Евгения Кретова
Навигатор из Нерюнгри
Глава 6. Экскурсия
1
14 июля 2018 года
Утром в лабораторию снова явился Кромлех, Артём только успел выгрузить диаграмму ночного наблюдения.
– Я всё думал на счёт нашего вчерашнего разговора, – доверительно начал директор, нависнув над столом.
Артём насторожился.
– Я думаю, у меня есть подходящий кандидат для этого непростого дела.
Артём поднял глаза на креонидянина: интерес к проекту всё сильнее смахивал на желание вмешаться. Помнится, когда решался вопрос о месте размещения лаборатории, Креонида гарантировала членам Единой галактики невмешательство и открытый доступ к исследованиям. Сейчас, когда проект «Фокус» неожиданно вышел на завершающую стадию, да ещё с такими уникальными показателями, Артём всё чётче ощущал нездоровое присутствие и желание прибрать к перепончатым рукам его разработку.
– Я слушаю, – отозвался он суше, чем следовало.
Кромлех покосился на него, на бледном лице остро выступили желваки:
– Паль Сабо, один из лучших сенсоидов курса, показатели уровня В. Конечно, он ещё молод и неопытен, но то, что он находится на территории Академии, делает возможным круглосуточное участие в разработке.
Артём усмехнулся, пристально посмотрел на директора: оба поняли, чего он хочет.
Он хочет доступ к рабочим материалам, оберегая которые, Артём – спасибо Василевсу – завёл отдельный, не связанный со станцией сервер.
Паль Сабо – креонидянин. Стань он оператором «Фокуса» в период тестирования, Кромлех получит данные о разработке. Более того, он получит возможность влиять на эти разработки и на их результаты. Но одно дело понимать, а другое – вступить в открытую конфронтацию со всесильным директором академии.
Артём опустил глаза.
– Давайте посмотрим его параметры, – уклончиво предложил он.
– Параметры отличные, уверяю вас, – с нажимом повторил директор.
– Я должен убедиться в этом сам. До настоящего момента, руководителем проекта являюсь я. Ваш мандат ограничивается предоставлением помещения для лаборатории биогенной инженерии и координацией с другими лабораториями. Я ничего не путаю?
Кромлех недовольно насупился, белёсые глаза приобрели ледяную решительность.
– И всё же посмотрите. Личное дело 2046-дельта-1.
– Я найду, – кивнул Артем, отворачиваясь к монитору.
2
Полусонные Ульяна и Наташа появились в холле первого этажа и, зевая, присоединились к остальным курсантам. Кирилл, конечно, ещё спал. Во всяком случае, на экскурсии его не было. Зато Ульяна увидела вчерашних знакомцев из института мерзлотоведения – белобрысого парня с глазами Пьеро и иностранца. Приветливо кивнув обоим, она встала чуть в стороне, уперлась плечом в гладкую поверхность колонны, и, прислонившись виском к полированной поверхности, окунулась в дрему.
– Дорогие первокурсники, – нарочито бодро начал Боз Удгрин, оглядывая небольшую группу первокурсников. В форме отличающиеся лишь нагрудными знаками, они все больше походили на клонов. Вот только эта, огненно-рыжая землянка, выделялась. Нет, не цветом волос. На эти мелочи пожилой клириканец давно не обращал внимания.
Боз Удгрин, педагог с сорокалетним стажем, готов был поклясться, что эта девушка всех скоро удивит. Есть что-то во взгляде талантливых курсантов, что-то особенное. Он подбирал слово. А потом вспомнил глаза другого своего ученика, экстерном закончившего несколько лет назад факультет биогенной инженерии, и слово всплыло само. Одержимость. Словно их души и вправду – вместилище Божьего Провидения.
Пожилой учитель вздохнул:
– Как я надеюсь, вы уже успели ознакомиться с базовыми файлами, – от этих слов Ульяна покраснела. – Вы – курсанты академии Космофлота Единой галактики, крупнейшего образовательного учреждения, выпускающего ведущих специалистов в таких областях, как сенсорная навигация, биогенная инженерия и программирование, средства и программы коммуникации, робототехника и кибернизация. Многие вещи, которые вас сейчас окружают, – разработки наших выпускников. Кто назовет хотя бы несколько из них?
