Евгений Александрович Гарцевич
ЧОП «ЗАРЯ». Книга пятая
«Вечерний городъ»
Экстренный выпускъ! Срочно в номеръ!
«Кто стоит за беспорядками в городе? Комендантский час продлен».
«Монстр-мнемоникъ все еще на свободе! Награда за его голову выросла до 10 000 рублей».
«Раскол в Ордене. Способны ли охотники нас защитить?»
«Курьез в художественном электротеатре. Пятнадцать обмороков за один вечеръ».
ГЛАВА 1
– А ты неплохо выглядишь! Тебя стероидами, что ли, лечат? – кивнул я, глядя на попытку Исаева встать с деревянного стула и поприветствовать меня.
– Время тяжелое, – он улыбнулся, но довольно натянуто. – Как говорится, сам не захочешь, так заставят. К тому же я теперь в отпуске.
Я вскинул бровь, делая вид, будто удивлен.
– В такое время?
– Говорю же, надо будет – заставят. Новая власть меня отстранила. Убить пока не рискнули, у нас тоже, знаешь, род не из простых. Но думаю, что скоро все равно придут. Рассказывай давай, как все прошло. Обменяемся, так сказать, новостями.
– Банька будет? Чтобы по правилам, сначала напоить и накормить, а потом вопросы задавать? – уточнил я. Очень хотелось пошутить, сгладить всю серьезность и тревожность происходящего вокруг. Отдохнуть, расслабиться. Отпраздновать в конце-то концов! И я читал в уставших глазах на бледном лице Исаева такие же мысли. Но отдыхать и расслабляться пока было нельзя.
Встречались мы не в доме Исаева, а в каком-то полусгнившем доме на задворках Сенной площади, куда меня привез Морак, после того как забрал из электротеатра. Уже тогда на улицах были слышны редкие выстрелы и небо светилось отблесками пожаров. А сейчас так вообще ружейная пальба окружала со всех сторон, и, не переставая, бил монастырский колокол.
Через дорогу – Рогожская застава. По словам Исаева, единственная, где у него остались верные люди. Чоповцы уже покинули город и ждали меня на какой-то маленькой станции за Новой Андроновкой, откуда при желании можно было ловить поезда. Захар рассчитывал перехватить нашу подмогу (как выяснилось, сестры Кравец дали телеграмму, сообщив о скором приезде), а Банши, наоборот, хотела свалить подальше от столицы.
Я коротко пересказал Исаеву обо всем, что произошло. В основном говорил про закрытие разрыва и смерть Сайласа. Но у меня тоже были вопросы.
– А теперь твоя очередь. Расклад обрисуешь?
– Э-эх, сначала все шло по плану, – начал Исаев. – Вызвали Львова на внеочередное совещание.
– Ты тоже там был?
– Нет, меня только час назад мутить перестало, я до этого без сознания был. Так что, как все произошло, я не знаю, только последствия.
– Не томи уже.
Я поднял с пыльного пола сломанную лавку, приставил ее к стене и попытался усесться.
– Видать, почувствовал Львов, что с чумным разрывом беда произошла, и, когда совещание, назовем это так, закончилось, из кабинета вышел только сам Львов и несколько дружественных ему родов: Шишкины, Лопухины, Турмановичи. В общем, список не полный – до сих пор не все выступили.
– А император?
Исаев пожал плечами.
– Его не было. Запасного выхода там нет, на окнах решетки. Ни трупа, ни следов крови императорской семьи.
– А она отличается чем-то, что ли?
– Не понял, – уставился на меня Исаев. – Это что за крамола? Да только за мысли такие на каторгу упечь могут и розгами высечь. Ты что, головой ударился, когда разрыв закрывал?
– Ой, напугал! – Блин, что-то я рано к Исаеву теплыми чувствами проникся, практически сердцем прикипел, даже забывать начал, что мы из разных миров. – Сколько на мне пожизненных сроков и казней сейчас висит? Уж от плетей хуже не будет. Кстати, а не пора ли с меня снять обвинения?
– Все шутишь? Кто будет снимать? Всемилостивейший государь исчез, временное правительство возглавляет Львов. Как я понял, он пытается всех убедить, что император позорно сбежал. Собирается стать регентом при его младшем брате, а наследнику всего четыре года.
