям не бывать! – скомандовал папа. – Начинай, дочка!
– То, что каждый из вас да и все люди на свете имеют свои чудесные способности, я думаю, вы знали или догадывались. Кто-то уже открыл их для себя, – Соня указала на Сережу-Поповича, Яшу Провидца, гуттаперчевых лисиц Острецовых, – кто-то еще в процессе, – она посмотрела на весь оставшийся класс и маму с папой, – и это самый страшный секрет на свете. Потому что если все узнают, что они волшебники, хоть и места и волшебства хватит для всех и каждого, – Соня развела руками в стороны в маленьком зальчике, где в каждом углу притаился восьмиклассник – скрытый волшебник, однако в тесноте, да не в обиде: все сидели дружно и с огромным вниманием слушали вундеркиндшу, – это станет настоящей революцией! Мир превратится в чудесную сказку, откуда родом Белогур – великан, Гобохор с Ясноладой, исполины. Зондик – человек-ман с Венеры. Моя бабушка Эфа Гюрзаевна – человек-змея с созвездия Альдебарана, которую полюбил мой дедушка, русский богатырь, исколесивший весь Млечный путь на своем звездолете. И везде Вселенная населена разнообразными человеками, обязательно волшебниками! – рассказывала Соня историю с самых первых дней, словно колыбельную, услышанную на ночь от ее невидимых друзей. И хотя сама никогда не бывала на Альдабаране и даже никогда не видела свою пра-пра-прабабушку Гюрзу, девочка очень ясно представляла себе эти миры, будто жила в них и помнила всегда.
– Бескрайний белый свет, полный чудес и волшебства, которые никуда не делись, – Соня по-девчачьи улыбнулась, видя просветленные обнадеженные лица своих друзей и родных, искренне верящих ее сказочным рассказам. – Потому что мы и есть эти волшебники и кудесники! Все-все-все без исключений! Как клетки в организме. Сама по себе клеточка маленькая-премаленькая, – и Соня двумя розовыми пальчиками показала, насколько ничтожна по отдельности клетка, – но и у нее есть цель, задача, работа, свой талант, свое волшебство, без которых не было бы целого организма. И неважно, клетка коленки…
– Или подмышки, – пошутил Яша Сенчин, и все рассмеялись его шутке.
– Да, подмышки, пятки, каждый волосок и ресничка – все важны! – тоже улыбнулась Соня и продолжила. – Макс сам по себе волшебный, благодаря тому, что не является человеком. Он ман, его раса родом с планеты Венера. Мы все с разных планет, но все при этом остаемся людьми. Покорителями Млечного пути и всей Вселенной.
– А Острецовы с какой планеты? – опять перебил Сенчин, смешно нахмурившись в сторону близнецов.
– С Сириуса, – повторила Соня за Белогуром, знающим про песиглавцев все. А сестры Острецовы аж подпрыгнули.
– Ух ты! Эфочка, то есть мы инопланетянки? – взвизгнули от счастья Оля с Лизой. – И Максик-обезьянка тоже?
– А я знал, – вдруг признался Яша, перебив довольных сестер, – что Водянов – не человек. Разве обычный человек станет лазить по дурацким горам, как обезьяна?!
Класс еще больше зашумел, оказывается, многие догадывались, что Макс вовсе не обычный каскадер и спортсмен.
– Эфа, раз Острецовы со звезды из созвездия Большого пса, то я откуда? – наконец, поинтересовался Яша и про себя.
– Ты, Яшечка, из Альфы Центавры, из рода наших собратьев по разуму, которые умеют читать мысли. Просто твой третий глаз дремлет и потому не виден. Но стоит тебе начать тренироваться, и он откроется.
– Я так и знал! – ударил себя по коленке Сенчин. – Я так и знал! А они меня к психологу рисунки рисовать и тесты идиотские отгадывать!
Класс еще больше заверещал, но Соня призвала к порядку. Надо было торопиться.
– Так вот, пересадка сердца будет губительна для мана. Но хуже всего то, что Макс нам обязательно нужен живым и здоровым для страшного и ужасного дела, которое нам предстоит проделать… и которое нас всех с вами связало.
