Евгения Ивановна Хамуляк
Соня побеждает зомби
Оля и Лиза вернулись в команду и с бледными лицами спросили:
– Что будет, если вся планета вот так…?
– Страх делает нас одинаковыми, похожими на серую массу, неспособную думать логически. А ведь выход есть всегда, – утешала волшебница поддавшихся панике гимнасток.
– Это не первый раз, ребята, когда мир сталкивается с угрозой, – подтвердил физрук спокойно.
– И это не первый раз, когда мы будем сражаться до победного, – добавила учительница физики.
– Мы за троллем! – крикнули ребята и бросились к выходу из зала.
Екатерина Олеговна отпустила щит, сдерживающий дверь, и тут же огромная волна кричащих детей и взрослых из актового зала бросилась в открытый проход, наталкиваясь на такую же бушующую волну, желающую, наоборот, ворваться внутрь. Из двери повалил дым. И послышались какой-то нечеловеческий смех и даже рычание.
– Кто-то очень боится пожара… – догадалась Соня.
– И клоунов… – узнал Сережа.
– И динозавров, – с некоторым ужасом произнес Яша, тоже недолюбливающий юрский период.
– Светлана Геннадьевна, дорогая вы моя, ну какое цунами в Тверской области, опомнитесь?! – строго проговорила Екатерина Олеговна, пытаясь остановить пробегающую мимо учительницу музыки с ошалело смотрящими в разные стороны голубыми глазами.
– Как в Таиланде! Как в Таиланде! Там никто… никто не ждал. Не спасся никто, кто не ждал. Не думал – не гадал, – тихим сумасшедшим голосом твердила учительница.
– Вот как объявлю вам выговор за то, что во время занятий ваше сознание летает в Таиланде, будете впредь находиться вместе с сознанием на рабочем месте! Чур! Чур! Чур! – и строго взглянула директорским взглядом, полыхнувшим сиреневым на учительницу музыки, которая вдруг, словно мокрая кошка, отряхнулась от наваждения и уставилась на начальницу с настоящим ужасом.
– Простите… – только и вымолвила Светлана Геннадьевна и, посмотрев по сторонам, вновь чуть не впала в отчаяние, но уже в другое.
– Немедленно идите в учительскую, соберите весь коллектив учителей и завучей и пулей на оборону выхода из школы. Чтоб ни одна мышь не пролетела! То есть не прошмыгнула! – сквозь зубы процедила Екатерина Олеговна, нехорошо сверкнув глазами.
– Сейчас! Сейчас! Надо и пожарный выход иметь в виду, – проснулось ответственное сознание, вернувшееся из Таиланда. И учительница пулей, как велели, понеслась по заданию, более не отвлекаясь на страхи.
– Вот и займитесь им, – уже легче проговорила директор школы вслед.
В это время боевая команда дождалась, когда волны школьников перемешались и, наконец, бросились вниз, намереваясь штурмом взять выход, и бегом направилась в сторону, где располагалась младшая школа… Там было тихо.
– Судя по всему, или туда еще не пробрались зомби и не заразили малышню, или они все еще в заморозке… – сообразила Соня.
Проходя мимо пустынных коридоров в поисках кабинета рисования, группа заметила, как из одного класса тихонечко пятится назад ученик, пытаясь уйти незамеченным.
– Вот и попался! – крикнули Острецовы и в три прыжка оказались сзади пацана, схватив его за шиворот.
– Это не ребенок! – вскричал Макс, который тоже, будто по воздуху, оттолкнувшись от стен, подлетел следом.
А завидев странную недетскую улыбку, больше похожую на оскал хитрого лиса, все прозрели, что видят тролля.
– Как же преподы раньше не догадались? – удивились ребята такому простому факту.