– Так может он и правда того? – Я кивнул в сторону. – В свой пространственный карман ушел, чтобы переждать? И затихарился?
– Нет, там не все так просто… – возразил Исаев, но осекся и ошеломленно заморгал. – Стой, а ты-то откуда про это знаешь?
– Я же мнемоник и, как бы, на короткой ноге с создателем этой магии, – пожал плечами я, будто это все объясняло.
– Тогда тебе должно быть известно, что человек может там находиться только с перерывами, —обреченно махнул рукой Исаев, мол, конечно же известно. – А был совсем недавно неприятный случай с одной графиней, и государю пришлось. Не смотри так, все мы люди. В общем, откат у него еще почти месяц.
– Так что насчет крови? Я думал, что это сказки все, типа специально детям рассказывают, чтобы царя-батюшку больше любили? Голубая она там, что ли?
– Матвей, остановись, по тонкому льду ходишь и ересь всякую несешь.
Исаев зажмурился, пережидая болевой приступ, а потом продолжил, приоткрыв один глаз:
– Кровь императорской семьи – это сильнейший артефакт, намоленный сотнями лет и сотней тысяч людей. И в том числе поэтому я думаю, что государя похитили. Скорее всего, Львов снял защиту и активировал портал, чтобы вывезти императора. Вопрос только куда? На Енисей?
– Тебе видней, ты же у нас разведка, – сказал я тихо и замолчал. Почему-то я уже знал, что он скажет дальше.
– Найдешь его?
– Знаешь, предложи ты мне возглавить летнюю кампанию в Енисейской губернии, это прозвучало бы менее безумно. Надо Орден поднимать! Кого там еще? Инквизиторов? Гвардию?
– Это разведывательная миссия, а не карательная. У маленького отряда больше шансов. И не забывай, что для всех ты сейчас не герой, разрушивший чумной разрыв и спасший город, а психопат и убийца, которого все ищут. На Енисее для тебя будет даже безопасней. А вот если найдешь его, то и будем уже тогда думать.
Исаев снова вздохнул. Говорить о таком ему, похоже, было тяжело, и не столько физически, сколько кошки на душе скребли, запустив когти в самое сердце.
– А похода вообще не будет, по крайней мере, сейчас. В Гвардии предатели. Не все, но по уставу они подчиняются наследнику, то есть, считай, Львову. Инквизиторы – да, но без Ордена они не так сильны. Патриархи уже покинули город, они будут пережидать и обороняться в монастырях – там у них больше шансов выстоять. В Ордене раскол. Прайд и те, кто их поддерживает, охотятся на тех, кто пытается защитить все то, во что мы всегда верили.
– А твои люди?
– С должности меня сняли, там я уже ничем не управляю. Основной отряд нашей семьи подчиняется отцу, а он даст людей, только если семья будет в безопасности. Львов осторожничает: новая власть не афиширует связи с Грешниками, чтобы не настроить против себя людей. Но постепенно люди либо умрут, либо пойдут за ним.
– И твой отец?
– Нет, конечно! – оскорбился Исаев. – Этот из первых, он упертый, но в авантюры не верит. Будет до самого конца собирать верных людей, чтобы дать отпор.
– А я, значит, верю? – спросил я скорее сам себя, потому что иначе, чем авантюрой поход в Енисейскую губернию я назвать не мог. Впрочем, Исаев ничего не ответил и я задал другой вопрос: – Ладно. Кто за нас?
– Булат, Копья веры, Зубовские и Уланский полк Данилова. Да Рассвет еще. Это из крупных… – Исаев стал загибать пальцы и, дойдя до мизинца, задумался. – Но на них я бы не рассчитывал. Говорят, что премьер-министр очень жестко встретил Львова, и на Кантемировых открыли охоту.
Я аж подскочил.
– Что же ты молчал-то? Там же Искра! Где они сейчас? Есть информация? Мне надо обратно в город!
– Борис собирался отвезти семью в загородное имение, а потом выйти на связь. Отец с ним разговаривал. Но это было несколько часов назад, и до сих пор тишина.
– Адрес знаешь?