Дети замерли в недоумении и каких-то странных предчувствиях недоброго, а мама опять охнула то ли от ужаса, то ли от облегчения, что наконец-то неявное станет явным.
– Дело в том, что скоро в наш город придет беда, – сурово проговорила Соня. Класс безмолвствовал, но некоторые ученики побледнели.
– Ты ведь поэтому появилась в нашей школе, да? – спросил посерьезневший Яша.
– И многие из вас тоже появились здесь неслучайно. Потому что магия притягивает магию. Лихославль – древний город, а школа – самый центр чертога лихих людей. Так по старинке называли разнообразных злодеев и бандитов, наведших большую несправедливость и потому проклятых на жизнь в суровых условиях.
– Ах, вот почему у нас столько криминала и ДТП… лихие люди виноваты, – теперь догадались «детективы» Острецовы, вспоминая разговоры оперативников про статистику преступлений.
– И раз в сто лет рука справедливости или рука возмездия возвращается в чертог, чтоб навести порядок, – Соня посмотрела в сторону, будто советуясь с кем-то. – Это прописано на золотом свитке ПРОНАБУ – книги прошлого, настоящего и будущего. И переписать историю, к сожалению, нельзя. Так уж случилось, что именно с нашего города и школы должна начаться волна бед, которая положит начало многим другим плохим событиям. Но! – воскликнула Соня, будто подбадривая саму себя. – Испытания, говорит Гобохор, разбудят дремлющие силы настоящих героев, которые должны остановить зло на этой земле… потому что именно для этого герои и рождены. Не бывает худа без добра! – повторила она за Ясноладой.
Девочки стали тихо плакать, вдруг представив себе все те ужасы, которые показывают по телевизору, а теперь должные произойти здесь, в их дорогом Лихославле, с ними, их родными и друзьями.
– Как проявится рука возмездия, никто не знает. Да, письмена книги ПРОНАБУ выкованы золотом, но это не значит, что мы не должны попробовать остановить зло. Именно поэтому вы все оказались там, где оказались. Это не случайность, – говорит Яснолада. Подобное притягивает подобное. Вы волшебники! И пусть еще об этом не знаете, – магия и волшебство уже вершатся.
– Что нужно делать, Эфа? – вопрошали расчувствовавшиеся девочки, вытирая слезы.
– Во-первых, нам нужно спасти Макса. Каждый проснувшийся волшебник на счету. И задача номер два – быть предельно внимательными ко всему происходящему. Что бы ни было – каждый должен оставаться человеком, думать своей головой, доверять интуиции… ну и старшим помогать, маленьких не обижать, стремиться быть лучше, чем есть на самом деле.
– Осталось пять дней до окончания школы, – сказал кто-то. – Когда рука или нога возмездия придет-то?
– Эфа, на нас нападут террористы?
– Или страшный вирус появится?
– Или оживут компьютеры и захотят наши места занять?
– Может, цунами накроет?
– Может, зомби нападут? И нас покусают, чтоб мы тоже зомбями стали? – вопрошал класс, вспоминая ужасы, которые насмотрелись и наслушались по телевизору и в кино.
– Никто не знает, – отвечала Соня. – Наши друзья только смогли вычислить чертог. Но что будет твориться там – это тайна. Однако что бы ни было, мы не должны дать себя напугать и заколдовать.
– Если мы будем вместе, – вдруг сказал папа и привстал. – А с нами еще эти волшебники, – он указывал на Соню и девочек с мальчиками, и поднял еще зачем-то палец вверх, намекая на невидимые силы, почему-то хранящиеся на потолке. – Вместе мы справимся! Мой отец воевал и мне говорил: сынок, мы справились, потому что всей страной встали! Всем телом на врага пошли. Никто назад шагу не сделал. Вместе – мы сила!
Дети закричали и заулюлюкали, а гордый папа поднял кулак вверх, готовый прям сейчас броситься в атаку. Пока его не усадила на пол мама. А в стену не начали стучать соседи, в этот поздний час разбуженные куражем папы.