Белобрысый парень, вчерашний попутчик, показал на широкий черный браслет:
– Бромох – разработка выпускников факультета робототехники и кибернизации землянина Бромова и клириканца Оха. Браслет с биоактивными панелями для активации дополнительных функций костюмов военного и гражданского назначения. Лианиновое полотно, сменившее нейромеханическое волокно, сейчас используют в медицинских центрах для диагностики, а его более продвинутую модель, лианин А как покрытие кресел навигаторов для обеспечения максимально полной передачи информации от оператора к протоискусственному интеллекту корабля – разработка биогенного инженера-землянина Паукова Артёма Геннадьевича…
Ульяна перевела взгляд на подругу – вот если бы не шатались полночи, тоже, может быть, блеснули знаниями, а сейчас стоят, слушают.
– Совершенно верно. Сюда можно отнести и уже знакомые вам незаменимые креоники – информационные экраны с табло из оксида кремния. И прекрасное изобретение – дендрогалевое полотно, из которого выполнена ваша форма, – удачная посадка по фигуре – её уникальное свойство. Так что вы находитесь в эпицентре развития Галактики, – он сделал выразительную паузу, – цените это.
Дальше он, начиная с верхних уровней, повел курсантов извилистыми коридорами, показывая административные помещения, огромный конференц-зал, оранжерею, лаборатории, оснащение учебных аудиторий факультетов. Ульяна чувствовала, что не верит сама себе. И, если бы не вчерашняя экскурсия, она бы по-прежнему думала, что все вокруг – розыгрыш. Но она видела станцию. Она была в открытом космосе. Она видела оранжево-красное сияние Глаугели и синюю точку – планету Креониду.
В лекционных залах шли занятия. На тренажерах курсанты-навигаторы отрабатывали маневры. Им, первокурсникам, тоже разрешили попробовать.
Ульяна, усевшись в громоздкое кресло, почувствовала, как зашевелилась и завибрировала под ней его бархатистая поверхность. Девушка удивленно уставилась на потянувшиеся к ней ворсинки, прочно и безболезненно прилипшие к ладоням.
– Да, это и есть лианин А, – стоявший рядом старшекурсник протянул ей тонкие проводки с наконечниками-присосками. – Это на висках закрепи.
Ульяна так и сделала.
Закрыла глаза и словно вывалилась в космическое пространство: потоки звезд и космической пыли, тишина, и полное одиночество. Ульяна не чувствовала опоры и хаотично вращалась. Голос снаружи подсказал: «Попробуй удержать равновесие, командуй».
Девушка расставила руки и заставила себя повернуться навстречу вращению. Пространство вокруг внезапно приобрело очертания, медленно, словно на фотопленке, проявлялись планеты. А рядом с девушкой материализовалась станция Тамту: коричневый титановый шар в оспинах, ощетинившийся бортовыми орудиями прибывающих космических кораблей.
Шорох над ухом. Настойчивое прикосновение. Ульяна повернулась и окунулась в темноту.
– Вы себя хорошо чувствуете? – Боз Удгрин разглядывал её удивленно и протягивал стаканчик с дымящейся жидкостью. Все присутствующие, приоткрыв рты, бесцеремонно тыкали в неё пальцами и обсуждали без стеснения. Ульяна осторожно отпила и поморщилась – напиток оказался чудовищно горьким.
– Что это?
– Это должно восстановить ваши силы и моторику.
– Да у меня все нормально, – девушка в доказательство вытянула руку и покрутила кистью.
– Голова не кружится? – преподаватель перехватил руку, замерил пульс.
– Да нормально всё. Что случилось то?
– Вам удалось мысленно выйти из учебной программы в реал.
Ульяна уставилась на него:
– Это нельзя было делать? Или что?
– Этого невозможно сделать, – Боз Удгрин недоумевающе пожал плечами.
Подождав еще пару минут, пока куратор не убедился в состоянии девушки, экскурсия продолжилась. Только информация, которую рассказывал клириканец, теперь мало кого интересовала – все разглядывали Ульяну. К их малочисленной компании на этой почве присоединились несколько курсантов старших курсов.
Девушку это начинало донимать:
– Что они пялятся все? Я себя обезьянкой в зоопарке чувствую.
Наташа пожала плечами – она тоже ничего не понимала. Хотя её первое погружение в кресло навигатора произошло без происшествий – если не считать того, что, послушно выполнив несколько пробных манёвров, она благополучно потеряла сознание.
Их провели в лабораторный сектор. Белоснежные, с хромированной отделкой стенные панели, матовое стекло дверей, всё овеяно тайной и загадкой. Ульяна вытянула шею в надежде увидеть вчерашнего знакомого: на его креонике значилось что-то про лабораторию и гены. «Наверно, здесь работает. Может, лаборант или младший научный сотрудник», – гадала она про себя. Но за стерильными перегородками не было видно ни одного намека на движение.
Девушка вздохнула и отвернулась:
– Сейчас мы с вами находимся в сердце факультета генной инженерии и программирования – его лабораторном комплексе, – объявил куратор около лифтов. – Здесь усложненный режим допуска, так что мы с вами сможем пройти в музей, где вы увидите разработки наших выпускников – лианиновое полотно, опытные образцы других перспективных материалов и оборудования.
И он распахнул перед группой курсантов широкую прозрачную дверь, за которой оказался коридор. Ульяна плелась в хвосте группы.
3
Расставшись с Кромлехом, Артём открыл дело Паля Сабо. Конечно, характеристики впечатляли. Среди креонидян сенсоидов не так много: нет генетической предрасположенности. А этот был довольно неплох. Ещё он принадлежал к древнему роду, представитель которого возглавлял правительство Креониды и Совет по контактам. Ясно, почему директор так о нём печётся. И вопрос: нужно ли это ему, Артёму?
Молодой человек встал, прошёлся от стола к двери и обратно. С одной стороны, дело важнее личных симпатий и антипатий. С другой, это возможность для Кромлеха соваться в проект всеми руками и ногами.
Артём запустил очередной поиск по параметрам. Его интересовала адаптивная сенсоизация, ещё лучше – сенсоизация группы А: редкое свойство повышенной, экстраординарной способности нервной системы, позволяющее навигатору полностью смыкаться с объектом управления. База не формировалась – программа будто подвисла.
Артём вздохнул, выпрямился, расправил широкие плечи, размял затекшую шею. Поверх открытых им поисковых окон выплыла жёлтая папка с пометкой «новое». Артём автоматически открыл её: на него, словно преследуя, смотрела вчерашняя рыжеволосая фея, Ульяна Рогова. В короткой служебной записке, прикрепленной к личному делу, значилась информация о выявленной особенности курсанта Роговой «во время пробного маневра на тренажере… резкий выплеск окситоцинов и дофаминов… выход из учебной программы».
Он не успел дочитать: встал в полный рост, прислушиваясь к гомону голосов около кабинета. В узком просвете прозрачной панели показалась группа курсантов и куратор Боз Удгрин. И рядом с ними – счастливая физиономия Василевса. Артём сощурился, но нажал кнопку допуска в кабинет.
Дверь распахнулась, впуская одновременно Васю Крыжа и приглушенный шепот первокурсников.
– Артём, пошли хоть позавтракаем, я всю ночь твоё задание выполнял, жрать хочу аки негр на галерах!
Из-за его спины мелькнула ярко-оранжевая шевелюра, синие, удивленно-радостные глаза остановились на лице Артёма, на губах просияла по-детски широкая улыбка:
– Приве-ет! – вчерашняя незнакомка, толкнув не успевшую закрыться дверь и оттесняя онемевшего Крыжа, бросилась к Артёму. – Так хорошо, что тебя здесь увидела! У меня же куртка твоя осталась! Так глупо получилось: я вышла из кабины, а тебя уже и след простыл.
Распахнутые глаза приближались. Артем сообразил, что на мониторе крупным планом – фотография этой самой девушки. И буквально через мгновение она поравняется с экраном и увидит это. Чертыхнувшись про себя, он ловко смахнул папку с рабочего стола.
– Да, не велика потеря, – он бросил взгляд на глупо улыбающегося за спиной девушки Василия. – До следующего отпуска она мне всё равно не понадобится.
Девушка отчаянно мотнула головой:
– Нет, это неправильно. Я должна тебе её передать. Как тебе удобнее – сюда принести или где-то пересечёмся?
– Давай вечером, в кафе «Вивьен», это на площади Кроны. В семь, – Артем почесал подбородок, смущенно сообразив, что сегодня ещё не брился.
Девушка кивнула:
– Хорошо, я буду, – она только сейчас заметила Василия у себя за спиной, жутко смутилась, шагнула спиной к выходу и едва не снесла со стола стопку креопластин. – Простите, я, наверное, помешала…
Артём нажал кнопку, позволив ей убежать. Рыжее облако, отразившись в белоснежном глянце стен, скрылось из виду.
Василий хлопал глазами и продолжал глупо улыбаться:
– Это что за чудо вообще?
– Лучше не спрашивай, – отмахнулся Артём. – Пошли и вправду поедим, мне ещё, похоже, картотеку навигаторов перебирать вручную.
Они вышли из кабинета начальника лаборатории биогенной инженерии.
Монитор, подключённый к выделенному серверу «Фокуса», мигнул. На экране появилась шкала загрузки.
Глава 7. Первые лекции
1
– Ты где была? – Наташа ожидала её у лифта и уже заметно нервничала. – Я уже думала, тебя забрали на опыты, – добавила она и улыбнулась. – Шучу я. Боз Удгрин сказал, что у нас перерыв до десяти. Потом занятия по расписанию. Сегодня будут общие дисциплины для всех первокурсников. Планетология и полётная техника.
Ульяна кивнула, пряча загадочную улыбку.
«Ведь он мог попросить принести курку сюда, а позвал в кафе, – пульсировало в висках, отдаваясь в груди сладким томлением. – Интересно, это можно расценивать как свидание?»
– Алле, Ульян, я с тобой говорю? – удивленные глаза подруги.
Ульяна смутилась:
– Прости, задумалась просто.
– Да нет проблем. В столовку пойдем? Или ты как?
Перекусить – дело хорошее.
– Нет, лучше с компьютером и базой местной поворкую, не хочу быть баобабом на лекции, – она нажала кнопку вызова лифта. – Кстати, а где тут кафе «Вивьен» – не знаешь?
Наташа вытаращилась на неё:
– А тебе зачем?
Они зашли внутрь прозрачной кабинки. Мягкий толчок, и та, разгоняясь, увлекла их в седьмой сектор.
– Я ещё в Якутске познакомилась с парнем. Он, оказывается, здесь в лаборатории генной работает. Я ему одну вещь должна отдать. Договорились, что сегодня вечером в «Вивьен».
Наташа изогнула бровь и многозначительно хмыкнула:
– Сколько загадок…
– Да, ну, брось подкалывать. Это ничего не значит, – отмахнулась Ульяна, пряча ликование в душе.
– А кем он там, в лаборатории? Что за чел?
Ульяна покраснела, закусила губу.
– Не знаю я, лаборант, наверное. Молодой, чуть старше нас. Я не посмотрела, что было написано на кабинете.
Наташа засопела от любопытства:
– Хоть симпатичный?
Ульяна автоматически потянулась к кончику носа – спрятать улыбку.
– Симпатичный.
2
Первой значилась лекция по сравнительной планетологии. Высокая, худая, как жердь, дама поприветствовала их сухо и немногословно:
– Меня зовут Инесса Армановна Рубин, ударение на первый слог. Кто назовет меня драгоценным булыжником, может не рассчитывать на сдачу экзамена, – сурово пояснила она.
Как Ульяна не приглядывалась, она не могла понять, какой расе может принадлежать настолько некрасивая женщина. Более того, когда она говорила, возникало подозрение, что она и не женщина вовсе.
Ульяна постаралась сосредоточиться.
– Я не рассчитываю найти среди вас существ, которые с лёгкостью отличат рыхлую планету или своевременно выйдут из гравитационного поля чёрной планеты. Но надеюсь, что хоть какие-то знания в ваши головы мне удастся вложить. Сравнительная планетология включает в себя целый комплекс наук, потому что это различные аспекты жизни отдельных небесных тел. В исследованиях планет мы всегда оглядываемся на родную планету, отсюда – разность подходов и классификаций. На этом курсе мы постараемся исходить из общих критериев. Собственно, задача сравнительной планетологии в конечном итоге – понять, каким образом те исследования, которые мы проводим, проецируются обратно на исследования нашей собственной планеты и какой вклад они могут сделать в наше понимание того, что на ней происходит.
Введение в курс, тридцать восемь типов классификации обитаемых планет и еще сто двенадцать признаков планеты-убийцы – это то, что навигаторы были должны знать уже завтра. Отличница с первого класса, выпускница лучшей в регионе гимназии Ульяна чувствовала себя маленьким тупоносым Буратино с закипающим от количества новой информации мозгом.
– Блииин, – выдохнула Наташа после лекции, – у меня такое ощущение, что пол-лекции было на китайском, а вторая половина – на хинди.
Она бессильно терла виски, хлопала ресницами и стонала.
– Что там у нас после перерыва?
Ульяна присела рядом с подругой, сверилась с расписанием: полётная техника и тренажёрный практикум.
Предстоящее занятие волновало Ульяну – от ожидания соприкосновения с неведомым перехватывало дыхание. Утреннее происшествие не давало покоя. Вдруг это снова повторится. Нет, даже не так. Хоть бы это повторилось вновь. Это удивительное ощущение полета и свободы.
Курсантам пришлось спускаться на нижний ярус, туда, где размещались громоздкие тренажеры – металлические конструкции с прозрачным куполом-кабиной. Совсем не такие, какие им показывали утром.
– Это не симуляторы, а реальные тренажёры, – с недоумением пробормотала девушка в очках, Инна Белоглазова.
Ульяна вздохнула – для нее это всё пока, что в лоб, что полбу.
– Ты не понимаешь, – нервничала сокурсница, – это продвинутый курс. Мы на компьютерном симуляторе должны были в этом семестре работать, я узнавала…
Полётную технику вёл молодой парень по виду чуть старше самих курсантов, черноволосый и быстроглазый. Их поставили около кронштейна, на котором крепилась жёлтая кабина тренажёра.
– Ираль Танакэ, – коротко представился он. Его оранжево-золотистые глаза рассекали чёрные щели зрачков. – Я буду знакомить вас с теорией полета, стратегией и тактикой управления космическими аппаратами, действующими в Космофлоте. Теории немного, буду давать сжато по мере необходимости. Основная моя задача – заставить вас чувствовать объект управления. Запомните, вы операторы. Вы мозг и операционная система космического корабля. От ваших решений и профессионализма зависит жизнь пассажиров, экипажа и сохранность судна. Это ясно?
Он орлиным взором осмотрел притихших курсантов – семнадцать человек в одинаковой форме с синей эмблемой Академии на груди.
Ираль Танакэ развернул световое табло, на котором тренажёр оказался разрезан надвое, показывая свое внутреннее устройство.
– Сердцем навигационной установки является кресло навигатора – ваше будущее рабочее место, – он указал на подвешенное на ремнях сидение с высоким изголовьем, сильно напоминающее стоматологическое. – Для обеспечения максимальной балансировки оно обычно подвешено на гравитационной подушке. Вот эти ремни – ее видимая часть и есть. На некоторых моделях используется пневматика и шарнирное устройство. Для достижения максимального сцепления поверхность кресла покрыта лианиновым полотном, – он развел длинные руки и увеличил ту часть картинки, на которой изображалось покрытие навигаторского кресла.
Ульяна увидела уже знакомый белесый ворс с черными точками-присосками на конце.
Преподаватель пояснил:
– Лианин – искусственное создание. Своего рода – аналог андроида для человека. В основе его разработки – колония полипов. Чувствительная настройка позволяет соединить нервную систему оператора с искусственным интеллектом машины. И чем больше площадь соприкосновения между навигатором и лианином, тем точнее и легче управление судном, безопаснее полет.
– Так на нем, что, голенькими надо сидеть, – гоготнул долговязый парень.
Ираль Танакэ сверкнул глазами:
– Вот с вас, голенького, и начнем. Раздевайтесь, курсант, – он остановился прямо перед незадачливым шутником.
Тот покраснел и постарался спрятаться за спины товарищей. Темноглазый Танакэ прошипел:
– Внимание, первый курс. Либо вы здесь будете заниматься как положено, с усердием, способным меня убедить в вашей искренности и желании чему-то научиться, либо отправляетесь домой. Всех скоморохов отправлю рапортом раньше, чем вы успеете сказать «мама». Всем всё ясно?
Курсанты притихли. Даже Ульяна, на которую темноглазый преподаватель пока избегал смотреть, втянула шею. Наташка дёрнула её за край кителя и округлила глаза.