– Да, Морак тебя отвезет, – спокойно сказал Исаев. Видя, как я напрягся, он даже спорить не стал. – Я не знаю, где я буду, так что держим связь через него.
– Добро! Искру проверю, и решим по разведке, – ответил я и увидел улыбку, промелькнувшую в глазах Исаева. Тот еще гаденыш! Хотя мы оба понимаем, что я туда поеду.
Исаев дважды стукнул в стену. Послышался скрип половиц, и в комнату заглянул Морак. Он молча выслушал указания начальника и потянул меня на улицу.
***
К заставе мы подходили медленно, огибая пробку из моторок и телег с напуганными людьми, решившими слинять из города. Пока ворота еще были открыты, народ выпускали просто с усиленным досмотром, но, как долго это продлится, никто не знал. Люди были близки к панике, и я их понимал: помимо запахов гари и пороха, гулявших по городу, в воздухе чувствовалось что-то тревожное.
Я слушал ругань из-за невозможности проехать, детский плач и причитания женщин, на все это накладывался мрачный звон колокола. Но гораздо больше нервозности добавлял рокот приближающихся моторок и лязг гусениц.
– Поторопись, Гвардия идет! – Морак подхватил меня под локоть и потащил за собой, решительно расталкивая людей. – Они сейчас ворота перекроют.
Морак был молодым и приятным на вид парнем, но стоило тем, кого он толкал, обернуться (некоторые чуть ли не замахивались с грозным криком) и встретиться с ним взглядом, как все сразу же отворачивались и отступали. Эффект напоминал действие ауры моего мейна, но я не чувствовал применения силы.
Мы дорвались, наконец-то, до открытой створки ворот и поста охраны. Я начал было прятать лицо, прикрывая глаза ладонью, – типа мне вдруг захотелось задуматься, но Морак пер, не останавливаясь, и лишь кивнул стражникам. А те сделали вид, будто нас вообще не видят. За воротами нас ждали: неожиданно, не моторка, а самая обычная телега, запряженная двойкой. И то возле нее толпились люди, желающие на ней уехать: кто прося, кто предлагая деньги, а кто и угрожая.
Разгонять не пришлось. За спиной раздался пушечный выстрел, поднялся визг и раздался скрип плохо смазанных (неизвестно, когда в последний раз закрывавшихся) ворот. Раздались крики, выстрелы, кто-то истошно завопил. Несколько человек, буквально выдавив стражников, выскочили на нашу сторону и бросились врассыпную. Снова громыхнули выстрелы, и эти люди упали, забрызгав кровью остатки снега на обочине.
Нашу телегу тут же оставили в покое, кучер отогнал лошадей чуть в сторону и встал под защитой деревьев. Мы запрыгнули внутрь, Морак свистнул, и телега бодро покатилась по дороге.
Ехали быстро, притормаживая только для того, чтобы объехать беженцев. Не великое, конечно, переселение, но человек сто мы обогнали, пока выехали на объездную дорогу.
Устроившись поудобней, чтобы не выпасть за борт на кочке или при резком повороте, я убедился, что ни кучер, ни Морак на меня не смотрят, и по-быстрому залез в пространственный карман. Выхватил запасную винтовку, проверил, зарядил и спрятал обратно, чтобы не вызывать лишних вопросов. Потом занялся Кочегаром. Привык я уже к этому обрезу, и имя даже как-то прижилось.
Так и задремал с ним в руках, укутавшись в огромный овечий тулуп, найденный на дне телеги. Когда проснулся, уже рассвело. Меня тряс за плечо Морак. Телега, кажется, только что остановилась.
– Матвей, вставай! Мы приехали.
Убедившись, что я открыл глаза, Морак спрыгнул на землю и махнул рукой, показывая направление.
– За поворотом уже их имение, осмотреться бы надо. А то как-то тихо.
Что-то екнуло у меня в груди: а вдруг мы опоздали? Я скатился с телеги и быстро зашагал к деревьям, росшим на повороте. Высунулся из-за ствола, боясь увидеть черный дым от пожара, кровавые следы на снегу или что еще похуже.
– Кажись, собаки воют, – подлил масла в огонь кучер и я, уже не скрываясь, ускорился.
– Матвей, не беги! Мы уже все равно опоздали, – окликнул меня Морак. – Нет там живых, иначе я бы почувствовал.
– Это еще ничего не значит, – отмахнулся я и выбежал на дорогу.
Классическая русская усадьба: с широкой подъездной аллеей, кованым забором с открытыми нараспашку воротами, а за ним парк с беседками, замерзший прудик и большой белый дом. Двухэтажный особняк с колоннами – в центре, по бокам пристройки пониже. Перед домом площадка для разворота моторок… Как раз на ней я разглядел несколько темных тел, лежащих на земле.
Уже через минуту я был там.
«Это слуги… – облегченно сказал Ларс. Должно быть, почувствовал мое настроение. – Вон кучер с плеткой, вон та, скорее всего, кухарка, а это горничная… Господ встречать вышли. Лежат ровно, будто построились…»
«…но приехал, кто-то другой, – продолжил Муха. – Потом выломали дверь, посмотри на следы ботинок. И бросились внутрь… и там… пойдем скорее…»
«Господа Холмс и Ватсон, – вклинилась Харми. – Ценю вашу наблюдательность, но, кажется, вы пропустили свидетеля…»
Я обернулся, ища глазами выжившего, которого заметила Харми. Но за спиной стоял только Морак и с безразличным видом разглядывал трупы.
– Где?
– Что где? – переспросил парень, думая, что я обращаюсь к нему.
«Ты не так смотришь просто, – ответила Харми. – Она из наших, приглядись…»
Я снова обернулся и попытался расслабиться. Вдох-выдох. Практически медитация. Я постарался ощутить это место, представить, как здесь могла протекать жизнь, пропустить через себя все потоки вплоть до легкого утреннего ветерка. Чувствуя, что творится какая-то магия, Морак затих и даже отошел к воротам.
И тогда проявилась она. Тонкий женский силуэт был едва различим рядом с мертвым мужчиной в кожаном фартуке. Молодая девушка, может, и пятнадцати ей не было, сидела, всхлипывала и что-то бормотала, раскачиваясь над телом.
Я медленно потянулся к ней, боясь спугнуть, и коснулся на уровне сознания. Светлый фобос вздрогнул, но не убежал. А потом… Будь мы оба живыми людьми, это можно было бы назвать объятиями. Она уткнулась мне в плечо и начала рыдать. А меня как током ударило, и перед глазами включилась блеклая картинка.
Все произошло так, как и предположили мои доморощенные сыщики. Слуги ждали приезда господ и, когда на горизонте появились четыре черных моторки, даже не подумали ни о чем плохом. Радостно выбежали встречать, выстроились в линию вдоль крылечка. Увидев чужой герб в виде львиной головы, а не родные знаки Рассвета, засомневались, начали переглядываться. Но что-то предпринимать было уже поздно. Раздались выстрелы, из моторок выскочили бойцы и бросились в дом.
Матерые мужики: крепкие, где-то под сорок. Они действовали синхронно и организованно. Вооружены были по последнему слову техники: «мосинки», маузеры. Половина вломилась в дом, а остальные рассредоточились по участку, контролируя все направления.
Звук картинка не передавала, но, судя по вспышкам в окнах, в доме тоже стреляли. Перевернули там все вверх дном, вынесли все ценное и папки с какими-то документами (фрагмент, как премьер-министр работал дома, сидя на балконе и попыхивая трубкой, мне тоже показали).
Уже после, когда бойцы грузились по машинам, один из них крикнул: «Значит, они еще в городе! Поехали, зажмем их там…»
На этом месте картинка оборвалась, а фобос медленно растаял в воздухе.
– Их здесь не было, – сказал я Мораку. Тот как раз разглядывал какую-то бумажку, приколотую к воротам. На ней было написано: «Дом предателя и врага государства». Я вздохнул и предположил: – Возможно, они не застряли в городе.
– Похоже на то, – ответил парень. Он сорвал листок, смял в кулаке и бросил ее на землю. – Поехали к твоим, здесь больше нечего делать.
– Поехали, – согласился я. Поднял бумажку, разгладил и положил в карман. Пригодится, прилеплю ее на лоб Львову в память об этих бедных людях. – Только не к чоповцам, а обратно в город.