– А я хорошо шифровался, – захихикал тролль, и весь покрылся некрасивыми морщинами. – Да отпусти меня, лисица дранная! – зло фыркнул он в сторону Лизы, которая обалдела от такого напора, и отпустила костюмчик первоклашки. – Думали, поймали? – он не переставал ухмыляться, даже не собираясь никуда бежать. – Ничего у вас не выйдет! – зло крикнул тролль и совсем перестал быть похож на ребенка. Продольные глубокие морщины прорезали, словно маску, мальчишечье лицо и сделали его по-настоящему уродливым. – Пять минут и заморозка пройдет. Малыши бросятся домой к своим родителям. Испугают тех до полусмерти: кто пожаром, кто взбесившимся маньяком, кто злыми клоунами или озверевшими динозаврами… – неожиданно послышался опять страшный клоунский хохот.
– Что за клоун, Орландо Рамисович? – проговорила подбежавшая директриса, с радостью заметив, что ребята обнаружили искомое волшебное создание.
– Надо разобраться, почему ученики видят одно и то же ужасное явление, –отметил физрук.
– Да, что там разбираться – небось пересмотрели последний премьерный кинофильм про апокалипсис, где президентом мира сумасшедший клоун становится… Вот и боятся теперь вместе, – предположил Яша Сенчин, подходя к карлику и пытаясь «прослушать» его мысли.
– Говори волшебное слово! – грозно сказал Сережа Яковлев-Попович, тоже приближаясь и грозно замахиваясь. – Останови этот кошмар.
– Не могу! – развел руками тролль, и его глаза смешно разъехались в разные стороны. – Все по закону. День великой книги ПРОНАБУ никто не может ни отменить, ни изменить. – И поднял руки вверх, прося не бить его. Мол, он ни при чем.
– Раз в сто лет мечты людей сбываются, – поднял большой указательный палец вверх мальчишка со злым лицом старикашки. – В первую очередь всемогущая сила мечты отправляется в самое ужасное место, где людям нужна искра волшебства, чтоб наполнить их сердца раскаянием и смирением. Эти благородные чувства должны, словно аромат розы, – ехидничал тролль, принюхавшись к Острецовым и тут же смешно чихнув, – передасться дальше, заряжая миром и состраданием друг к другу. Но…
Все молчали, ожидая продолжения.
– Но за сто лет это место стало еще большим рассадником злости, зависти, подлости и глупости… и должно заразить всем этим гадким букетом весь мир! – вскричал он, опять меняясь в лице.
И в этот момент двери кабинетов распахнулись и оттуда повалили испуганные дети: девочки плакали, мальчики истошно кричали.
– Исполняется все, чего пожелает старая черствая душа. Испуганная, боящаяся собственной тени, – и тролль хотел было нырнуть в гущу перепуганных детишек, которые увидели его в новом обличье и еще больше устрашились, становясь одинаковыми, серыми, словно покрытыми пылью старыми игрушками с искаженными от страха и плача лицами, которые больше не плакали и не кричали, а так и застыли, будто надев ужасные маски.
Оля и Лиза и Макс, будто того и ждали: ловкими движениями они быстро схватили юркнувшего в серую толпу карлика.
– Никому не под силу изменить проклятье! – вещал зло карлик, возвращенный на место. – Они разбегутся и заразят ужасом всех, кто встретится им на пути.
– Они не разбегутся, – серьезно и спокойно сказал Макс Водянов. – У школы дежурят верные друзья, которым не страшны ни ужасные клоуны, ни пожары, ни террористы.
– Мало кто из людей теперь не ведает страха… – не верил тролль.
Макс достал свой телефон и набрал номер друзей. Тут же в экране высветились лица членов «Братства света», за которыми толпились знакомые лица друзей из дома инвалидов.
Витя и Дима на том конце трубки подняли телефон кверху и показали обстановку вокруг школы, оцепленной настоящим забором живых тел из бывших участников всевозможных войн и катастроф, которые повидали дни и похуже, чем материализовавшегося клоуна или тролля. А еще за их спинами стояли автобусы с камуфлированными людьми, приехавшими на подмогу своим товарищам по прошлому, связывающему их невидимой, но очень крепкой цепью дружбы.
– Район оцеплен. Ни одна мышь не прошмыгнет, – доложил Тимирязич в телефон Вити, сверкая новой челюстью.
– Этого не может быть, – не верил тролль. – В книге ПРОНАБУ написано! – и он опять поднял палец вверх, уверенный в пророчестве.
Как вдруг из кабинетов послышались взрывы.
– Это кошмары учителей о взрыве газа… Или насмотрелись еще каких-то новостей, – сказала директриса и бросилась в кабинет, откуда повалил зеленый дым.
Учителя ринулись осматривать другие помещения.
– Вот видите! – усмехнулся тролль. – Этого не может быть! Нельзя! Нельзя отменить пророчества ПРОНАБУ!
Пока все разбирались со взрывами, безумный поток младшей школы смешался с серой массой старшей школы, где кое-где встречались нормальные лица, не испугавшиеся, но пытающиеся разобраться, что случилось..И это цунами хаоса подцепило маленькую фигурку Сони и унесло в бурном потоке так быстро, что никто из друзей не успел даже сообразить, что девочка пропала.
– Вот видите! – шипел тролль. – Нельзя! Невозможно!
Призвать волшебников на помощь в таком урагане не представлялось возможным. Стоял страшный ор. Тогда восьмиклассники, лишь обменявшись взглядами, решили действовать самостоятельно.
Оля и Лиза, сняв на лету пару шарфиков с младшеклассников, словно не лисицы, а паучихи, перевязали тролля, как муху, уложив на плечи Сережи Поповича, который плавно, словно баржа, аккуратно расталкивая малышню, пошел в сторону, где исчезла в толпе Соня. Сами Острецовы, ловко подпрыгнув, схватившись за подвесные лампы и шторы, стали быстро, легко наступая кому на плечи, кому на головы, перемещаться туда же. Макс Водянов, последовал их примеру, каким-то чудесным образом то пропадая, то появляясь в пространстве, отталкиваясь от стен, хватаясь за невидимые лианы, в два счета оказался у выхода из корпуса младшей школы, завидев, как серая толпа несет девочку опять в актовый зал. Знаками он указал друзьям движение цели. Провидец Яша Сенчин кивнул и, расталкивая толпу, сереющую на глазах, стал продвигаться по дороге, подбрасывая пару слов то одному, то другому зомби, вставшему на пути, присовокупляя волшебные слова, подслушанные от директрисы:
– Чур! Чур! Чур!
Удивительным образом детвора и взрослые, еще секунду назад трясшиеся от страха, просыпались, стряхивали с себя пыль и серость и пропускали Провидца.
– Не причините боль ученикам! – кричали отрезанные от восьмиклассников директор и учителя, увидевшие случившееся. – Бегите за Эфой. Она стала сгустком магии, зомби пойдут за ней.
И действительно, вихрь крика, слез и боли, сначала спускавшийся к выходу, стал подниматься вверх и устремился в сторону, куда унесло вундеркиндшу.
Ребята с троллем в заложниках, стараясь исполнить повеление волшебницы – не причинить боль бывшим мальчикам и девочкам, ставшим серым дымом, передвигались, кто как умел, в актовый зал. И проникнув туда, друзья оторопели, завидев пространство, окутанное кольцами темного дыма, что не видно было ни кресел, ни пола. И только на сцене прижатой к портьере стояла бледная Соня с распахнутыми от ужаса глазами, наблюдая как из серого марева отделяется гигантская рука, желающая схватить и раздавить ее, словно семечку, тоже превратив в туман.
– Не поддавайся! – хором закричали друзья.
Но девочка ничего не слышала и ничего не замечала. И когда рука подобралась совсем близко, Соня завизжала от страха так, что всем пришлось закрыть уши и даже прикрыть глаза. А когда боевая команда и подбежавшие учителя-волшебники вновь воззрились на сцену, то обнаружили, что Соня исчезла, а вместо нее прямо на том самом месте остался зиять ее силуэт, будто образовалась пробоина в воздухе, куда стало засасывать туманную руку, и здесь собирающуюся преследовать волшебную девчонку.
– Дикость какая! – не выдержали Острецовы, рассматривая обрыв такой привычной реальности: со сценой, где всю жизнь стояло пианино – неизменный музыкальный инструмент всех праздников, красные уже слегка выцветшие портьеры, обшарпанный от беготни малышни пол… И брешь во всей этой мирной картине, что даже не хотелось верить глазам.
– Это черная дыра? – спросил ошеломленный Яша у классного руководителя.
– Можно и так назвать, Сенчин. Своего рода портал в другие миры. Мы проходили с вами это явление на уроке, помнишь?
– Как делать черные дыры? Эту тему я пропустил, – усомнился восьмиклассник, не очень-то жаловавший физику в душе, а сейчас даже немного пожалевший, что отвлекался от таких важных тем.
– Законы параллельного и последовательного соединения проводников. Закон Джоуля – Ленца, – напомнила учительница.
Яша скептически посмотрел на Антонину Сергеевну.
– Эфа да, собственно, и ты сам – это ходячие перпетуум-мобиле – живые бесконечные батарейки. Зная правильные соединения, их комбинации и функции, можно разных чудес натворить, например, открыть порталы в другие миры, время и пространство которых нелинейно, естественно. Все, конечно, зависит от заряда… У потомственной гюрзы он должен быть мощнейший. Накопленный потенциал сильного рода равен сотням, а то и тысячам атомных бомб. И ее страх стал катализатором замыкания… Вот и результат. Черная дыра на несколько миров.
Ребята слушали с вниманием своего классрука, как никогда, но ничего не понимали, лишь оглядывались по сторонам и заметили, как стихли шум и гам. Тролль заворочался на спине богатыря, и директор школы дала разрешение его развязать. Как только карлик слез, тут же приложил мальчишечьи руки к глазам, словно подглядывая в бинокль, с пристрастием и настороженностью следя за чем-то очень важным. То же самое сделали и учителя с директором. Ребята подозрительно смотрели на волшебников, но на всякий случай сделали как старшие: приставили руки к глазам, как будто смотря в бинокль.
– Она дойдет, – говорила Екатерина Олеговна.
– Этого не может быть! – утверждал тролль. – Древнюю магию нельзя освободить. Для этого не пришел еще час. Тем более какой-то девчонке.
– Не какой-то, а очень сильной, доброй и умной девочке! И потомственной гюрзе, между прочим, – сказала волшебница и сверкнула глазами, от чего тролль поперхнулся. – Ей суждено добежать и открыть последнюю дверь… за которой будет ждать…
– Нельзя! Нельзя! Нельзя этого сделать! – словно заведенная игрушка затараторил тролль, почему-то с отчаянием хватаясь за маленькую голову. – Если выпустить магию, то… пророчество…
– Пророчество гласит: лихие люди, творившие бесправие, имеют право на исполнение мечты. И захлестнет мир то, что в их сердце хранится.
– Правильно! Зло! Зло там хранится! И захлестнет мир зло! – более уверенно заголосил карлик со злым лицом.
– Это не тебе решать! А вот появится Эфа Гюрзаевна и сожрет тебя, раз не хочешь помогать, гадкий предатель! – бросила волшебница вдруг поджавшему губу троллю, готовому вот-вот расплакаться от такой новости. А сама спокойно продолжала следить за Соней и гнавшейся за ней злой силой.
Замолчал и тролль, зачем-то закрыв рот одной рукой, будто боясь проронить волшебное слово.
Соня и в самом деле бежала куда-то вперед и даже назад, виляла вправо и немножечко влево, изгибала реальность всячески, как только могла, повторяя за ней, которая была то впуклой, то выпуклой, а то и вовсе петляла зигзагами. Мимо пролетали какие-то явления и события, знакомые и незнакомые лица. Они ей что-то или кого-то напоминали. Улыбки. Слезы. Воспоминания. Хотелось обернуться, поприветствовать, помахать ладошкой. Но она не разрешала себе останавливаться. Там, позади, ее пыталось догнать нечто совсем ужасное. И Гобохора с Ясноладой, как назло, не было рядом. Никого не было. Были только эти двери, которые распахивались сами собой, как бы призывая ее побыстрее войти и укрыться. Ее кто-то звал. Она чувствовала, хотя не слышала и не видела ничего конкретного.
Быстрее! Двигайся! Ты сможешь!
Душой Соня надеялась, что знает, кто ее зовет. Иногда, будто прерывая этот кошмар, слышалось далекое знакомое шипение. Но ей становилось еще страшнее от понимания того, что, возможно, не удасться добежать. Не удасться исполнить. Не удасться прорваться. Все вокруг останется сном, как эти чьи-то жизни, пролетающие мимо, словно облака. Она застрянет в них навсегда. Будет бежать бесконечно долго. Пока силы окончательно не иссякнут. Ведь она еще слабый ребенок. Вот и Белогур повторял, что она еще не готова. Нужно тренироваться и набирать силу. Зондик, который являлся путешественником во времени, предупреждал, что не всем взрослым волшебникам удается прорваться до нужной двери, а что уж говорить про нее, про начинающую. Даже этот гадкий тролль, она слышала собственными ушами, и тот был уверен, что ее волшебной воли не хватит, чтоб победить проклятье. Это невозможно. Золотые строки ПРОНАБУ непоколебимы.
И тогда случится самое страшное, которое уже наступает на пятки. И она этого даже не увидит, потому что застрянет здесь, как в капкане.
Несчастные дети выбегут из школы и станут заражать страхом своих родителей. Паника и ужас охватят сначала их маленький городок, а потом по цепочке устремятся в разные стороны. Будут бояться и большие и маленькие. Бояться всего. Каждого шороха. Друг друга. Перестанут выходить из дома. Перестанут дружить. Отменят школу. Отменят каникулы. Сорвутся долгожданные планы. Не исполнятся мечты. А Соне так хотелось поучаствовать в конкурсе мировых посланников добра. Когда дети путешествуют по миру со своим проектом добра, который обязательно должен сделать людей счастливее, а планету чище, лучше и дружнее. Потому что общее дело и дружба – это и есть те два ингредиента, способных творить любые чудеса. Если б ее проект выиграл… А Соня была уверена, что у него есть шанс! И она бы поехала по всему свету рассказывать, как важен мир во всем мире и с чего надо начинать.
Но этого, как и другого, не случится. Ведь перекроют все границы и города, перестанут летать самолеты, ездить поезда и даже автобусы остановятся. Наступит страшное время, серое, как лица зомби, которые гнались за ней прямо сейчас. И, наверное, она тоже станет зомби. И ее мама и папа. Они сдадутся, испугаются, превратятся в тени. Счастье и улыбки уйдут в прошлое. Соня заплакала, как делали все девочки в минуты отчаяния. Но все-таки не перестала бежать. Наоборот, страх перед таким будущим только прибавлял ей сил к движению. И вдруг со всего размаху она врезалась в нечто невидимое. Какую-то стену, которой не существовало. Просто огромное дымящее пространство, наподобие матового неясного стекла, за которым метались какие-то злые тени. Соня стала бить по стеклу ручками, плакать и звать на помощь маму и папу, Белогура, Гобохора, Ясноладу, Зондика и всех-всех, кто всегда приходил на зов. Но никто не отвечал, никто не отзывался. И вдруг позади она услышала голос тролля, ядовито повторяющего:
– Нельзя! Нельзя исправить то, что предначертано. Это невозможно! НЕ-ЛЬЗЯ!
Соня обернулась, чтоб посмотреть, откуда исходит голос зловредного существа, но увидела лишь свой собственный силуэт, в страхе прорвавшийся сквозь пространства, такие же туманные и матовые, как это последнее. Темная рука неотступно приближалась. В неясных ее очертаниях были видны испуганные перекошенные лица учеников ее школы, которые гнались за Соней, будто просили о помощи.
И тогда Соня забыла про свой страх. Забыла про то, что сама звала на помощь и пыталась убежать. Забыла про свои страшные видения ужасного будущего. Ей стало жутко обидно за этих несчастных учеников третьего, пятого, десятого классов, которые не поедут к бабушкам и дедушкам, не смогут сдать экзамены, не отправятся на последний звонок и выпускной, не исполнят свои заветные мечты. И все это из-за какой-то древней магии, придуманной не понятно зачем, чтоб такие вредины-говедины, как этот тролль, насмехались над несчастными, ни в чем не повинными детьми. И она, взяв волю в кулак, оттолкнувшись от последней стены, которая ей так и не поддалась, побежала вперед, а точнее назад: туда, где поджидал ее страх. А еще там находился этот гадкий тролль, которого она собиралась превратить в лягушку, как учила ее Яснолада на уроках образоваяния. А если вдруг не получится, то просто побить его за вредность и коварство.
И только она так подумала, только оттолкнулась и побежала вперед, подняв воинственно кулак кверху, как делал ее папа:
– Ну держись, мерзкий карлик! Я тебе покажу, где раки зимуют…
Стена сзади Сони сама собой исчезла, и из неясной тени мгновенно показалась угрожающая фигура гигантской гадюки с неимоверно огромной башкой, со злыми, смертельно обиженными глазами монстра, которые четко и ясно уставились в одну дальнюю, но хорошо зримую точку.
– Нельзя! Нельзя! Не может быть! – завопил тролль, хватаясь то за руки, то за ноги, то за голову, то закрывая глаза и рот дрожащими руками.
– Отойди в сторонку, дорогая моя девочка, – прошипела гигантская эфа, бросив тут же потеплевший взгляд на внучечку. – Ты молодец! Ты справилась! Теперь дай бабушке уладить дела с одним старым «другом».
И сжавшись в большой клубок, поблескивающий плотными стальными мышцами самой страшной грозы пустынь, гигантская эфа стремглав бросилась на своего врага, прорезая пространства за миг.
– Льзя! Льзя! Льзя! – опоздало прокричал тролль волшебное слово, видя надвигающуюся смертельную опасность.
– А я предупреждала! – директорским тоном проговорила Екатерина Олеговна, без сожаления отходя в сторонку. – Приветствую вас, Эфа Гюрзаевна!
Гадюка набросилась на тролля и в одно мгновение проглотила того, даже не жуя. Страшные глаза тут же налились удовлетворением, будто она мечтала это сделать давным-давно. И уже спокойная, с лаской и радостью на хищном лице, подползла к волшебнице.
– Приветствую госпожу Ирминсуль Арминдальвельевну, – прошипела гадюка, исполняя змеиный реверанс перед директором школы.
– Ну что вы, Эфа Гюрзаевна, – смутилась волшебница, воспламеняясь фиолетовым. – Впрочем, всегда приятно встретить давнюю знакомую, которая помнит былые сказочные времена, канувшие безвременно в Лету. – А все-таки у нас получилось, – развела руками директор школы, наблюдая странную картину, как все полы школы были устланы спящими учениками и учителями, к счастью живыми и здоровыми.
Гадюка же, ловко развернувшись своим гибким телом, направилась к своей правнучке, которая с восхищением разглядывала свою прародительницу.
– Какая ты красивая, бабушка! – проговорила Соня. – Я тебя именно такой и представляла!
И в самом деле, несмотря на устрашающий рептильный вид, бабушка Эфа была удивительной красоткой, особенно, когда улыбалась. У нее даже появлялись ямочки на зеленых щечках. А еще у нее были очень длинные светлые ресницы на желто-зеленых глазах, прямо как у папы и у самой Сони. Так вот от кого они передались!
Девочка подбежала к гигантской родственнице и обняла теплое гладкое тело, от которого вкусно пахло земляникой.
– Помощница моя, как я мечтала тебя увидеть, чтоб отблагодарить за все, что ты для нас сделала. Не забывала, чтила, помнила, – проговорила бабушка Эфа и, прикрыв глаза от блаженства, стала нашептывать своим раздвоенным языком какие-то добрые слова на ухо маленькой девочке, одновременно сама уменьшаясь до обычного человеческого роста, расправляя красивые женские молодые руки, и еще крепче обнимая пра-пра-правнучку. – Ты очень смелая и отважная, честная и открытая. Ты не предавала нас ни на одну минуту, хотя над тобой подтрунивали, не верили и высмеивали. Ты справилась с задачей доблестно. Победила самое страшное проклятье – неверие в себя и свое волшебство. Ты стала сильной, и эта сила вызволила нас из тартараров. Отныне тебе не нужно становится эфой, моя дорогая, ты можешь быть сама собой – просто маленькой Соней. Нашей дочкой и внучкой. Впредь мы сами постоим за себя и за справедливость, – говорила прародительница, снимая с Сони чары, которые делали ее волшебной, но при этом странной для других, умеющей слышать неслышимое и видеть невидимое. – Теперь твоя сила пригодится для другой задачи – большого и длинного путешествия вокруг солнца.
Все не могли насмотреться на эту сцену единения и на совместную победу над проклятьем.
– То есть ты здесь навсегда? И больше никогда-никогда не исчезнешь? – неожиданно спросила Соня и чуть не расплакалась, только представив, что может потерять обретенных родных, которых раньше лишь слышала, а теперь и видела и обнимала, и вдыхала их земляничный запах. И это являлось самым большим счастьем, не сравнимым ни с чем.
– Ну что ты, дорогая, – заверила ее бабуля. – Разве я могу исчезнуть теперь, когда вы с друзьями совершили настоящее чудо – достали нас с самого далекого света, из тартараров?! – эфа смешно моргнула глазами, в которых зажегся яркий огонек, – назад пути нет, – прошипела человек-змея. – Только вперед – спасать мир. И боюсь, без вас, – она таинственно посмотрела на восьмиклассников и двух братков, у которых по спине забегали табуны мурашек от взгляда, в котором горел маленький костер, желающий стать пожаром, – у нас этого не получится.
– Спасать мир? От кого? От врагов? С того света? Мира мертвых? Вы мертвые были? Нас? – не поняли Соня и другие ребята.
– Белогур, муженек! Гобохор, сынок! Ясноладушка, дочка! Зондик, внучатый племянник! Вы тут? – спросила Эфа, глядя куда-то в потолок.
– Тут, матушка! – послышалось откуда-то с другого этажа или даже с крыши. – Небо держим покамест. А тятя ПРОНАБУ зарешивает.
Ребята и учителя, не понимая, откуда доносятся голоса, повалили на улицу, где на снежных тропинках вокруг школы тоже спали ученики.
– Сейчас столбы назад установим, что небо обрушить хотели, и к вам! – промолвили два исполина, сотрясая воздух раскатами своего голоса.
Девочки и мальчики не поверили глазам и стали щипать друг дружку за бока, потому что казалось, что творится какая-то сказка про Гулливеров. Один – с девятиэтажный дом с длинной бородой и яркими голубыми глазами-окнами, накрытыми мохнатыми бровями, как у доброго волшебника, и гигантскими ручищами – что-то выделывал с облаками. Другая – вся прекрасная с русой косой до самой земли – помогала первому, перекатывая молниями небо, озарявшееся то стальным, то алым.
И пока все обалдело пялились вверх на двух гигантов, Соня, пораженная, заметила знакомые лица из дома инвалидов и дома престарелых и ребят на инвалидных колясках из интерната, что стояли у ворот школы плотным забором и тоже восхищенно наблюдали за чудесами в небе.
– Подойдите, люди добрые! – позвала их Эфа Гюрзаевна, и каждый ее услышал, забывая о чуде, ибо было в ее голосе нечто магическое, притягивающее, как и положено гадюковым. Кто на инвалидной коляске, кто на костылях, кто медленно, кто споро, кто с помощью, кто без, стали приближаться к школьному входу.
– Зовут меня Эфа Гюрзаевна, я из потомственных человеко-людей семейства гадюковых. Когда-то в былые сказочные времена ваши и наши предки соединили свои корни и оба рода, млечный и гадюковый, и стали развиваться рука об руку, глаз за глаз. Развиваться и бороться с врагами, коим чуждо сострадание, не нужно сотрудничество, кто до сих пор пребывает в тени своего себялюбия. Таким образом, противостояние сил зла и сил мудрости продолжается. И борьба ведется не на полях, хотя дошло до того, что и там грохочут танки, и вы тому прямые свидетели, но больше в сердцах, где живет бессмертная сила, способная остановить войны и несправедливость одним лишь своим намерением. Именно поэтому мы – родовые маги, чтоб остановить беду, когда-то отдали всю свою волшебную и магическую силу и сотворили нерушимые каноны, золотыми буквами их выковали на небосклоне, чтобы они защищали вас, свободных волей наших детей и внуков от несправедливости. А сами вынужденно канули в Лету. Ждать, когда вы дорастете, а вместе с вами и сила. А с силой прорастем и мы заново. Но враг поганый, нами изгнанный, сумел выжить и не дремал, покамест мы почивали. Исковеркал, подменил священный помысел, обманул родительские чаяния. Большая магия, подаренная во благо, обратилась вам в проклятье, – она перевела дух и тепло посмотрела на Соню. – Но, несмотря на отравление и забвение, подлог и стравливания, верили мы с чурами, что вы не забудете, зачем рождены, и нас вызволите, – вдруг лицо Эфы Гюрзаевны стало меняться, опять приобретая змеиные очертания. – Дела ваши! Имена ваши! – заговорила громче змея и медным звоном голос ее отражался от предметов, глубже проникая в сердца слушателей, – будут выгравированы золотыми буквами в великой книге прошлого, настоящего и будущего, как имена воинов, не променявших свои тяжелые доспехи на легкий ошейник рабов, – провозгласила волшебница, и облик ее озарился фиолетовым светом, как лица и образы других волшебников, дружно взявшихся за руки. Они разом хлопнули в ладоши, и в небе засверкали молнии. – Многое вы повидали за свою жизнь, но не сдались, и сегодня не испугались и пришли на выручку вашим друзьям. Поэтому спрашиваю от лица проведения в этот чудесный день и час, чего же вы желаете за оказанную помощь? Чем сердце ваше успокоится? Просите!
– Мира хотим и здравия! – кричали калеки.
– Мира и справедливости! – орали увечные.
– Мира и правды! – голосили старики.
– Мира во всем мире! – просили прочие люди.
– Да будет так! – прогремел голос в небе.
Герои подняли пораженные лица к небу, откуда донесся этот божественный глас, и увидели огромный корабль, похожий на те, что показывали по телевизору в разделе фантастического и небывалого: стальной летающий шар со стеклянной крышей, внутри которого восседал великан, настоящий богатырь в латах с узорами, очень похожими на те, что украшали пиджаки учителей и директора. В руке он держал огромный меч, который служил, судя по всему, и оружием и рулем управления.