– Сегодня ваша задача проста. Вам нужно добиться скрепления с лианином. Это может проявляться по-разному: видения, звуки, голоса. Любые формы проявления обратной связи с материалом. Ничего не трогать, никуда не погружаться. Во время тренировочного полёта все чувства вы будете поэтапно фиксировать и закреплять вербально.
– Это как? – тормозил всё тот же долговязый курсант.
Танакэ рявкнул:
– Рассказывать мне будете! Что чувствуете, видите, слышите. Потом это запишите в полетном дневнике. Это ясно?
Курсанты согласно закивали, провинившийся долговязый – с особой усердностью.
– Рогова присутствует? – вот так без приглашения и подготовки он назвал фамилию Ульяны и уставился на неё своими золотистыми глазами. Черная щель сузилась стала тоньше нити.
– Присутствует, – Ульяна вышла на полшага вперед.
Ираль Танакэ вздернул бровь, сжал плотно и без того тонкие губы, из-за чего стал похож на коршуна.
– Я, конечно, понимаю, что вы ещё не освоили Устав, но отвечать по форме уже обязаны.
– Простите. Курсант Рогова на занятиях присутствует.
Преподаватель удовлетворенно кивнул и отошел в сторону от тренажера, освободив девушке проход.
– Приступайте. Вам ясна задача?
– Так точно.
Она поставила ногу на нижнюю ступеньку, закрепленную на кронштейне, легко взобралась наверх.
Тесная кабина. Воняет подкисшей рыбой и кофе. Прозрачный купол, оказывается – с односторонним стеклом. Со стороны ангара её видно как рыбку в аквариуме, зато она ничего кроме потрескавшейся обшивки не наблюдает.
Ну, да ладно.
Голос Танакэ под потолком заставил вздрогнуть от неожиданности:
– Сколько ещё времени вам надо, чтобы оглядеться?
Девушка плюхнулась в кресло. Мягкие и нежные ворсинки прилипли к открытым ладоням, щекотали шею.
– Закрепите ремни на запястьях, – подсказал невидимый преподаватель.
Ульяна послушно вставила кисти рук в белесые петли, закрепленные в подлокотниках.
– Нажмите кнопку на поручне. На этой модели тренажеров механическая фиксация. На более современных моделях – полевая фиксация.
Под большим пальцем девушка нащупала кнопку, вжала её до упора. Серая ткань стянулась, припечатав руки к подлокотникам.
– В реальном полёте вы будете работать в специальном комбинезоне с чувствительными пластинами вдоль позвоночника. Через проводники сигнал от лианиновых ворсинок будет поступать в ваш головной мозг и обратно. Курсант Рогова, что вы видите? Докладывайте.
Перед глазами расстилалась темнота. Ульяна ожидала снова окунуться в звездное море, но ничего не происходило.
– Ничего не вижу, – в голосе отразилось её разочарование.
– Что вы чувствуете, слышите, в каком боку у вас колет – всё рассказывайте…
– Да что ж давить-то так!
Молчание из-под потолка.
– Повторите, курсант Рогова. Что вы чувствуете?
– Я говорю, что испытываю злость и раздражение.
Снова молчание из-под потолка.
– Курсант Рогова, – в голосе преподавателя послышалась ирония. – Нас интересует только профессиональная составляющая. А что вы сегодня съели на завтрак, свои симпатии и антипатии можете оставить при себе. Хотя я рад, что мне удалось не оставить вас равнодушной.
– Я ничего не вижу. Темно кругом всё. Как будто голову в чернильницу окунула.
– Что слышите?
– Вас слышу. Ещё звенит что-то, – она прислушалась. – Нет, это голоса.
– Расскажите подробнее.
Ульяна пожала плечами.
– Код вроде какой-то.
– Назовите цифры, – велел Танакэ.
– Я не говорила, что это цифры. Это смешанный код. Альфа три омега… Гамма сто… Семьсот шестнадцать Дельта. Все. Снова тоже самое повторяется.
Молчание под потолком дольше обычного. Ульяна уже решила спросить разрешение покинуть тренировочный блок. Ираль Танакэ проговорил:
– Курсант, вам удалось меня удивить. Только что вы назвали координаты лаборатории, где был изготовлен именно этот фрагмент лианина.