– Ты рехнулся, что ли? – В первый раз в голосе Морака прорезались хоть какие-то эмоции. – Там все уже перекрыто, и я не смогу тебя тихо провести. Надо хотя бы согласовать с Исаевым.
– Если надо, то иди и согласовывай. А мне обратно надо, так что телегу я забираю, – возразил я. Подумал, что если кучер заартачится, так я и пешком дойду. У меня не так много друзей в этом мире, чтобы просто махнуть ни них рукой и переть черт знает куда за императором! Пока есть возможность что-то сделать, я должен попробовать.
– Ты точно псих, – покачал головой Морак. – Подожди, я с тобой.
ГЛАВА 2
– Так! – Морак остановился возле канализационной решетки метрах в пятидесяти от городской стены. – Говорить буду я, ты молчи, а лучше совсем не отсвечивай и лицо спрячь.
– Другого нет пути? – обреченно спросил я, уже догадываясь, каков будет ответ.
Лезть в канализацию не хотелось. Не то чтобы я собирался предстать перед Искрой этаким рыцарем на белом коне, но замкнутые пространства уже поднадоели.
– Есть, – задумался парень и спихнул меня в открытый люк, – но нам он не подходит. Не переживай, там чисто, как в пеленке у младенца. Рейды же только что прошли, всю тварюгу подчистили.
– Классный ты парень, Морак, но с метафорами у тебя беда, – сказал я после того как вляпался в чью-то «недетскую неожиданность» и начал вытирать ботинок о стену. – Или здесь уже кто-то родился заново.
– Не, это нычка синдиката, – ответил Морак, бесшумно приземлившись рядом. – О, смотри! Тут нагадили, так что аккуратней, не вляпайся. Часового, видать, что-то страшное спугнуло или легавым подарочек оставили. Короче, здесь нычки у воров и пути выноса краденного из города. Когда зачистку деймосов Орден делал после Яра, здесь все разбежались, но могли и вернуться уже. Так что смотри в оба, но говорить буду я.
– Спасибо за совет! – Я скорчил злобную гримасу в спину парня, и на всякий случай достал Задиру. – Очень своевременный. Кстати, я же типа один из них теперь? В авторитете, типа, а? Да и знакомые у меня в этих кругах уже есть. Я Клепу знаю из Краснорубашечных.
– А об этом вообще не заикайся, —помотал головой Морак. – Здесь два авторитета. Первый – это награда за твою голову, а второго зовут Саван, и он главный конкурент Клепы.
Следующие сто метров, пока мы петляли вдоль сточной канавы, Морак выискивал и открывал тайные проходы, так что сюрпризов не было. Временами попадались следы зачистки: несколько обгоревший костей, пятна сажи от изгнания и целая табличка на стене со штампом отряда «Вольный ветер». Бланк один в один как в туалете в торговом центре: ФИО, дата, подпись. Получается, три дня назад здесь прошлись.
За очередным поворотом мы услышали голоса, моментально стихнувшие, стоило мне задеть какой-то маленький камушек. И уже через мгновение от темной ниши сбоку отделился силуэт и преградил нам дорогу.
– Голубки, вы, часом, не заблудились? – хриплый старческий голос донесся из-под низко надвинутого капюшона, а на уровне пояса в полоску света попала татуированная рука с наганом.
Морак сделал шаг вперед.
– Проездом мы, с весточкой от Фомы. С кем оплату лучше обсудить?
– От Фомы, говоришь? – Под капюшоном явно задумались. – Ну пойдем поворкуем. Оружие если есть, то не советую светить. Быстро загасим, даже Фома не поможет. Это понятно?
– Предельно, – ответил Морак. – А Саван здесь?
– Нет, в Петербург умотал. То ли пересидеть, то ли по делам. Он нам не докладывает, – говоривший снял капюшон и улыбнулся, продемонстрировав жесткую щетину на щеках и блеснув золотым зубом. – Мокрица сейчас за главного, если дело какое есть. А меня Кобыч кличут.
Морак с Кобыч после обозначения ключевых контактов прям спелись, типа как в поговорке: «Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты». А вот мне все эти имена: Саван, Фома, Мокрица – пустой звук. Помню только, что Саван – главарь более сильной группировки, нежели мой прошлый наниматель Клепа.
Мы прошли несколько очень низких коридоров (строили специально для хоббитов, не иначе), вышли сначала в один большой зал, потом в следующий – и везде были люди. Как явные бандиты в наколках, так и случайные бедняки, и испуганные беженцы, прячущиеся от погромов на улицах.
«Нет здесь случайных, – прокомментировал мои мысли Ленька. – Те шкеты – лучшие форточники в городе, а вон те две с виду благородные девицы – на самом деле известные в городе аферистки. В том углу беглые в карты режутся – это так, шушера на подхвате. Они потому в углу и сидят, что остальным с ними западло…»
«Матвей, следи за карманами, чтобы душелов не сперли…» – встревожился Муха.
«Кстати, а Мокрица – это разве не тот беглый, с которым мы у поезда схлестнулись?» – вдруг спросил профессор.
Точно! Беглый, которого мы в трактире встречать остались после крушения поезда. И которому я побег обломал, убив его брата.
– Морак, – тихо позвал я и потянул парня за рукав. Когда он обернулся, прошептал: – Могут быть проблемы… Я как-то немного повздорил с Мокрицей.
– Сильно? Может, разрулим?
– Боюсь, что нет, – пожал плечами я и скорчил грустную рожу. – Но есть шанс, что он меня в лицо не знает.
– В лицо? Да он по ауре вычислит! Один из лучших поисковиков всегда был, убийца от Бога. Пока с ума не сошел и не начал от жертв мокрые места оставлять, его Ищейкой звали. Брат у него еще был – Француз, маяки умел навешивать. Так они в паре работали. Что у вас случилось-то?
– Да вот в том-то и дело, что брат был.
– Так это ты его? – Морак остановился, посмотрел на меня недоверчиво, а потом засмеялся. – Ну, пожелай нам удачи. Скорее всего, он уже тебя срисовал.
И как-то вдруг тихо стало. Кобыч куда-то исчез, а люди, которые еще секунду назад кучковались у стен, стали рассасываться. Как-то невзначай у всех сразу нашлись какие-то дела.
В одну сторону посмотришь – сидят, стоят, греются, ведут тихие беседы. Глянешь в другую – там тоже люди. Расселись вокруг ящиков и баулов, выпивают что-то и в карты на старой ржавой бочке режутся. Посмотришь назад, а людей вдоль стеночек вроде поменьше стало, вернешься к картежникам – так там только бычок тлеет, и карты разбросаны.
– Кажется, нужно будет искать другой проход, – проворчал Морак и отступил от темного дверного проема, который был впереди.
Он развернулся и потянул меня обратно. Но мы и шага сделать не успели, как под потолком что-то затрещало, будто цепь разматывается, и в проход с потолка рухнула, подняв облако пыли, толстая железная решетка. А за ней точно такая же с противоположной стороны.
«Замуровали, демоны! – хохотнул профессор. – Ставки будем делать? Потолок опустится, или водой зальют?»
– Ложись! – закричал Морак, бросившись на пол.
Я за ним! Едва успел разминуться с пролетевшим над головой арбалетным болтом.
– Ларс, на тебе свет! Лёнька, нужна схема помещения! Мейн, активируй защиту! – скомандовал я. Заметил несколько выпавших из стен кирпичей, дырки от которых превратились в бойницы, и откатился в сторону, а потом сразу же обратно, чтобы прикрыть Морака.
Парню уже досталось: короткий болт практически по самое оперение засел у него в бедре, и скакать, как я, он уже не мог. Сквозь зубы матерился теперь, пытаясь отползти из центра комнаты.
Пара коротких ярких вспышек, когда газовые светильники разбились о потолок, следом скрежет перевернутой бочки, на которой стояли свечи, – и комната погрузилась во тьму. Я подхватил Морака за подмышки и без особой нежности потащил его к стене. В спину что-то больно клюнуло. Болт завяз в силовом щите, достал меня, но уже потеряв всю мощь и скорость.
Я потянулся за эликсиром ночного зрения, но решил повременить. Перед глазами уже строилась объемная проекция ловушки. Лёнька показал запорные механизмы в потолке, дополнительные утяжелители и стопоры на самих решетках. Несколько бойниц по периметру. В одну из них я сразу же выстрелил и коротко усмехнулся, услышав звук падающего оружия и сдавленный стон.
Общее представление я уже получил, но Воробей не останавливался и рисовал все новые линии. Люк в полу под бочкой картежников. Узкая скрытая ниша в том месте, где щебетали благородные аферистки. Квадратный лаз, уходящий параллельно тому коридору, куда мы собирались.
– Морак, ты как? Идти можешь? – прошептал я напарнику, позабыв, что этим могу выдать свое положение. Бандиты не сплоховали: два стальных наконечника со скрежетом врезались в камень всего в нескольких сантиметрах от нас.
«Он без сознания! Болты смазаны чем-то… Что-то более сильное, чем просто сонное зелье… Мне жаль, но он скоро умрет, – вместо Морака ответила Харми. – Я могу почистить, но мне нужно время и чтобы не отвлекали…»
«А без чистки сколько у него времени?» — уточнил я, положив руку на лоб Морака, чтобы дать возможность египтянке лучше продиагностировать, но тут же отдернул: показалось, что обжегся.
«Минут десять, максимум пятнадцать, – тихо ответила Харми. – Верни-ка руку на секундочку, я попробую выиграть нам время…»
Сквозь меня пошла волна лечебной магии. Верно говорят, лечить – не калечить. Непривычные покалывания в руке сменились на легкую щекотку, будто по коже перышком водят. Морак дернулся и застонал, тут же спровоцировав новые болты, полетевшие на звук.
«Матвей, может, попробуешь эту свою магию, как там ее? Диалог?» – спросил Муха.
«В этот раз давай лучше твою…» – предложил я. Выхватил обрез и взвился в воздух, стараясь допрыгнуть выше бойницы и, когда дуло оказалось аккурат напротив воображаемых линий проекции, выстрелил.
Яркая вспышка осветила комнату, ужалив глаза, но я все равно успел заметить, что бочка у стены сдвинулась. Люк был открыт, и из него тянулась рука с гранатой.
Я только подумать успел, что делать, а Ларс уже хлопал крышкой люка. Первым ударом он сломал пальцы, вторым – предплечье, а третьим – и вторую руку, истерично пытавшуюся выкинуть упавшую гранату. Мужик завопил, перекрикивая крики подранка из бойницы, вышел на самую высокую свою ноту и захлебнулся в раздавшемся взрыве.
Пол тряхнуло, с потолка посыпалась пыль, а в мой щит полетели щепки и тлеющая труха от бочки. Проекция от Лёньки мигнула, перестроилась и показала, что под люком прохода больше нет. От пожара сразу же стало светло. Призвав профессора, я подхватил раскиданные кирпичи и, чувствуя себя строителем-ювелиром, отправил их перекрыть бойницы. Сам же подхватил Морака и потащил к квадратному лазу.
Фальшивая каменная кладка частично развалилась сама, а дальше помог Ларс. Я подобрал кусок веревки, обвязал Морака за грудь и нырнул в проем. Тесновато.
Размерами лаз был с вентиляционный короб из фильмов про ограбления в моем прежнем мире, но сильно грязнее. Хватало и пыли, и паутины, и крысиного дерьма. На стенах непонятные символы: колесо, солнце, свастика. Линии блеклые, едва различимые в отсветах огня. Какой-то уголок живописи во славу Перуна и прочих давно забытых славянских богов.
Но меня это скорее воодушевило. Есть шанс, что лаз древний настолько, что даже новые жильцы о нем не знают.
Я пополз вперед, за шкирку подтаскивая за собой бесчувственного Морака. Он в себя не приходил, только, постанывая, трясся в лихорадке. Особенно во время рывков, от которых также размазывался тонкий след крови, тянущийся за нами.
Сзади послышались два новых взрыва, потом пальба, топот и крики, что мы куда-то пропали. Загремели цепи поднимаемой решетки. Механизм был где-то совсем рядом за стеной, настолько близко, что я ощутил вибрацию.
Я ускорился. Видел впереди поворот, до которого было еще как минимум пять рывков. А сзади уже кто-то истошно вопил, что видит нас.
Пришлось ползти спиной вперед.
Рвануть Морака на себя, поднять ствол поверх его головы, выстрелить, чтобы не лезли. Снова рывок, снова выстрелить.
С той стороны либо просчитали мой ритм, либо там кто-то бил копытом и подгонял народ идти в атаку. Сначала отстрелялась рука с наганом, выпустив две пули в стену и одну в потолок. Еще три прошли над моим скрюченным в проходе телом. Но потом появилось сразу две подрагивающих на вытянутых руках двустволки. И раздался крик: «Живыми брать! Я с этой суки сам шкуру спущу!»
А вот это хорошая новость! Хоть палить не будут.
Только я собрался перевести дух, как первая двустволка пальнула. Основная масса дроби ушла в потолок над головой, но не вся. Несколько дробинок набилось в плечо куртки, парочка чиркнула по шее, а что-то (либо дробь, либо выбитая каменная крошка) задело висок и ухо.
«Ларс, следи за стволами», – распорядился я. Смахнул кровь, текущую за шиворот, и рванул Морака с удвоенной силой.
Снова раздался выстрел, но до нас не долетело вообще ничего. Ларсу, к сожалению, не хватало сил, чтобы выхватить оружие, развернуть его и начать гонять всех негодяев по углам и закоулкам, как Карлсону. Но чуть подтолкнуть в нужный момент ему было под силу.
Еще два выстрела громыхнули в узком тоннеле, брызгая каменными осколками, а мы, наконец, добрались до поворота. Я дернул напарника еще раз. Неожиданно земля ушла из-под задницы, и я, как на детской горке, покатился куда-то вниз спиной вперед. Морак сначала за мной, а потом и на мне, мешая хвататься за стены.
Рухнули мы на что-то мягкое. Проломили каменный люк, прикрывающий выход из лаза. И если бы я не прикусил язык, и не поднял новая волна пыли, липнущую прямо на зудящие ранки, я бы даже сказал, что с комфортом. Морак в момент удара пришел в сознание, застонал, как пьяный, и снова отключился.
«Лёнька, сканируй, но только не говори, что мы в каком-то древнем захоронении, которое пропустили Орденские… А если мы лежим на каком-то огромном деймосе, то тоже не говори», – велел я, оплевываясь и снимая с лица паутину. Вокруг царила тьма кромешная, а на ощупь подо мной было что-то сухое, шершавое, и оно будто крошилось от прикосновения. И все это очень медленно проминалось под нашим весом.
Пахло канализационной плесенью, но с примесью каких-то горьких сушеных травок. Объемный, хоть и слабый, словно выветрившийся запах.
«Босс, прием… Все в порядке, это не гробница, – сообщил Лёнька, и перед моими глазами стала появляться трехмерная модель. Просто схрон воровской. Скорее всего, Савану-то и принадлежит…»
– Что по выходам? – уточнил я и вздрогнул, почувствовав, что Харми прихватила моей силы и начала переливать ее в Морака.
«Есть два, оба хитрые, – хихикнул Ленька. – Но это с той стороны хитрые, а здесь справимся…»
Я сосредоточился, часть сил отдал Харми и кусочек перенаправил в Лёньку. Выпил, наконец, зелье ночного зрения и, проморгавшись, осмотрел воровской схрон. В первую очередь нужно было понять, на чем это я сижу?
Оказалось, это ковер. Точнее, целая пачка ковров, про которые Харми с придыханием сказала: «О-о-о-о, персидские…» Настолько горячим фанатом ковров я не был, хотя в детстве устраивал на морозе увлекательные танцы с веником и палкой, выбивая не пойми откуда добытый бабушкой палас.
Квадратное помещение, в котором я оказался, не было похоже на пещеру Алладина, а больше напоминало выкупленный контейнер из «ютьюбовского» выпуска одного американского блогера, который трет ручки в предвкушении, хоть и, по законам жанра, большую часть ролика причитает, что попал и ничего ценного не найдет. Еще и заголовки у видео всегда такие дурацкие, в стиле: «Вы охренеете от того, что мы нашли…»
«Лайк, подписка, смотреть до конца и все дела», – пробормотал я вместо заклинания для удачного поиска и принялся вскрывать ящики. Что обычно тащат домушники: телевизоры, приставки? Здесь же перли картины, канделябры, столовое серебро и прочий хлам, который проще переплавить, чем искать того, кто рискнет это купить.