– Сначала надо спасти Макса, – напомнил класс.
– Да-да! Правильно, ребята, правильно, – приходил в себя чуть успокоенный папа.
– Итак, папа отвезет группу специального назначения в Москву.
Группа, как по команде встала.
– Ваша задача проникнуть в Алькатрас и спасти мана, – скомандовала Соня. – Я буду находиться здесь и попробую вести вас свозь стены, через Яшину голову.
– Мои антенки на прямой связи, – улыбнулся Провидец и потрогал густую шевелюру, действительно высившуюся торчком, как большая антенна.
– Мы проникнем в тюрьму, где мучают милых обезьянок, – тоже взбодрились Оля и Лиза.
– Есть идея захватить с собой пару дельных ребят, – предложил Сережа Яковлев. – Они серьезные. Могут дать отпор и остановить охрану. Хотя я и один могу справиться. Но три котелка лучше одного варят, – хрустнул мощной шеей богатырь.
– Уверен в них? – спросил папа.
– Как в себе, – твердо ответил богатырь.
– Зови.
– Остальные ребята расходятся домой. В случае успеха операции да, собственно, и в случае провала – ваша задача прикрыть группу специального назначения и создать алиби, а также, когда начнется буря, – встать всем телом против врага, – повторила Соня за папой, и папа опять выбросил кулак в воздух. Да!
– У меня Яша Сенчин ночует…
– У меня Сережа…
– Хитрули на Кирова, 6… – расхватали алиби одноклассники и тихо разошлись по домам, держа пальцы крестиком, чтоб ночная операция по спасению Макса Водянова прошла с успехом.
Соня же подошла к каждому из волшебной группы и вложила в руки свои резинки и невидимки, снятые с волос.
– Это будет нашей связью. А мне нужны ваши вещи, чтоб чувствовать вас.
Каждый достал какую-то свою деталь, ключи, помадку, монетку и отдал Соне.
Группа спецназа была готова двинуться на Москву, папа сверился с адресом Алькатраса, где держали мальчика, пока «Братство света» названивало своим сообщникам, прося братской помощи. Братки примчались через пятнадцать минут на своем двухприводном, приняли задание и при распределении пассажиров, выбрали себе гуттаперчевых хитруль под хихиканье Сережи и Яши, которые давно заметили неравнодушие со стороны братанов в сторону криминальных гимнасток, которые, к слову, тоже смутились и зарделись, исподтишка посматривая на бывших хулиганов.
И таким караваном, или точнее отрядом, двинулись на Москву.
В то же самое время Соня легла на диван, с ней осталась взволнованная мама, готовая прийти на помощь по первому зову, хотя судя по бледному виду, помощь требовалась скорее ей.
Соня сама очень волновалась, потому что от ее способностей и навыков в образоваянии, то есть способности увидеть себя там, где нужно, теперь зависела жизнь ее друга. А ответственность всегда является большей нагрузкой. И одно дело представлять грушу, а другое дело – летать по небу.
– Ничего не бойся, девочка, – утешала Яснолада.
– Покажи то, чему научилась. Сделай дело хорошо. А дальше будь, что будет! – успокаивал Белогур.
Соня с закрытыми глазами мысленно присела на краешке кровати, легко вздохнула и спросила темноту:
– Белогурчик, Ясноладочка, Гобохорчик, Зондичек, а я вас когда-нибудь увижу?
– Конечно, деточка, – увещевали голоса. – Мы всегда рядом, но наступит время, твоя сила увеличится, и ты сможешь увидеть нас.
– Это хорошо, – согласилась Соня и отправилась в прихожую, надела свои зимние куртку и шапку, натянула сапоги, перед выходом оглянулась назад, довольно отметив, как мама мирно уснула рядышком с ней, спящей на диване. И спокойно побрела вниз по лестнице, держась за деревянный лакированный поручень. А на улице, взглянув в темно-синее небо, по которому быстро-быстро бежали облака, сказала им:
